| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Где-то рядом шевельнулся чужой Источник. Злится, злится старик, едва может удержать себя в руках. Думал, придет и будет вертеть молодым щенком, как захочет. Я призвал Силу практически не скрываясь, отворил канал Источника на всю мощь. Имею право! Мой дом окружен периметрами в шесть слоев, даже если мы устроим здесь дуэль по всем правилам, амулеты инструментального контроля не шевельнутся, а то, о чем "надзор" не знает, не сможет и покарать.
Старику не следовало приходить ко мне в одиночку.
Чарак сидел без единого движения минут пять. Дело ведь не в мощи Источника (она у нас приблизительно равна), а в стиле обучения. Старик мог быть сколь угодно хорошим некромантом, но боевой маг из него посредственный, иначе он не утек бы из Редстона из-за какого-то дурацкого покушения. А меня учил сам Эдан Сатал, Чарак не мог этого не знать. Наконец, я смилостивился и отпустил Силу.
— Я понимаю твои чувства, — в голосе старого некроманта не было и тени эмоций, он стал чем-то похож на Ларкеса с его кукольной мимикой. — Твоя жизнь была подвергнута опасности, ты недоволен. Соглашение невозможно до тех пор, пока не выплачен долг. Что ты предложишь в качестве виры?
Я гнусно улыбнулся. Это была последняя его ошибка.
— Вот моя вира — я не хочу больше никого из вас видеть! Никогда.
— Это неразумно, надеюсь, ты передумаешь и предложишь что-нибудь еще. Я подожду.
Чарак встал и вышел, не прощаясь, оставив свои разноцветные рисунки на столе. Если он таким образом надеялся заронить в мою душу тень сомнения, то просчитался. Был бы я хуже воспитан, еще бы и плюнул ему вслед, однако, схемки не выкинул, по причине природного краухардского скопидомства, а аккуратно сложил и засунул в дневник (надо будет оформить там специальный кармашек для таких вот сувениров).
Не знаю, на что рассчитывал старик, когда приходил ко мне: идея заставить черного работать задарма — тема для анекдотов. Может, он полагал, что на слово "Искусники" я выполню команду "кусь"? Откуда ему было знать, какой ужасной была моя месть за покушение в Финакуне! Для сектантов нет ничего хуже, чем угодить живыми в лапы НЗАМИПС, а их главарь до сих пор видит гигантских муравьев, где можно и где не можно. Или Чарак рассчитывал на авторитет учителя? Так я у него в учениках проходил два месяца, не больше, какой тут может быть авторитет!
От души плюнув на странного визитера, я занялся своими делами, благо их у меня было до затылка. Всякие там древние амулеты, вкупе с Искусниками и Белым Халаком, в два счета выветрились из головы. Я искренне полагал, что после тех приключений, которыми сопровождалась моя служба в НЗАМИПС, любой черный маг имеет право жить спокойно если не до конца дней, то очень и очень долго. Собственно, так бы все и получилось, не имей дурные сектанты свое мнение на этот счет.
Зима прошла тихо. Приближался момент истины — пора было решать, имеют ли разработки Йохана право на жизнь.
В тот день я с самого утра возился у резервуаров — хотел убедиться, что ежи не прогрызут бетонное основание насквозь. Исключительно энергичные сволочи! Сверлить они не сверлят (тут Йохан хватил), а вот скребут неутомимо, погружаясь в любое твердое основание с неизбежностью раскаленного утюга, угодившего на лед. Надеюсь, в следующем поколении наш природник сумеет привить им чувство вкуса. Весеннее солнышко прогрело воду, обитатели прудов оживились, и гора камней в рабочем бассейне начала стремительно опадать. Еще неделя и можно будет слить реагент для оценки эффективности каскада.
Когда со стороны усадьбы донесся громкий хлопок, я поежился — слишком уж звук напоминал взрыв в недоброй памяти шахте, разве что грохота камней не было. Чем они там занимаются без меня? Над крышами поднялись клубы черного дыма. Мысленно представив все возможные причины шума, я плюнул на ежей и отправился выяснять, в чем дело.
