— Не обязательно деньги, туземцы охотно принимают любое оружие с патронами, хороших скакунов под седло, провизию, материю... Хотя гораздо больше они получают, просто обирая тела наших убитых солдат.

Машинально кивнув, Мак-Бин угрюмо подтвердил:

— У них чертовски хорошо получается устраивать засады.

В темном сумраке за решеткой послышалось приближающееся пыхтение, а вскоре показались согутые фигуры, несущие бочку с водой. Судя по плеску, полнехонькую! Проследив взгляд шотландца, Портер едва заметно кивнул:

— В соседней пещере есть глубокий колодец.

Запустив водоносов и освободив их запястья и шеи от браслетов, тюремщики о чем-то лениво посовещались, затем ткнули в "добровольца" в разодраной форме канадских стрелков, а в пару к нему конного пехотинца, щеголявшего голыми ступнями. Покосившись на тело недавнего строптивца, явный ирландец молча поднялся и подошел, подставляя запястья под кандальные узы, "повенчавшие" его с зашедшимся в хриплом кашле сержантом. Подхватив убитого шотландца, они вытащили его бренные останки за решетку, канув в сумраке — из которого через пару минут появились другая пара, доставившая пустой бочонок в тюремный "клозет".

— Как я погляжу, здесь достаточно оживленно...

— Ну что вы! Вскоре наши гостеприимные хозяева организуют нам поздний завтрак, он же обед и ужин — вот тогда у решетки действительно соберется весь цвет нашего сообщества.

— Так их повели на местную кухню?!

Из сумрака за спиной собеседников долетел едва слышный смешок, и Мак-Бин как-то разом осознал, что вчерашней ночью он слышал гораздо меньше людей, нежели теперь наблюдал своими глазами. И которые все это время внимательно наблюдали за ним самим, прислушиваясь к каждому слову, оценивая каждый жест, и попутно развлекаясь за его же счет. Впрочем — а чем еще здесь было заниматься?

— Скорее всего, их повели собирать... Гм, топливо для костра.

Не сразу, но до капитана дошло, что с деревьями в Нубийской пустыне откровенно плохо. Зато хорошо с верблюжьим навозом, который местные дикари собирали, сушили, и использовали в очагах своих костров вместо драгоценного дерева. Представив процесс сбора этого вонючего "топлива", Уильям непроизвольно покривился и отстал от общительного майора Портера — благо, небольшая очередь у бочки с водой как раз рассосалась, и можно было без проблем постоять и медленно выцедить глоток-другой-третий прохладной влаги. Сделав это, Мак-Бин вернулся на свое место, устроился поосновательнее и под бурчание проснувшегося от воды живота погрузился в угрюмое молчание. Через час его носа коснулся поистине божественный запах чего-то горячего и вкусного (вроде бы даже с мясом!), еще через полчаса двое "дежурных по кухне" притащили большой котел, в котором исходила парком каша из местного проса. Второй ходкой доставили несколько стопок щербатых глиняных мисок, в которые тут же начали щедро плюхать густую рассыпчатую еду.

— Присоединяйтесь, Уильям. И вы, лейтенант.

Подхватив протянутую ему миску, Мак-Бин подставил ее под большой половник — а когда посудина приятно отяжелела, осторожно провел ее меж толстыми стальными прутьями решетки.

— Эм...

Окинув товарищей по плену растерянными взглядами, офицеры-хайландеры поняли, что ложки им не положены. Не было и хлеба, способного при известной сноровке заменить этот весьма полезный столовый прибор. В общем... Еще раз поглядев на неспешно насыщающихся людей на лежаках, капитан и лейтенант вздохнули и по их примеру осторожно запустили пальцы в горячую и жирную просяную кашу. Зачерпнули, с непривычки чуть обжигаясь, переправили в рот — и сами не заметили, как размеренно зачавкали, торопливо насыщаясь на удивление вкусной пищей. Особенно в сравнении с тем засушенным до каменного состояния вяленым мясом, которое они натурально грызли во время дневных стоянок на пути сюда.

