Stalker-2 ....жизнь - гарантируем...

— У них всем заправляет Лебедев. -сказал Шрам, дуя на кофе. -Головастый мужик. Сказал после обследования, что я... ну, в общем... болен... и скоро умру. С каждым выбросом нервная система постепенно высасывается Зо-ной и всё такое прочее. Так что жить мне остаётся с гулькин нос. Вот Лебедев предложил мне и себя спасти, и им послужить. Совместить, так сказать прият-ное с полезным.

-В смысле?

-В смысле — отыскать тех, кто виновен в Большом выбросе, и прекра-тить их безответственные хождения к Саркофагу. Тогда мои приступы пре-кратятся.

Да, вот это похоже на Лебедева, подумал я, очень похоже. Подменять ло-гичное объяснение мистической невнятицей — это он любит.

-Вкусно. -сказал Шрам. -Чёрт знает, сколько не пил хорошего кофе. Всё больше хлебаю растворимую гадость.

Он встал и принялся собираться: -Короче, номер своего ПДА я тебе оставил. Когда о Стрелке прослышишь — сообщи и тогда можешь считать меня своим должником. Услуга за услугу.

-А почему я о нём прослышу?

-Потому. -исчерпывающе объяснил Шрам. -Он полезет к Саркофагу. Непременно полезет. Уверен, его интересует Монолит. А ты ведь, как я понял, живешь прямо там, в четвёртом блоке?

Я кивнул: -Хорошо. Сообщу.

Но связываться со Шрамом не пришлось. Как потом мне рассказали, он преследовал Стрелка по всей Зоне, то отставая, то буквально наступая тому на пятки. Но настиг только у самого Саркофага. В то утро, заслышав пальбу, я вышел на свою наблюдательную площадку на углу "четвёрки" ЧАЭС. Подстроив резкость бинокля, сразу же разглядел Стрелка. Он нёсся по виадуку теплотрас-сы аккурат в моём направлении. Красиво двигался, я невольно загляделся. Все голливудские боевики, вместе взятые, померкли перед этим божественным зре-лищем. Стрелок бежал размеренно и ловко, четкими движениями уклоняясь от обломков бетона, выбитых гранатами и от трассирующих пуль, выпущенных по нему снизу. Несколько раз, не оглядываясь, бросал назад через плечо дымовые шашки, опускался на колено, посылал врагам короткую очередь и снова устрем-лялся вперёд. Чем ближе он оказывался к Саркофагу, тем яснее было видно оку-тывавшее фигуру мерцающее голубоватое сияние. Ай да супермен! Ведь раздо-был же где-то защиту! Любопытно, кто же сконструировал для него генератор предохранительного поля?

Шрам большим грязным комом обрушился следом за Стрелком с крыши на виадук, тут же вскочил и, по-носорожьи врезаясь в ящики, метнулся за пресле-дуемым. Хотя я не мог слышать голосов, всё же почудилось, что его многоэтаж-ный мат покрывает даже трескотню автоматных очередей. Шрам добрался до поворота, шлёпнулся на груду старых досок и выставил толстый ствол какого-то оружия. Сухо треснуло, синий луч кольнул в спину Стрелка. Надо же, элек-тромагнитная гаусс-винтовка у Шрама! Стрелок впервые за всё время спо-ткнулся. Ещё гаусс-выстрел. Ещё. Ещё. Голубоватое свечение вокруг Стрелка померкло — предохранительное поле было разрушено. Стрелок отпустил поруч-ни лестницы, медленно повалился на спину.

Шрам бросился к нему и...

...и тут начался выброс. Нет, начался большой выброс. Нет, даже так: начался Очень Большой Выброс.

Железнодорожная станция. Если бы мне был нужен недорогой хабар, за которым охотятся начинающие сталкеры — всякие там капли, вертячки и огненные шары — то здесь вполне можно было бы отыскать пару десятков. Валяются прямо на асфальте у гаража. Странно, аномалий вроде бы поблизости нет. Общепринятыми, протоптанными общественностью путями по станции не хожу. Взять, к примеру, вон те бетонные ступеньки, ведущие на перрон. Там на меня накатывает широко-экранная цветная галлюцинация. Будто взмываю над станцией и с высоты птичьего полёта вижу подбитый горящий вертолёт, мечущиеся среди хлама и лома фигурки в оранжевых комбинезонах и с автоматами. Потом всё проходит и меня плавно от-пускает. Но всякий раз смотреть такое до отвращения реалистичное кино — э-э-э, коллеги, увольте! Можно ещё протопать в обход, по рельсам, но слишком уж там людно (и мутантно... гм...), отвык от массовых шествий при моём отшельническом-то образе жизни.

