— Молчание, знак согласия! — обрадовался верзила. — Пошли в машину. — кивнул в сторону стоящего у тротуара темно синего старенького "бумера" с тонированными стеклами.
— А можно узнать, что за предложение такое, вдруг все-таки смогу отказаться? — спросил, оглядываясь по сторонам в поисках путей к отступлению.
— На месте все узнаешь. — ответил посерьезневший мужик, доставая "Макаров" — Ребята объясните ему, что старших слушаться надо! — Сзади подошли двое, таких же мордоворотов. Дернулся, было в сторону, золотозубый нанес молниеносный удар в солнечное сплетение, воздух из легких вышибло моментально, свалился на колени. Мордовороты подхватив под руки, запихнули в машину, сплюснув своими плечами на заднем сидении.
— Не дергайся, и не кричи, хочешь, чтобы кто-нибудь пострадал? — сплюнув, спросил золотозубый.
Бросая быстрые взгляды по сторонам, лихорадочно раздумывал над создавшейся ситуацией — "Путей к отступлению нет, по бокам здоровенные лбы, на пассажирском сидении давешний незнакомец с оружием, наверняка у этих громил нечто подобное имеется, водитель точная их копия. Единственный шанс на спасение был, когда заталкивали в машину, но крик застрял в глотке, как только увидел девушку с коляской. Не хочу быть виновником гибели кого бы-то ни было, а их тем более, ведь свидетели, как известно, долго не живут!"
— Что вам от меня нужно? Деньги? Так их у меня нет! Мои родители совсем не богаты.
— Все узнаешь на месте! — верзила, втиснувшись между сидениями, быстрым движением вогнал мне в шею шприц. Сознание тут же предательски покинуло, мелькнула мысль — "Хоть головной боли чувствовать не буду".
Пока ваш покорный слуга в отключке, расскажу о себе. Зовут меня Сергей Вовкулака, дворовое погоняло "Серый", но только для друзей и близких знакомых. Родился тридцать первого октября восемьдесят третьего года, на данный момент мне двадцать пять лет, как раз сегодня стукнуло. Обучался в университете по сокращенной форме после техникума, тем самым, получив высшее образование, имею полное право гордо зваться экономистом. Единственный и горячо любимый ребенок в семье, рос слегка избалованным и крайне болезненным, кроме постоянной головной боли, были бесконечные простуды, несколько операций, от чего тело располосовано шитыми шрамами вдоль и поперек. Средний рост примерно сто семьдесят шесть сантиметров по утрам, короткие русые волосы, сине-зеленые глаза, весьма субтильное телосложение, не дистрофик конечно, но мышцы особо не наблюдаются, не урод. С девчонками проблем не было никогда, но постоянной пассии не было ни разу. Люблю пообщаться с друзьями, хоть не душа компании, скорее некий серый кардинал, так как люблю командовать не на переднем крае, при этом никогда не прятался за чужими спинами, в общем, самый обычный парень, как говориться, не замечен, не привлекался. Предпринимал героические попытки победить свою болезненность путем не менее героических попыток занятия спортом, безрезультатно, к сожалению. Обожаю фэнтези, еще лучше, когда приключенческое фэнтези. Сколько себя помню, вечно витал в облаках, представляя себя каким-нибудь магическим существом, или на худой конец, крутым паладином.
* * *
Медленно прихожу в себя. Головная боль тут как тут, открыть, глаза нет сил, голова кружится, во рту пустыня, по ощущениям одежды на мне нет, короче в костюме Адама. Лежу на чем-то холодном, руки, ноги, голова с грудью прикованы стальными пластинами к этому чему-то — "Наверняка снова простыну". — Через несколько минут все-таки, нашел в себе силы открыть глаза, все плывет, с трудом сфокусировал взгляд, очень высокий серый пошарканный бетонный потолок с тусклой тридцаткой болтающейся на проводе. Поводил глазами по сторонам, чуть не стошнило, а ничего больше и нет, ни окон, ни дверей, четыре стальные стены.
