— Мои дружелюбные купидоны с поздравительными открытками! — просиял Локхарт. — Сегодня они будут бродить по школе и разносить вам валентинки! И на этом веселье не заканчивается! Я уверен, что мои коллеги захотят проникнуться духом праздника! Почему бы вам не попросить профессора Снейпа показать вам, как приготовить любовное зелье? И, кстати, профессор Флитвик знает о приворотных чарах больше, чем любой другой волшебник, которого я когда-либо встречал, старый хитрец!

Профессор Флитвик закрыл лицо руками. У Снейпа был такой вид, словно первому, кто попросит у него приворотное зелье, насильно подсыплют яд.

— Пожалуйста, Гермиона, скажи мне, что ты не была одной из сорока шести, — попросил Рон, когда они выходили из Большого зала на свой первый урок. Гермиона внезапно увлеклась поиском расписания в своей сумке и не ответила.

Весь день гномы, к неудовольствию учителей, врывались в их классы, чтобы вручить валентинки, а ближе к вечеру, когда гриффиндорцы поднимались наверх на занятия по чарам, один из гномов догнал Гарри.

— Эй, ты! "Гарри Поттер! — крикнул особенно мрачный на вид гном, расталкивая локтями людей, чтобы добраться до Гарри.

Весь вспыхнув при мысли о том, что ему подарят валентинку перед шеренгой первокурсников, в которую, как оказалось, входила и Джинни Уизли, Гарри попытался сбежать. Гном, однако, прокладывал себе путь сквозь толпу, пиная людей по голеням, и настиг его, прежде чем он успел сделать два шага.

— У меня есть музыкальное послание, которое я должен передать лично Гарри Поттеру, — сказал он, угрожающе бренча на своей арфе.

— Не здесь, — прошипел Гарри, пытаясь вырваться.

— Не двигайся! — проворчал гном, хватая Гарри за сумку и оттаскивая его назад.

— Отпусти меня! — Гарри зарычал, вырываясь.

С громким треском его сумка разорвалась надвое. Книги, волшебная палочка, пергамент и перо рассыпались по полу, а чернильница разбилась вдребезги.

Гарри суетился вокруг, пытаясь собрать все это, пока гном не начал петь, что вызвало бы некоторую суматоху в коридоре.

— Что здесь происходит? — раздался холодный, протяжный голос Драко Малфоя. Гарри начал лихорадочно запихивать все в свою разорванную сумку, отчаянно желая уйти, прежде чем Малфой услышит его музыкальную валентинку.

— Что это за шум? — раздался еще один знакомый голос, когда появился Перси Уизли.

Потеряв голову, Гарри попытался убежать, но гном обхватил его за колени и повалил на пол.

— Хорошо, — сказал он, усаживаясь на лодыжки Гарри. — Вот твой поющий Валентин.:

Его глаза зеленые, как у только что замаринованной жабы,

У него волосы темные, как школьная доска.

Я бы хотел, чтобы он был моим, он действительно божественен,

Герой, который победил Темного Лорда.

Гарри отдал бы все золото в Гринготтсе за то, чтобы оно испарилось на месте. Отважно пытаясь рассмеяться вместе со всеми, он встал, его ноги онемели от веса гнома, а Перси Уизли делал все возможное, чтобы разогнать толпу, некоторые из которой плакали от смеха.

— Идите, идите, звонок прозвенел пять минут назад, идите в класс, — сказал он, прогоняя нескольких младших учеников. — А ты, Малфой...

Гарри, оглянувшись, увидел, как Малфой наклонился и что-то схватил. Ухмыляясь, он показал его Крэббу и Гойлу, и Гарри понял, что заполучил дневник Риддла.

— Отдай это, — тихо сказал Гарри.

— Интересно, что в этом написано о Поттере? — спросил Малфой, который, очевидно, не заметил год на обложке и подумал, что перед ним дневник Гарри. Среди зрителей воцарилась тишина. Джинни в ужасе переводила взгляд с дневника на Гарри.

— Отдай его, Малфой, — строго сказал Перси.

