История вторая. Достаточно хорош

— Я поняла все про тебя, Бретт Раш. Ты жаждешь истреблять себе подобных, но одним из них быть не хочешь. Ну что ж, есть несколько этапов превращения в не-мертвого. Если ты их пройдешь, добро пожаловать в семью. Я думаю, ты сможешь...

По ее интонации не было понятно, хорошо это или плохо. Но она только сняла с шеи Харлана свой боа из белых перьев и набросила как лассо на его шею.

— Увидимся завтра. Я позвоню.

Хотя и был возбужден, Бретт неожиданно быстро уснул и спал до самого вечера. Разбудил его телефонный звонок.

— Дрыхнешь, сонька? — жизнерадостно спросил Харлан. — Всю жизнь проспишь.

* * *

По дороге до "Разоренной могилы" Бретт вдруг понял, что у него не было ни секунды, чтобы обдумать то, что творилось. Все происходило слишком стремительно, но он также понимал, что просто так кажется. Его новые друзья жили в другом ритме, и к этому предстояло привыкать.

Погрузившись в мысли, он и не заметил, как Рэйчел, подкравшись сзади, хлопнула по его плечам.

Бретт чуть богу душу не отдал.

— Привет! — сказала она. Как обычно, в белом, только на бледном лице три красных пятна: тени на глазах и губы.

— Как самочувствие? — появился с другой стороны Харлан. На нем были узкие очки интеллектуала и широкий вязаный свитер, волосы прилизаны гелем, но даже это никак не делало его похожим на маминого сынка.

— Нормально, — ответил Бретт, и теперь это было так. С ними он чувствовал себя сильным и неуязвимым, словно уже был одним из них.

— Тогда идем!

Они вышли с проспекта на плохо освещаемую улицу. Рэйчел была оживлена, предстоящее явно должно было доставить ей удовольствие.

— Значит, так, малыш, — сказала она, обнимая Бретта за талию. — Я не сомневаюсь, что из тебя получится не самый паршивый кровопийца, но есть некие правила и формальности. Ты должен пройти через Присутствие...

— Участие... — подхватил Харлан.

— ...и Жертвоприношение, — закончила Рэйчел. — Это не доставит тебе большого труда. И начнем мы прямо сейчас.

Бретт облизнул пересохшие губы и осторожно спросил:

— Мы... кого-нибудь убьем?

— Именно так и называется то, чему ты изъявил желание посвятить ближайшую вечность, — усмехнулся Харлан. — Может, ты передумал?

— Нет, нет, — торопливо ответил Бретт, перехватив напряженный взгляд Рэйчел. Она шутя ткнула его кулаком под бок.

— Смотри мне. Между прочим, дорогуша, вампиры не самые кровожадные из монстров, даже если это и звучит странно. Среди людей встречаются особи не менее крутые. Во всяком случае, они так считают.

— Ты о чем?

— Харлан, расскажи про близнецов! — попросила Рэйчел, хихикая, но он отмахнулся:

— Рассказывай сама.

— Ну ладно. В общем, лет двадцать пять назад, а может, и тридцать, не помню точно, — короче, не так давно жили здесь неподалеку, на Манхэттене, двое братьев-близнецов, выпускников медицинского колледжа. Обитали в приличном доме, каждый день ходили на работу, и среди других человеческих особей их выделяло только необычное хобби. Они знакомились с кем-нибудь, потом заманивали к себе домой и съедали. Чаще в сыром виде, хотя иногда их тянуло и на кулинарные изыски.

Бретт поморщился.

— Так вот, — продолжала она, — однажды эти братья-каннибалы напоролись кое на кого особенного...кто поразил и очаровал их...

— ...своей красотой, умом и обаянием, — вставил Харлан.

— Да, кто не вписывался ни в какие человеческие стандарты — ибо таковым давно уже не был. Они хотели секса и крови, и в какой-то степени их ожидания оправдались. И, хотя вместе по силе они превосходили свою жертву...

— Что произошло? — спросил Бретт.

— Они умерли, и перед смертью плакали от счастья, — сказала Рэйчел задумчиво. — Не могу назвать их смерть легкой, но она была приятной... в определенных отношениях.

Несколько минут Бретт промолчал, не зная, что сказать.

— Это была ты?