-...так и не признали, что посылали своих военных советников Халифе!

— Еще бы эти галльские петушки признались в подобном! Но сэр, вы же сами знаете, как воюют эти туземцы: нагнать толпу побольше и с пронзительными воплями отправить ее в атаку на наши пулеметы и артиллерию. А что нас встретило под Омдурманом? Самые настоящие редуты и флеши, как во времена войн с Наполеоном! Да, для нас это прошлый век, но для этих макак это просто вех современной фортификации... И целых три пулемета!!! К тому же, пушки махдистов, хотя и были древним дульнозарядным дерьмом, однако их гранаты и картечь взяли свою цену с наших...

Набитый до блаженной сытости желудок, тихий спор двух офицеров где-то невдалеке, и накопившаяся усталость подействовали на капитана как хорошее снотворное: протяжно зевнув, он вознамерился прилечь и добрать час-другой-третий сна. Вот только вся сладкая дремота слетела с него прочь, стоило услышать знакомый, и весьма ненавистный голос подлого тюремщика-убийцы:

— Ходи!

Закрыв дверь за мужчиной, которого водил к своему шейху, нубиец окинул всех пленников равнодушно-внимательным взглядом, особо остановившись на подскочившем на своем лежаке Мак-Бине. Презрительно усмехнувшись, пустынник развернулся и вместе с соплеменниками-помощниками беззвучно растворился в зыбком сумраке пещеры.

— Джентльмены!

Добившись всеобщего внимания, вернувшийся кривовато улыбнулся и перекрутил тонкий кожаный ремешок на грязной и пыльной куртке из когда-то белой парусины — которая на мундирном фоне остальных пленников заметно выделяла Джеймса, заодно выдавая в нем абсолютно гражданского человека. Тем не менее, именно он медленно вытянул из-за спины самую настоящую полевую офицерскую сумку. Желтой кожи, относительно новую и, что самое главное — явно не пустую!

— Наш гостеприимный хозяин сообщил, что этой ночью я вас покидаю.

Дернув ремешок, счастливчик, за которого внесли назначенный махдистами выкуп, развернул сумку в "гармошку" из трех отделений. Подцепив ногтями, вытянул наружу толстый блокнот для заметок и пару карандашей, затем с намеком постучал пальцами по корешку точно такого же блокнота — и по оставшимся трем карандашам, плотно сидящим в специальных кармашках среднего отделения:

— Джентльмены, никто не желает отправить письмо?

Его хрипловатый голос еще не успел затихнуть, а по тюремному отнорку прошла незримая волна, поселившая в глазах узников надежду. Под натуральным шквалом из возгласов, вопросов и просьб, "почтальон" вытянул на свободу второй блокнот и пару карандашей, после чего протянул свою ношу майору Портеру и предупредил того в полный голос — так, чтобы услышали все остальные:

— Сэр, по три листа на каждого. И перочиный нож надо будет обязательно вернуть.

Вокруг негласного председателя "Клуба любителей Нубийской пустыни" тут же образовалась небольшая толпа желающих напомнить о себе родственникам или командирам Экспедиционного корпуса — пользуясь этим, мужчина спокойно добрался до своего лежака и терпеливо ожидающего его соратника по несчастью. Они даже в плену оказались почти одновременно: лейтенант Уинстон вместе со своими уланами попал в коварную засаду махдистов в самом начале вторжения Судан англо-египетского войска. А британского репортера Джеймса скрутили прямо на улице Абу-Хамида всего через пять дней после того, как эскадрон его приятеля вырезали грязные кочевники на верблюдах...

— Это правда?

Шлепнув блокнот и граненые палочки карандашей прямо на лежак, добычливый журналист согласно кивнул:

— Да, Уинни. Наконец-то в редакции собрали необходимую сумму...

Глубоко вдохнув и на пару секунд задержав сухой воздух в груди, он потер лицо. Затем подставил ладони под лучик солнца, пронизавший твердь песчаника и начал их как-то странно разглядывать.

— Ты разве не рад?

