Свой путь

— Что думаешь насчёт этой биографии? — Ричард помахал томом, с обложки которого грозно смотрела героиня. — По мне так автор окончательно заврался.

— Не надо... — Тейлор покачала головой, снова пряча взгляд в блокнот.

— Не надо что? — поднял бровь Ричард, положив книгу обратно на стол.

Девушка протяжно вздохнула, спрятала лицо в руках и произнесла, покачиваясь на стуле.

— Не надо говорить со мной. Не надо задавать мне вопросы. Это “им” не понравится. У тебя могут быть проблемы из за меня. Пожалуйста, оставь меня в покое. Я не хочу, чтобы к тебе относились так же, как и ко мне.

— Как... — Он хотел было переспросить, но его слова прервал звук открывающейся двери.

— Ричард, вот где ты прячешься!

— Привет, Эмма, — он вежливо улыбнулся вошедшей девушке и махнул рукой в сторону книги. — Решил вот побольше узнать о доблестных защитниках нашей планеты. — Ему очень хотелось, чтобы его фраза не выглядела как совсем уж откровенный сарказм.

— И только ради этого ты сбежал сюда? — кажется, прокатило. — Брось, не сиди букой, пошли к нам.

— Для меня ваше общество будет честью, мисс Барнс, но я бы предпочёл сперва добить эту биографию. Не стоит оставлять дела незаконченными, даже столь незначительные, — он церемонно склонил голову перед девушкой, пародируя средневекового рыцаря.

— Не пытайтесь обмануть меня, сэр! — Эмма шутливо погрозила ему пальцем. — Сегодня мы собираемся в кино, так сопроводите же дам, как и подобает настоящему рыцарю.

Пока он подбирал достойную причину для отказа от входного экзамена в общество "Может и даст", Эмма соблаговолила осмотреть помещение библиотеки. И наткнулась на сжавшуюся в уголке Тейлор.

— Боже ты мой! Что ЭТА тут делает?

— Эта? — Ричард недоуменно склонил голову набок — Полагаю, ты про Тейлор?

— Именно! Что она тут делает? — Эмма уставилась на девушку, словно на помойную крысу, имевшую наглость залезть на стол.

— Полагаю, сидит, — пожал он плечами, бросив на откровенно испуганную девушку короткий взгляд.

— Ужасно! Надеюсь, ты хотя бы с ней не разговаривал?

— А с ней что-то не так?

— Всё не так! — Эмма презрительно скривила губы. — Ты только посмотри на неё! Она же НЕ-У-ДАЧ-НИ-ЦА! Господи, я даже не могу поверить, что мы с ней когда-то дружили! Полное ничтожество, с ней никто не желает дружить, никто не разговаривает, непонятно, зачем она вообще сюда приходит! Нет, я должна немедленно увести тебя отсюда, подальше от этой пародии на нормального человека!

С каждым словом мучительницы Тейлор склоняла голову всё ниже, пытаясь закрыться от потока оскорблений. Он же ощущал себя так, будто бы на него вылили ведро помоев. Мерзкая, грязная изнанка школьного сообщества. Всегда есть лидеры и изгои, местные звёзды и плебеи, господа и быдло, хищники и жертвы. И вот девушка, ничем не заслужившая такого обращения, в этом он был уверен точно, вынуждена терпеть поток оскорблений от своей одноклассницы, всего лишь из за того, что у последней смазливей рожа да больше денежек на папашином счету. Через силу он улыбнулся, и произнёс:

— Я это учту. А теперь я вынужден идти, увы, зовут дела. Квартира сама себя не оплатит. Пока, Эмма.

— До встречи, Ричард. И помни, что я сказала тебе.

— Конечно.