— Нет, — рассмеялась Рэйчел, снимая напряжение, — не я. У меня ни за что не хватило бы терпения. Мой метод — отрывание голов. А Харлан умеет доводить людей до экстаза. Он видит в этом... какой-то особый кайф. Верно?

— Я убил их потому, что они очень просили об этом, — отозвался Харлан. — А я не в силах отказать, когда меня умоляют на коленях. Парни на коленях вообще мое слабое место.

Вдруг Рэйчел прижала палец к губам:

— Тихо! Слышишь?

Они прижались к стене. Бретт ничего не видел, хоть убей, и не слышал тем более. Но Харлан не сводил с темного переулка глаз. Они светились, отражая бледный свет луны.

— Мужчина, — прокомментировал он. — А может, еще нет...

На удивление, Рэйчел не съязвила на этот счет. Она вся подалась вперед, втягивая ноздрями воздух, и внезапно бросилась в темноту, как выпущенная стрела. Однажды Бретт видел, как кошка выслеживает мышь — разницы не было никакой. Та же стремительность и расчет.

Не дав опомниться, Харлан потащил Бретта следом. Благо, чуть дальше был зажжен фонарь, и он не переломал себе ноги.

Они увидели жертву, которая и вправду была молода (в смысле молод) и перепугана насмерть. Рэйчел застыла перед ним, как гремучая змея. От неожиданности Бретт споткнулся, но Харлан понял его движение по-другому и придержал за руку, положив подбородок на его плечо.

— Не вмешивайся, — прошептал он ему на ухо, — это ведь Присутствие. Ее гейм.

Наконец нервы у парня сдали, и он шарахнулась в сторону, намереваясь убежать. В ту же секунду Рэйчел издала непонятной высоты яростный звук, метнулась вперед и изо всех сил ударила его о стену. Тот даже вскрикнуть не успел, только сполз вниз, когда Рэйчел подхватила его и с чудовищной силой швырнула еще раз. Раздался противный треск ломающихся костей. Глаза у него закатились, кровь изо рта брызнула прямо в лицо Рэйчел. Но та не останавливалась, она била его о стену, словно мяч, пока он не свалился, оставляя за собой бурые подтеки.

Бретта трясло, но Харлан, находясь так близко, мог чувствовать это, и он немедленно взял себя в руки. Истерику нельзя было себе позволить. Бретт жадно вдыхал пары медленной смерти, заполнявшие это место, и через некоторое время они уже не пугали его, а опьяняли, как аромат травки. Сейчас ему вдруг самому захотелось ударить.

Но тут Рэйчел, взявшись пальцами за горло своей жертвы, разорвала его, выпуская на свободу кровавые ручейки, и сделала несколько быстрых глотков. Все было закончено.

Она подошла. Сгустки крови сползали по белой лакированной коже ее плаща.

Испачканной рукой Рэйчел мазнула по лицу Харлана, а потом Бретта.

— Недурно, — сказал Харлан, облизнувшись. — Тебе полегчало, дорогая?

— Еще бы. А как наш послушник?

Она приблизила к Бретту лицо и внезапно поцеловала в перемазанные кровью губы. Это было похоже на изысканный сон. Ее волосы пахли снегом, а холодные прикосновения уже не пугали. Рэйчел прижималась к его щеке, когда Харлан подошел и обнял их обоих. Он влился в поцелуй, не разрушая его, а как бы деля на троих. Это было уже совсем что-то новое, непривычное и прекрасное, Бретт закрыл глаза, боясь пошевелиться.

Незаметно Рэйчел отстранилась, отступила, и он понял, что целуется с Харланом и не может ни остановиться, ни сдерживать стонов; если Рэйчел была лед, то Харлан был огонь. В это время она позади вытащила футболку из его джинсов и запустила под нее руки, обжигая кожу. Ее язык пощекотал шею, Бретт хотел обернуться и обнять ее, но не мог заставить себя прерваться, и Харлан не отпускал его. Руки Рэйчел и Харлана сплелись вокруг его тела, и он почувствовал, что растворяется, теряется в них, становясь одной третьей — частью целого.

Наконец Рэйчел вклинилась между ними, разбивая поцелуй, уже становящийся одержимым. Они замерли, обнявшись втроем, голова к голове; Бретт прижимался распухшими губами к волосам Рэйчел, испытывая при этом дикий и бестолковый восторг, а во рту не умирал вкус крови, снега и огня.

