A Heart Never Forsworn

Она стояла за дверью, пока Редгард отсчитывал ее септимы, и взяла сверток, даже не взглянув на нее. Внутри каменного жилища женщина заговорила нежным голосом.

— Мы продали много тех милых маленьких ожерелий, которые ты мне подарила, Адара. Вы сами их приготовили?

Последняя монета со звоном упала в ее раскрытую ладонь, когда в поле зрения появилась молодая девушка.

— Правильно! Папа помог мне с застежками, но я все застегнула сама.

Слегка наклонив голову, Немайн наблюдала, как редгард-мужчина гордо выпятил грудь.

— Адара так естественно сгибает серебро. Бабушка расплакалась бы, если бы увидела, какой ловкой стала наша дочь.

— Что ж, я горжусь вами обоими. Я не был так занят с тех пор, как три года назад в город приехали знатные люди из Солитьюда. Тебе следует поощрять ее почаще заниматься кузнечным делом, Эндон.

Аккуратно сложив монеты в свою сумку-курьер, она приняла отправление... аккуратно завернутую бумажную посылку. Заметив адресата, бывшая Изгой почувствовала, как приподнялись ее брови; ее реакция осталась незамеченной, когда серебряных дел мастер Эндон вздохнул.

— Я скучаю по тем дням, когда отрекшиеся еще не взялись за оружие. Когда вы могли спокойно ходить по дорогам.

Напрягшись, она увидела, как глаза Эндона остекленели, едва замечая, что она все еще стоит перед дверью.

Тонкая смуглая рука потянулась, чтобы закрыть дверь, и Немайн отпрыгнула назад, когда тяжелая двемерская металлическая конструкция захлопнулась у нее перед носом.

— Эндон, дорогой, пожалуйста, не надо.... Прибереги свое разочарование для работы.

Изнутри доносились дальнейшие звуки разговора, слишком слабые, чтобы их можно было разобрать. Она пожала плечами, подхватила сумку и продолжила обход.

* * *

В самом сердце западных друадакских гор лежал город Маркарт.

Его каменные улицы, высеченные в скале двемерами в незапамятные времена, были постоянно мокрыми от брызг сотен водопадов, которые, словно серебро, стекали по скалистым склонам.

И когда восходящее солнце показалось из-за хребта Друадак, говорили, что в лучах восходящего солнца можно было увидеть, как водопад становится красным.

Красным, как кровь.

Кровь и серебро по-прежнему поддерживали ежедневные ритмы Маркарта, а время шло. Щебетали птицы, менялись охранники, и работа продолжалась, пока утро не перешло в полдень.

Торговцы расхваливали качество своих товаров прохожим, нараспев расхваливая мясо, овощи и вездесущее серебро. Имперские легионеры в сверкающих доспехах провожали взглядом проходящих бретонцев, которые кутались в свои одежды. Громадные орки, ощетинившиеся оружием, общались плечом к плечу с обветренными нордскими батраками, покрытыми пылью шахтерами, краснолицыми пьяницами...все они бродили по лабиринтам лестниц, журчащим ручьям и переходам каменного города.

Изо дня в день. Одни и те же, неизменные, предсказуемые процедуры.

Неся свою ношу из пакетов, писем и посланий, Немайн торопливо пробиралась по узким проходам. Избегая прохладных брызг водопада, бретонка нырнула под раскидистые ветви можжевельника и позвонила в дверь, сообщая о своем появлении.

Она издала хриплое карканье.

— Доставка лекарства от ведьмы.

В полумраке алхимической лавки она смутно различила старую Ботелу, которая смешивала порошки и зелья. Растирая огрызок пестика в ступке быстрыми, резкими движениями, Женщина-Предела принюхалась, когда Немайн приблизилась.

— хорошо. Ты здесь...Я почти закончила с твоим зельем. Муири, тебя ждут.

Выдавив из себя редкую для почтенного алхимика улыбку — едва заметный изгиб губ -, Немайн обернулась на звук. Топот шагов, доносившийся из верхних комнат, возвестил о прибытии молодой бретонки, которая проводила рукой по волосам. Ее прекрасное лицо просветлело при виде пакета, ожидавшего ее на прилавке.