Я прошёл левым краем у самых гаражных ворот и свернул к заросшему черной полынью ангару. Самый спокойный маршрут пролегает именно через него. Излучение внутри такое жёсткое, что счётчики Гейгера впадают в буйное помеша-тельство. Поэтому кроме меня никто в здравом уме туда не сунется. Ни человек, ни даже монстр.

В ангаре присел отдохнуть, съесть один из купленных в Баре "100 рентген" бутербродов с ветчиной. Радиация приятно согревала, даже начало клонить в сон. Это, надо понимать, старость подкрадывается, да? Хотя-а... Организму видней, особенно моему. Раз требует — уступим. Расстегнул пальто, прислонился спиной к древнему вентилятору, продремал в блаженном тепле минуток пятнадцать. Однако долго рассиживаться не приходилось, дома спать буду, на ЧАЭС. Поднялся, с со-жалением застегнулся и вышел на стройплощадку. А, ч-чёрт, ноги сломать можно! Интересно есть ли ещё где-нибудь в мире такой беспорядок у строителей? Или только наши всё разбрасывают самым невообразимым образом? Хаос!

На ящике наличествует старая толстая крыса и жуёт что-то белое. С трево-гой покосилась. Да не буду ничего отбирать, обедай себе спокойно, бабуся. Вооб-ще, по-моему, о крысах Зоны сложено уж чересчур много совершенно незаслужен-ных ими клеветнических легенд. Нет, конечно, встречаются среди них отдельные крайне неприятные особи. Как, впрочем, и среди людей. "Мы с тобой одной кро-ви..." Когда обезумевшие крысиные стаи идут волной, тоже лучше не вырисовы-ваться перед ними. Как, впрочем, и перед обезумевшей от страха человеческой тол-пой. Но в целом крысы — вполне нейтральные грызуны. Сидит вот ветеран Зоны, мирно подкрепляется. Сиди-сиди, млекопитающее, приятного аппетита.

Ого! Чего только у нас не увидишь! Кто-то закончил свои дни у тележки подъемного крана... Эти черно-бурые ошметья дней десять-пятнадцать назад были одеждой. И человеческим телом — тоже. На работу внезапно родившейся аномалии не похоже. Мутант? Какой? Не представляю, зачем и кто бы так мог уделать бедня-гу. Ведь явно же не охотился ради пропитания: жертва буквально превращена в неопознаваемый фарш и раскидана в радиусе трёх метров. Да-а, быстро и основа-тельно мы в Зоне черствеем. Осмотрел место, где так жутко оборвалась чья-то жизнь, кратко посочувствовал — и дальше. Однако, если уж на то пошло, что тут можно поделать? Какой прок от заламывания рук и закатывания глаз в тоске и ужасе? Усопшему уже ничем не помочь.

Зомби

Справа, или как говорят браты-украинцы "праворуч", стоит строительная бытовка. Заурядный вагончик. Вот только слава у него дурная. Идеальное место для бандитской засады. Постреливают здесь в затылок растяпам. Бандюков я по понятным причинам не боюсь, но и подставляться под их пули не собираюсь. Толь-ко здесь я ещё не умирал... Сжал в кармане рукоять "Беркута" и, пригнувшись, бесшумно скользнул под брюхо вагончика. Осторожно заглянул в щель. Никого. Значит, можно спокойно пройти следующие восемьдесят метров до виадука.

"Монолитовец".

Эмблема "Моноли-та"

Вот он, виадук. Под ним что-то вроде тёмного тоннеля. Тёмного, пока туда никто не сунулся. Потому что на сунувшегося аномалии жарки тут же реагируют огненными фонтанами. А тогда в тоннеле становится слишком светло. И слишком горячо. Свинец, например, тут же плавится. И руки-ноги горят отлично. Проверить, что ли? Нет, не буду — рано. В неактивном состоянии жарка выглядит как едва ви-димое облако горячего воздуха, однако при попадании в зону действия любого предмета или живого существа образует компактную зону, разогретую до темпера-туры около семисот градусов. Набрал мелких камешков у входа, кинул один. Уго-дил точно в центр жарки. Эк, загудело, заухало, прямо тебе доменная печь! Вот ещё одну обнаружил метким броском. А по серединке вполне можно пройти. Но бди-тельности терять не следует, не то спалю новое пальто, а оно не воскресает и даже не регенерирует. В огненных вихрях по обе стороны опасного пути просматрива-ются различные порождения аномалий: капли, огненные шары и даже один кри-сталл. Гм, близок локоть, а не укусишь: чем же сталкеру выволочь всё это добро из полыхающего ада?

