Как всегда стартовая зона была отлично освещена, тут вообще никогда не гаснет свет, правило такое, да и работает тут кто-то всегда. Вот и сейчас около моей головы, суетится заправщик. Махнул ему рукой в знак приветствия, сегодня дежурил Петруха, в любое иное время был бы не против с ним перекинуться парой слов, но увы не сегодня.

Головой мы называем посадочно-взлетный модуль от буксиров. Зачем сажать на поверхность весь аппарат, когда вернуть экипаж на базу можно в относительно небольшом модуле? Именно, не зачем, вот и остается "тело" на орбите или на станции, а на базу только голова возвращается.

— Мигель, уходишь по седьмому. — От этой новости, донесенной до меня внешне равнодушным голосом рельсовика, совсем не радостно.

Седьмой протокол лично мне говорит о том, что будет неприятно и даже больно. Как фон слушая отчеты и цифры, которыми сыпет на меня как из рога изобилия диспетчер, с благодарностью кивнул технику который открыл шлюз. И привычным, единым, плавным движением переместил себя от входа прямо в ложемет. Те кто впервые видит подобный трюк на записи, всегда думают что эта съемка монтаж. Слишком уж красиво и непривычно для земного глаза выглядит этот недолгий прыжок-полет, в котором тело пустоника преодолевает два с половиной метра от шлюза до кресла. Впрочем гравитация Красного позволяет творить и не такие вещи, и через пару дней в крепости уже не только привыкаешь ко всем этим трюкам, но и сам уже исполняешь многие из них.

Не глядя, на автомате застегнул ремни и наклоном головы показал технику, что буду не против если он проверит их закрепление. Сегодня я ухожу один и в подобной проверке нет ничего зазорного и провокационного. Как только слуга металла и электричества задраил люк, запустил штатную проверку систем.

— Маршрут понятен? — Все это время главный разгонщик крепости наставлял меня, зачем этот инструктаж вообще не ясно. Вот говорил он минуты две, и что? Я его вообще не слушал, а всю информацию получил кинув мимолетный взгляд на визор в раздел маршрутного листа и заняло это у меня секунд пять самое большое.

— Понятен база. — Впрочем служебные инструкции есть инструкции и без их соблюдения меня никто не выпустит. — Давление в норме. Заряд полный. Сведение по рельсу в пределах. Центровка в норме. Станционный луч есть. Прошу разрешение на прогрев.

— Разрешаю.

Обычно химию запускаем когда соскакиваем с рельса. Но по седьмому я должен запустить маршевые, как только покину ангар. Н-да, двенадцать джи до схода и до девятнадцати в активных зонах, ни разу не уходил так, да и вообще не слышал, что бы хоть один экипаж так гнали. Но все случается в первый раз и утешает только одно, раз есть протокол, значит все учтено и техника выдержит. А раз выдержит металл, значит и я не сломаюсь!

— Прогрев завершен.

— Начинаю обратный отсчет. Удачного подскока тебе Мигель! Десять! Девять! Восемь...

Как только прозвучал "ноль", меня тут же дернуло. Да так, что в глазах помутнело. Как я до этого момента любил старт с Пыльника, по рельсу, это же какое удобство и расслабление в сравнении с уходом от Мамы! Но в этот раз было даже жестче чем земной старт, в разы.

Обычная легкость запуска из крепости обусловлена не столько относительно малой гравитацией Красного, сколько нашей стартовой линией. Которая протянулась на двадцать три километра и представляет из себя монорельс на магнитной подушке. Разгоняться по нему одно удовольствие, и сплошная экономия. Поправка, в обычном режиме, разгон по нему удовольствие, сейчас же меня буквально плющило о ложемет, а глаза так и порываются посмотреть, что же там на самом деле у меня за черепной коробкой. А когда заработала химия, стало еще хуже. Сегодня явно никто не думает о экономии! С таким стартом, на станции я буду не через пять часов как обычно, а через сорок одну минуту. Рекорд Пыльника! Но мне вот от этого совсем, что-то не радостно, потому как это все же больно, до крика. До того крика, который из-за перегрузки никогда не вырвется из тебя...

