А вдруг получится

А время шло. Появлялись всё новые и новые демонстрационные пункты, доводились до современного уровня аппараты полного погружения, начались работы по созданию большого вычислительного комплекса, способного увязать все "погружатели" в сеть и запустить в ней что-то посерьёзнее простейшей имитации леса, моря, гор и тому подобного.

Потому что правительство обещало. А обещания надо выполнять.

И потому, что довольно быстро удалось выяснить причину столь бурной реакции на вполне безобидные слова. Просто кому-то показалось, что власти преднамеренно утаивают важные сведения и пытаются нарушить его права. Гражданские. Н-да. И этот кто-то поделился подозрениями с окружающими. И хотя таких кого-то не так уж и много. Даже, прямо скажем, совсем мало, но они разбросаны по разным местам и у каждого своё окружение. И если не сделать того, что обещали...

Ну и забота о будущем, если можно так выразиться. Поскольку вряд ли кто-нибудь сможет предсказать, когда такого вот борцуна вскинет в следующий раз. И потому проще спровадить их (мягко и вежливо!) в искусственный мир. Пусть там устраивают революции. А чтобы не рвались обратно, сделать этот мир большим и разнообразным. Или даже несколько миров. То есть, другими словами...

Об открытии искусственного мира было объявлено через девятнадцать с половиной лет после несостоявшегося бунта. Как раз в тот день, когда Глану исполнилось шестнадцать. И, может, кто-то и усмотрел бы в таком совпадении знак Судьбы, но не сам Глан. Что такое это пресловутое ПП, как его стали называть, он уже несколько раз видел — отец водил — и не впечатлился. Ему интереснее было потихоньку взломать защиту соседского вычислителя, оставить там свою "визитку" и не попасться. Или отлавливать тех, кто пытается пролезть уже к нему. И это не осуждалось взрослыми, а даже поощрялось — родители запросто могли поинтересоваться успехами в преодолении очередного рубежа, а если что-то не получалось, так же запросто можно было подойти к школьному преподавателю вычислительной техники.

Главное — знать меру. Не пакостить. Влез? Оставил в качестве подтверждения свою "визитку"? Молодец! Этим и ограничься...

Глан, правда, несколько раз вылезал за границы "заповедника", но тоже не пакостил. И даже "визиток" не оставлял — зачем трепать нервы посторонним? Но так, насколько он знал, развлекались и другие члены их то ли кружка, то ли даже клуба. А тратить время на игрушки...

Нет, положа руку на сердце, влезть в игровую сеть было бы и полезно в смысле опыта, и просто интересно. Но! Знаний не хватает. И умений. Так что...

А ещё через пять лет, после окончания Высшей Школы, Глана пригласили в Службу на должность специалиста по вычислительной технике. Широкого профиля. Очень широкого. Поскольку, как объяснил кадровик, нехватка персонала просто-таки катастрофическая. Несмотря на всякие рекламные ролики, плакаты и тому подобное. И если в "боевые" группы ещё как-то идут, то на такие вот "мирные" должности... Не престижно.

Как потом понял Глан, такая откровенность кадровика была проверкой. Завершающей. Предварительного этапа. Потом были другие проверки, но они уже имели целью не отсев, а уточнение способностей, склонностей, возможностей и так далее — испытывающая кадровый голод Служба стремилась использовать имеющиеся ресурсы как можно более эффективно. И, наверное, поэтому, когда позже Глана спрашивали о первом годе службы, он отвечал коротко: "Учился". Работать с ПАКом и стрелять. Взламывать вычислители и карабкаться по отвесным стенам. Отлавливать взломщиков и нырять с дыхательным аппаратом. Писать программы и, стоя со щитом, работать дубинкой...

А ещё наставник, к которому прикрепили Глана, в перерывах между упражнениями рассказывал истории из жизни Службы. Разные. Смешные и не очень. Весёлые и грустные. Случившиеся когда-то в давние-давние времена и произошедшие чуть ли не вчера...

Рассказал и о ПАКах. О причинах создания. О "пристраивании к делу" первых двух. О третьем, с которым предстоит работать Глану. Ну и о несостоявшемся бунте — настоящей причине появления четвёртого...

На второй год службы Глана наконец-то допустили к дежурствам. Правда, пока только в роли помощника-стажёра-дублёра, но всё же! Соответственно, поменялось и расписание. Теперь всякие тренировки занимали только шесть дней из десяти. Само дежурство — сутки, и три выходных — один до и два после. Если не случалось ничего, требующего усиления штатных смен. В будущем же, как объяснил напарник, тренировки сменятся поддержанием — чтобы не забывал, чему научился. А когда это счастливое время наступит, целиком и полностью зависит от самого обучающегося. Будет стараться — раньше. Наступит. Не будет стараться — позже. Совсем не будет — тут напарник запнулся, о чём-то задумался и в конце концов сообщил, что выгнать не выгонят, но засунут в такие гребеня, где неумение и незнание конкретного индивидуума никакого вреда не причинят. Или причинят, но совсем немного...