Не прекращая своего непонятного занятия, храбрый газетчик ответил на пределе слышимости:

— Я их убил, Уинстон.

Покосившись в сторону майора Портера, популярность которого у "сокамерников" и не думала спадать, лейтенант улан так же тихо удивился:

— Кого, Джейми?

— Канадца и ирландца. Сразу после того, как шейх Азам обрадовал меня благой вестью, его подручные подвели к нам и поставили на колени... Дьявол, да я даже не помню, как их звали!

Убрав ладони от света, он несколько раз вытер их грязной тряпкой, бывшей когда-то носовым платком.

— Дали саблю, и... А затем этот ублюдок с мерзкой улыбкой сказал, что или они, или я.

Ухватив приятеля за предплечье, Уинстон ободряюще его сжал, продолжая молча слушать его горячий шепот.

— Мы должны выжить, Уинни. Выжить, и вернуть эти долги с процентами. Я соберу спасательную экспедицию сразу же, как доберусь до командования Экспедиционного корпуса: у меня есть кое-какие знакомства среди... Слышишь? Продержись еще месяц, и я вернусь за тобой! Когда меня сюда тащили, я запоминал ориентиры и смотрел на звезды... Я абсолютно УВЕРЕН, что найду это место. Найду, и как следует поблагодарю шейха за его восточное гостепримство!..

Последние слова Джейми практически прошипел.

— Уинни, ты ДОЛЖЕН дождаться меня! Если вдруг... Никто из этих шотландцев, канадцев и тем более ирландцев не стоит того, чтобы... Ты понимаешь? Обязательно выживи и дождись!

Сумрак, царящий в отнорке, скрывал побелевшие губы лейтенанта улан — но то, как он их крепко сжал и по-бульдожьи выпятил вперед челюсть, видно было прекрасно.

— Я дождусь тебя!

Кивнув друг другу, и тем самым заключив негласный договор, оба товарища по плену оперлись спинами на песчаник — наблюдая за тем, как уже третий по счету офицер быстро заполняет страницы блокнота, время от времени очень осторожно подправляя-заостряя кончик грифеля сточенным лезвием маленького перочиного ножичка. Из глубин пещеры потянуло характерным запахом костра на верблюжьем "топливе", вскоре к нему добавился привкус готовящейся каши, и только тогда добровольный почтальон разомкнул потрескавшиеся губы:

— Второй блокнот и карандаши только для тебя. Я уговорил Азиза дать тебе возможность вести... Хм, нашу летопись.

Покосившись на лицо друга, лейтенант улан насмешливо фыркнул:

— Летопись?

Поморщившись, Джеймс неохотно напомнил:

— Кто знает, сколько еще солдат ее Величества королевы Виктории не дождется освобождения? Благодаря твоим заметкам, о их стойкости и мужестве узнают по всей Англии...

От напоминания о том, что по прихоти любого из тюремщиков жизнь любого пленника (а то и всех разом!) может легко и быстро оборватся, настроение двух приятелей сильно испортилось. Не улучшило оное и появление пятерки нубийцев, забравших очередных "дежурных" для переноски чуть помятого и основательно закопченого медного котла с разваренной просяной кашей — уже порядком приевшейся, но по-прежнему горячей и сытной.

— Эй, а где сержант и тот ирландец?

Ходившие за едой мужчины лишь молча перекрестились и опустили головы к своим мискам — испортив сей черной вестью аппетит тюремному сообществу. Пока все угрюмо насыщались, солнечные лучики, пронзающие сумрак отнорка, стали понемногу слабеть: верный признак приближающейся ночи подстегнул узников лучше иного бича, так что к закату "почтовый" блокнот был заполнен до последней страницы — включая и его обложку из тонкого серо-коричневого картона. Все адреса несколько раз перепроверили, затем эту своеобразную стопку писем уложили в офицерскую сумку вместе с огрызками карандашей и перочиным ножиком — после чего офицерское сообщество расползлось по своим местам, как бы невзначай поглядывая на сидящего с закрытыми глазами Джеймса. Ждать им долго не пришлось: за решеткой из вновь набравшего силу сумрака неслышно вышла троица нубийцев, и ненавистный голос главного надсмотрщика жизнерадостно скомандовал:

— Ты! Пора. Цоб-цоб!

