Распахнув дверь своей комнаты, я подошла к шкафу, открыла его и начала выбирать одежду, чтобы переодеться. В голове, пусть пока и не слишком чётко, стали проступать первые зарисовки плана.
Для начала нужно было попытаться не пустить неприкасаемого в дом, чтобы он, добираясь до меня, не убил и не покалечил других людей. Избежать этого на самом деле очень легко, мне надо просто чаще выходить на улицу и гулять по вечерам.
Главное только на этих прогулках внимательно следить за всем тем, что происходит вокруг. А то будет у меня нож из груди торчать, а я лишь тогда пойму, что убийца рядом.
Да и встретившись с ним, надо постараться не скатываться до бесполезных криков типа: "Не убивай меня!" или "Давай договоримся!". Так как на того, кто зарабатывает себе на жизнь убийствами, такое вряд ли подействуют.
Адекватный, спокойный разговор — единственное, что может помочь. Не будет его — и мне быстро перережут горло, даже не узнав, что я хочу перенять договор и предложить неприкасаемому свою плату за его услуги.
Но если всё пойдёт по плану, надеюсь, у меня хватит сил перетащить убийцу на свою сторону. По крайней мере, надежда есть.
Вот и нужная одежда нашлась, и настроение чуть прибавилось... но коленки всё равно дрожат, и ничего с этим не поделаешь. Ну да, ничто не может быть идеальным, особенно кое-как составленный план "Улыбнись неприкасаемому".
За ужином я сидела, ни на кого не обращая внимания. Обычное моё поведение, но если раньше приходилось делать это осознанно, чтобы не замечать чужих лживо-дружелюбных лиц, то теперь у меня просто не получалось отвлечься от неприятных мыслей и предчувствий. Плохо, конечно, но с самой первой секунды, как я нашла портрет неприкасаемого, в душе поселилось чувство неспокойного ожидания. Я боялась, что за моей жизнью могут прийти в любой момент, из-за чего пыталась успокоить себя хотя бы тем, что днём неприкасаемому будет трудно пробраться в наш дом, а вот когда стемнеет...
И знаете, я угадала, убийца действительно пришёл ночью, но не этой, а следующей.
— Эля, вы уходите? — спросила у меня наша домоправительница, увидев, как я снимаю с вешалки куртку и достаю шапку.
— Да, — глубоко вздохнув, почти спокойно ответила. — Пройдусь чуть-чуть на свежем воздухе, потом вернусь.
— Но ваш отец просил, чтобы вы не выходили из дома одна!
— Да знаю я, знаю.
— И всё равно уходите? Без охраны? — полным возмущения голосом, спрашивает женщина. — Этого ещё не хватало! Да Олег Викторович с нами такое сделает, если узнает, что вы одна гулять по ночам ходите, что страшно подумать!
— Ничего он вам не сделает, — как можно более небрежней отмахнулась я, про себя же подумав, что выговор или увольнение от моего папы им будет гораздо легче перенести, чем смерть от руки неприкасаемого. А второе обязательно случится, если я не выйду из дома. — Тем более, вчера я уже гуляла по улице и ничего, вернулась целая и невредимая.
— Гуляли? — неверящим тоном переспросила домработница и в следующую же секунду неожиданно помчалась на второй этаж, крича во всё горло:
— Марк, ты где ходишь? Марк!
За подмогой побежала. Ну-ну, а я-то думала, что раз получилось выбраться незамеченной из дома вчера, то и сегодня никаких проблем не возникнет. Ан нет, ошиблась. Не подумала, что домоправительница, увидев, как я одеваюсь, побежит докладывать обо всём начальнику охраны. Ведь, по сути, не в её обязанностях заботится о безопасности дома и всех живущих в нём людей.
— Элена, если вы хотите пойти на прогулку, то сначала возьмёте с собой двух моих людей! — грозным тоном начал Марк, за считанные секунды спустившись со второго этажа и оказавшись рядом со мной.