С этого момента пребывание в школе обернулось для него пыткой. Наблюдать, как последние сволочи, которые лишь по недоразумению выглядят как миловидные девушки, ежедневно травят свою одноклассницу, постоянно изощряясь, выдумывая всё новые и новые методы унижения, и подключают к этому занятию одноклассников, с радостью готовых затравить любого, кто был хоть каплю не похож на них, было невыносимо. Без малого десять лет назад он проходил через что-то подобное, чрезмерная любовь к книгам и стеснительный характер — чем не повод для издевательств от парочки одноклассников, но такого... Он не представлял, как Тейлор всё ещё держится, как она находит в себе силы терпеть издевательства. А самое паскудное — он не мог вмешаться, не мог ничем изменить ситуацию. Мирным диалогом ситуацию было не изменить, а прямая конфронтация могла обрушить все его планы. Если бы он заступился за девушку, внимание всей кодлы переключилось бы на него. Разумеется, терпеть бы он не стал, не хватило бы у него сил на такое. В результате всё это вылилось бы в прямой конфликт человека и толпы, в котором в выигрыше всегда толпа. И всё бы ничего, после того, как его сотни раз пытались пристрелить, сжечь, сожрать и вбить в асфальт, подростковые интриги были не самой страшной угрозой. Но было одно “но”. Эмма. Вернее, её отец, Алан Барнс. Адвокат. Было бы логично подумать, что если Эмма захочет его сильно допечь, а в случае с защитой Тейлор это практически неизбежно, то обратится за помощью к своему папочке-адвокату. Стоит тому начать копать, и всё. Швах. Аллес капут. Всплывут поддельные документы, и все мечты о заветной "вышке" автоматически накроются медным тазом. Поэтому ему ничего не оставалось как терпеть, трусливо отводя глаза. Боже, как он себя ненавидел.

* * *

Спустя несколько месяцев, в первый день после зимних каникул, он шёл в класс, мурлыкая про себя незатейливую песенку. Преподаватель по математике отпустил его на пару минут пораньше звонка, и теперь он шёл по школьному коридору, задумчиво глядя на шкафчики. К его удовлетворению, накал травли Тейлор начал спадать. У неё даже появилась подружка... вроде бы. Он надеялся, что в конце концов всё это сойдёт на нет. Должно же им когда-нибудь надоесть издевательства?

Его неторопливые мысли прервал глухой стук, доносящийся из запертого на замок шкафчика. Похоже, кого-то туда засунули и заперли на весь урок. И он даже знал, кого. Глухо выругавшись про себя, он бросился к шкафчику, поправляя на ходу сползшую с плеча сумку.

— Тейлор, ты?! — он стукнул по двери шкафчика, откуда доносились неразборчивые звуки.

— Помогите... Кто-нибудь, помогите мне. Вытащите меня отсюда...

Схватившись за хлипкую дверь шкафчика, Ричард рванул ее на себя, оставляя на металле выдавленные следы своих пальцев, и едва успел подхватить выпавшую вместе с водопадом каких-то бумажек девушку. Господи. Нет, он просто бредит. Люди не могут быть такими мразями. Или могут?

Несчастную девушку окружало облако непереносимого зловония, по одежде и рукам, закрывавшим лицо, ползали разнообразные насекомые. Бумажки же, отвратным водопадом выпавшие из шкафчика, оказались содержимым мусорных вёдер из туалета. Использованная туалетная бумага. Тампоны. Тоже использованные. Всякая прочая мерзость. Судя по аромату, собирали всё это ещё до рождественских каникул. Господи. Он же мог не допустить этого. Заступиться за неё. Чёрт. Чёрт! Чёрт!!! Какая же он мразь. Трус. Дерьмо. Ничтожество.

— Тейлор, — он наклонился к сидящей на полу девушке. Она закрыла лицо руками и прижалась спиной к стене, сжавшись в комочек. — Тейлор, ты меня слышишь? Ответь!

Она лишь сильнее прижала руки к лицу, судорожно всхлипывая. Её зубы выбивали неровную дробь. Испачканная собственной рвотой, с насекомыми ползающими в волосах, вся покрытая содержимым мусорных ведер.

Он силой отвёл её руки от лица и посмотрел в заплаканные глаза, замутнённые поволокой отчаяния и боли.