Длинно вздохнув, отправляющийся навстречу свободе счастливец сжал напоследок бодрящемуся приятелю плечо, принял из рук майора Портера сумку с драгоценным содержимым и в полной тишине проследовал сквозь скрежетнувшую сталью дверцу. С уходом репортера настроение в тюремном отнорке стал откровенно печальным: всем в голову лезли разные дурные мысли, а вместе с ними накатывала и жестокая хандра. Увидят ли они когда-нибудь родной дом и близких? Или их просто присыпят песком в неглубокой яме под одним из множества барханов, как того храбреца из "Горцев Аграйла и Сазерленда"?.. Впрочем, его хоть похоронили, в отличии от сержанта-канадца с капралом-ирландцем. Бедняги!.. Внезапно шум пещеры нарушил звук торопливых шагов, дополненный прекрасно знакомым всем звяканием кандальных цепочек: бугристые своды отразили свет небольшого масляного светильника, что нес на вытянутой руке... Вроде бы ущедший от них мистер Джеймс Бонд?

— Джейми?!?

Поглядев себе за спину, а потом и прислушавшись, репортер, которого уже "нарядили" в кандалы, громко и делано-жизнерадостно заметил подбежавшему к решетке удивленному приятелю:

— Уинстон, я добыл тебе еще несколько карандашей!

Вновь нервно обернувшись и вглядевшись в вязкую пелену сумрака, мужчина ухватил Уинстона за предплечье и дернул на себя:

— Времени мало, просто слушай: я случайно подслушал разговор кого-то с шейхом, и этот кто-то точно был американцем! Они обсуждали место, куда прибудет очередной корабль с патронами и динамитом для подрыва наших железных дорог в Судане!..

Вновь нервно оглянувшись на приближающийся огонек еще одной масляной лампы в руках кого-то из тюремщиков-махдистов, британский репортер облизал губы и зачастил:

— Уинни, если вдруг я не... Обязательно выживи и передай то, что я тебе сказал. Это очень важно!!! Запомни адрес и пароль...

Повторив его два раза для верности, мужчина отшагнул назад и под внимательным взглядом подошедшей пары нубийцев протянул приятелю целых четыре дополнительных карандаша — которые тот осторожно принял. Вместе с едва слышным пожеланием:

— Выживи, Уинни!!!

Пленник и два его конвоира уже давно ушли, а офицер так и стоял, сжав пальцами толстые прутья решетки. И лишь по прошествии доброго получаса молодой лейтенант улан двадцать первого полка, сэр Уинстон Леонард Спенсер Черчиль с некоторым усилием разжал хватку рук на прохладной стали и вернулся на свое место, неслышно прошептав:

— Я выживу, Джеймс, обязательно выживу...

Глава 1

Пятое сентября тысяча восемьсот девяносто девятого года для Российской Империи стало поистине днем гнева и скорби: в Москве был убиты Великий князь Сергей Александрович, и его кроткая супруга Великая княгиня Елизавета Федоровна! Подлый бомбист подкараулил карету дядюшки государя-императора прямо возле его московской резиденции, бросился к ней и на глазах у шокированной публики метнул целый чемодан самодельного динамита: взрыв был такой силы, что пара лошадей пала на месте, а все остальное разметало кусками по всей улице. Что говорить о бренной человеческой плоти, если даже тяжелая задняя ось кареты из прочного металла пролетела по воздуху больше двухсот саженей, и проломила крышу частного дома... Бедных супругов и их верного кучера по частям собирали на расстеленный поверх брусчатки брезент — впрочем, и сам бомбист тоже не ушел от мгновенного воздаяния, ибо его настигла и прикончила ударная волна от подрыва поистине адской машинки. Кроме того, пострадало шесть случайных прохожих и два постовых-полицейских, но все они, благодарение Богу, отделались контузиями и ушибами разных степеней тяжести.

123456

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