Твое... величество-2!

Картина была... жуткая.

Сидят двое старых (и в возрасте и просто долго дружат) приятелей, выпивают, разговаривают, потом горячиться начинают, а потом... потом у невезучего дядюшки вдруг начинают покрываться лисьей шерстью руки. И когти растут. И...

Может, и еще какие изменения проявиться могли, но не успели. Захрипел дядюшка от ужаса, схватился за грудь, да и отдал душу Многоликому. Сердце не выдержало.

А вот отец тейна был покрепче.

Увидев такую картину, он разума не потерял, сразу понял, что другу уже не помочь, а дело-то важное... своей волей приказал слугам запереть дверь, сам остался сторожить, а самого расторопного и смышленого послал к сыну. Тогда еще кардиналу Адаму Акоши. Он служит в храме Многоликого это все по его части.

Адам примчался, словно на крыльях ветра, и началось...

Первым делом кардинал внимательно осмотрел труп. Изменения были налицо... то есть и на лице, и на руках, и провалиться ему на этом месте, если так не начинался переход ко второй ипостаси. Только ведь... нет ее! Уж сколько лет и рядом нет! А какие шикарные это могло дать перспективы!

Жизнь, здоровье, вторая ипостась, опять же... это ж клад для государства!

Только вот надо разобраться, с чего такое началось.

А что тут разбираться? Тем же вечером все родственники покойного оказались в подвалах храма Многоликого. Да-да, кардинал может и такое устроить своей властью. Тут и придумывать ничего не пришлось, старый друг его отца, отравлен, явно отравлен... а принцип "ищи кому выгодно" работает всегда.

Умирает богатый человек? Ищи наследника. А то и сразу хватай, и на допрос мерзавца!

Долго племянничек не продержался, раскололся, как сухое полено, по всей длине, и рассказал про заговоренную соль, которую-де ему друг дал.

Да обычная это соль, нормальная, он сам пробовал у дяди в гостях, и ничего с ним не случилось! Жив же! И сразу попробовал, и друг попробовал... это не яд!

Наговор?

Да и это вряд ли! Это обычная соль... ааааааа, не надо меня опять на дыбу!!! Обыыыыыычнаяааааа!

Конечно, Адам явился к Винсу. А тому совершенно не хотелось в подвалы, и на дыбу не хотелось, он и рассказал все честно.

Так и так, прочитал, нашел подтверждение, попробовал... ЧТО получилось?!

А... э.... я на такое не рассчитывал! Очуметь!!!

Адам раздумывал недолго. Винса он допросил вполне профессионально, священники и это умеют. Работа у них такая, с людьми разговаривать, вот они и беседуют. И за малейшую зацепку схватятся, и все на свет вытащат, и такое узнают, чего ты сам о себе никогда не подумаешь!

Адам узнал все и про Винса, и про Тома, немного подумал, и сделал мужчинам предложение, которое они приняли, как милость Многоликого.

А именно — попробовать проделать то же самое, но под его строгим контролем.

Документы он найдет, может, что-то у этих Ахонов осталось, может, еще где-то... будем копать!

Не может быть, чтобы и никто, и ничего, и нигде... просто наверняка забылось все!

А от парней понадобятся исследования. Под храмом Многоликого склепов с избытком, хоть ты забудь половину. Никто и никогда туда не ходит.

Прах можно взять там.

Люди?

О, людей в Фардании более, чем достаточно. Одна Атрея ежедневно принимает в свои ворота сотню разных нищих, бродяг, паломников... если кто-то и пропадет, беды не будет. Так что...

Вы согласны?

Конечно, придется стать служителями Многоликого, но это и к лучшему. У вас будут соседние кельи, а чем вы там будете заниматься внутри... ваше дело! Найдем, как обеспечить секретность!

И работайте, работайте!

Если удастся получить своих, управляемых двуипостасных, это будет такое... ТАКОЕ!

Считай, весь мир у вас в кармане!