— Когда я посмотрю, — сказал Малфой, насмешливо помахивая дневником перед Гарри.

Перси сказал:

— Как школьный староста..., — но Гарри уже потерял самообладание. Он вытащил свою палочку и крикнул: — Экспеллиармус! — и как раз в тот момент, когда Снейп обезоружил Локхарта, Малфой обнаружил, что дневник вылетел у него из рук в воздух. Рон, широко улыбаясь, поймал его.

— Гарри! — громко сказал Перси. — В коридорах никакой магии. Знаешь, мне придется доложить об этом!

Но Гарри было все равно, он был на голову выше Малфоя, а это стоило пяти очков Гриффиндору в любой день. Малфой выглядел разъяренным, и когда Джинни проходила мимо него, чтобы войти в свой класс, он злобно крикнул ей вслед:

— Не думаю, что Поттеру очень понравилась твоя валентинка!

Джинни закрыла лицо руками и вбежала в класс. Зарычав, Рон тоже вытащил свою палочку, но Гарри оттащил его в сторону. Рону не нужно было тратить все Заклинания на то, чтобы изрыгать слизняков.

Только когда они подошли к классу профессора Флитвика, Гарри заметил кое-что странное в дневнике Риддла. Все остальные его книги были залиты алыми чернилами. Дневник, однако, был таким же чистым, каким был до того, как чернильница разбилась вдребезги. Он попытался указать на это Рону, но у Рона снова возникли проблемы с палочкой; на конце ее появились большие фиолетовые пузыри, и больше его ничего не интересовало.

В ту ночь Гарри лег спать раньше всех в своей спальне. Отчасти это было связано с тем, что он не думал, что сможет еще раз вынести пение Фреда и Джорджа "У него глаза зеленые, как у свежей маринованной жабы", а отчасти потому, что он хотел еще раз просмотреть дневник Риддла и знал, что Рон считает, что он зря тратит время.

Гарри уселся на кровать с балдахином и пролистал чистые страницы, ни на одной из которых не было и следа алых чернил. Затем он достал из прикроватной тумбочки новую бутылочку, обмакнул в нее перо и поставил кляксу на первой странице дневника.

Чернила на секунду ярко засияли на бумаге, а затем, словно впитавшись в страницу, исчезли. Взволнованный, Гарри во второй раз взял перо и написал: "Меня зовут Гарри Поттер".

Слова на мгновение высветились на странице и тоже исчезли без следа. Затем, наконец, что-то произошло.

На странице проступили слова, написанные его собственными чернилами, которые Гарри никогда не писал.

"Привет, Гарри Поттер. Меня зовут Том Риддл. Как к тебе попал мой дневник?"

Эти слова тоже исчезли, но не раньше, чем Гарри начал что-то строчить в ответ.

"Кто-то пытался спустить его в унитаз".

Он с нетерпением ждал ответа Риддла.

"К счастью, я записал свои воспоминания более долговечным способом, чем чернила. Но я всегда знал, что найдутся те, кто не захочет, чтобы этот дневник читали".

"Что ты имеешь в виду?" Гарри что-то нацарапал, от волнения испачкав страницу.

"Я имею в виду, что этот дневник хранит воспоминания об ужасных вещах. О том, что было скрыто. О том, что произошло в школе чародейства и волшебства Хогвартс".

"Вот где я сейчас", — быстро написал Гарри. "Я в Хогвартсе, и там происходят ужасные вещи. Ты знаешь что-нибудь о Тайной комнате?"

Его сердце бешено колотилось. Ответ Риддла пришел быстро, его почерк становился все более неряшливым, как будто он торопился рассказать все, что знал.

— Конечно, я знаю о Тайной комнате. В мое время нам говорили, что это легенда, что ее не существует. Но это была ложь. На пятом курсе, когда Комната была открыта, монстр напал на нескольких студентов, в итоге убив одного. Я поймал человека, который открыл эту комнату, и он был исключен. Но директор, профессор Диппет, которому было стыдно за то, что такое произошло в Хогвартсе, запретил мне говорить правду. Была распространена история о том, что девочка погибла в результате несчастного случая. Они подарили мне красивый, блестящий, с гравировкой приз за мои труды и предупредили, чтобы я держал рот на замке. Но я знал, что это может случиться снова. Чудовище продолжало жить, а тот, у кого была сила освободить его, не был заключен в тюрьму".