Подразделение, к которому приписали новичка, занималось, по словам напарника, обеспечением безопасности вычислителей и вычислительных комплексов. И в первую очередь отловом некоторых излишне любопытных, лезущих, куда не просят. Увидев же на лице стажёра недоверие, просто вывел на экран список случаев, когда Глан, учась в школе, вылезал из "заповедника"...

Восемь месяцев спустя Глан неожиданно для себя получил повышение, из стажёров превратившись в полноправного оператора-контролёра. Правда, работать предстояло не в родном городке, а в соседнем, расположенном в двух часах езды на надземке. Но это, что называется, рукой подать. Особенно если не мотаться туда-сюда каждый день, а, скажем, на выходные. Зато можно наконец-то выбраться из-под родительской опеки и пожить самостоятельно. Тем более что Служба обеспечивала своих сотрудников жильём по месту... э-э-э... службы.

Конечно, поначалу было сложно, но не из-за отсутствия необходимых знаний и навыков, а по причине осознания ответственности. Однако справился. Да и товарищи по работе помогали. Так что довольно скоро Глан освоился настолько, что даже переделал своё рабочее место, добавив блоку голосового общения некоторой жизненности.

И получил первый свой нагоняй.

Не за переделку, а за то, что не согласовал.

Без крика. Без ругани. Спокойным голосом. С примерами неудачных улучшений...

А потом попросили исходники и устроили разбор. Прямо там, в кабинете начальства. С привлечением других специалистов. И за какие-то двадцать минут нашли все (ну, или почти все) слабые места. После чего начальство поинтересовалось, как Глан смотрит на то, чтобы сделать свою программу доступной всем сотрудникам Службы.

Глан смотрел положительно, и потому, во-первых, получил задание исправить все отмеченные недостатки, а во-вторых, зарегистрировать авторство, благо это можно было сделать не покидая рабочего места. Ну а когда он справился с обеими задачами, поступило предложение несколько, так сказать, расширить функционал. Несколькими псевдоличностями. Чтобы пользователь мог выбирать не только голос, которым будет с ним общаться любимый вычислитель, но и манеру разговора...

Глан попросил время подумать, два дня размышлял, прикидывал, лазал по сети, в конце концов согласился. Ну и увяз в работе. Хотя правильнее сказать — утонул, поскольку чувства, которые он испытывал во время написания, были вовсе не отрицательными. А через два года попросил разрешения установить на свой рабочий вычислитель "настраиваемую программу голосового общения".

История повторилась: сначала начальство и товарищи по службе покопались в исходниках. Затем начался разбор: а почему в этом месте так, а не вот так? А в этом? А...

Всё это напомнило Глану защиту диплома, на которой комиссия вот точно так же придиралась к каждому элементу представленной им схемы защиты одного отдельно взятого вычислителя от постороннего проникновения. Разница — тогда принимающие многозначительно хмыкали и кивали с умными... физиономиями. Сейчас же — начинают доказывать, что вот здесь вот можно было сделать вот так, и разгорается спор. Ага. Между критиками. Самому же автору только и остаётся, что сидеть, слушать и запоминать, если кто-то скажет что-нибудь дельное.

И ничего в этом плохого и обидного нет!

Традиция!..

Глан и сам успел четырежды поучаствовать в таких вот разборах. И никто не указывал ему на возраст или слишком малый срок... э-э-э... службы. Поэтому сейчас совершенно спокойно сидел в стороне, слушал перепалку и с предвкушением ждал момента, когда удивит присутствующих. И дождался: один из спорщиков, то ли устав доказывать то, с чем другие были и так согласны, то ли по какой ещё причине решил сменить тему. И высказался в том смысле, что исходники — это, понятно, хорошо, но вот если бы ещё и конечный результат увидеть?..

Старательно сохраняя безразличный и немного усталый вид, Глан подошёл к столу с разложенными на нём блок-схемами и прочими документами и аккуратно возложил — иначе не скажешь! — носитель с записанными на нём образцами голосов и алгоритмов поведения. По десятку тех и других. Ну и заодно на всякий случай — а вдруг в пылу спора не заметили или просто забыли? — сообщил, что если кто-то захочет добавить голосов или характеров...

"Минута славы", последовавшая за решением "Высокой Комиссии" поместить программу в библиотеку Службы, растянулась почти на четыре десятидневья. Но и после этого то и дело приходили благодарности, просьбы помочь в настройке и вопросы, будет ли проект развиваться дальше. Последние удивляли: куда дальше-то? Разве только расширять коллекцию голосов и характеров, но смысл? Особенно с характерами? Глан уже выжал из этой темы всё, что смог, дальше будут только извращения. А они нужны?..

Однако у начальства было своё мнение. Когда шумиха почти сошла на нет, оно предложило добавить в программу ещё и визуальные образы. Для полноты картины.

Глан думал долго, почти два десятидневья, перелопатив при этом кучу сведений, вытащенных как из сети, так и — та-да-а-ам! — из обычных библиотек. Двух городских и Службы. Потом сутки отдыхал — как раз была его смена — и отправился в хорошо знакомый кабинет. Сидевшее там начальство посмотрело на визитёра с явным предвкушением и...