Первая космическая за двадцать две секунды! Есть чем гордится. Несмотря на то, что химия продолжает жечь, разгоняя меня на прямой, столь непривычный для пустоты маршрут, стало легче, как только сошел с линии.

— Ох!

Все же до чего резкий переход... вот давит, давит, давит и ра-а-а-аз и все, никакого давления, даже от гравитации, полная невесомость и инерционное движение. И тишина, хотя в ушах у меня по прежнему звенит и шумит, но это остаточное.

— Отдышался? — А это уже станция меня "поймала" на свой канал.

— Да-а-а. — С трудом, ой, с трудом дается мне это простое слово.

— Ты чего один Пух? Где твой Вини? — Раньше я хотел придушить Чижеева, нашего "хозяина орбит", за специфический юмор и язык без костей, но сейчас свыкся и мне даже начала почти нравиться его манера общения.

— В лазарете.

— Та-а-ак... — Опять он все проспал и сейчас видимо читает рассылку крепости. Видел я как приходит им разнарядка, борт такой-то, вектор, время, а чтобы увидеть детали, такие как список экипажа, нужно приложение открыть, а этим мало кто утруждается, ведь все мы тут давно друг друга знаем. — Эк тебя. — Через десять секунд продолжил он. — Не жалеет начальство нас, бедных пустотников, уже как северян запускаем! Это же произвол!

Северяне вообще повернуты на экономии и превозмогании, у них буксиры даже спроектированы на одного. Правда они и в пилоты берут только одиночек, после жесточайшего психотестирования. Но все равно, болтаться как они в пустоте месяцами одному, тут даже если у тебя предрасположенность к одиночеству, все равно с катушек съезжать начнешь. Их вообще вся пустота двинутыми считает, всех северных пилотов скопом и надо сказать, не совсем без повода мы так думаем. Так что тут он почти прав. Почти...

— Не грузи и не грузим будешь. — Я все же продышался и попробовал заткнуть его, а то если этого не сделать, то мои уши кровью изойдут уже через полчаса. — Не ты на подскоке.

Хотел сказать, что и пустоник он с большой натяжкой, но вспомнил, что судя по послужному списку он и мне в этом фору даст знатную, все же он бывший кэп, моего кэпа.

— Не кипишуй. Я уже все посчитал. Пакет от Серого обработал. Так, что можешь спать. Или он Белый?.. — Только вот не надо по этой теме, кто мог уже по ней катается с тех пор как "Митрандир" на маршрут встал, а это ж без малого пять лет и не устают ведь люди!

— Ага, все девять минут? — Именно столько показывал навигатор на своем дисплее до включения тормозных и коррекционных. — Щедрое предложение! — Увожу разговор в сторону, ну не интересно мне эта заезженная тема: считать Гендальфа Серым или все же Белым. Умные люди давно если и кличут данное шило то не иначе как серо-белым, во избежание ненужных споров.

— Зато быстро!

— Покормите по прилету?

— О! Когда?! По тому, что я тут посчитал, мы тебя соединяем со стыковки, на прямую без перехода и уйдешь ты сразу, как крепежи закроем.

— Как сразу?!

— А вот так, Миха и Бом уже перегоняют твое тело на гибкий/?/. Иначе никак, Пух... Вообще никак... Тебя шило или подхватит в окне, или ты грести сам будешь до цели, месяцев так семь-восемь. А от окна не то что форточка, а щель мизерная осталась.

— Что, вот так, голодным пойду? — Больше ничего на ум и не пришло от этих новостей.

— Ну, с гибкого же, так что это и к лучшему.

И тут до меня дошло. И зубы заболели.

— Да ты не переживай, ты бы видел как уходил северянин, часов семь назад! Они торги раньше закрыли видимо. Ему двенадцать твердых/?/ навесили! Двенадцать! И семь из них каскадом запустили, если ты не понял, взрывным каскадом. — Что сказать, я проникся! Еще как проникся. Мои трудности это так, пробежка трусцой в сравнении с тем, что досталось неизвестному мне пилоту.

