Случай на Кадьяке

Громкий, на грани истерики, женский крик заставил индейца недовольно поморщиться. Он поднял голову и ответил иронично на каркающем языке.

Иван скосил затуманенный болью взгляд. Юная и невероятно красивая для своего племени индианка, с черными как смола волосами, стояла с видом оскорбленной королевы. Махнув остренькими кулачками, уставилась на колоша сверлящим взглядом и, требовательно произнесла еще раз. Девочка явно была сильно возбуждена, глазки сверкают, щеки горят. Кого-то она напомнила ему, но кого?

Впервые на лице колоша появилась тень волнения, он выпрямился над телом русского, нож в опущенной руке пустил зайчик в глаза Ивана, заставив повернуть голову. Индеец раздраженно рявкнул в ответ.

Индианка ткнула пальцем в русского, дрожа от волнения произнесла что-то, затем показала на себя и отрицательно покрутила пальцем.

Колош явно колебался, обернувшись к кому-то невидимому, девушка произнесла что-то ровно и бесстрастно.

Индеец побелел от гнева, но сдержался и промолчал.

Иван наконец вспомнил, где видел девушку. Не удивительно что в первый момент он ее не узнал. Куда девалась испуганная девочка, которая простодушно удивлялась странной жизни белых? Перед колошем стояла уверенная в своих силах юная госпожа. Помогли сверкавшие на шее разноцветными звездочками стеклянные бусы. Знатную индианку из кекувских колошей (так русские называли колошей куана Кэйк) держал в аманатах (заложниках) Хайды, главный вождь острова. Русские выкупили ее и некоторое время она прожила в Михайловской крепости. Ивану девушка нравилась, нет не как женщина. Чем-то неуловимым, нет, не внешностью, характером напоминала старшую сестру. Через неделю Иван возглавил первую экспедицию на материк. В знак доброй воли подарив напоследок бусы, девушку передали родственникам.

Девушка посмотрела на индейца и молча мерила его взглядом. Колош безнадежно махнул рукой, потом гневно рявкнул и наклонился. Блеснул, разрезая путы, нож. Потирая затекшие руки, русский с трудом поднялся и огляделся. Вокруг пара десятков индейских воинов. Без огнестрела сопротивление — без шансов. Индеец подал русскому нож рукоятью вперед, Иван немного поколебался, потом нож, словно влитой, лег в мозолистую ладонь. Оружие, даже такое слабое, придало уверенность.

Девушка подошла поближе.

— Ты, — произнесла, смешно коверкая слова, — идти.

Иван молча кивнул:

— Спасибо, — не обращая внимания на бесстрастно глядящих индейцев и, ни разу не обернувшись, двинулся в сторону от гор. Он все ожидал что в спину вонзиться индейская стрела и только когда расстояние между ним и колошами превысило дальность стрельбы из лука, напряженные мышцы спины расслабились и из груди выдался облегченный выдох. Костлявая снова промахнулась. Он вдруг заметил лучи заходящего солнца, сверкающие льдом вершины на горизонте. Деревья никогда не казались ему еще такими зелеными, Жизнь -такой желанной. Он хотел видеть, слышать, жить и любить...

На четвертые сутки алеуты доставили к Михайловской крепости истощенного и оборванного, но живого человека, в котором с большим трудом узнали лихого вояку, насмешника и, несмотря на возраст, любителя потаскаться за бабами: Ивана Самойлова.