* * *

Они ушли до рассвета, не оставив никаких напоминаний о себе, будто их и не было. Ни окурка, ни мазка красной помады на бокале с виски — только кровь на простыне и почти болезненная истома, обернувшая тело. После Бретт ворочался в кровати уже который час, хотя и был вымотан до предела, он вспоминал все с тонкой примесью стыда и сильно доминирующим возбуждением, разливавшимся внутри тела, будто... ну теперь он знал — как это. Когда пальцы Рэйчел двигались внутри него, безжалостно растягивая, не боясь причинить боль, а Харлан жарко дышал ему в пах, целуя, прикусывая, соединяя цепочками касаний многие точки его тела в пульсирующую схему. Когда его подбрасывало от напряжения и казалось, что боль слишком сильна, чтобы выдержать, и чересчур мала, чтобы пробиться к нему настоящему. Когда он наконец вошел в Рэйчел и убедился, что она холодна и там, но это не вызвало ничего, кроме очередной острой вспышки желания... а в это время Харлан протолкнулся в него, не грубо — ничего, что делал Харлан, не могло показаться грубым, в постели или вне ее, — не грубо, но сразу сильно и глубоко, и последние волны боли взметнулись, чтобы сразу отхлынуть от нежного воркующего голоса в ухо, от ласковых словечек и поглаживаний и от того, как сжались мышцы Рэйчел и жадный, затуманенный взгляд ее волшебных глаз убил его, чтобы вернуть на место новым.

Поспать как следует, впрочем, не удалось бы и так. Телефон словно взбесился. Сначала он объяснил свое двухдневное отсутствие стандартным пакетом "сопли-кашель-температура сорок". Потом позвонила Мона. Возможно, она хотела помириться, но для Бретта вся прошлая жизнь постепенно исчезала за горизонтом, и Мона была не лучшей ее частью. Ей не было места на этом празднике жизни, разве что в качестве десерта. Это он и объяснил ей с удовольствием, хотя она и бросила трубку примерно в середине объяснения. Потом — Руби, хотела выяснить, почему его не было на работе, не случилось ли чего. Трубку он не брал. Он бы с радостью вообще отключил телефон, если бы не ждал звонка от тех, кто на данный момент занимал в его жизни главные места.

Однако в этот раз звонок был не от них.

— У тебя моя вещь, — сообщил красивый и спокойный голос.

— Вы кто? — спросил Бретт сонно.

— Можешь называть меня Слайтли Мэд.

Сон как рукой сняло. Бретт кубарем скатился с кровати, сжимая трубку.

— А... но я... не понимаю, о чем вы? — спросил он, хотя подсознательно уже знал ответ. Этот эпизод совершенно затерялся в суете прошлой ночи, но теперь он вспомнил про свою находку.

Бретт сунул руку в карман плаща и достал портмоне.

— Вы выронили его в баре клуба "Разоренная могила", — проговорил он. — Это ведь были вы? Рядом с Харланом?

Тот похоже, был немного удивлен.

— О, да ты познакомился с Харланом и Рэйчел? Мои поздравления. Но не переживай — я не намерен больше давать тебе советов. Мне просто нужна моя вещь. Встретимся в половине девятого в кафе возле твоего дома.

Бретт собрался с изумлением спросить, откуда ему известно его местопребывание, но в трубке уже раздавались мерные гудки. Влекомый естественным любопытством, он открыл бумажник, и сразу же увидел фото. На нем была девушка-блондинка на фоне Эйфелевой башни. Ее лицо светилось счастьем. Такое бывает у будущих матерей, а также у тех, чьи мечты сбылись. На обороте было написано: "Ноа от Банни. Береги себя".

Лицо женщины показалось Бретту знакомым, он несколько секунд всматривался в фото, пока вдруг не узнал ее. Это лицо часто мелькало на глянцевых обложках журналов, а имя — в колонках светских новостей... И монстром она, естественно, никак не была.

Бретт взглянул на часы — десять минут девятого. Обдумывать было некогда, да и мысли занимало нечто другое. Поэтому он положил портмоне в карман и, неспешно одевшись, вышел из дома.