— Я ненадолго и недалеко, — упрямо возразила, сложив руки на груди. Только двух охранников мне не хватало! Да они быстрее меня умрут, если я возьму их на эту несчастную прогулку, потому как уже несколько часов, в моей душе самым позорным образом цветёт страх. Даже ожидание уже ушло, а он всё крепчает и крепчает, и это верный признак чего-то плохого.
— Тогда я вас не выпущу из дома! Потому что во всём, что касается безопасности, я решаю, что стоит делать, а что нет. И ваш отец, Элечка, сам сказал мне об этом, когда принимал на работу в этот дом, — скверно улыбаясь, протянул мужчина. Домработница за его спиной согласно поддакивала.
Я вам не Элечка! — так и крутилось на языке, но раздувать спор резко расхотелось, стоило мне ощутить едва ли не физическую боль от набирающего обороты страха. Может быть, задержись я в доме ещё на пару минут, и выйти на улицу у меня уже не получиться. Смелости не хватит. Так что лучше не медлить.
— Я пошла, пусть ваши охраннички сами меня догоняют, — расстроено буркнула и пару раз дёрнула за ручку входной двери.
Ну, а через несколько минут я уже стояла перед воротами с двумя телохранителями по бокам. Эх, кто бы знал, как тяжело было сделать тот единственный шаг и оказаться на широкой, малолюдной улице, от которой так и веет застывшим ужасом. Настоящий триллер со мной в главной роли.
— Элен, куда вы хотели пойти?
— Никуда, просто по округе побродить, — тихо ответила, слегка склонив голову набок.
И мы отправились в сторону моста "Серых Кардиналов", являющегося одной из самых старых достопримечательностей нашего города.
Правда, не смотря на такое громкое название, живых людей там порой бродило ещё меньше, чем на кладбище. Может это из-за того, что про мост ходило слишком много страшных сказок и легенд, а может никому просто не было дела до постройки времён последнего короля нашей страны.
Дорога от дома до "Кардиналов" заняла около получаса. Совсем не долго, учитывая, что убийцу нам пришлось ждать и того меньше. Так как не прошло и минуты, как я, случайно оглянувшись, заметила у другого конца моста мужчину, одетого во всё чёрное и неспешным шагом направляющегося к нам.
Мои телохранители тоже его заметили, но, вопреки всякой логике, не насторожились. Наверное, им было трудно осознать, что человек с совершенно равнодушным и отрешённым лицом может взять и напасть на них, что может свернуть голову одному и ударить длинным узким ножом в сердце второго. Да, они просто не знали, что этому неприкасаемому не нужна ненависть, чтобы убить кого-нибудь, ему вообще не нужны чувства, чтобы качественно выполнять свою работу.
Мне до сих пор стыдно за то, что я не предупредила их тогда о приближении убийцы. Умом понимаю, что им бы это всё равно не помогло, но кошки скребут.
— Элена Романова, — посмотрев на меня, тихо произнёс мужчина и выпрямился.
В ответ мне так и хотелось закричать: "Стой!", "Уйди!" — но вместо этого пришлось сказать кое-что другое, совсем не соответствующее сложившейся ситуации:
— Подожди! Можно, я подарю тебе подарок? Пожалуйста? — в момент осипшим голосом нерешительно спросила и протянула в сторону замершего убийцы свою руку, ладонью вверх.
— Зачем мне твой подарок? Тем более, я его не вижу.
— Н-ну... он будет отличать тебя от других неприкасаемых. Ты сможешь узнать, как проходит жизнь у людей, не связанных с Домом, — незаметно сглотнув, пояснила я и, достав из кармана небольшое острое лезвие, сделала порез на указательном пальце и снова протянула ему руку.
— Мне это не нужно, — глядя куда-то в сторону, спокойно проговорил он и сделал один шаг в моём направлении. Рука его при этом крепче сжала окровавленный нож.