Схватив обеими руками завернутую в бумагу посылку, Муири заплясала от радости.

— Он отправил это! Я знала, что то, что мы пережили в тот вечер, было для него особенным. — видишь? Видишь, Ботела? Что ты на это скажешь?

— Тебе следует быть осторожнее с мужчинами, которых ты выбираешь, дорогая. Перелив содержимое ступки в перегонный куб, Ботела тщательно отрегулировала температуру. Звук рвущейся бумаги заглушил бульканье на алхимическом столе пожилой женщины, когда Муири открыла свою посылку и пронзительно вскрикнула от красоты серебряного амулета, который она получила.

— О, смотри! Сердце! Ботела, он сделал для меня сердце без любви! Ммм, интересно, смогу ли я уговорить его на еще один "частный урок" в его кузнице.

Немайн чуть не зевнула, ее гораздо больше интересовало, что делает Ботела. С того момента, как Немайн просыпалась, и до ужина старуха редко сидела сложа руки, и, поскольку Ботела оставалась ее лучшим клиентом, Немайн оказывала ей любезность, ожидая, пока то, что уже должно было быть приготовлено, будет готово. Старым друзьям были предоставлены привилегии, которыми пользовались немногие другие, — роскошь провести несколько минут в разговоре с одним из них.

Прищурив темные глаза, когда пламя разгорелось сильнее, леди-предела начала считать про себя, пока раствор в перегонном кубе не начал пузыриться и пениться. Зелье с шипением приобрело стеклянно-изумрудный оттенок. Ботела ловко перелила зеленый раствор в закопченную бутылку и закрыла ее воском.

— Женатого мужчину поймать труднее, чем лунного мотылька во время шторма. Ты, конечно, уже поняла, детка.

Вздохнув про себя, Немайн промолчала, поскольку молодая женщина заметно надулась.

— Он сказал, что любит меня...

— ...Настоящие мужчины доказывают свою любовь. — Отвернувшись от алхимического стола, Ботела погрозила пальцем своей ученице. — Слова... Эх, слова так же пусты, как воздух, сквозь который они проходят. Совсем как та безделушка, что у тебя здесь. Как ты думаешь, дорогой, этот Эндон будет отличаться от Алена?

Сморщив лицо, Мьюри прислонилась к прилавку. Ее руки так крепко сжали серебряную цепочку, что костяшки пальцев побелели.

— Ощущения другие.

Ботела быстро протянула зелье Немайн.

— Перестань хандрить, девочка. Слезы не изменят того, что ты сделала, или того, что сделал этот мужчина. Все это в прошлом.

— Я была такой дурой. Как я могла позволить ему так обращаться со мной? — Муири, всхлипывая, ударилась головой о прилавок. Возможно, раньше ее лицо было красивым, подумала Немайн, когда женщина вытерла нос рукавом. Но эта детская вспыльчивость полностью разрушила ее очарование. Уложенные волосы, тщательно нанесенная косметика — все превратилось в черные пятна. Скорее, она была трубочисткой, чем беззаботной девушкой.

— И у нее не было времени на детские игры.

— Оплата, пожалуйста. Пятнадцать септимов.

Муири подняла голову, ее покрасневшие глаза уставились на Немайн.

— Я заплачу тебе, когда буду готова, ведьма! Разве ты не видишь, что я занята!? Она снова опустила голову, ее рыдания стали преувеличенно громкими, ее худая спина поднималась и опускалась с каждым всхлипом, когда Ботела и Немайн обменялись раздраженными взглядами.

Владелец "Ведьминого лекарства" зашел за прилавок и протянул мне пакетик септимов.

— Тсс. Отлично. Для тебя, дорогая... вместе с этим.

Зелье все еще было горячим на ощупь. Посыльная обращалась с ним осторожно, обернув флакон запасной льняной салфеткой, чтобы он не разбился при транспортировке. Ботела одобрительно наблюдала за действиями Немайн.

— В ближайшие сорок восемь часов он станет самым действенным. Ох, Муири... Хватит! Немедленно прекрати хныкать.