— Это же было больно... И долго... Не как у меня по седьмому на секунды, а минуты на две каждый взрыв! — В слух считаю я.

— На сто сорок секунд каждый, ага, семь раз подряд... Вот ему теперь не нужно шило. Сам дойдет, с таким то пинком!

Очень им нужен этот булыжник. Двенадцать кольцевых твердотопливных ускорителей отдали под этот рейс, а ведь в отличии от стандартных разгонных бустеров это безвозвратная потеря. При их общей прижимистости это что-то запредельное. Да и шаттл этот судя по всему под списание пойдет по возвращению, и возможно пилот тоже. Впрочем, как северяне относятся к людскому ресурсу, нам хорошо известно. С другой стороны самураи, поднебесники, "партнеры" все так же относятся, если смотреть не на слова, а на дела. Только южане, да наши что-то думают о тех кто вкалывает в пустоте. Хотя, наши тоже скорее на словах — да и потому, что все начальство из "своих" стариков. А южане, после Мора то и почти тридцатилетней изоляции сильно не в тренде по этому вопросу, они вообще очень странные, хотя если вспомнить через что они все прошли...

На базе считают, что я должен с ними легко находить общий язык. Только потому, что моя мама беженка из бывшей Аргентины. Но она умерла при родах, и от неё у меня только имя. Я даже внешне не похож на выходца из Южной Америки, сероглазый шатен по фамилии Пухов! Мигель Сергеевич Пухов, на половину из обрусевших немцев на половину аргентинец, которого все называют русским. Впрочем любого выходца из КС/?/ называют русским, даже если он жгучий брюнет кавказских кровей или алеут с раскосым прищуром. Привычка...

— Что у тебя с движками? — Резко прервав поток словоблудия, который я уже не слушал, Чижеев стал максимально серьезным.

— Норма. — После тщательного осмотра всей телеметрии ответил я.

— А у меня показывает рассинхрон по игреку.

— Сейчас.

Пришлось отстегиваться, доставать тестировщик и подключать его для сканирования минуя основную сеть.

— Норма. — Закрыв щиток и упаковав тестер обратно доложился хозяину. — На твоей стороне что-то.

— Или передающий комплекс у тебя фонит. — Высказал более здравую мысль наш главный орбитал.

— Проверять будем? — Это нужно вылезать и смотреть снаружи, ой как не хочется то!

— Нет. Не успеем. Видимо при жестком старте, что-то отошло. Когда на маршрут выйдешь, там и подтянешь.

— Сам? — Уточнил я. Не то, что не умею, умею конечно, учили все же, но реально я снаружи на корпусе только с движками работал, а не с периферией.

— Сам, сам. — Не оставила мне никаких сомнений станция. — Тебе все равно после гибкого пол корабля завинчивать, так что не переживай. — Ну это он преувеличивает, хотя поработать и правда придется.

— Магнитроны закрепите получше! — Вырвалось у меня, поймать дозу от ближайшей вспышки, из-за того, что где-то отошел контакт мне не хотелось совершенно!

— Обижаешь... — Впрочем тут я зря, с этим у мужиков никогда проблем не было, понимают меру ответственности так сказать.

— Немного нервы играют. — Честно и без экивоков пояснил свою предыдущую фразу.

— Все мы не железные...