— Тейлор! Очнись! Очнись же! — Она не реагировала, даже не пытаясь высвободить руки. Коротко выдохнув, он влепил ей пощёчину и резко встряхнул. Взгляд девушки прояснился. Глядя ей в глаза, он мягко произнёс, будто обращаясь к маленькому ребёнку.

— Пойдём, девочка. Всё уже закончилось. Пойдём, я отведу тебя к врачу.

Он осторожно помог ей подняться, бережно поддерживая её под руку, наскоро отряхнул от прилипшего мусора. Насекомые, попадавшие на пол, бессмысленно кружились по полу, не делая попыток убраться подальше.

— Я их слышу. Они скребутся. Шуршат. Я смотрю их глазами. Чувствую их... — От невнятного бормотания, донёсшегося от девушки он покрылся холодным потом. Если она сошла с ума... Если это действительно так, он найдёт этих мразей и выпотрошит, как сраный скот на бойне. И по...й, что после этого за ним будут гоняться все герои этого уродского города. Коротко всхлипнув, Тейлор внезапно поменяла тему.

— За что? Что я им сделала? Почему они так хотят уничтожить меня?

— Тише, девочка, тише. Прости меня. Я... Если бы я знал, что они посмеют... — Он неловко обнял Тейлор и она уткнулась носом в его плечо, тихо всхлипывая.

Он уже говорил о том, какая он мразь?

Сглотнув комок в горле, Ричард аккуратно повёл всхлипывающую ему в плечо девушку к кабинету врача. Трель звонка, раздавшаяся у них прямо над головой, заставила их обоих вздрогнуть. Услышав топот множества ног, Тейлор вцепилась в него, как утопающий за спасательный круг, со страхом глядя на выходящих из дверей учеников, с интересом уставившихся на представление, развернувшееся перед ними.

"Молчите, мрази. Просто, б...дь, молчите. Не давайте мне повода вас убить".

С каждым шагом всё сложнее становилось держать себя в руках. Сложные биологические конгломераты клеток, из которых состоял его изменённый организм, чутко реагировали на импульсы нервной системы, всё увеличивая потоки энергии, повышая температуру тела, готовясь к переходу в полноценный боевой режим. Он балансировал на тонкой грани между усилением и полноценной перестройкой организма, судорожно пытаясь успокоиться. Не получалось. Коктейль из вины, жгучей ненависти и праведного гнева сжигал его изнутри, вынуждая ежесекундно бороться за стабильность своей формы. Он опустил взгляд на свою руку, не прекращая поддерживать Тейлор, трясущуюся от страха перед взглядами жадной до развлечений толпы. Рука тряслась, вернее сказать, вибрировала в рваном темпе, кончики пальцев почернели, медленно удлиняясь и утончаясь, превращаясь в острые когти.

— Фу, Ричард! Какая мерзость! Зачем ты обнимаешься с этой кучкой дерьма?

Он поднял взгляд на Софию Хесс, брезгливо скривившую своё личико.

"Вот что ей стоило промолчать? Что ей, б...дь, стоило?"

Всё. Диплома ему точно не видать.

* * *

София стояла чуть впереди всех, скрестив руки так, чтобы подчеркнуть все достоинства своей фигуры. Позади неё стояли приближённые — рыбы-прилипалы, достойные лишь подбирать объедки после трапезы сильнейших. Хищников. Тех, к кому принадлежала она. Самая популярная девушка. Красавица. Спортсменка. И, как вишенка на торте, — Призрачный Сталкер. Неуловимая героиня ночи. Погибель для преступников. Она презрительно смотрела на стоящих перед ней. Тейлор Эберт. Неудачница. Серая мышь. Добыча, живущая лишь для того, чтобы развлекать таких, как она. Шутка была великолепной. Она посмотрит, как Тейлор выкарабкается после этого. Парень, что сейчас поддерживал её, окруженный толпой учеников, жадно впитывающих чужую боль, Ричард Гордон. Что же, Эмма его предупреждала. Он не внял предупреждению. Может теперь стоит объявить его следующей жертвой? Пусть побудет заменой этой обблёванной замарашке, пока она не наберётся сил вновь явиться в школу. Может быть, это научит его прислушиваться к словам стоящих выше него. Она посмотрела ему в глаза и презрительно улыбнулась.