— Чувствую себя семечком в огурце. — просипел слабым голосом — Пить хочется неимоверно.
Справа стена полностью отъехала в сторону. В помещение, где меня держали, вошли трое: какой-то седой, сморщенный очкарик в белом халате, и двое мужчин лет сорока. Оба в костюмах, один в полностью черном, второй в темно синем, виднелись белоснежные рубашки.
— Ну что очнулся? — радостно проскрипел очкарик.
— Пить! — выдыхаю, старик с садисткой улыбкой заклеивает рот изолентой.
— Можем приступать к демонстрации? — спросил черный.
— Рано, достаточно долго не проживет. — ответил старик, щупая мой пульс на шее.
— "Хана мне!" — как-то отстраненно и вяло пронеслось в голове.
— Сколько ему нужно, чтобы прийти в себя после снотворного? — подал голос синий.
— Часа три-четыре и можно начинать демонстрацию. — пожав плечами, отозвался старик.
— Я не намерен, так долго ждать! Отсюда еще выбираться нужно! — процедив слова сквозь зубы, ответил синий.
— Можно и сейчас, но нервная система выдержит не более двух минут. — старик приподнял мне веко, что-то там пытаясь узреть.
— Другим тоже будут сделаны инъекции? — заинтересованно поинтересовался синий.
— Нет, мы им ничего вкалывать не будем, наемники не бесконечны, знают, на что идут, не верят в удачу эксперимента. — равнодушно ответил черный.
— Знаете ли, тоже как-то особо не верю, нашли какого-то слабенького подопытного. — пробормотал синий скептически меня осматривая.
— Специально такого подбирали, чтобы наглядно продемонстрировать результат инъекции вируса. — подал голос старик, протирая очки.
— "Так, меня собираются использовать как подопытного кролика, перспектива как-то не вдохновляет, что он там говорил насчет вируса? Кажется, будет нифига не хорошо! О каких-то наемниках черный там что-то ляпнул?" — подумал про себя, не особенно поговоришь с заклеенным ртом.
Пока эти мысли бродили в голове, пиджаки удалились, остался только очкарик, снял изоленту с губ.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хреново! — прошептал потрескавшимися губами.
— Это хорошо, очень хорошо! — воскликнул старик, расплывшись в улыбке, меня от нее аж перекосило.
— Чего ж тут хорошего?
— Будет еще хуже, но недолго, так что не расстраивайся! — ободрил старик.
— Что со мной собираетесь делать?
— Интересно?
— Еще как! Попить дайте!
Старик достал шприц с какой-то фиолетовой дрянью, посмотрев на него, медленно ввел в вену. Сразу как-то стало очень жарко, жажда усилилась еще больше, в ушах зашумело, тело свело судорогой, сердце едва не выскакивало из груди, голова чуть не взрывалась от боли. Через некоторое время боль на пару с судорогами ослабли.
— Дай попить изверг!
— Я не изверг, я ученый! — ничуть не смутившись, ответил старик.
— Парнорогатое ты животное с премерзким запахом, а не ученый!
— Ну-ну, значит, действует, уже агрессивное состояние, быстро, однако! — тем временем говорил старик, не обращая внимания на оскорбления от моей скромной персоны.
— Дай только освободиться, глотку тебе перегрызу! — начинаю дергаться всем телом в тщетной попытке ослабить пластины, впадая в несвойственное мне бешенство, в голове билось — "УБИТЬ! РАЗОРВАТЬ! УНИЧТОЖИТЬ!". Через минуту, голова прояснилась, начал более-менее соображать, бешенство перешло в холодную ярость, жажда стала невыносимой.
— Как хорошо действует, трех минут даже не прошло! — радостно верещал старик, чуть не прыгая от счастья.
— Попить дай, крыса старая! — прошипел, смерив старика прищурившимися от ярости глазами.