Блестели осколки выбитых стекол, почти у самого дома в землю зарылась покореженная мотоциклетная рама. В воздухе облаком висел чадный смрад горелого мяса и паленой резины. Тусклое пламя лениво лизало обтянутый каучуком обод, вокруг валялись куски обгорелой плоти и, как-то совершенно неуместно, эмалированный тазик с орнаментом из зайчиков. По дороге, с ревом, удалялся грузовик на широких шинах, на каком только и можно одолеть непролазную суэссонскую грязь.
Я тупо пытался осознать произошедшее. Первым делом глаз нашарил Полака и Йохана, белый держался хорошо. Мчаться за целителями не потребуется — у меня с этой публикой сложные отношения. Рона дома нет, значит, по методу исключения, валяющаяся посреди двора нога могла принадлежать только мистеру Флапу.
Они убили моего зомби, робкое, безобиднейшее существо! Кто мог совершить такое варварство? И зачем? Если произошедшее — попытка шантажа, то пугать черного — глупейшая идея, любому жителю Ингерники это понятно. Тогда — что?
Я подошел к жалобно причитающему Йохану, призвал Источник и попытался прощупать дымящиеся обломки на предмет остаточной ауры. Увы, только зомби! Взрыв имел чисто алхимическую природу. Надо будет осмотреть то место, откуда бомбу кидали.
Йохан, наконец, заметил меня, и на его лице отразилось невероятное облегчение.
— Ох, Том, мы так испугались! Думали, тебя убили.
Все правильно: моя одежда, мой мотоцикл и рост похожий, бомба предназначалась мне, а мистер Флап просто неудачно подвернулся. В таком случае, вопрос "кто" отпадает — не так уж много народу готово покуситься на жизнь черного мага, и боевики секты Искусников лидируют тут с приличным отрывом. Странно только, что они так облажались... То есть, что ж это выходит: я на мертвеца похож?!!
Первым порывом было догнать мерзавцев. Но... Мой мотоцикл уничтожен, обзавестись грузовичком я так и не сподобился. Четвертушка вернется не раньше пяти, а пускаться в погоню пешком — верх идиотизма. Телефона в доме удавленника до сих пор не было, единственный вариант — бежать на ближайшую ферму, расположенную в пяти километрах, и просить транспорт (там телефона тоже нет). Если у злоумышленников есть минимально проработанный план отхода, они будут сидеть дома и пить чай задолго до того, как я начну их разыскивать. И фиг лишь смысл метаться?
Впрочем, им это не поможет — я буду преследовать их последовательно и методично. Покуситься на жизнь черного мага, испортить его имущество! Я уже не говорю про мистера Флапа, которому пришлось умирать второй раз (надеюсь, он не понял, что с ним произошло). Зомби обладал воистину ангельским характером: он слушался людей беспрекословно (и меня — в первую очередь), безропотно выполнял всю черную работу по дому (которой теперь придется заниматься и мне), помогал Йохану в организации садика на заднем дворе (природник всех достал своими грядками). Не знаю, каким он был при жизни, но теперь участвовать в простых домашних хлопотах ему безумно нравилось. И мыть мой мотоцикл мистер Флап взялся совершенно добровольно, а за все труды получил зажигательную бомбу.
Хуже только убийство белого!
И тут мое тело пронзила волна тошнотворной внутренней дрожи, которую я теперь научился распознавать. Предчувствие беды. Я ведь знал, что они придут, и все равно прошляпил. Теперь, если продолжать в том же духе, под удар попадет моя семья. Долго ли сектантам украсть ребенка? Джо не удастся отсидеться в Краухарде, а малышей-белых не засунешь в карман — необходимость бояться и прятаться станет для них травмой на всю жизнь. Но и оставлять покушение безнаказанным нельзя — бездействие отнюдь не гарантировало безмятежность. Кто знает, что ненормальные измыслят в следующий раз! Я слишком многое ценю в этом мире и этим уязвим.
