Собака-попаданец

Так, а где железная дорога поблизости? По карте выходит, что со всех сторон есть, но нигде рядом. Есть Барановичи-Осиповичи-Могилев на севере, на юге Брест-Гомель. До первой вроде бы ближе, да и лучше, если на Москву ехать. А там всю область придется прочесать. Только не сейчас бежать, а ближе к зиме или зимой, когда исполнится хотя бы месяцев шесть, а лучше восемь. Потому что мне нужно быть взрослым псом, чтобы быть выносливым.

А как вообще можно свои воспоминания, свои знания передать людям? Тоже задачка. Но у меня были идеи. Можно текст напечатать на печатной машинке или компьютере, только надо чем-то на кнопки наживать, а так лапой не выйдет, как и носом или языком не выйдет. А можно зажать в зубы ручку или карандаш и писать крупными буквами на бумаге. Вроде про такое читал в одном американском рассказе. Надо попробовать, и случай представился.

Как-то в сентябре меня пустили в дом, и как раз хозяйский сын Андрей писал домашнее задание в своей комнате. Хлама всякого хватало, и игрушки, и учебники, и тетради, и увлекательные книги. Я подошел к Андрюшке, он меня погладил и продолжил писать. Я стал на задние лапы, посмотрел на то, как он пишет. Потом подтянул к себе тонкую зеленую тетрадь, лежавшую задней обложкой вверх, а еще простой карандаш. Взял в пасть карандаш, зажал надежно зубами и языком и окинул взглядом стол. Увидел учебник с надписью "Алгебра" и написал карандашом на тетрадке "Алгебра" буквами высотой с пятикопеечную советскую монету.

Андрей краем глаза увидел, повернулся. У него челюсть отвалилась, а потом закричал:

— Папа, мама, глядите, что Ганс умеет делать!!!

У всего семейства глаза на лоб полезли, когда увидели, что я коряво копирую увиденные надписи карандашом на бумагу. Я-то мог написать, что угодно, или наоборот вообще не отсвечивать. Но надо же как-то учиться писать в собачьем теле. Потому выбрал промежуточный вариант "какие вижу значки, те и пишу". И то, судя по реакции людей, это на грани возможностей собачьих мозгов. Меня весь вечер проверяли и пришли к выводу, что научился только копировать надписи и цифры, не понимая их смысла и связи со звуками. Потому что увидел, как люди пишут. Потом всю осень меня показывали знакомым.

Осень время уборки урожая, все были заняты по уши, даже старшая дочь хозяина вместе с мужем нам помогали. Маленький внук хозяина был под присмотром его матери, то есть прабабушки. Летом помидоры, огурцы, сладкий перец, ягоды, ранние яблоки и ранняя картошка. Осень все остальное.

Про грибы я уже говорил, скажу, что таскали немного другие грибы, чем летом. Названия не рискну приводить. Разве что меня удивило обилие желтоватого гриба, похожего на бледную поганку, с кольцом и заусенцами на ножке. Но по запаху четко узнаю этот вкусный гриб. За клюквой ходили. Жаль, на болоте растет. И не зная, что это вьющееся по земле растение, не найдешь.

Но ходили в сентябре в лес мало: работы было море в колхозе. Уборочная все же. Это и зерновые, и лен, и свекла, и конечно же картошка. Работали с утра до вечера. Власть ругали, конечно же. Им очень не нравилось, что было запрещено копать свою картошку, пока не убрана колхозная. Во время отдыха тихонько ругали Брежнева, смеялись, что ничего не соображает. Называли Политбюро старыми маразматиками. Ага, а молодых управленцев Турчинова, Яценюка, Тягнибока, Тимошенко, Яроша не хотите взамен? Чтоб жизнь медом не казалась. Я еще расскажу вам, что такое плохая власть. Точнее, не вам, а старикам в Политбюро.

Как-то раз, когда отдыхали, тоже власть ругали. И тут я, лежа на траве, услышал слова одного знакомого пожилого мужика:

— Так воевали ж против советской власти бандеровцы. Если б они победили, то мы жили бы отдельно от Москвы, и неплохо бы жили, а так их кормим.