Гарри чуть не опрокинул чернильницу, торопясь написать ответ.

"Сейчас это происходит снова. Было совершено три нападения, и, похоже, никто не знает, кто за ними стоит. Кто это был в прошлый раз?

"Я могу показать вам, если хотите", — последовал ответ Риддла. "Вам не обязательно верить мне на слово. Я могу погрузить тебя в свои воспоминания о той ночи, когда я поймал его."

Гарри заколебался, его перо застыло над дневником. Что имел в виду Риддл? Как он мог проникнуть в чужую память? Он нервно взглянул на дверь спальни, за которой уже темнело. Когда он снова взглянул на дневник, то увидел, что в нем появляются новые слова.

"Давай я покажу тебе."

Гарри помолчал долю секунды, а затем написал две буквы.

"ОК".

Страницы дневника начали трепетать, словно подхваченные сильным ветром, и остановились на середине июня. Открыв рот, Гарри увидел, что маленький квадратик с датой тринадцатого июня, казалось, превратился в крошечный телевизионный экран. Его руки слегка дрожали, он поднял книгу, чтобы прижаться взглядом к маленькому окошку, и, прежде чем понял, что происходит, наклонился вперед; окно расширилось, он почувствовал, как его тело оторвалось от кровати, и он вылетел головой вперед через отверстие на странице в водоворот света. цвет и тень.

Он почувствовал, что его ноги коснулись твердой земли, и встал, дрожа, когда размытые очертания вокруг него внезапно обрели четкость.

Он сразу понял, где находится. Эта круглая комната со спящими портретами была кабинетом Дамблдора, но за столом сидел не Дамблдор. Высохший, хрупкий на вид волшебник, лысый, за исключением нескольких прядей седых волос, читал письмо при свете свечи. Гарри никогда раньше не видел этого человека.

— Простите, — сказал он дрожащим голосом. — Я не хотел вмешиваться...

Но волшебник даже не поднял головы. Он продолжал читать, слегка нахмурившись. Гарри подошел ближе к своему столу и пробормотал, запинаясь: "Э-э-э... я, пожалуй, пойду, хорошо?"

Волшебник по-прежнему не обращал на него внимания. Казалось, он даже не слышал его. Подумав, что волшебник, возможно, глухой, Гарри повысил голос.

"Извините, что побеспокоил вас. Я пойду, — почти выкрикнул он.

Волшебник со вздохом сложил письмо, встал, прошел мимо Гарри, не взглянув на него, и направился к окну, чтобы задернуть шторы.

Небо за окном было рубиново-красным, похоже, начинался закат. Волшебник вернулся к столу, сел и принялся крутить большими пальцами, наблюдая за дверью.

Гарри оглядел кабинет. Феникса Фокса не было, никаких жужжащих серебряных приспособлений. Это был Хогвартс, каким его знал Риддл, а это означало, что директором был этот неизвестный волшебник, а не Дамблдор, а он, Гарри, был не более чем призраком, совершенно невидимым для людей пятидесятилетней давности.

Раздался стук в дверь кабинета.

— Входите, — слабым голосом произнес старый волшебник.

Вошел мальчик лет шестнадцати, снимая остроконечную шляпу. На его груди поблескивал серебряный значок старосты. Он был намного выше Гарри, но у него тоже были черные как смоль волосы.

— А, Риддл, — сказал директор.

— Вы хотели меня видеть, профессор Диппет? — спросил Риддл. Он выглядел взволнованным.

— Садитесь, — сказал Диппет. — Я только что прочитал письмо, которое вы мне прислали

— О, — сказал Риддл. Он сел, крепко сжав руки.

— Мой дорогой мальчик, — ласково сказал Диппет, — я никак не могу позволить тебе остаться в школе на лето. Ты, конечно, хочешь поехать домой на каникулы?