На выходе из тоннеля я подумал было, что это раненый сталкер. Он мед-ленно, вихляющей походкой, спускался по откосу. Автомат он тащил, словно пал-ку, держа за ствол. Помочь? Нет, что-то настораживало в его поведении, и я боль-шим пальцем оттянул в кармане курок "Беркута". Окликнул, но это оказалось бес-полезным — никакой реакции. Когда он почти спустился на потрескавшийся ас-фальт, сомнений не осталось — зомби. Сколько же их в Зоне, тех неосторожных, кто опрометчиво попал под воздействие излучателей на "Янтаре"?! Бедолаги теряют рассудок, превращаясь в бродячие полутрупы. Зомбированные сталкеры, как пра-вило, довольно агрессивны и при значительном скоплении представляют серьёзную угрозу. Они ещё могут воспользоваться своим оружием, хотя практически ничего не соображают. Вот и этому парню помочь уже ничем невозможно: мощное необра-тимое разрушение личности зашло слишком далеко: некоординируемые движения, шаркающая походка, несвязное бормотание себе под нос обрывков фраз, совер-шенно лишенных смысла.

Я спрятался за бетонным стволом, подождал, пока зомби не подойдет по-чти вплотную, потом прострелил ему голову — последнее, что можно было сделать для несчастного. Таков гуманизм в Зоне, господа коммерческие писаки! Вольно же вам сидя в тёплых московских и киевских квартирах за компьютерами с чашечками кофе сочинять приключенческие повести о романтике сталкерства и о чудесах Зо-ны! А вы знаете, как пахнут мозги зомби, выбитые из его черепа пулей "Беркута"?

Дошёл до прохода к "Янтарю". Странная местность. Даже по меркам Зоны, где всё странное. Сталкеры называют эту территорию мертвой, тут слишком силь-ная радиация... для них... Если углубиться в проход между холмами, то выйдешь на унылого вида равнину. Народ не без оснований считает это место дурным, пропи-танным смертельной угрозой и бедным на добычу. "Ходить туда особенно опасно потому, что любой, кто слишком далеко сунется, тот сразу же умом повреждается. -рассказывают они новичкам. -По всему сектору шарахаются зомби-пустышки. Ну, как кого увидят, так к нему направляются, и совсем, знаешь ли, не с добрыми наме-рениями. И без противогаза не ходи, на раз схлопочешь дозу." Легендарное мелкое озеро Янтарь давно уже высохло, осталось лишь ржаво-зелёное болотце с круглым островком в центре. Причём, до краёв забитое обломками техники, оставшейся еще со времён Первой Катастрофы 1986 года. Одна большая куча ржавого хлама, слег-ка покрытая водой. Если не гулять по озеру и не лезть в стычки с группами зомби, то выберешься к научному лагерю. Там что-то делают представители великой и незалежной украинецкой науки. Ученые охотно скупают находки, даже могут дать какое-нибудь оплачиваемое задание. С ними сталкеру вполне можно потолковать, они разрешают бесплатно выспаться в безопасном бункере.

"Янтарь". База учёных, вид снаружи

Раньше можно было посетить старый институт и фабрику, однако, видимо, после того как Меченый-Стрелок позавчера прошёл там со своим суперменским рейдом и отключил излучатель, всё пошло наперекосяк. Военные периодически подвешивают над институтом вертолёты, а лётчики отважно гвоздят самонаводя-щимися ракетами по всему, что пытается шевелиться. О, извольте, вдалеке слышен глухой рокот, а вот и взрыв бухнул. Наверное, доблестные герои шарахнули фуга-сом по бедной крысе, когда та шмыгнула по заводскому двору.

Включил на ходу КПК в режим прослушивания, сунул пластмассовую го-рошину микронаушника в ухо. Нет, отчего же, бывают неплохие вещи и китайского производства. Работает ведь машинка! В ближнем эфире находились четыре собе-седника.

Кто-то с "Янтаря": -Вы знаете, мы сами собираем различные сведения... Я вот исследую основные пути распространения квазиживот... то есть мертвяков, в Вашей терминологии. Не поделитесь ли своими наблюдениями?