— Обойдешься, тебе жить осталось всего ничего, скоро наемники придут, второй укол вируса ярости сделаю, между прочим, полностью мое детище, а там видно будет, либо тебя убьют, либо нервная система через две минуты откажет, так что не волнуйся, в любом случае ты, мой дорогой, сквернословящий старшим не жилец.
— А как же последнее желание смертника? — попытался съязвить, раз уж помирать.
— Так ты не человек, поэтому последнее желание тебе не положено! — с гаденькой улыбкой ответил старик.
— А кто же я? — пробормотал, на мгновение, оторопев от такого заявления.
— Ты подопытный номер пятьдесят семь.
— Остальные пятьдесят шесть, куда делись?
— Умерли. — равнодушно припечатал старик. — Других тоже схватили на улице, подходят физически для эксперимента и нормально, испытали да выбросили в печь, нам тут мусор ни к чему.
— Тебе жить осталось не так уж много. — не знаю откуда пришло это чувство, просто знаю, что старику совсем не долго осталось землю своим присутствием портить. От удивления и осознания этой мысли даже как-то успокоился, хотя с самого начала, страха не было вообще, хотя как-то не замечал раньше за собой особой отваги.
— Знаю, — кивнул старик — старый уже, мне еще бы лет десять прожить и то хорошо.
— Да нет, гораздо меньше. — задумчиво отвечаю, пристально разглядывая старика, одновременно прикидывая, как бы до него добраться и в красках представляя, как этот свихнувшийся ученый будет выглядеть с разорванным горлом.
— Ладно, хватит языком трепать, наемники прибыли. — стены разъехались в стороны, стол к которому был прикован принял вертикальное положение, глазам предстала круглая комната, в её центре как раз и находился стол, вместе со мной, естественно. В стороне стояли какие-то здоровенные жлобы в количестве пяти штук, заинтересованно поглядывая на меня. Стояли, поигрывая мускулами нехилых размеров, каждый был только в армейских ботинках с камуфлированными штанами. Обрадовался, словно старым друзьям, с которыми лет сто не виделся, среди этой колоритной пятерки были те четверо, что меня похитили — "Прямо в мой же день рождения!" — при этой мысли меня захлестнула новая волна веселья напополам с бешенством. Старикан, про которого совершенно забыл, сделав укол в руку, поспешно скрылся где-то сзади меня. В тот момент, когда старик ко мне прикоснулся, перед глазами прошла длинная череда лиц, все искажены в болезненной гримасе, когда им делали укол фиолетовой гадости. Моментально бросило в жар, вены вздулись, мышцы напряглись, головная боль накатила с новой силой. Мечась на месте, насколько позволяли кандалы, пытался их ослабить, хотя бы, о том, чтобы оковы сломать, не шло и речи. Все мысли куда-то делись, от невыносимой жажды потрескавшись, кровоточили губы, сводило скулы. Смотря на этих ухмыляющихся субъектов, видел перед собой только мясо с кровью, оковы ушли в стол, наконец-то освободив из стального плена.
Меня словно кто-то отодвинул в сторону, позволяя на все смотреть как бы со стороны, но при этом все ощущать и принимать активное участие во всем действе. Свалился на бетонный пол, встал на четвереньки, в тщетной попытке подняться. Пятерка слаженно начала подходить, ничуть не опасаясь и все так же ухмыляясь.
— Бык, сверни ему башку, да пойдем, выпьем, за легкую работенку с большими бабками. — подал голос один из них, даже не заметил который. С широкой ухмылкой на лице, ко мне начал подходить давешний знакомый с золотой фиксой, я в это время пытался встать на подгибающиеся ноги. Бык, подойдя, нагнулся, приблизив свое лицо, проговорил прямо в ухо.
