| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Мистер Крауч повернулся к Дамблдору.
— Я думаю, это все, Альбус?
— Думаю, да, — сказал Дамблдор, который смотрел на мистера Крауча с легким беспокойством. — Ты уверен, что не хотел бы остаться в Хогвартсе на ночь, Барти?
— Нет, Дамблдор, я должен вернуться в министерство, — сказал мистер Крауч. — Сейчас очень напряженное, очень трудное время. ...Я оставил молодого Уэзерби за главного. ...Полон энтузиазма. ...немного излишнего энтузиазма, если честно.
— Ты хотя бы зайдешь и выпьешь чего-нибудь перед уходом? — спросил Дамблдор.
— Ну же, Барти, я остаюсь! — радостно воскликнул Бэгмен. — Знаешь, теперь все это происходит в Хогвартсе, здесь гораздо интереснее, чем в офисе!
— Я так не думаю, Людо, — сказал Крауч с ноткой прежнего нетерпения.
— Профессор Каркаров, мадам Максим, выпьете на ночь? — спросил Дамблдор.
Но мадам Максим уже обняла Флер за плечи и быстро вывела ее из комнаты. Гарри слышал, как они быстро переговаривались по-французски, направляясь в Большой зал. Каркаров поманил Крама, и они тоже вышли, хотя и молча.
— Гарри, Седрик, я предлагаю вам пойти спать, — сказал Дамблдор, улыбаясь им обоим. — Я уверен, что Гриффиндор и Хаффлпафф ждут не дождутся возможности отпраздновать с вами, и было бы стыдно лишать их этого отличного повода устроить большой беспорядок и шум.
Гарри взглянул на Седрика, тот кивнул, и они вместе вышли.
Большой зал опустел; свечи догорели, придавая неровным улыбкам тыкв жутковатый мерцающий вид.
— Итак, — сказал Седрик с легкой улыбкой. — Мы снова играем друг против друга!
— Я полагаю, — сказал Гарри. Он действительно не мог придумать, что сказать. В его голове, казалось, царил полный беспорядок, как будто в его мозгу что-то перерыли.
— Итак... расскажи мне. — сказал Седрик, когда они достигли вестибюля, который теперь освещался только факелами из-за отсутствия Кубка Огня. — Как ты положил свое имя?
— Я этого не делал, — сказал Гарри, глядя на него снизу вверх. — Я этого не добавлял. Я говорил правду.
— А... ладно, — сказал Седрик. Гарри понял, что Седрик ему не поверил. — хорошо. ...тогда увидимся.
Вместо того, чтобы подняться по мраморной лестнице, Седрик направился к двери справа от нее. Гарри постоял, слушая, как он спускается по каменным ступеням, затем медленно начал подниматься по мраморным.
Поверит ли ему кто-нибудь, кроме Рона и Гермионы, или все они подумают, что он сам вызвался участвовать в турнире? Но как кто-то мог подумать такое, когда он столкнулся с конкурентами, у которых было на три года больше магического образования, чем у него, — когда теперь перед ним стояли задачи, которые не только казались очень опасными, но и которые предстояло выполнить перед сотнями людей? Да, он думал об этом. ...он фантазировал об этом. ...но на самом деле это была шутка, пустая мечта. ...он никогда по-настоящему серьезно не думал о поступлении. . . .
Но кто-то другой рассматривал это предложение. . . кто-то другой хотел, чтобы он участвовал в турнире, и позаботился о том, чтобы его приняли. Почему? Чтобы угостить его? Почему-то он так не думал. . . .
Видеть, как он выставляет себя дураком? Что ж, скорее всего, их желание исполнилось. . . .
Но чтобы его убили?
Был ли Грюм просто обычным параноиком? Не мог ли кто-нибудь поместить имя Гарри в кубок в качестве уловки, розыгрыша? Действительно ли кто-нибудь хотел его смерти?
Гарри сразу же нашелся, что ответить. Да, кто-то хотел его смерти, кто-то хотел его смерти с тех пор, как ему исполнился год. ...Лорд Волдеморт. Но как Волдеморт мог добиться того, чтобы имя Гарри попало в Кубок Огня? Предполагалось, что Волдеморт был далеко, в какой-то далекой стране, скрывался в одиночестве. ...слабый и бессильный. . . .
Однако в том сне, который ему приснился, незадолго до того, как он проснулся от боли в шраме, Волдеморт был не один. ...он разговаривал с Червехвостом. ...замышляя убийство Гарри. . . .
Гарри был потрясен, обнаружив, что уже стоит лицом к лицу с Толстой дамой. Он едва замечал, куда несут его ноги. Также он был удивлен, увидев, что она была не одна в своем окружении. Высохшая ведьма, которая промелькнула на картине ее соседа, когда он присоединился к чемпионам внизу, теперь самодовольно сидела рядом с Толстой дамой. Она, должно быть, преодолела все картины, выстроившиеся вдоль семи лестниц, чтобы добраться сюда раньше него. И она, и толстая дама смотрели на него сверху вниз с живейшим интересом.
— Так, так, так, — сказала Толстая дама, — Вайолет только что рассказала мне все. Кого же только что выбрали чемпионом школы?
— Чушь собачья, — тупо произнес Гарри.
— Это определенно не так! — возмущенно воскликнула бледная ведьма.
— Нет, нет, Ви, это пароль, — успокаивающе сказала Толстая дама и распахнулась на петлях, пропуская Гарри в гостиную.