Что же делать?
Глупый вопрос! Если они не знают причины своих бед, то и нанести ответный удар не смогут. Я окинул оценивающим взглядом разметанные по двору клочки плоти и постановил:
— Придется мне ненадолго умереть.
Сатал не обязан был селиться в Редстоне, даже наоборот — сильным черным свойственно держаться друг от друга подальше, но для перевозки семьи нужно было создать надежное гнездо, такие вещи с бухты-барахты не делаются. Однако прошло уже больше года, а никакие шаги к переезду не предпринимались. Сатал ловил себя на мысли, что наличие неподалеку решительно настроенного колдуна кажется ему весьма разумным. Что за ерунда? Мисс Кевинахари такое поведение мага не удивляло, но спрашивать совета у эмпатки бывший координатор считал ниже своего достоинства. Черный должен уметь разбираться со своими проблемами сам!
Ответ на невысказанный вопрос пришел неожиданно: чувство самосохранения принуждало мага стать частью иерархии, оставлять потомство под защитой себе подобных, терпеть дискомфорт ради предсказуемости будущего. Долгие часы, проведенные наедине с чудовищем, давали о себе знать: разум еще не усвоил урок, а подсознание навсегда запечатлело чувства волшебников, потерявших все только потому, что им нужно было спать. Сатал, рожденный в более-менее спокойные времена, думал и действовал как умудренный потерями столетний колдун. К сожалению, причина для познания себя была печальной.
Легкое беспокойство привело мага в кабинет начальника. Это казалось естественным — мимо старшего координатора никакие бедствия пройти не могли. Сотрудники офиса держались нервно, что только укрепило Сатала в подозрениях.
Непривычно растрепанный Ларкес, пригорюнившись, сидел за столом и рассматривал графин характерной формы. Прозрачная жидкость сохранилась лишь на самом дне сосуда и в маленькой хрустальной стопочке. Запах спирта витал в помещении: вероятно, маг не только пил из стаканов, но и кидался ими. Как на это реагировать, было непонятно.
Ларкес заметил визитера, хотя и не сразу.
— Не получилось, — с пьяной серьезностью сообщил он.
Сатал почувствовал острую потребность позвать Кевинахари, но, по ее же словам, Ларкес патологически не доверял эмпатам. Оставалось ждать в надежде, что старший координатор выскажется определеннее. Вместо разговоров хозяин кабинета подтолкнул гостю стандартный бланк телефонограммы.
Офис суэссонского НЗАМИПС сообщал, что такого-то числа, около одиннадцати ноль-ноль, подрывом мощного взрывного устройства в своем доме убит бывший сотрудник "надзора", маг-аниматор Томас Тангор. Ведется следствие. Сатал прочитал бумажку несколько раз — молодой колдун, до сих пор называющий его учителем, никак не представлялся ему в мертвом виде. Разум и интуиция опять вошли в клинч.
Старший координатор шмыгнул носом. Сатал настороженно покосился на него: в таком состоянии черные маги способны чудить, некоторые — бьются в истерике, а иные — впадают в буйство. Одно точно — после такого концерта координатором Ларкес не останется, а Саталу удивительно не хотелось разгребать проблему в одиночку.
— Что собираешься делать?
— А что тут сделаешь? — удивился пьяный маг. — Он умер, его больше нет.
— Например — найти виновных и отомстить.
— Я двадцать лет искал и мстил. А толку? Его снова убили.
Сатал решил не сосредотачиваться на странной энтимологии слова "он". Маг порылся в доставшихся от Шороха воспоминаниях — нужно было сказать что-то нестандартное, способное пронять черного из того поколения, к которому принадлежал Ларкес.
— Ты не один! — почти процитировал Сатал. — А он вернется. Сильные духи всегда возвращаются, снова рождаются среди живых. Вместе мы сможем встретить его достойно.