Поправляя сумку, чтобы приспособиться к новому весу, Немайн не подняла глаз, когда Ботела заговорила снова, ее хрипловатый голос был тверд.

— Мы все привыкаем, дорогая. Именно жить с этим, терпеть это — вот что делает тебя женщиной.

— Как я могу! Этот Дюфон сказал, что любит меня, и я поверила ему!

Повернувшись, чтобы уйти, Немайн тихо фыркнула от отвращения. Ее мягкий голос был еще более хриплым, чем у Ботэлы.

— Пусть все тебя используют.

Ботела кашлянула, пряча усмешку, а Муири вскинула голову и фыркнула.

— Ну, мы все знаем, что ты никогда не была бы застигнута мертвой в объятиях мужчины, Немайн.

Молодой подмастерье с жалостью взглянул на грубоватую серую мантию посыльного, местами залатанную толстыми нитками. Осматривая кожаные башмаки, перевязанные бечевкой с узлами, вплоть до толстого шрама, который вился вокруг горла Немайн, едва скрытый густой копной волос мышиного цвета, ниспадавших спутанными прядями до колен. — Не то чтобы какой-нибудь мужчина захотел бы тебя, учитывая, как ты себя преподносишь.

Посланник вздохнула.

— Это просто боль, Муири. Все это. Не имеет значения, с кем ты спишь и почему. Лучше узнать эти истины сейчас, пока ты еще молода.

Чья-то рука сжала ее плечо. Похлопав Немайн морщинистой, похожей на клешню рукой, Ботела сочувственно нахмурилась, глядя на обеих женщин.

— Боль делает вас сильными, девочки. Это дар богам. Послание, один из немногих способов достичь их ушей. Боль — это сила.

— Боль — это стыд. — Осторожно отойдя от старого алхимика, Немайн склонила голову. — Мне нужно идти. Нужно сделать еще несколько заказов. Позже, Ботела.

— Когда ты в последний раз причесывалась? Приходи к ужину, у нас будет рыба! — Проворковала продавщица, стуча по шкафчикам и доставая новые ингредиенты.

Муири хихикнула.

— Я думаю, она спит в этом гнезде из волос. Оборачивается вокруг нее, как одеяло в лесу... Ой!

Отпустив ухо юной бретонки, Ботела предостерегающе погрозила пальцем.

— Следите за своими манерами, милочка. Вы должны мне пятнадцать септимов наличными. А теперь приступай к делу...Мне нужно на сегодня пять пакетиков измельченного корня нирна, приготовленного для настойки. Быстро, быстро!

Стыд.

Спеша по оживленным улицам Маркарта, Немайн не поднимала головы. Не смея усомниться в том, что искра жалости к себе, которую Муири раздула из остывших угольков, превратилась в мучительное сомнение. Неужели она действительно так изменилась, что ни один мужчина не будет смотреть на нее благосклонно?

Поручения. Ей нужно было выполнять поручения, доставлять товары, чтобы сохранить хлеб в желудке и золото в руках.

Когда она увидела свое отражение в оконном стекле с решеткой, ее глаза засияли, как фонарики, обрамленные темной массой волос. Да что ты понимаешь. Ты действительно выглядишь как дикое чудовище, малышка Ноб.

Отбросив бессмысленные фантазии, она поднялась по ступеням, не обращая внимания на священника, стоявшего на страже у заброшенного дома. Осторожно обойдя Нордвара, который сразу заметил и проигнорировал ее, кожа его доспехов заскрипела, когда она проскользнула мимо него.

Стыд. Давным-давно она отвлекла Богов своими собственными недостатками. Привлекая внимание Эт'Ады к себе, к своей собственной боли, а не к Галану. Галан, с этими прекрасными смеющимися темными глазами и милой улыбкой, всегда был с ней. Чье благородное самопожертвование было почти завершено.

— Пока она не сломалась. Пока она не заплакала, и ее боль не испортила торжественность и радость, которые сопровождали ритуал превращения Тернового Сердца. Насмехаясь над богами, она одарила его болью, выразив свою собственную. Но это было много лет назад.