И тут я не выдержал, сорвался с места и без лая бросился на этого деда. Сбил его с ног и попытался перегрызть глотку, а он отбивался, как мог, и звал на помощь. Меня быстро оттащил Иван Степанович и несколько раз ударил. К сожалению, я только руки старику порвал клыками.

— Я буду жаловаться! Вашу собаку усыпят!

— Только попробуй!

— И попробую!

Дело кончилось разбирательством с участковым. Меня признали здоровым, только дали какие-то успокоительные уколы. А вот пожилой мужик исчез, надо полагать, участковый хорошенько навел справки о его прошлом. А меня намного реже с цепи стали спускать.

Теперь больше времени скучал, вспоминая историю. В этом году я помнил только про Польшу и войну в Афганистане. А вот следующий... Вспомнил дату начала Фоклендской войны. Очень хорошо. А вот про Брежнева не сразу вспомнил одно важное событие. Да и не каждый знает про травму, полученную Ильичем весной в Ташкенте. А я вспомнил и обстоятельства, и дату. Просчитал все и решил, что контакт через егерей Завидово будет запасным вариантом. Блин, тогда надо удирать сразу после спада крещенских морозов. Раньше не стоит, потому что в Ташкенте еду надо будет самому искать. И как туда ехать? Надо увидеть карту СССР и прикинуть маршрут. Вроде бы через Гомель, Харьков и Астрахань, а дальше не знаю как через Казахстан. Или Гомель, Брянск и Саратов и дальше на Казахстан? Надо обязательно посмотреть.

Был конец декабря. Я когда спал, когда наблюдал за окрестностями и погружался в воспоминания, когда играл в снегу один на цепи около будки или с детьми спущенный с цепи. Был уже почти взрослый пес, ласковый к хорошим людям, даже катал малышей на спине или запряженный в санки. Жаль детишек покидать...

Неожиданно приехали вечером старшая дочь хозяина с мужем. И, к моему удивлению, только одно ведро с кормом для свиней занесли в хлев. Быть такого не может, но случилось. И рано утром тоже только одного кабана покормили. Я не понял, но потом все стало ясно.

Минут через пятнадцать после кормления вышли все на улицу в резиновых сапогах, надо полагать, надетых наверх на теплые носки. В бревенчатую стенку сарая глава семейства вонзил старенький немецкий кинжал, а потом с зятем вошли в хлев с веревкой. Меня хозяйка спустила с цепи в это время. Послышалась какая-то возня, хрюканье, запах испуганных свиней (а я по запаху хорошо отслеживаю эмоции, спасибо собачьему носу). Ну а потом открыли двери, и вышел кабан. На задней правой ноге привязана веревка, за которую держал зять хозяина, давая свинье свободно ходить. Тут же обе женщины и Андрей взялись за веревку, а молодой мужик отпустил ее. Когда кабан вышел на центр двора, натянули веревку, зять взялся за правую переднюю ногу животного и, подняв ее, повалил кабана и держал за ногу. Хозяин вырвал из стенки кинжал и вонзил его сбоку в левую часть грудной клетки кабана, немного поворочал и выдернул.

Животное дико завизжало и сильно задергалось. Оба взрослых мужика отскочили в сторону. Кабан с трудом поднялся на ноги, минуту потоптался на месте, поливая землю кровью и осел на нее. Подергался и затих.

Тест и зять сняли широкие двери сарая, подтянули четыре высоких широких кругляка. Андрей приготовил аккуратные треугольные березовые поленья, одна сторона каждого была покрыта корой. Дочь хозяина убрала лопатой разлитую кровь. Ушли и переобулись в валенки, вернулись.

Закатили убитое животное на снятые двери, все кроме девушки подняли двери, а она подставила кругляки под углы щита. Разожгли бензиновые лампы и начали обжигать шкуру кабана до лопнувших пузырей, сразу же счищая ее ножами. Потом обожгли дочерна. Притащили горячую воду, макали тряпки в эту воду и размачивали шкуру, сразу гарь обчищали ножами. Оказывается, весь этот цирк с бензиновыми лампами, горячей водой и ножами был нужен, чтобы шкура была красивого желтого цвета, как на свинине в магазине.