Из пряников — любимый человек рядом, безопасность гарантирую, работу получите, хотя немного и не ту, к которой привыкли, но это уж детали. Если вы в это влезли — сами виноваты. Были, были у будущего тейна доверенные люди, только вот не стоит хранить все яйца в одной корзине. Так что в помощь новоявленным брату Тома и брату Винсу будет придан один палач, а больше и не надо.

Зачем палач?

Так надо же и давать порошок, и может, как-то обрабатывать людей, и смотреть, какие у них будут изменения, и... да много чего!

Это из пряников, а что из кнутов?

О, кнуты тоже есть. На плаху хотите? За что? А, за все! Вот показания племянничка, тут про наговоренную соль сказано, так что имеем отравление, колдовство, может, и еще чего накрутим. На обоих, даже не сомневайтесь, на костре гореть вместе будете, или там, на колу корчиться! К примеру, Тома заговаривал, а Винс кости доставал... а, вот еще и вскрытие могилы, и осквернение останков, и глумление над телами... мало?

Это уже не плаха, а костер, а гореть больно.

Так что вы выбираете? Совершенно добровольно, понятно.

Парням тоже все было понятно, и выбрали они жизнь и свободу, хоть и относительную. Монастырь, это почти как тюрьма, строгий присмотр и контроль за ними был всегда... первые лет пять. Потом уж, как сработались, за ними и следить перестали. Зачем?

Братьев все устраивало, они были вместе, были по-своему счастливы, а работа, которой они занимались... так это ж на благо человечества!

С тех пор прошло больше десяти лет.

Сколько ушло на опыты человеческого материала? Тома не считал. Ему неинтересно было.

А вот сами опыты заинтересовали. И Павло, палач, тоже интересовался, жаль, помер от грудной жабы в позапрошлом году, замечательный человек был, даром, что не слишком образованный, но человеческое тело знал, как не всякий священник — молитвы выучит.

Ничего, сейчас Тома и сам мог и вскрывать, и описывать, и продолжать опыты. Научился, Павло его и этим заинтересовал, а брезгливости у мужчины никогда и не было.

Были и удачные опыты, и не совсем удачные, очень мешало отсутствие родословной у материала. Так-то отследить бы, и кто родители, и откуда... эрр Саран, кстати, был опытом удачным.

Парень приобрел положительные качества своего животного — лиса.

Слух, нюх, зрение... обернуться он не мог, только руки и ноги могли превращаться в лапы с острыми когтями, но и того хватало!

Побочным эффектом оказались жуткие боли, которые говорили о короткой жизни подопечного. Может, три или четыре года...

Линок против не был.

Его с улицы взяли, там он вообще подыхал от грязной болезни, а уж как там парня использовали... страшно подумать. А тут его отмыли, накормили досыта, не били, а что какую-то дрянь давали... кто ж будет материалу правду объяснять?

Линок думал, что его от дурной болезни так лечат, а побочные эффекты... так лечили-то чем?

То-то и оно. Даром ничего не дается, поболит, зато жив будешь и здоров, и эрром станешь на службе короля, а там, может, и вторая ипостась появится, кто ж тебя знает?

Линок и поверил.

Что у него там было ума — улица, она хоть и дает хитрость, выживаемость, приспособляемость, но настоящего аналитического ума там не будет. Для него знания нужны, и много, его развивать надо, а кто таким будет на помойке заниматься? Там выжить бы!

А король откуда взялся?

А вы думаете, что тейном так легко стать? Да вот ни разу! Тут и деньги нужны, и связи, и поддержка, в том числе и королевская, вот Адам ее и получил, открыв королю правду о своих опытах.

Ханс Девятый, не будь дураком, понял, что это золотое дно. Да еще какое золотое! Бриллиантовое!

Это ж и способности, и продление жизни, и еще много чего приятного...

Надо брать!

Даже то, что уже удалось получить, уже было отлично! А если замахнуться на большее?