Не время для безделья! Торопливо поднимаясь по винтовой каменной лестнице в привычном ритме, она испытала крошечную жалость к Мьюри. Юная, порывистая Мьюри — с ее нежным разбитым сердцем. Ныла и причитала, беспрестанно жалуясь на несправедливость любви и жизни. В Виндхельме с девушкой хорошо обращались. Да пребудет с тобой верность северян. Почти усыновленная благородным кланом Сокрушительных Щитов... и брошенная на произвол судьбы, как только неприятности, которые она навлекла на них, ухаживая за этим выскочкой, вором Аленом Дюфоном, стали очевидны.

Действительно, трудности. Юная девушка была светловолоса и хорошо сложена. Даже работая в "Лекарстве ведьмы", Муири носила тонкое белье, новые кожаные сапоги, от которых все еще пахло дубильней, а теперь еще и серебряный кулон. Серебро, из-за которого у девушки могли возникнуть серьезные проблемы, если бы она не была осторожна.

Немайн подумала о вкусе конины, холодном и кровавом на языке. О том, как от обморожения болят руки и ноги, о том, как плачут дети, жаждущие матери и хлеба. Твердая крошка яичной скорлупы соснового дрозда, перемолотая в муку. Испорченный. Как такой человек может познать истинную боль?

Серебро и кровь. Единственная валюта в Маркарте, которая имела значение, не считая септимов. Муири совершит свои собственные ошибки. И, возможно, с грустью подумала Немайн, еще больше крови обагрит это серебряное сердце, этот изящный металлический узор. Следовало бы сказать больше. Предостеречь ее. Но молодость всегда бывает такой смелой, особенно в сердечных делах.

Выбросив из головы мысли о детеныше, она позвала его своим резким каркающим голосом, когда вошла в двемерскую секцию крепости Андерстоун.

— Айкантар! Специальная доставка.

— Отлично! Вы заставили меня ждать, но я уверен, что ваше общество того стоит.

Кальсемо нигде не было видно, альтмер-эксперт по исследованиям двемеров, скорее всего, в это время ночи слонялся по своему музею. Но его племянник Айкантар выпрямился, склонившись над столом чародея; холодное голубое отражение исчезло, когда его руки небрежно прошлись по рунам.

Обычно серьезное, золотистое лицо Мера расплылось в восторженной улыбке при виде Немайн, бесшумно приближающейся к нему.

— А-а. Я приготовил для тебя мантию, друг. Но вместо септимы... что ж, мне интересно, не откажешься ли ты пересмотреть мое предложение?

Она плотно сжала губы, когда его янтарные глаза блеснули, не зная, что сказать.

— Айкантар. Это не то, что ты думаешь. Благословение Хирсина — это... не для непосвященных.

— Так посвяти меня! Единственная причина, по которой я согласился последовать за дядей сюда, в эту помойку амбиций, заключалась в том, чтобы узнать, как местные жители занимаются магией! А что может быть более естественным — чем забытый ритуал плодородия? Не так уж и много, она вздрогнула. Альтмер вытащил блестящий кусок серой ткани, дразня ее, и помахал им перед ее лицом. Стиснув зубы, она посмотрела на него, а он самодовольно улыбнулся.

— Ты хочешь этого, ты знаешь, что хочешь. Я сам заколдовала эти мантии, чтобы усилить иллюзорные чары. Так что скажешь? Возьми меня с собой, мы сможем танцевать голышом и выть на луну! Давай!

Посасывая внутреннюю сторону щеки, Немайн с вожделением смотрела на одеяния.

— Оплата должна быть справедливой. Встретимся в конюшне через три дня. Кор, ты просто дурак. Но у вас есть оплата... ye имейте, и дорого это будет стоить. Да, я отведу тебя в священную рощу.

Крепко держась за нее, эльф отступил назад. Спрятал мантию, которую держал за спиной, и хмуро посмотрел на Немайн.

— Я думал, это произойдет сегодня вечером. Не знаю, смогу ли я сбежать от дяди к восьми часам. Это должно произойти сегодня вечером!