Семейка-18

Не разбежались, но отступили. Хорошо уже то, что эти твари не нападали сзади, стараясь держаться на ровном расстоянии от двоих.

— Ну что? Попробуем вытянуть их них силы?

— Но эти силы...

— Ну и фиг с ним! — разозлился Алик. — Если они в помощь — нам хватит!

И он воспроизвёл приём, который старательно учил на предпоследнем занятии у Игоря. Минута, другая... Ни одна красноглазая тварь не дрогнула. Тогда Алик психанул и ударил ногой по парочке красных глаз, смутно надеясь раздавить их. Тщетно. Пыхнуло во все стороны от ботинка — и всё.

Он слышал, как Алька с трудом сдерживает только всхлипы, но не слёзы...

— На слабо берёте? — грозно спросил он — и неожиданно расхохотался.

— Алик?..

— Мы с тобой такие дураки... — покачал он головой. — Такие...

— Ты что-то придумал?

— Придумал. Не пугайся, я сейчас сяду на корточки.

Сестра — он слышал отчётливо — затаила дыхание так, что перестала дышать: всхлипы просто так не заткнёшь. Алик присел, как и обещал, на корточки, не выпуская из рук оружия, и, чуть раскачиваясь, медленно заговорил:

— Какие красивые глазки... Яркие, сочного красного цвета... Как вы мне нравитесь, глазоньки красные...

Кажется, наверху сестра икнула, заслышав его.

— Вам, наверное, не хватает общения с кем-то, кто вам нравится... — Алик сам заметил, что его голос наполняется едва ли не медовой певучестью. — А мы вам нравимся правда? Мы общительные. Мы вспомнили, что вы тут одни... Посмотрите на нас. Мы пришли к вам, потому что вы симпатичные и очень нравитесь вам. А что до моего оружия... Я же не знал, что вы такие красивые, что вы с трудом переносите одиночество. Любимые мои глазки, я ведь вам так нравлюсь, не правда ли, милые? Вы так чудесно мерцаете в этой тьме. Вы прекрасны, глазоньки мои... Прекрасны в своём стремлении найти хоть одно живое существо, которое вам будет симпатизировать... Милые глазоньки, как вы мне нравитесь — просто чудо!

Наверху он слышал тишину и только улыбался, стороной размышляя, что чувствует Алька, слушая эту сумасшедшую дребедень, из-за которой круг красноглазых вяло расходится в стороны и постепенно пропадает в темноте.

— Милые красненькие глазоньки, куда же вы? — сладко взывал он к исчезающим существам. — Я пришёл вас навестить, чтобы вы не скучали. Я люблю вас, глазоньки! Вы такие необычные и притягательные...

Ни одного красного свечения на полу не осталось. Растворились в тенях все.

— Тихо? — прошептал Алик.

— Тихо, — шёпотом подтвердила Алька. И помогла подняться с корточек. — Алик, что это было? Ты прямо-таки источал волны, приманивающие их, вместо того чтобы отгонять!

— Моя третья специализация. — Он встал и чуть подвигался на месте, чтобы размять занемевшие ноги. — Слушай, пока нас эти оставили в покое, я придумал ещё кое-что. Возвращаемся. Почему мы сами должны выкарабкиваться из этой ситуации? Погрохаем в дверь кулаками — кто-нибудь, да проснётся, выпустит нас отсюда!

— Почему сами... — проворчала сестра, боязливо оглядываясь. — Потому что сами в неё и влезли! И потом... Третий час ночи. Придут — как же... Как ты думаешь, кто нас здесь закрыл?

— Если ты решила, что я скажу — Валерия, то я этого не скажу. Не она.

— Почему? Ты предвидишь?

— Да. Это кто-то из переехавших сюда.

— С чего ты это взял? Думаешь...

Ударить в дверь кулаком Алик не успел. За нею раздались едва слышные голоса, а потом кто-то проскрежетал крючком, и дверь медленно отъехала от косяка. В прихожей было очень светло: горели несколько свеч. И первый, кто их встретил на пороге, был Адриан Николаевич. Алик даже возмутился. Ему нравился этот грузный дед, потому что он сразу откликался на все происшествия, когда нужна была помощь. Во всяком случае, при Алике. И Алик даже обиделся, что именно Адриан Николаевич оказался виновником их чуть ли не пленения.

Но, не дожидаясь, что скажут близнецы, Адриан Николаевич обеспокоенно сказал:

— Простите, пожалуйста, мою дуру. Я никак не ожидал от неё, что она придумает вас закрыть здесь... У вас как? Сильно испугались?

— Немного, — бесстрастно ответил Алик. — Значит, нас закрыла Нонна Михайловна?

— Мне очень жаль, — повторил Адриан Николаевич и, наверное, только собрался сказать что-то ещё, возможно выгораживая жену, как Алик спросил:

— Из-за того что мы ваши внуки?

Алька, торопливо закрывавшая дверь в страшный коридор, окаменела.

Предвидение брата, кажется, не удивило её. Но что он скажет узнанное в лицо Адриану Николаевичу, она, видимо, не ожидала.

— Посидеть бы где-нибудь, — вздохнул Адриан Николаевич и посмотрел на прихожую. — Где нас не подслушают.

— Кладовая, — предложил Алик, подозревая, что он прогнал жену в свою комнату — спать, но всё равно боится, что она вернётся. — Мы оттуда взяли вот эту штуку на всякий случай. Там мы видели ряды полок — можно сесть за ними, на нижние пустые. И дверь не закрывается, но будет под контролем.

Адриан Николаевич бросил взгляд на лестницу ко второму этажу, подтверждая мысли Алика о том, что Нонна Михайловна может вернуться.

— Согласен.

Они просидели в кладовой недолго. Та, как пристрой, примыкала к стене, за которой всё ещё спала зима. Так что даже в помещении оказалось не то чтобы прохладно, но ощутимо холодно. Дед безо всяких экивоков рассказал близнецам о встрече с их бабушкой Ингой и о том, что ситуация с женой, которая теперь точно знает о близнецах, довольно неудобная, мягко говоря. Договорились на будущее поговорить подольше, а пока решили молчать о том, что было в коридоре, и о том, что ребята знают о проступке Нонны Михайловны.

— Надеюсь на маменьку, — вздохнул Адриан Николаевич. — Она должна быстро разобраться с этим коридором, но для этого не надо тревожить её. Уговорились?

— Уговорились, — кивнул Алик и, взяв сестру за руку, поднялся с широкой полки. — А сейчас надо вернуться к себе и выспаться.

Дед шёл за ними по лестнице и угрюмо молчал, и Алик хорошо понимал его. Ситуация неоднозначная. Но ведь он и сестра не виноваты в том!

Кивками распростились на втором этаже, и близнецы шустро пробежали последние две лестницы, чтобы на цыпочках войти в комнату сестры... Дом поскрипывал под напором наступающего мороза, и красноглазые твари таились в коридоре, не понимая, как они упустили свою странную добычу; не понимаю, почему в них тлеет странное желание вновь увидеть странного юношу, который так сладко говорил с ними...

Следующая глава во вторник.

Выкладка ближе к девяти вечера.

Если проды не будет, в комментариях будет предупреждение.