Сочувствие от Чижеева?! Это как то не укладывается в моем мировосприятии! Это ведь с его длинного языка я Пух, и летаю на "Бочонке меда"! Это в мой первый рейс произошло. Кеп тогда решил меня подколоть и по прилету на станцию, подсунул мне тюбик меда, с иной наклейкой, ну я и даванул, что было сил. Как итог, когда шлюз открылся в кабине была живописная картина, мой начальник профи и момент подобрал нужный, как раз шлюзовались и дернуло прилично, так что в меду замазало многое. И тут влетает Чижеев и смотря на моего кепа произносит: "Ну... Вениамин, не ожидал от тебя!". Потом он на меня переключился: "Стажер Пухов, должны уже были привыкнуть, и не попадаться так легко, да и на мед, на эту древнюю как говно мамонта шутку то!". Как сейчас помню, в тот момент его глаза затуманились и он произнес ставшее для нас фатальным: "Виниамин... Пухов... Мед...". Всё, с тех пор нашу пару иначе как Вини-Пух никто не звал, а буксир наш в базе пояса и Пыльника значится как "Бочонок меда". А то, что у него и имени нет, а только номер СТБ-17/24, так это безымянный он для отчетов официальных и для Зеленой. У нас тут у всего есть имена, так как то легче.

— Да, трудно! Но тебе вообще половина пустотников завидует, уж я то знаю! — Это все уже узнали о моих премиальных и примерили их на себя? — Одиночка с подскоком, да с твоим стажем... Думаю будет по прилету у тебя свой "буксирчик". — Надо будет проверить нормативы, а вдруг не шутит. Но обычно подобное прописано мелким шрифтом в дцатом под параграфе, сто сороковой статьи, седьмого приложения к контракту.

— А, что, слышно, что-то о расширении эскадры? — Слухи давно ходят, что нам еще два борта пришлют, но то слухи, а хозяин может и твердо знать.

— По секрету, один СТБ уже в значится в декларации "Байкала"/?/, на следующий виток.

— Фью... — Хорошие новости, и если он не наврал о моем скором капитанстве, то, эх, у меня и правда радужное будущее! Дожить бы до него только...

Оттормозился нормально, даже очень хорошо, если учесть, что шел в нештатном режиме. Правда заслуги моей в этом ноль целых ноль десятых, станция вела меня плотно, ладонь на ручке так ни разу и не шевельнулась. Даже нештатную "парковку" прямо на тело, минуя стыковочную секцию и ту провели без меня, Бом и Мишка чуть ли не ручками соединили голову с крепежами. Подключение к корабельной сети и... "Бочонок меда" обрел свою голову, она же по совместительству управляющий контур.

— Давление сейчас тебе нормализовать?

Секунд пять подумал над предложением станции, закачать воздух на борт.

— Нет, мне все равно в скафе сидеть до начала инерционного участка, а потом наружу лезть. Сам потом сделаю.

— Хорошо. Начинаю тесты...

— Бом, Миха, вы сейчас по мне же ползаете? — Юстировка займет минут девять, так что а вдруг?

— Ну да! Куда мы денемся то с этой каторги? — Голос Бома перепутать с чьим-то другим просто невозможно, он такой хриплый, что кажется, будто его хозяин курит по пять пачек в день и выпивает не меньше литра самогона в сутки. Конечно все это не так, пить то ладно, но курить?! Кто же ему даст то! И с каторгой это не о своей работе, он её любит, а о начальстве своем, и я его понимаю, неделями находится в ограниченном пространстве рядом с Чижеевым, это точно "каторга".

— Посмотрите что там с ближним передатчиком.

— Уже. Поправили. Если на гибком не отвалится ничего, то вылезать и не потребуется тебе.

— Липучки/?/ все равно проверю, так что вылезать по-любому. — Как не закрепи их, а все равно разъедутся, даже если по стреле уходить.

— Какие липучки? Ты пустым уходишь. — Недоумение в голосе Бома вполне явственно. — У меня в маршрутном листе их нет!

— Бо-о-о-м... — Как можно вкрадчивее произношу я. — Только не говори мне, что я уже в окне стою, с целью булыжник заарканить, а липучек мне не выделили!!! — Кажется, меня только что продинамили и с премиальными, и с капитанством, да и старт по седьмому протоколу зря меня мучил. Даже если они сейчас, вот прямо сразу спохватятся, это час займет!

— Э-э-э... — Кажется Бома переклинило, он только что осознал всю нелепость ситуации.