Ханс и для себя хотел такого: и вторую ипостась, и продление жизни... правда, боязно было, но если речь пойдет о жизни и смерти, понятно, что он для себя выберет. Хотя бы попробует!

Бывали и успехи, бывали и неудачи. Линок относился к успехам, а вот, к примеру, дети — к неудачам. До полного созревания, как оказалось, человек изменяться не может. Тома и сам такие опыты проводил, и узнал потом...

Да-да.

Как оказалось, они были не первые.

Тейн, тогда еще кардинал, вплотную занялся родом Ахонов, и оказалось, что он есть до сих пор. Правда, уже не эрры, а иссы. Эрры не уцелели тогда, а вот младшая ветвь осталась, сейчас они Вахоны. И вся библиотека старшей ветви у них.

Видимо, чуя недоброе, прятали Ахоны что могли и где придется, в частности, у младших ветвей рода. У тех, кто никогда не был эрром, значит, и пострадать не должен.

И ведь получилось же!

Лежала библиотека, и дождалась своего часа. И ценнейшие свитки в ней — тоже.

Как оказалось, среди Ахонов было очень много жрецов Многоликого. Тейнов не было, а вот жрецы были, скромные такие, помогали людям пройти через посвящение, и много чего о том знали и записывали.

И тоже проводили опыты.

Правда, им было проще. Все было внутри одного рода, все было выверено. А вот когда ты не знаешь, ни кто, ни что...

Вот с Хансом Девятым как же?

Он король, да только вот двуипостасных у него в роду не было. Получилось так... во времена Данакта первый министр, человек из народа, но умный и хваткий, сначала сверг короля, а потом короновался сам. Дело житейское, но вывод-то каков?

Правильно, не подействует на Ханса привычный рецепт, когда от прадеда к правнуку, к примеру. Он и сейчас-то не действует, двуипостасных уж сколько сотен лет как нет?

Вот!

Надо искать новые пути, пробовать, смешивать и то, и это, чем-то поить или кормить, что-то давать или ограничивать, к примеру, если прах смешать с солью, то реакция пойдет непредсказуемо, как у несчастного дядюшки.

Почему остался цел племянник?

А он нужного количества просто не съел. Дядюшка его особенно у себя не баловал и не угощал. Соль — дорогое удовольствие, подарил — спасибо, а к столу тебя приглашать вроде, как и незачем.

А сколько надо?

Тут же и лишнего дашь — плохо, и слишком мало тоже плохо... кого-то и живьем вскрывать приходилось. Павло с этим отлично справлялся.

Ладно-ладно, не вовсе уж живьем, под сонным зельем. Заодно и чувствительность к нему проверяли, и как быстро раны заживают, и реакцию на боль, и много чего другого...

Скажи кто-то любовничкам, что они подонки и мерзавцы, что по ним виселица плачет, что их опыты бесчеловечны и ужасны, изумились бы все и сразу.

Винс, Тома, тейн, король...

Они — бесчеловечны?! Это они-то?! А с чего вы так подумали?! Они же не ради своего удовольствия все это проделывают, и на смерти им глядеть не нравится, и людей губить тоже, и никакой радости от этого нет!

Им просто НАДО!

Вы что, таких простых вещей не понимаете? Это же власть! Власть над людьми, над землями, над жизнью и смертью, власть неограниченная, власть всемогущая... что может быть лучше власти?

Ничего!

А кто этого не понимает, тот просто глупец.

Но власть — это было оправдание для тейна и короля. А для Тома и Винса...

Лет через триста это стало бы темой для модной диссертации. А пока в мире не было ни одного психолога, и кто там будет разбираться в характерах извращенцев? Прибить — и дальше пойти. Хотя все было достаточно просто.

В глубине души и Тома, и Винс, мужчины прекрасно понимали, что они ненормальны. Что их любовь — противоестественна и запретна, что так делать нельзя. И в церквях недаром такое запрещают, и люди недаром плюются! Но разве признаешься людям, да и себе, что ты — отклонение? Кривое дерево, гнилое яблоко?

