— Не думаю, что мне когда-либо пришло бы в голову использовать слово "чокнутая", чтобы описать тебя. — Может быть, сильный, талантливый и красивый, но не чокнутая.

— Значит, ты не очень хорошо меня знаешь, — игриво произнесла она.

Каллен улыбнулся.

— Это правда, но я думаю, что у меня получается.

Она застенчиво взглянула на него, и ее улыбка превратилась в задумчивую полуулыбку.

— Я полагаю, что да. Тогда, возможно, мне стоит узнать тебя получше.

Его лицо вытянулось, и он постарался скрыть настороженность в голосе, когда повернулся, чтобы посмотреть на поросшие лесом холмы.

— Что бы вы хотели узнать?

— Ну, начнем с того, что я даже не знаю, откуда вы родом.

— Я вырос здесь, в Ферелдене, недалеко от Хоннлита. Меня... перевели в Киркволл вскоре после Мора. Я возвращаюсь сюда впервые почти за десять лет.

Она казалась удивленной.

— Вы не видели Ферелден десять лет? Вы рады возвращению?

— В то время мне не было жаль уезжать... и я не ожидал, что вернусь. Теперь, между убийством Божественной и Брешью, я прибыл сюда, чтобы найти только хаос.

— Итак, когда вы были здесь во время Мора, вы сражались с Порождениями Тьмы?

Каллен почувствовал, как его тело непроизвольно напряглось.

— Нет. Я служил в башне Круга в Ферелдене. У Круга были свои проблемы. Я... оставался там во время Мора.

— У Круга были свои проблемы? — Ее брови нахмурились, и она в замешательстве посмотрела на него. — Я слышала несколько историй о Море и никогда ничего, что касалось бы Круга. Что случилось?

Он медленно, тихо выдохнул и напомнил себе, что она не знала, о чем просила его. Образы и звуки вторглись в его сознание — реки крови, стекающие по холодному каменному полу, крики его друзей, которых тащили на верную смерть, галлюцинации, искажающие его разум. Он изо всех сил старался засунуть их обратно в свое подсознание, где им самое место, где они будут преследовать его только в ночных кошмарах, из-за которых он потерял не одного соседа по комнате за эти годы. Она не знала. Она не могла знать. Во всяком случае, его голос прозвучал тихо и напряженно.

— Немногие из тех, кто пережил Мор, хранят теплые воспоминания о том времени. Я бы предпочел не говорить об этом.

Он не мог заставить себя взглянуть на нее, но чувствовал, как изменился воздух вокруг них — стал напряженным и неловким. Когда она заговорила снова, то тщательно подбирала слова. Он внутренне застонал, когда она подумала, что он в любом случае хрупок. Но он не мог говорить об этом. Он не мог.

— Итак... на что был похож Киркволл?

По крайней мере, на этот вопрос он мог ответить. Несмотря на мрачные мысли, которые все еще крутились у него в голове и тревожили желудок, он отчаянно пытался поднять настроение.

— Пока я был там, кунари захватили, а затем напали на город, убийство виконта вызвало политические волнения, отношения между магами и храмовниками испортились, отступник взорвал церковь, а рыцарь-командор сошла с ума от красного лириума. В остальном все было прекрасно.

Попытка пошутить не удалась. Вместо этого, когда он, наконец, посмотрел в ее сторону, в ее глазах отразилась глубокая печаль, и она кивнула. Она сцепила руки за спиной и посмотрела на него снизу вверх.

— Что же произошло между магами Киркволла и храмовниками?

— Вы были на конклаве, вы, должно быть, слышали, как люди говорили об этом.

— Да, я знаю, что, по их словам, произошло, но вы там были.

Он не смог сдержать вздоха. Он полагал, что это было бы только справедливо после того, как она так много рассказала ему о своей жизни.