— Почему ты думаешь, что не нужно? Ты же не знаешь, что я могу дать тебе! — с затаённым отчаянием возразила я, смотря в землю, чтобы случайно не встретиться с серыми глазами мужчины и не увидеть в них равнодушие. Тем неожиданней стало тёплое прикосновение чужих пальцев к моей ладони.
Медленно подняв голову, я едва не заплакала от страха: на руке неприкасаемого вместо нормальных ногтей росли настоящие когти, длиной не меньше трёх-четырёх сантиметров.
— Ты пила яд? Твоя кровь сейчас отравлена? — спросил он и, после того, как я резко мотнула головой в разные стороны, дотронулся до ранки на указательном пальце.
Рич.
Поначалу я даже не понял, что со мной произошло.
Просто неожиданно, стоило только дотронуться до красного пореза на пальце девушки, как весь свет, идущий от уличных фонарей и далёких небесных звёзд, померк. Исчезли звуки и запахи, а также чувство ощущения собственного тела. Но не прошло и пяти секунд, как всё вернулось обратно. Правда, в несколько ином виде.
Земля теперь освещалась не звёздами, а солнцем. Не пойми откуда появился громкий шум, состоящий из огромного количества человеческих голосов и машинного скрежета.
Я привычно хотел было закрыть уши руками, чтобы избежать потери сознания от давящих на мозг звуков, но не смог. Тело почему-то отказывалось меня слушаться. И вскоре нашлось объяснение — почему. Я просто... смотрел на мир чужими глазами. И, если судить по общим ощущениям и половине отсутствующих зубов во рту, это были глаза ребёнка.
Хм, не следовало мне соглашаться на тот непонятный подарок. Сразу было видно, что та девчонка, Элена, очень хочет жить, а потому однозначно что-то задумала. И выработанная с малых лет привычка знать и стремиться знать чуть больше других в этот раз только подвела меня. Я оказался в непонятном месте и в очень странной ситуации, из которой пока не видел выхода.
— Эль, Эля! Доченька, посмотри на маму! — спокойным, чуть мягким голосом попросила незнакомая мне женщина, которую я до сих пор не замечал. Она сидела совсем рядом, всего в полуметре от меня, и чему-то улыбалась. — Открой ротик, Элька! Скушай ложечку за маму и папу, — всё приговаривала она, и секунду спустя ребёнок всё же поднял к ней голову, а у меня наконец-то получилось получше рассмотреть её лицо.
Мама, — тут же появилась первая мысль, но эта мысль абсолютно точно мне не принадлежала. Скорее, это был какой-то первый порыв в чувствах ребёнка, а я просто его заметил.
— Эль, а ну быстро рот открывай, а то весь твой суп Бобик съест! — погрозив мне... нет, дочке пальцем, женщина поднесла к её же губам ложку с супом, а в следующее мгновение я почувствовал вкус чего-то донельзя разваренного и полухолодного на языке.
Одним из немногих моих желаний на тот момент стало желание выплюнуть гадкую еду, наверняка целиком и полностью состоящую из химикатов. Но девочка молча ела и даже не плевалась, а потому мне представился четвёртый или пятый случай за всю жизнь: терпеть то, что не нравится.
— Ну, вот и молодец, — улыбнулась мать, когда её чадо дожевало последнюю ложку. — А теперь давай ложиться спать.
Она ненадолго ушла, я же в это время старался, если и не найти нить, связывающую меня с этим телом, то хотя бы понять, как вернуться в своё собственное. Увы, у меня ничего не получалось. Опять. Почему? Как у дочери Романова получилось такое провернуть? Как — а это бесспорно она — у неё получилось заставить меня видеть эти галлюцинации? Нет, скорее Элена просто соврала, и её кровь отравлена.
Только... такой резкий переход от реальности к иллюзиям должен даваться очень сильным ядом. Но из всех известных мне отрав, чтобы получить подобный эффект (как неожиданное переселение в тело ребёнка), нужно добавлять вещество в свою кровь, а не так, как в моём случае — просто дотронуться до чужой. И да, похоже, я упустил из виду ещё одну вещь: та женщина звала меня Элей, Элькой. Смешно, оказывается, ощутить себя в теле своей жертвы. И противоестественно.