— Да! — неожиданно встрепенулся Ларкес. — Так и будет, я знаю. Я видел доказательство! Мы будем стараться еще больше!!!
Сатал слегка отодвинулся от невменяемого колдуна. Особой мощью нынешний старший координатор не обладал, но баек про то, как его оппоненты умирали, не успев дотянуться до Источника, ходило предостаточно. Однако Ларкес повел себя на удивление разумно — немного покопавшись в столе, он вытащил оттуда пузырек без этикетки, накапал в стакан ярко желтых капель и, не найдя, чем разбавить, выпил так. Судя по выражению лица, на вкус капли были омерзительны.
— Через полчаса собираемся в малом конференц-зале, — проморгавшись, сообщил Ларкес, — собери старших по отделам, будем формировать рабочую группу. Такая выходка не должна остаться безнаказанной!
Глава 51
А ведь какая великолепная, на первый взгляд, была идея — притвориться мертвым!
На стадии обсуждения план выглядел идеально, но чем дальше, тем больше я понимал сомнения Йохана в возможности его реализации. Собственно, выдать разорванное на клочки тело за мое сложности не представляло — остаточная аура зомби была весьма похожа на хозяйскую. Однако сам я, живой и невредимый, должен был исчезнуть без следа.
— Ты понимаешь, что проследить черного не так уж сложно? Вас мало и вы бросаетесь в глаза. Простейший опрос станционных служащих выявит странного путешественника, а в таком деле достаточно будет подозрений. Попытка добраться до людного города, минуя чугунку, оставит еще больше хвостов, если только ты не начнешь убирать свидетелей.
Оспорить доводы Йохана было сложно. Белые, они, если начинают мыслить, оказываются до тошноты рациональными.
— А если мне замаскироваться под простого человека?
Наш природник поджал губы и отрицательно помотал головой.
— Не пойдет! Обычных людей много и некоторые вещи они чувствуют не хуже иных эмпатов. Пять минут общения и окружающим станет понятно, что с тобой что-то не так, на первой же станции жандармы попросят у тебя документы.
Проклятье! Неужели мне придется выбираться из Суэссона пешком, ночуя на земле и питаясь мышами? Да я же после первого дождя замерзну насмерть! Вот ведь непруха.
— Может, послать меня посылкой?
— Сам понял, что сказал?
Я глубоко задумался. Предчувствие беды не отпускало, а мне не хотелось платить за пренебрежение к нему так же дорого, как за неудачный ритуал. Я должен был пробраться через Суэссон и Вендел невидимкой, на чудачества которого никто не обратит внимания. Мое сердце йокнуло, я сглотнул, вздохнул и только со второй попытки смог выговорить:
— Слышь, а под белого меня замаскировать получится?
Идея была настолько безумной, что могла сработать, но для ее реализации мне нужна была помощь. Тем более что время поджимало.
Во-первых — одежда. Теперь на мне были запасные брюки Полака — не лишенные удобства, но выглядящие совершенно похабно (небесно-голубые штаны из плотного льна, довольно свободного покроя). Йохан пожертвовал теплый свитер домашней вязки (учитывая, что белый был выше меня на полголовы, я тонул в обновке как в девчачьем платье). Ношеную куртку отдал Четвертушка, который от моего нового облика немного припух.
Но этого было мало. Мне обесцветили волосы, не до белого, а до гадко-рыжего цвета, что позволило носить привезенные из Михандрова бутсы даже с некоторым пижонством. На большее времени не хватило — тут как раз вернулся Рон. Еще можно было объяснить, почему Йохан с Полаком не побежали за помощью пешком (по той же дороге, которой уехали злоумышленники), но если Четвертушка сразу же не помчится к жандармам, могут возникнуть вопросы. Я спешно написал доверенность на свое имущество, датированную задним числом (пришлось переписывать — Рон нервничал и дважды ошибался с датой), Йохан забацал на коленке амулет, худо-бедно имитирующий неинициированный белый Источник и надел его на меня с сакраментальной фразой:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