— Задолго до того, как я здесь появился, между магами и храмовниками возникло напряжение. В конце концов, оно достигло критической точки. На улицах начались бои. Мерзости начали убивать с обеих сторон. Это был кошмар. — Он потряс головой, пытаясь отогнать новые, более свежие образы смерти и разрушений. — Храмовники должны были восстановить порядок, но красный лириум свел с ума рыцаря-командора Мередит. Она пригрозила убить Хоука, защитника Киркволла, и обратилась против своих людей. Я не уверен, как далеко она бы зашла. Слишком далеко.

Он замолчал, яркие образы того времени и места нахлынули на него, чтобы запутать его и без того запутанные мысли. Она заговорила снова, побуждая его продолжать.

— Итак, ты выступил против нее?

— В конце концов, я был с Защитником против нее. Но я должен был раскусить Мередит раньше.

Его настроение значительно испортилось с тех пор, как начался их разговор. Он пытался сдержать отвращение к самому себе, чтобы не казаться таким меланхоличным, но было трудно отвлечься от этих воспоминаний, как только они овладевали им. К счастью, она снова сменила тему.

— Варрик из Киркволла, да? Вы двое знали друг друга?

— Я знал, что он дружил с Хоук и немного разговаривал с ним, когда она посещала Круг, но не более того. Мы стали больше общаться с тех пор, как я присоединился к Инквизиции, в основном по настоянию Варрика. Очевидно, я слишком много времени провожу с серьезным выражением лица, и это вредно для моего здоровья.

— Не могу с этим не согласиться. Излишняя серьезность может нанести вред, если не следить за собой должным образом.

Он взглянул на нее и увидел, что она склонила голову набок, внимательно разглядывая его. Каллен решил оставить ее комментарий без комментариев, пока они приближались к Хейвену. Их молчаливый дух товарищества окутал их, успокаивая его мысли и заглушая голоса сомнений... на данный момент.

Один голос, однако, не желал умолкать. Он предупредил его об опасном спуске, по которому он, казалось, скатывался все быстрее и быстрее. Мы узнаем друг друга как друзья и товарищи по оружию, не более того, возразил он. Он не сделал ничего, что могло бы вызвать конфликт интересов Инквизиции — даже если его сердце бешено колотилось при одном упоминании о ней, или его взгляд блуждал по ее губам, когда он виновато представлял, каково это — прижаться к ним, или его пальцы не выдерживали и прикасались к ней при любой возможности...

Голос безжалостно напомнил ему, что такие вещи не подходят для "друзей", несмотря на то, что он делал это уже несколько недель и сумел выполнить все три за последние полчаса разговора.

Это зашло слишком далеко, предупредил его голос. Ты должен бороться с этим. Ваш долг перед инквизицией требует, чтобы вы подавили это увлечение до того, как оно начнет сказываться на вашей работе.

Пока ее не было, у него не возникало проблем с концентрацией внимания. Он оставался серьезным, работоспособным и целеустремленным, никогда не отдыхал, пока не закончит дневную работу. Кошмары, которые преследовали его более десяти лет, стали еще хуже с тех пор, как он перестал принимать лириум, поэтому сон не приносил облегчения. Он предпочел бы работать. Конечно, он часто думал о ней, но ему было несложно отвлечь свои мысли от неуместных мечтаний наяву.

Однако, когда она была в Хейвене, независимо от того, находилась ли она непосредственно в его присутствии или нет, небольшая часть его существа постоянно задавалась вопросом, где она может быть или что она может делать. Этого было недостаточно, чтобы его солдаты заметили, но он заметил. Как минимум, она отвлекала его. Когда она заговаривала с ним, особенно если он не был к этому готов, он превращался в взволнованного, неуклюжего дурака. В некотором смысле, это было неудивительно. Поначалу женщины всегда приводили его в замешательство, но развитие более тесных отношений с ней, казалось, только ухудшало ситуацию, а не улучшало, как это было с Кассандрой, Лелианой и Джозефиной. Теперь эти трое могли дразнить его сколько угодно, а он почти не реагировал... если только они не дразнили его из-за нее.