Я, кажется, говорил про поленья? Так ими тушу фиксировали, подкладывая снизу по бокам. Перед разделкой именно так уложили кабана на спину. Потом я понял, зачем, наблюдая со стороны. Весь процесс разделки проводил хозяин, остальные только помогали.

Первым делом отрезал голову (именно отрезал, а не отрубил, позвоночник переломал вращением), потом вырезал грудинку. Принесла хозяйка чисто вымытый топор, которым разрубили грудную клетку. Собрали кровь в кастрюлю, надо полагать, для колбасы-кровянки. Вытащил глава семейства сердце и легкие, помогая себе ножом. Промыли грудную клетку изнутри. Дальше был долгий и нудный, но ответственный процесс извлечения кишечника вместе с желудком, печенью и почками. И я, признаться, сразу не понял, зачем столько возни. Выбросил бы кишки, а печень и почки оставил бы. А они очень аккуратно достали все, перевалили в деревянную ванночку и унесли в дом. Комья жира отдельно сложили в тазик и тоже унесли.

Дальше было просто: отрубили от лопаток и окороков, отрезали от сала хребет с ребрами. От ребер отрезали балыки и другие большие куски мяса. Ребра и хребет разрубили и унесли, то же и с головой сделали. На заключение отрезали от сала окорока с лопатками, разрезали сало на пять больших листов. Все поносили в дом.

Я в процессе разных кусочков мясного наелся. В том числе съел и "хозяйство" свинки. Разжевать не вышло, целиком проглотил. Одновременно пришел к выводу, что байки типа "девушка отсасывала у парня и откусила" это вранье: этот орган так просто не раскусывается. Отучился быть брезгливым в еде, такова уж собачья жизнь. По жареному соскучился. Мне вначале дали копыта, которые обожгли до черного цвета и сразу же оторвали руками в рукавицах. Собственно, это были верхние части копыт, внутренние части остались. Я цапнул от жадности, но они слишком уж пережаренные оказались.

А вот при виде окороков и сала захотелось в будущем по дороге в Ташкент с собой утащить такой кусок свинины с собой. Я ведь никак не мог придумать ничего лучше с едой в дороге кроме как лазить по мусорным бакам или воровать еду. Хорошо б стянуть лист сала или окорок на дорожку. Зима ведь на дворе, быстро не испортится. Жаль, через месяц только планирую бежать. А когда второго кабана будут убивать? Весной, не раньше. Может, сейчас удрать? Можно, но разумно, только если смогу часть свинины забрать. Пока укладывают ее на неотапливаемую веранду с входом со двора. Морозильника-то нет, я ж был в доме. И обычно не запирают на ночь. Так, надо проследить вечером, запрут или нет.

Перед обедом меня навязали, кишки промывали от содержимого, а потом наверно самогонкой отметили кабанчика. И похоже, что мясо с салом так и лежит на веранде. Я до вечера поспал в будке, а когда хозяйка второму кабанчику занесла еду и пошла обратно, проснулся и наблюдал, заметил, что не заперла веранду. Очень хорошо, дальше слушаю. Вечером колбасы не делали, судя по запаху, так и лежит на веранде свинина.

Так, свет в доме погас, жду контрольных часа два наверно. То, что я на цепи, мало осложняло задачу. Будка у меня была с двухскатной крышей, крытой крашеной жестью поверх досок, а ошейник кожаный. Деревянный брусок над входом изнутри был по совмещению и узенькой полочкой. Туда осенью я положил пару крупных осколков кирпича с острыми краями. Достаю один осколок зубами, поправляю лапой так, чтобы удобнее было, и делаю маленькие надрезы на краю жестяной крыши. Больно от вибрации! Терплю, да и мне достаточно десятка надрезов глубиной миллиметр. Выбрасываю кусок кирпича, становлюсь лапами на цепь, натягивая ее, и тру краем ошейника по импровизированной пиле из жестяной крыши. Ошейник быстро перерезается, и я свободен. Бегу открываю калитку.