...было жестоко разочаровано заявлением, что сделать-то, конечно, можно, но не быстро. Поскольку создание одной правдоподобно выглядящей картинки потребует не меньше года. А их, таких картинок, потребуется великое множество. Хотя бы потому, что среди конечных пользователей число тех, кто сумеет самостоятельно нарисовать даже просто приличный образ, намного меньше, чем умеющих работать со звуком.

Ну и вопрос этичности: вдруг получившееся изображение окажется похожим на кого-то реально существующего и этому кому-то не понравится? И что тогда?..

Начальство сначала задумалось. Потом согласилось, что этичность — это важно. И, наконец, осторожно поинтересовалось: а как же в полном погружении? Там ведь этих образов...

В ответ Глан выложил на стол несколько картинок, напечатанных на листах тонкого пластика, и объяснил удивлённо посмотревшему на него начальству, что на самом деле тамошние неигровые персонажи нарисованы именно так. Примитивно. А всякие мелочи, красивости и так далее достраивают уже подсознание и воображение самого погружённого. Да и со всякого рода растениями, домами и прочими объектами та же история. За редким исключением.

Хмыкнув, начальство разложило картинки по столу, одновременно о чём-то размышляя. Посмотрело. Поменяло некоторые местами. Опять посмотрело... И наконец поинтересовалось у подчинённого, смотрел ли тот в детстве мультфильмы. И если да, то помнит ли тех забавных зверюшек и прочую живность.

Глану хватило секунды, чтобы понять, куда клонит начальство, и ещё нескольких секунд, чтобы заново оценить предполагаемые сложности и доступные ресурсы. После чего он ответил, что в этом случае особых сложностей быть не должно. Правда, непонятно, а зачем всё это?

Некоторое время начальство разглядывало Глана с таким видом, будто узрело говорящий шкаф. Потом хмыкнуло и поинтересовалось, не было ли Глану скучно во время дежурств, и когда тот замялся, само же ответило: было! Как и любому другому сотруднику Службы. Как и самому начальству в бытность обычным... э-э-э... в общем, в бытность. Потому что набирают в Службу тех, кто сможет эффективно действовать во время критических ситуаций. А когда всё спокойно...

А когда всё спокойно, таких вот скучающих начинает тянуть на приключения. И бедному-несчастному начальству приходится день и ночь ломать голову, чем бы занять весьма достойных, но в то же время и не менее беспокойных подчинённых...

В общем, Глан согласился. И даже, немного подумав, назначил крайний срок — год. Правда, мультяшных героев будет не десяток, а всего пять, но зато в двух видах каждый — в плоском и в объёмном. И, само собой, возможность добавления других, если имеющиеся кому-то не понравятся или ещё по какой причине.

И он уже почти всё сделал — осталось только предъявить работу, выслушать замечания, буде такие появятся, и исправить их — но тут, ещё по дороге домой, прозвучали эти слова, и...

На дежурство, после которого и планировалась сдача, Глан явился совершенно невыспавшимся и по этой причине в дурном самочувствии и не менее дурном настроении. Что и было замечено чуткими датчиками ПАКа. Правда, отклонения от нормы пороговых значений не достигали, и ПАК, в соответствии с заложенными программами и инструкциями, приступил к поиску дополнительных сведений. То есть для начала рабочее место, поприветствовав оператора, мягким женским голосом осведомилось о его самочувствии.

Глан, не горевший желанием делиться с кем-либо своими, может, и надуманными заботами, чуть было не совершил фатальную ошибку, отмахнувшись от надоедливой железяки. Но, к счастью, вовремя вспомнил, что в этом случае эта самая железяка заблокирует его рабочее место и отправит начальству срочное сообщение об отстранении одного из подчинённых от службы. В полном соответствии всё с теми же программами и инструкциями. По причине "А вдруг заразно?"

С другой стороны, такие вот "душеспасительные" беседы с ПАКом были в Службе делом достаточно обычным, тем более что их содержание "железяка" хранила в строжайшей тайне, выдавая только в очень уж серьёзных случаях. Когда иначе никак. Ну и строго ограниченному кругу. Об этом новичку рассказали ещё в самом начале стажировки. Так что, подумав с полминуты, — ПАК не торопил — Глан вздохнул и выложил всё наболевшее. Про случайно услышанный разговор. Про случай, о котором шла речь в этом разговоре. Про непонятное беспокойство. И, наконец, про ночные кошмары.

Когда он закончил, в вычислителе что-то пискнуло, а на экране появилась и замигала надпись: "Думаю. Прошу не беспокоить!" Через полминуты строчкой ниже появилось: "Прошу подождать ещё немного", а ещё через двадцать секунд эти надписи исчезли и из динамиков, сопровождаемое тяжёлым вздохом, послышалось:

— Недостаточно данных. В моих базах упоминание о чём-то подобном отсутствует. Разве что в художественной литературе. Но это — сам понимаешь.