— Ах Ричард, Ричард. Кажется, я тебя уже предупреждала. Что же, жаль, жаль. Ты казался мне перспективным молодым человеком, — Эмма включилась в разговор, окинув стоящую перед ней парочку презрительным взглядом. Он промолчал, всё так же глядя Софии в лицо. Хм, ей кажется, или уголки его глаз темнеют?

— Раз он предпочёл наше общество этой замарашке, нам стоит относиться к нему так же, как и к ней, — поддакнула Мэдисон. Она стояла чуть в отдалении и внимательно следила, не идут ли преподаватели.

Нет. Ей не показалось. Темнота в уголках его глаз стремительно расползалась. Он отступил от Тейлор, тёмные потоки неизвестной субстанции расползались по его телу, изредка озаряясь тёмно-красными вспышками, от фигуры ощутимо веяло теплом, будто бы от печки. Тонкие тёмно-красные жгуты, полностью покрыли его с ног до головы, кружась в стремительном, хаотичном водовороте. Это было бы даже красиво, если бы не так жутко. Вот дерьмо. Они активировали триггер.

Канаты неизвестного вещества стягивались всё туже, формируя новый облик. Если прежний Ричард был смуглым, зеленоглазым парнем чуть выше её роста, одетым в джинсы, лёгкую толстовку и практичные кроссовки, то новый выглядел совсем не так. Щегольская рубашка белого цвета, с расстёгнутой верхней пуговицей, идеально выглаженные брюки, начищенные до блеска ботинки, делали его похожим на курсанта какого-нибудь военного университета. Или на более взрослую версию Регента — местного суперзлодея. Облик его также претерпел изменения. Кожа, ранее смуглая, теперь напоминала цветом выходца из европейских стран, карие глаза всё так же пристально смотрели ей в лицо, а левая бровь была рассечена тремя небольшими шрамами, напоминающими следы от чьих-то когтей. В целом новый Ричард выглядел старше её лет на пять, и был на голову выше. Он смотрелся бы почти нормально, если бы не руки. Предплечье его левой руки выглядело вполне обычно, но ниже ткань рубашки и плоть превращались в антрацитно-чёрную броню, прочную даже на вид. Бугристая и переливающаяся оттенками чёрного, она прочно оковывала его руку... Или на самом деле была его рукой? Кисть теперь выглядела как рыцарская перчатка, пальцы оканчивались длинными, дюйма на три, когтями. Правая рука зеркально повторяла левую, только вместо обычной кисти, пусть и не совсем человеческой, оканчивалась жутким полумесяцем с лезвием фута в четыре длиной. Рука соединялась с внутренней частью полумесяца, кончик его упирался в пол, оставляя на паркете длинную царапину, верхний же конец прятался за затылком. Пристально посмотрев на стоящих впереди него одноклассников, Ричард, или то, что им было, жёстко улыбнулся и произнёс глубоким, вибрирующим, нечеловеческим голосом:

— Вы. Стоите передо мной... Где же теперь ваш задор? Ну же, ничтожества, не молчите, скажите хоть слово! Скажите и дайте мне вас убить.

София сглотнула. Позади уже слышались чьи-то испуганные всхлипы.

"Оборотень, выше пятёрки. Вероятно бугай. Только бы не бросился... Необходимо срочно вызывать Протекторат, иначе он устроит тут резню".

* * *

Пять минут прошло в напряжённом молчании. Наконец Ричард презрительно хмыкнул и повернулся к Тейлор. Она отступила от него, со страхом глядя в лицо. Он мягко улыбнулся, серия изменений вновь прошла по его рукам, оставляя после себя лишь белую ткань рубашки и чистую кожу.

— Пойдём, Тейлор. Я не желаю тебе зла. Тебе нужно в медпункт.

Она постояла в нерешительности, оглянулась на толпу одноклассников и робко приняла его руку. Она оказалась тёплой, даже горячей и вполне человеческой.