Кто-то из сталкеров: -Ну-у-у... Даже и не знаю... Нет, ну его к псам, с мертвяками тусоваться! Развелось их в вашем долбаном комплексе — всё прут и прут. И ведь всё больше их становится!

Кто-то из сталкеров: -Э, да какие там наблюдения! Бывал на Янтаре бы-вал... Что-то наука ваша совсем зачахла: шугается, прячется... Только и живёте тем, что вам на вертушках подбрасывают. С другой стороны, мертвяков там, прав-да, много развелось. Среди них недельку поживёшь — ещё не так шугаться станешь. Так себе местечко. Малосимпатичное. Разве что лаборатория... Не слыхали, а?

Кто-то с "Янтаря": -Я здесь работаю, молодой человек. Всего лишь выпол-няю свой долг перед наукой и человечеством. А если хотите узнать насчёт забро-шенной лаборатории, в знании секретов которой меня подозревает каждый встре-ченный сталкер, я отвечу: не знаю и знать не хочу! Эта тема меня не интересует и никогда не интересовала, Вам ясно?! Кроме всего прочего хотелось бы предупре-дить: пси-излучатель теперь отключён, но ходить к лаборатории всё же не стоит. Могут быть крайне опасные и, боюсь, совершенно необратимые, кардинальные изменения в психике и метаболизме.

Кто-то из "долговцев": -В зоне "Янтарь" ведутся какие-то исследования, но в последнее время поднапёрло мертвяков. Очевидно, подходы надо взять под охра-ну. Пока войска зачищают территорию с "вертушек".

Кто-то с "Янтаря": -Понимаете, мы обычно не покидаем бункера без соот-ветствующей охраны: условия окружающей среды не позволяют. Я своего рода исключение — не очень люблю большие экспедиции, всю эту суету, военных, верто-лёты

"Янтарь". База учёных, интерьер

Кто-то из "долговцев": -Попытаемся остановить продвижение мертвяков от лабораторного комплекса. Честно скажу, совсем не против, если кто-то из вольных сталкеров подключится — людей у нас маловато. Жаль вот Меченый куда-то подал-ся...

Гм-гм, подумал я... Стрелок... Теперь, значит, ты превратился в Меченого. Заставили всё же твои подвиги меня выбраться из такого милого, тёплого и уютного реактора в саркофаге. Вынудили отправиться в странствие по июльской прохладе. Это для других — жаркое и сырое лето, а я без хорошего прогрева радиацией доль-ше месяца не выдерживаю: мерзну, начинаю хворать. Слезятся глаза, начинается басовитый жирный кашель, появляется зуд по всему телу. Да и умирать в таком состоянии приходится болезненнее.

Стрелок, Стрелок ...

Воспоминание No2.

Я смотрел на коридор, где вповалку лежали люди в разнообразных ком-бинезонах. Большинство было без сознания, некоторые тихо стонали, слабо шевелились.

-Улов? -саркастически спросил я. Полупрозрачная зеленоватая голо-грамма у облупленной стены повернулась ко мне.

Призрачные типы из "0-сознания"... Сколько ни общаюсь с ними, никак не могу привыкнуть к их раздражающим манерам. Хлопотливо выходят из стен зала управления атомной электростанции, внезапно образовываются посреди абсолютно пустых и тёмных коридоров, стоят в комичной задумчивости, рас-терянно исчезают.

Как они сами объяснили мне звенящими искусственными голосами робо-тов, "0-сознание" — группа постсоветских учёных. Задолго до нас троих (меня, Бомжа и Болотного Доктора) они не пожелали сотрудничать с НАТОвцами и до-бралась до заброшенных еще при Катастрофе 1986 года военных лабораторий под ЧАЭС. Никто им не мешал, нежелательных утечек информации не было. Кроме того, "0-сознанцы" установили пси-излучатели, отпугивающие нежела-тельных гостей или калечащие психику не испугавшихся. То ли излучение их ша-рахнуло, то ли ещё до того поразил вирус помешательства — неведомо. Но они возжелали изменить мир, сделав его идеальным, убрав из него всё плохое, что успело натворить человечество. Без шуток! Ни больше, ни меньше. Для этого (всего-то навсего!) требовалось установить контроль над информационным полем планеты, которое они называли ноосферой. Группа каким-то немысли-мым способом слила свои сознания в единое целое и принялась проводить в лабо-раториях некие эксперименты, благо энергии хватало с избытком.