Он увидел и узнал его сразу. Такие лица не забываются, может пройти много лет, но даже по их прошествию один взгляд на это лицо вызовет воспоминания из самых захламленных уголков памяти. И еще — SM чем-то отличался от Рэйчел и Харлана. Чем-то неуловимым, как тень. Не было того фейерверка, стремительности, того интереса, который они проявляли по отношению к нему. Только внимание сытого хищника, направленное исключительно на ЕГО собственность. Хотя в принципе, это больше соответствовало представлениям Бретта о вампирах.

Увидев Бретта, Слайтли М. приблизился.

— Могу я забрать бумажник?

— Конечно, — Бретт достал его из кармана, но отдавать не спешил. — Но как нашедший, я думаю, что имею право на премию. У вас в бумажнике фотография Сью Эллен Сэлинджер, модельерши, правда ведь? Почему вы носите ее с собой? Она ведь смертная.

Тот удивленно приподнял брови. Да Бретт и сам не ожидал от себя такого. Просто за часы, проведенные с новыми друзьями, он уже чувствовал себя обращенным, забывая, что нигде на нем, к сожалению, это не указано. А заблуждения могут иметь последствия.

Твердой рукой SM взял его за горло и слегка сжал пальцы. Бретт испуганно взвизгнул, увидев его лицо совсем близко. Он улыбался.

— Надо же, — сказал он, — ты и говоришь уже как настоящий монстр. Смертная — бессмертная... да не бойся так, я тебя не убью. Не обижайся, но ты еще не вампир, а я просто хочу вовремя поставить тебя на место. Это для твоего же блага. Не знаю, что на уме у Рэйчел, да мне это и неинтересно, но до сего момента люди вроде тебя, и вообще люди, интересовали ее исключительно в виде пищи или спортивных снарядов. Они с Харланом так давно были людьми, что направление их мыслей недоступно для тебя. Задумайся об этом в свободное от фантазий время.

Слайтли Мэд сделал шаг назад, наблюдая, как Бретт откашливается, прижав ладони к горлу. Бумажник уже был у него в руках.

— Удачи тебе, — сказал он и растворился сразу же, когда вышел из светлого пятна.

На шее остались четкие отпечатки пальцев. Но то, что сказал Слайтли Мэд, ранило еще сильнее. Бретт наматывал круги по комнате, тиская в руках пушистое боа Рэйчел. А и в самом деле, почему они выбрали именно его? Не растерзали в клочья, а сразу буквально сделали частью семьи? Если это игра, то проникнуть в ее суть нереально. Но он не хотел так думать. Он уже не мог отказаться от того, к чему начал привыкать, сама мысль об этом была невыносима. Поэтому, услышав в трубке голос Рэйчел, вместо приветствия он задал вопрос.

— Почему я?

Она сразу поняла, в чем дело.

— Мне неприятно сознавать, что ты сомневаешься в нас... Не перебивай! — резко прервала она его вялую попытку оправдаться. — Что касается Слайтли Мэда, то он сам не прочь поиграть. Но в отличие от нас, он гораздо более изощрен и изобретателен, как и его игры, которые могут покоробить кого угодно. Мы хотя бы честны и ничего не скрываем.

— Прости меня, Рэйч, — тихо сказал Бретт.

— Ничего, ты ПОКА не совершенен. Выше нос, сегодня ведь Участие! Это поднимет тебе настроение.

Участие — в убийстве — прошло на удивление гладко. На сей раз Бретт был с Харланом, и не в "Могиле", а в другом клубе, для "золотой молодежи". У этой богатой сучки прямо слюни потекли, когда она увидела Харлана, и увлечь ее на прогулку не составило никакого труда. Они мчались по ночному городу так быстро, что огни за окнами казались сплошной полосой — Харлан был водителем более чем лихим. Она пьяно визжала от восторга и лезла целоваться. Потом остановились... и она завизжала уже совсем от другого. Харлан хохотал, как гиена, и брызгался шампанским, отодвинувшись вглубь и давая своему протеже полную свободу действий. Тогда Бреттом овладел настоящий азарт — когда нож входил в ее тело, хотелось переживать это снова и снова, пока она не превратилась в решето. Тогда он откинулся назад, глубоко дыша и созерцая сотворенное. Кровь стекала с кожаных сидений и собиралась на полу в вязкие лужи.