Теперь аккуратно зубами поворачиваю дверную ручку. Только б не была на запоре. Ура, отперта дверь! В нос ударил сильнейший запах сала и мяса, я аж одурел. Так, где что лежит? Ага, самый большой кусок сала это со спины, мощный пласт почти без мяса. И лежит на столе, накрытом клеенчатой скатертью. Мне определенно везет. Взялся зубами за край, зашел задом под стол и потянул. Ага, и скатерть поехала следом, опускаясь со стола. Я, обернувшись, тащил на себя кусок. Есть, упало мне на спину сало, едва устоял на лапах от удара листа весом, наверно, килограмм двадцать. И все остальное грохнулось на пол.

Черт, времени мизер! Вышел, лапами захлопнул дверь и рванул на улицу. Там свернул в ближайший переулок, жаль что тупиковый, и спрятался за кустами, прилег там. Выждал минут десять, потом окружным путем добрался до выезда из деревни на север. Там из речки Ореса попил воды и поел добытого сала. Быстро насыщает, спать захотелось, а нельзя.

Посему из-под моста выбрался на дорогу и потопал на север. Блин, плохо идти, когда шея назад свернута и груз на спине в два раза легче меня. Часто останавливался и, отпуская кусок сала, поворачивал голову из положения справа сзади на слева сзади и наоборот. При этом еще и ложился на живот, чтобы сало не упало на землю, а то сложно поднимать. Но я хорошо помнил притчу о споре человека и хлеба, кто кого несет.

Ночь, дорогу освещают звезды и луна. Слабый мороз и ветер несильный, с обоих сторон заснеженные поля с мелиоративными каналами. Оно и к лучшему, с волчьей стаей не столкнусь. Потому еще на юг не побежал, что как раз там леса много с опасным зверьем. Местность ровная как казахстанская степь. Есть в БССР крутые холмы, но это к западу и северу от Минска. А тут северное Полесье. Зайцы и куропатки наверняка есть по сторонам, но мне все запахи перебивает сало под носом. Плох тот хохол, который не цапнет сала при случае. Но оно ж и спину нагружает не по детски. Хотя чем я хуже волка, который косулю или барана на спине утащит? Вот и тащу, хоть волки на такое расстояние добычу не носят.

Ага, не носят на такое расстояние. Вот и я только к раннему утру дотащился совсем уставший до райцентра Любань. Перед городком передохнул неплохо, и не зря: силы мне очень пригодились. Топаю как вьючная собака из пригорода Сорочи через мост в центр, прохожу мимо райисполкома и направо, чтобы выйти на север городка. Дело в том, что через Любань идут две дороги с востока на запад, я вышел по южной, а надо было на северную дорогу. На меня все люди, спешащие на работу, оглядываются и пальцем показывают. Из мобильников не фотографируют только за отсутствием таковых.

Вроде ж остерегался, а нарвался: меня в центре среди пятиэтажек подловила большая стая бродячих собак во главе со здоровенной лайкой-полукровкой. Я их на подлете увидел и начал готовиться к схватке. Убежать-то не мог, разве что без боя сало им отдать. Оглянулся и при виде подъезда рванул к нему, чтобы на ступеньках было легче отбиваться, потому что тыл защищен и выше их. Вон, кот Дымок от Рыжика мог отбиться только сидя на столбике.

Оба-на! Я и забыл, что в этом времени подъезды без домофонов. Приподнялся и лапами открыл двери, зашел и закрыл за собой одни, а потом вторые. Они не сообразили, как открыть, и подняли жуткий гам. На звук открылась дверь квартиры напротив выхода из подъезда, оттуда высунулась женщина лет шестидесяти, вся сонная. Моя реакция была моментальной: толкнул двери квартиры так, что распахнулись настежь, а я, пользуясь замешательством хозяйки, прошмыгнул внутрь в прихожую. Там увидел в зале дверь на балкон на другую сторону дома и подбежал к ней, по прежнему держа сало. Блин, закрыта, и задвижка сверху. Женщина прибежала со шваброй и замахнулась с криком: "Вон отсюда!". Я привстал на задние лапы и попробовал толчком открыть балконные двери наружу, заскулил, и тут же отскочил к шкафу, полному книг и хрусталя за стеклянными дверками. Хозяйка сообразила, чего я хочу, и открыла двери на балкон, отдирая бумагу со швов. Ломанулся на балкон, вскочил на какую-то тумбочку, сбросил сало на снег в огороде и сам следом сиганул. Блин, маловато снега, больно приземлился.