Он просто не мог позволить себе отвлекаться на свои незрелые и неподобающие мысли. Инквизиция не могла себе этого позволить. Кроме того, она, вероятно, даже не находила людей привлекательными. Даже если бы и находила, что он мог ей предложить? Ничего, подумал он с отвращением к самому себе. И все же он позволил бессмысленному влечению разгореться, несмотря на здравый смысл, подобно скрытому огню, который обжигал, но не давал тепла.

Тогда ты должен преодолеть это, упрекал его внутренний голос. Погаси пламя.

А если бы он не смог?

Ты должен.

Варрик, всегда наблюдавший за происходящим, уже догадывался о его слабости к Вестнице, и кто знает, сколько других могли заподозрить об этом? Даже эти прогулки, какими бы приятными и освежающими они ни казались ему, только подливали масла в огонь.

Тогда ты должен прекратить это. Ты должен прекратить все, что не имеет прямого отношения к вашей общей миссии.

При этой мысли его охватило глубокое чувство утраты, но он отогнал его прочь. Он должен сделать это ради блага Инквизиции, ради блага Тедаса.

Когда они приблизились к воротам, к нему подбежал посыльный.

— Для вас доклад от капитана Райлена, сер!

— О, спасибо.

Ее лицо осветилось любопытством.

— Я хотел проверить, как у них дела, пока мы были в этом районе, но после того, что произошло в Редклиффе... Как обстоят дела со сторожевыми башнями?

Каллен старался не смотреть на нее, зачитывая вслух отчет.

— Райлен говорит, что они закончили строительство сторожевых башен. Деннет работает над тем, чтобы обеспечить их количеством лошадей, необходимым для отправки отряда обратно в Хейвен. Похоже, за последние несколько недель к ним присоединилось много новобранцев, поэтому он приказал им построить фургоны для лошадей, чтобы ускорить обратный путь. Мы будем очень заняты организацией их возвращения, которое, как ожидает Райлен, произойдет послезавтра.

— хорошо. И Деннет будет путешествовать с ними?

Каллен наконец оторвался от отчета.

— Да, он планирует присоединиться к Райлену. — Он сделал паузу, его решимость чуть не рухнула, когда он посмотрел ей в глаза. — Что ж... У меня много дел, и я уверен, что у вас они тоже есть. Вы знаете, где меня найти, если вам что-нибудь понадобится.

Прежде чем она успела ответить, он ушел вместе с посыльным, чтобы начать подготовку к возвращению капитана Райлена. Он не осмелился обернуться.

* * *

Остаток этого дня и весь следующий были действительно заполнены приготовлениями. Он перестроил структуру лагеря в ожидании прибытия дополнительных сил и заказал дополнительные запасы продовольствия и одежды для новобранцев. Затем он поговорил с Харриетом о сроках, необходимых для снаряжения большого контингента. Ближе к вечеру следующего дня в лагере кипели последние приготовления. Он только сел за последнюю бумажную работу, как услышал знакомый голос снаружи палатки.

— Командир? Могу я войти?

Каллен замер. Он уже снял доспехи и, оставшись в одной тунике и бриджах, внезапно почувствовал себя почти голым.

— Я... э-э...

— ой! Если сейчас неподходящее время, — бестелесный голос Вестницы пошел на попятную, — я могу зайти позже.

Если он был нужен ей для расследования, у него не было причин отсылать ее прочь.

— Нет, нет. Все в порядке. Пожалуйста, входите.

Он увидел, как тонкая рука просунулась в палатку, чтобы откинуть полог. Вместе с ней в комнату ворвался холодный ночной воздух, и по его рукам, спине и груди побежали мурашки. Она быстро задернула полог и некоторое время неловко стояла в дальнем конце большой палатки. Несмотря на свою застенчивость, он вышел из-за стола и взял дополнительный стул, мысленно поблагодарив Джозефину за то, что она заставила его оставить его, когда она распорядилась очистить его палатку от посторонних предметов. Поставив его на противоположный край стола, он указал на него и обошел с другой стороны.