— Нет, — сразу же ответил Риддл. — Я бы предпочел остаться в Хогвартсе, чем возвращаться в это... в это...

— Я полагаю, вы живете в маггловском приюте во время каникул? — с любопытством спросил Диппет.

— Да, сэр, — сказал Риддл, слегка покраснев.

— Вы магглорожденный?

— Полукровка, сэр, — сказал Риддл. — Отец — маггл, мать — ведьма.

— И оба ваших родителя?..

— Моя мать умерла сразу после моего рождения, сэр. В приюте мне сказали, что она прожила ровно столько, чтобы дать мне имя — Том в честь моего отца и Марволо в честь моего деда.

Диппет сочувственно прищелкнул языком.

— Дело в том, Том, — вздохнул он, — что для вас могли быть приняты особые меры, но в нынешних обстоятельствах. ...

— Вы имеете в виду все эти нападения, сэр? — спросил Риддл, и сердце Гарри подпрыгнуло, и он придвинулся ближе, боясь что-нибудь пропустить.

— Именно так, — подтвердил директор. — Мой дорогой мальчик, ты должен понимать, как глупо с моей стороны было бы позволить тебе остаться в замке после окончания учебного года. Особенно в свете недавней трагедии. ...смерти этой бедной маленькой девочки. ...В вашем приюте вы будете в большей безопасности. На самом деле, Министерство магии даже сейчас поговаривает о закрытии школы. Мы ни на шаг не приблизились к обнаружению... э-э... источника всех этих неприятностей. ... —

Глаза Риддла расширились.

— Сэр, если человека поймают, если все это прекратится...

— Что вы имеете в виду? — пискляво спросил Диппет, приподнимаясь на стуле. — Риддл, вы хотите сказать, что вам что-то известно об этих нападениях?

— Нет, сэр, — быстро сказал Риддл.

Но Гарри был уверен, что это было такое же "нет", какое он сам сказал Дамблдору.

Диппет откинулся назад, выглядя слегка разочарованным.

— Ты можешь идти, Том.

Риддл соскользнул со стула и, ссутулившись, вышел из комнаты. Гарри последовал за ним.

Они спустились по движущейся винтовой лестнице и оказались рядом с горгульей в темнеющем коридоре. Риддл остановился, Гарри тоже, наблюдая за ним. Гарри мог сказать, что Риддл о чем-то серьезно задумался. Он прикусил губу, наморщив лоб.

Затем, словно внезапно придя к какому-то решению, он поспешил прочь, Гарри бесшумно скользнул за ним. Они не встретили ни одного человека, пока не достигли вестибюля, где высокий волшебник с длинными каштановыми волосами и бородой окликнул Риддла с мраморной лестницы.

— Том, что ты здесь делаешь, бродишь так поздно?

Гарри изумленно уставился на волшебника. Это был не кто иной, как Дамблдор, который был моложе его на пятьдесят лет.

— Я должен был встретиться с директором, сэр, — сказал Риддл.

— Что ж, поспеши в постель, — сказал Дамблдор, одарив Риддла тем пронизывающим взглядом, который Гарри так хорошо знал. — В эти дни лучше не бродить по коридорам. По крайней мере, с тех пор.

Он тяжело вздохнул, пожелал Риддлу спокойной ночи и зашагал прочь. Риддл проследил, как он скрылся из виду, а затем, быстро двигаясь, направился прямо вниз по каменным ступеням в подземелья, а Гарри последовал за ним по пятам.

Но, к разочарованию Гарри, Риддл привел его не в потайной ход или секретный туннель, а в то самое подземелье, в котором Гарри занимался зельеварением со Снейпом. Факелы не были зажжены, и когда Риддл почти закрыл дверь, Гарри едва мог разглядеть его, неподвижно стоящего у двери и наблюдающего за проходом снаружи.

Гарри показалось, что они пробыли там не меньше часа. Все, что он мог видеть, — это фигуру Риддла у двери, который смотрел в щель и ждал, как статуя. И как раз в тот момент, когда Гарри перестал испытывать ожидание и напряжение и начал жалеть, что не может вернуться в настоящее, он услышал какое-то движение за дверью.

123

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