— Ничего личного, это только бизнес. — произнес всем известную банальную фразу. Мое внимание привлекла его перекаченная шея, точнее то место, где билась голубая жилка, рот мгновенно наполнился слюной, челюсти резануло резкой болью, от которой перед глазами начали плавать разноцветные круги. Как загипнотизированный схватил его за плечи, погружая клыки в податливую плоть. Поток солоноватой с чуть металлическим привкусом горячей крови хлынул в горло, даря ни с чем не сравнимое удовольствие, от слабости в теле не осталось следа, но жажда не проходила. Бык издал полный удивления и боли возглас, дернулся, но как-то слабо. Не отпуская, поглощал драгоценную жидкость, стараясь не потерять ни единой капли, от удовольствия даже закрыл глаза. Кто-то попытался отодрать, от его шеи, получив удар левым локтем, этот грубиян, мешающий людям кушать, испустив стон, отстал. Начали раздаваться крики вперемешку с отборным матом. Бык, перестав трепыхаться, осел на пол окончательно. Поднявшись на ноги, осмотрелся по сторонам, трое смотрели на меня настороженно, с явно читающимся на лицах страхом, Бык валялся у ног, тело выглядело каким-то сдутым что ли, как спущенный мяч, тот, что пытался помешать, был сзади. Свешиваясь по обеим сторонам вертикально стоящего стального стола животом вверх — "Позвоночник сломан, но еще жив, ненадолго!" — отстраненно мелькнула мысль.
— Я те щас, зубы в затылок вколочу! — заревел один из троицы, бросившись на меня с занесенным кулаком. Противник, будто двигался в очень густом киселе, как-то растягивая слова, слишком медленно все происходило. — "Интересная мысль" — пропустил кулак мимо лица, чуть присев нанес удар снизу вверх в сильном апперкоте, настолько сильном, что кулак вышел из макушки вместе с остатками нижней челюсти. Стряхнув комочки размочаленных мозгов с ладони, переступил через упавшее тело. Оставшиеся двое, в полном молчании переглянулись, бросились одновременно. Левой рукой схватил самого ретивого за горло, резким движением сломав шею, напрочь оторвал голову от туловища. Фонтаном крови, из обрывка шеи окатило всех нас, тело постояв пару секунд, завалилось на пол. Кровь, вокруг него, начала медленно разливаться лужей по полу.
Второго прямым ударом ноги в солнечное сплетение отправил через всю комнату в бетонную стену, при этом почувствовал, что улетел уже не жилец, раздробленные ребра с внутренностями превратились в кровавое месиво. Противник бесформенной грудой свалился под стеной, изо рта потекла тоненькая струйка крови. Оставшегося наемника, со сломанным позвоночником, неаккуратно стащил со стола, не долго думая, вогнал руку в грудную клетку, вырывая еще бьющееся сердце, тут же впился в окровавленное угощение зубами. Медленно, с наслаждением начал работать челюстями.
Багровая пелена медленно спала, уже вполне осмысленно осмотрел место побоища, когда перед глазами встала картина пожираемого сердца начало слегка мутить, но желудок отказался расставаться со съеденным.
— Пять человек! — пробормотал в полной шоковой прострации — Насмерть! — продолжил, смотря на свои руки покрытые чужой кровью, постепенно успокоился от пришедшей в голову мысли — "Я защищал свою жизнь, они сами выбрали свой путь!".
— Или они,... или я! — прохрипел, окончательно успокаиваясь, тут же согнуло пополам, желудок содрогался в конвульсиях, несколько секунд отплевывался непослушными губами. Следом пришла дикая боль, наверное, если б было что в мочевом пузыре или кишечнике, несомненно, обделался бы. Свалился прямо в лужу крови, сознание начало медленно ускользать — "Вот и все" — была последняя мысль.
В комнате появились "пиджаки" в сопровождении старика, буквально светящегося от счастья.
— Эксперимент удался, какая сила, скорость, реакция, ярость, а жестокость просто запредельная! — в полном экстазе верещал старик, осторожно подходя к телу, синий осматривал побоище, еле сдерживая позывы рвоты.
— Жив? — спросил черный.
— Нет! — ответил старик, пощупав пульс.
— Сколько пятьдесят седьмой продержался?
— Шесть минут тринадцать секунд и две десятых. В его состоянии это просто подвиг!