— Пожалуйста, присаживайтесь.

Она пристально смотрела на него с тех пор, как он встал. Однако, услышав его приглашение, она опустила глаза. Она неуверенно прошла вперед, лишь раз или два взглянув на него, прежде чем сесть и уставиться на огромные стопки бумаг на его столе. Ему вдруг пришло в голову, что она никогда раньше не бывала в его палатке.

— Чем я могу помочь вам, миледи?

Она слегка вздрогнула и взглянула на него. Она выглядела так, словно только что вернулась с прогулки: румяные щеки и развевающиеся на ветру локоны. Поздновато для нее, не правда ли? Каллен почувствовал укол сожаления о том, что специально организовал свой день, чтобы избежать соблазна присоединиться к ней, но внутренний голос напомнил ему о его долге.

— Я рада, коммандер, — нервно рассмеялась она. Хотя он и не понял смысла, мелодичный звук ее мягкого голоса успокоил его. Создатель, ему так не хватало ее присутствия. Он мысленно проклинал свою слабость и наблюдал, как она неловко ерзает на стуле. Это из-за него или из-за его палатки она так нервничала? Он уже почти решился спросить, все ли с ней в порядке, когда она откашлялась и села немного прямее на стуле, казалось, собираясь с мыслями.

— Сегодня мне удалось убедить Кассандру, что я достаточно здорова, чтобы отправиться на Штормовой берег. Мы отправляемся послезавтра на рассвете. Как мы обсуждали на сегодняшнем заседании военного совета, разведчики Лелианы еще не представили свой окончательный отчет, но мы с Кассандрой полагаем, что сможем получить карты и информацию о местоположении непосредственно у них, как только прибудем на место. Это означает, что нам, возможно, придется принимать какие-то решения на местах, а не планировать каждый аспект миссии здесь. Это немного другой подход, чем тот, который мы использовали в прошлом, поэтому я подумал, что хотел бы узнать ваше мнение, прежде чем мы с Кассандрой обсудим это на завтрашней встрече. У вас есть какие-нибудь возражения?

Каллен почувствовал прилив гордости за то, что за последние три месяца она так сильно стала ценить его мнение и доверять ему. Она уже говорила ему об этом, когда они впервые обсуждали проблему магов и храмовников, но сейчас она претворяла свои слова в жизнь и доверяла ему советовать ей по поводу ее собственного плана. Его охватило удовлетворение, и ему пришлось заставить себя говорить ровным тоном.

— Я думаю, что это немного рискованно, поскольку мы не знаем о текущих условиях там. Но если что-то не так, мы не можем позволить себе ждать, пока отправится другая группа разведчиков, а затем ждать отчета об этом. Если возникнут проблемы, я полностью уверен, что вы с Кассандрой справитесь с ними. Завтра я окажу вам полную поддержку.

На ее лице отразилось облегчение, но скрытое нервное напряжение осталось.

— Спасибо, Каллен. Я ценю твой совет.

— Ничего страшного. В конце концов, я стратегический советник инквизиции.

Он не хотел, чтобы это прозвучало так пренебрежительно. Ему хотелось исправиться, говорить мягче, но голос долга остановил его.

— верно. Что ж... ма серэнна, Каллен.

Она встала и поклонилась, затем повернулась, чтобы уйти. Остальная часть его существа — каждая частичка, кроме этого проклятого голоса долга, — кричала ему, чтобы он остановил ее, но он молчал. Она подняла полог, и палатку наполнил еще один порыв холодного воздуха. Услышав, как затихают вдали ее шаги, он глубоко вздохнул, хотя и не осознавал, что задерживал дыхание. Это оказалось гораздо сложнее, чем он ожидал. Хорошо, что у него были все эти отчеты, которые могли занять его. Он потянулся за пером и подавил чувство вины за то, что держался с ней так отстраненно.

123

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