Грохот, который донесся до ушей Гарри, когда портрет открылся, чуть не сбил его с ног. Следующее, что он помнил, это как дюжина пар рук втащила его в гостиную, и он оказался лицом к лицу со всем Гриффиндорским факультетом, который кричал, аплодировал и свистел.
— Ты должен был сказать нам, что поступил! — проревел Фред; он выглядел наполовину раздраженным, наполовину глубоко впечатленным.
— Как ты это сделал, не отрастив бороду? Блестяще! — взревел Джордж.
— Я этого не делал, — сказал Гарри. — Я не знаю, как...
Но Анджелина уже набросилась на него:
— О, если это не могу быть я, то, по крайней мере, это гриффиндорец...
— Ты сможешь отплатить Диггори за тот последний матч по квиддичу, Гарри! — закричала Кэти Белл, еще одна из гриффиндорских преследовательниц.
— У нас есть еда, Гарри, иди и поешь немного...
— Я не голоден, я наелся досыта на пиру...
Но никто не хотел слышать, что он не голоден; никто не хотел слышать, что он не поставил свое имя на чашу; казалось, ни один человек не заметил, что у него совсем не было настроения праздновать. ...Ли Джордан откуда-то раздобыл знамя Гриффиндора и настоял на том, чтобы обернуть его вокруг Гарри, как плащ. Гарри не мог уйти; всякий раз, когда он пытался бочком пробраться к лестнице, ведущей в общежития, толпа вокруг него смыкала ряды, навязывая ему еще сливочного пива и суя в руки чипсы и арахис. . . . Все хотели знать, как ему это удалось, как он обманул возраст Дамблдора и сумел вписать свое имя в кубок. . . .
— Я этого не делал, — повторял он снова и снова, — я не знаю, как это случилось.
Но, несмотря на то, что все обратили на него внимание, он мог бы с таким же успехом вообще не отвечать.
— Я устал! — проревел он наконец, спустя почти полчаса. — Нет, серьезно, Джордж, я иду спать...
Больше всего на свете он хотел найти Рона и Гермиону, обрести хоть каплю здравомыслия, но никого из них, казалось, не было в общей комнате. Настаивая на том, что ему нужно поспать, и чуть не раздавив маленьких братьев Криви, когда они попытались подстеречь его у подножия лестницы, Гарри сумел отделаться от всех и подняться в спальню так быстро, как только мог.
К своему огромному облегчению, он обнаружил, что Рон лежит на своей кровати в пустой спальне, все еще полностью одетый. Он поднял глаза, когда Гарри захлопнул за собой дверь.
— Где ты был? — спросил Гарри.
— О, привет, — сказал Рон.
Он улыбался, но это была очень странная, натянутая улыбка. Гарри вдруг осознал, что на нем все еще надето алое знамя Гриффиндора, которое Ли повязал вокруг него. Он поспешил снять его, но оно было завязано очень туго. Рон неподвижно лежал на кровати, наблюдая, как Гарри пытается его снять.
— Итак, — сказал он, когда Гарри, наконец, снял знамя и швырнул его в угол. — Поздравляю.
— Что значит "поздравляю"? — сказал Гарри, уставившись на Рона. В том, как Рон улыбался, определенно было что-то не так: это больше походило на гримасу.
— хорошо. ...больше никто не переступал Возрастную черту, — сказал Рон. — Даже Фред и Джордж. Что ты использовал — Мантию"невидимку?
— Мантия-невидимка не помогла бы мне переступить эту черту, — медленно произнес Гарри.
— А, точно, — сказал Рон. — Я думал, ты мог бы сказать мне, если бы дело было в Плаще. ...потому что он бы укрыл нас обоих, не так ли? Но ты нашел другой способ, не так ли?
— Послушай, — сказал Гарри, — я не ставил своего имени на этот кубок. Должно быть, это сделал кто-то другой.
Рон удивленно поднял брови.
— Зачем им это понадобилось?
— Я не знаю, — ответил Гарри. Он чувствовал, что это прозвучало бы очень мелодраматично, если бы он сказал "Убить меня".
Брови Рона поднялись так высоко, что грозили исчезнуть в волосах.
— Знаешь, все в порядке, ты можешь сказать мне правду, — сказал он. — Если ты не хочешь, чтобы все остальные знали, хорошо, но я не понимаю, зачем ты утруждаешь себя ложью, у тебя ведь не было из-за этого неприятностей, не так ли? Эта подруга Толстой леди, Вайолет, она уже сказала нам всем, что Дамблдор разрешил тебе поступить. Призовой фонд в тысячу галеонов, да? И тебе не нужно проходить тесты в конце учебного года. . . .
-Я не ставил своего имени на этот кубок! — сказал Гарри, начиная злиться.
— Да, ладно, — сказал Рон точно таким же скептическим тоном, как и Седрик. — Только сегодня утром ты сказал, что сделал бы это вчера вечером, и никто бы тебя не увидел. ...Я не дурак, знаешь ли
— Ты производишь действительно хорошее впечатление, — огрызнулся Гарри.
— Да? — сказал Рон, и теперь на его лице не было и следа улыбки, ни вымученной, ни какой-либо другой. — Ты хочешь лечь спать, Гарри. Я думаю, завтра тебе нужно будет встать пораньше, чтобы сфотографироваться или что-то в этом роде.
Он задернул занавески на своей кровати с балдахином, оставив Гарри стоять у двери, уставившись на темно-красные бархатные портьеры, за которыми теперь скрывался один из немногих людей, которые, как он был уверен, поверят ему.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