Когда мать Элены вернулась, сама девочка уже спала. Тихо вздохнув, женщина укрыла меня... ребёнка одеялом и аккуратно прилегла рядом с ним на кровать. Хотя нормально отдохнуть у неё так и не получилось, потому как буквально через полчаса девочка резко проснулась и отчего-то сразу же стала громко плакать.
Так странно, вроде бы и я плачу, и не я. И ощущение неприятное, будто моё сознание накладывается на сознание Элены-ребёнка. При этом побеждаю явно не я...
Поднявшись с кровати и взяв меня на руки, мама вышла из дома на улицу и остановилась на веранде. Кажется, она звала папу, но я-маленькая была так сильно занята размазыванием слёз по лицу, что ничего не замечала. А я-чужая не отрывала шокированных глаз от высоких старых деревьев, видневшихся вдалеке. Ведь то были деревья, посаженные ещё до Ядерной Войны, и я знала... ЗНАЛ, что это может значить.
Элена.
Глядя на побелевшее лицо неприкасаемого, я поспешила убрать свою руку подальше от его руки и на всякий случай отступила от убийцы на пару шагов назад.
Я не знала, что ему "показала" моя кровь, какой именно момент она выдернула из моего прошлого, но готовилась к самому худшему. Ведь с какой стороны не посмотри, а везде мой план был очень шатким и ненадёжным. Из-за того, что строился он, по большей части, ориентируясь не на реальные доводы разума и факты, а на обыкновенную интуицию.
— Эмм, ты же видел кое-что сейчас, да? — несмело поинтересовалась я, когда мужчина, очнувшись от моей памяти, слегка покачнулся и сделал один шаг вперёд, чтобы не потерять равновесие и не упасть.
— Да, — коротко и без эмоций.
— Хочешь, расскажу, что это такое было? — осторожно спросила, украдкой оглянувшись по сторонам. Людей на мосту совсем не было, а о мёртвых телохранителях мне сейчас лучше не вспоминать.
— Рассказывай, — медленно кивнув головой, разрешил мужчина. — По дороге на кладбище.
— Н-на какое кладбище?!
— На Северное. Ты идёшь впереди, — сказал он немного резко и зачем-то протянул свою руку в мою сторону (совсем как я недавно). Растопырив пальцы с длинными когтями, убийца с псевдо-задумчивыми интонациям спросил:
— Или не идёшь?
Всё, намёк понят.
— Нет-нет, иду, — поспешно сказала я и быстро проскочила мимо неприкасаемого.
Через десять-пятнадцать минут, когда мы отошли на довольно значительное расстояние от моста и завернули в какой-то проулок, практически полностью лишённый света, убийца заговорил:
— Что у тебя с кровью? Ты мне соврала, и она всё-таки отравлена? — его спокойный голос, от которого толпы мурашек носились по всему телу, заставил меня ещё больше прибавить шаг.
— Нет, я не врала. В ситуациях с вашим Домом вообще врать очень опасно, — тонко заметила и, собравшись с силами, попыталась как можно понятнее ответить на первый его вопрос. — Кровь у меня, наверное, с самого рождения такая, но я не уверена. Просто... когда-то моя мама работала на границе с Пепелищами вместе с одной исследовательской группой. Недолго, всего три недели. Она уже тогда была замужем за папой и как раз ходила на первом месяце беременности со мной. Но об этом она узнала только после того, как вернулась из своей трёхнедельной командировки. Родители тогда очень сильно перепугались. Пепелища всё-таки, остаточная радиация и прочая гадость настраивали их на то, что будущий ребёнок, то есть я, может родиться уродом. Их, конечно, быстро успокоили сразу несколько врачей, сказав, что плод серьёзных отклонений не имеет и от остальных детей, скорее всего, также будет мало чем отличаться. В больнице не ошиблись, потому что сейчас у меня только кровь... странно себя ведёт. Прошлое, вон, показывает.