Никогда!

Значит, идет обратный процесс. Это не я плохой, это они все меня не понимают, не ценят и вообще недостойны такого восхитительного меня. Нас... Тома и Винс друг друга в этом преотлично убеждали. Да так хорошо, что и сами поверили.

Это они — венец творения, они стоят выше всей этой серой и пустой массы, которая только и может что детей плодить, они знают, как лучше. Просто не с куриными мозгами обычных людей понять их любовь, их устремления и их тонкие натуры. *

*— автор убедительно просит не проводить параллели с ЛГБТ-движением. Потому как ЭТОДРУГОЕ. Прим. авт.

Первый шаг — я выше прочих, я совсем другой, не такой, как они, я лучше.

Второй шаг — я человек, а они все так, серая масса.

Третий шаг — этих много, а я уникальный. А если их много, то их и не жалко, новых наплодят. И — вперед, за опыты, за скальпель, за исследования.

Что, им тоже бывает больно?

Но это же всякое отребье... о чем вы говорите? Вы что — поставите эту дрянь на одну ступеньку со мной? Даже не так.

Со МНОЙ!?

Какие глупости и гадости вы говорите! Кстати, а на каком основании вы мне это говорите? Если вы такой же, как вся эта серая плесень и не дотягиваете до моего уровня? Где мой скальпель?

То-то и оно!

Но до психологов было еще далеко. И до окончания опытов — тоже. Но говорят, тейн нашел что-то интересное...

Скорее бы получить это нечто! Наверняка, прорыв будет!

Глава 1

Кто-то сомневался, что дворец — это гадюшник?

Маша и не сомневалась. Она сама здесь тоже, как бы, лепту вносит, недаром она — гадюка гробовая. Она здесь живет?

Значит это гадюшник. Все правильно.

Но и придворные... такие гады!

Мария сама еще не сообразила, как получилось, что они с Иоанном оказались в одной постели. Может, условный рефлекс, как у собаки Павлова? Бедная предшественница, она ж за всю свою жизнь только этого своего муженька и видела, на других и не смотрела даже! Ждала от него любви, ласки, да хоть капельки тепла и понимания... зря!

Иоанн может, и не виноват, у него это просто, как у собаки. Нет крыльев, она и не летает.

Нет у него органа, который за любовь отвечает?

Вот и не любит он никого, не может просто. Марию — точно не любит, Анну — а что это за любовь такая, когда родного ребенка неделю не видишь и не страдаешь, и в ссылку с матерью отправить готов, Диану — вообще смешно! Любит он, как же!

Хотеть такие существа умеют, а вот любить...

Вы бы еще свинье станцевать в балете предложили... ой, неудачное сравнение. Глядя на искусство двадцать первого века, они там и так пляшут, контркультура называется. Да и пусть его, тот век, Марии бы здесь и сейчас со всеми разобраться.

Муженек явно собрался утащить ее в спальню и повторить процесс там. Вдохновился, гад?

— Мари, ты такая стала...

Это — комплимент?

Ну ты че, ваще, блин, конкретна!

Прямо девяностыми годами повеяло. Министр-администратор тот хоть разговаривать умел, а этот считает, что по попе похлопал, и уже его благодарить должны, что ли?*

*— фильм "Обыкновенное чудо". Вы... привлекательны. Я... чертовски привлекателен. Чего зря время терять? В полночь. Жду. Прим. авт.

Точно.

И руки дальше тянет.

Мария, недолго думая, по ним и треснула первым, что подвернулось. Подушкой. И не смешно это, подушка-то из натурального гусиного пуха, такой и прибить можно, если получше целиться.

— Слюни подбери, муженек!

Иоанн даже глаза вылупил.

— А?

— Что неясного? Барахло подобрал и вали отсюда, — Мария шипела так, что настоящая гюрза могла бы только уважительно головой покачать. Вроде и слова не из одних шипящих, а поди ж ты!