Любимый враг

— Просто... у нас это не принято. Юджином меня называют лучшие друзья или родственники.

— А как вас могут называть а-у-у... лучшие враги? Полковник? Лорд Джервек?

Он быстро взглянул на меня. Я пожала плечами.

— Я же говорю, наша безопасность поработала. Кое-что о вас мы уже знаем.

Полковник коротко кивнул, принимая мои слова к сведению.

— Зовите меня Джервек.

— Хорошо. А меня...

— Знаю-знаю. Мастер-инструктор Бойцовых Псов Маргарет Рейнан.

— Немножко длинновато, зато всеобъемлюще. Еще раз налево. Пришли.

Мы остановились у прозрачной стены общей палаты. Джервек вытянул шею.

— Который?

Я показала пальцем.

— Пятый слева. Он сейчас все время спит, так что поговорить вы с ним не сможете. Дня через три...

Джервек уставился на меня.

— Вы уверены, что через три дня я буду еще жив?

— Еще как. Вы же, насколько я поняла, важная персона, и даже дураки из военного департамента будут за вас цепляться до последнего. Тем более после объявленных вчера Грандом переговоров. По крайней мере, вас попытаются обменять на наших военнопленных... О, глядите, врачи занялись вашим парнишкой!

Джервек вновь повернулся к стеклянной стене. Я отступила ему за спину, одновременно вынимая носовые фильтры. Запахи обрушились со всех сторон, как оглушительная какофония — и как обычно, я на мгновение ослепла и оглохла, перестав воспринимать мир даже осязанием... Металла, так много металла вокруг, и пластика, и еще оружия... И запах тысяч ног, ходивших по этому коридору, и запах сотен рук, касавшихся этих стен... Ближе, ближе, еще ближе — я, наконец, сумела вычленить из нагромождения запахов запах стоявшего передо мной человека. Запах полковника Джервека. Запах здорового... почти здорового половозрелого мужчины, запах его любимого одеколона (кстати, не самого худшего на свете), кожи, волос, потовых и половых желез; запахи, которые он и сам не мог учуять, и которые не чуял никто из окружающих. Я вдохнула еще раз, запоминая, отсеивая, укладывая в свою копилку запахов, и вернула на место фильтры.

Теперь я всегда могу взять его след, когда это понадобится. Если понадобится.

Джервек напрягся, и я отступила. То ли, забывшись, я подошла к нему слишком близко, то ли он просто не выносил, когда у него стояли за спиной.

— Что теперь? — спросил, оборачиваясь.

Я махнула рукой.

— Прогуляемся?

Мы не спеша 'прогуливались' по пустынным в этом секторе коридорам космобазы. Наконец, не выдержав, я рассмеялась:

— Вы так наслаждаетесь моим обществом, что даже не хотите ни о чем спросить?

— Вашим обществом я действительно наслаждаюсь, — сказал он, скользнув взглядом над моей головой. — А вопросы не задаю, чтобы не поставить вас в неловкое положение — вдруг вам запрещено отвечать.

— Не знаю до конца, в чем тут дело, — сообщила я доверительно, — но, похоже, вам придали статус почетного пленника. Потому и заботятся о вашем моционе. Я — ваш почетный гид.

— А это, — он кивнул за плечо, — мой почетный эскорт?

— Ну да. Неплохие ребята. Крепкие.

— Мне бы хватило вас одной, — учтиво сообщил Джервек. — Я сейчас не в лучшей форме.

Ну да, как же, а потом этот слабак-гаят сносит тебе башку твоим же собственным бластером! Я поглядела на потолок и сказала жизнерадостно:

— Вообще-то у меня 'жучок' в лацкане куртки! Так что если вам вдруг захочется поболтать о военных или государственных секретах, наша записывающая аппаратура к вашим услугам. Я, знаете ли, подсадная утка...

И я явственно услышала, как заскрипел зубами капитан Шуман.

Джервек слегка споткнулся. После чего посмотрел на меня очень внимательно.

— Вообще-то, я так и предполагал. А вам... вы не будете наказаны за свое предупреждение?

— Наказана? С чего вдруг? Я же не нанималась сюда шпионом. Хотите посмотреть нашу оранжерею? Думаю, это не секретный объект, а если ошибаюсь, меня сразу поправят.

Джервек последовал за мной с каменным лицом — похоже, мое легкомысленное отношение к воинской дисциплине его шокировало. Мы промаршировали по узким дорожкам парка, спугнув какую-то парочку; та, злобно собрав вещички, убралась из-под тяжелых ботинок нашего кортежа. 'В другой раз, дети мои', посочувствовала я, охранник за спиной хмыкнул.

Я довела пленного до моего любимого места — там, где крохотный ручеек падал по каменным уступам в миниатюрный пруд, заросший ряской. С наслаждением разулась; прошлепав босыми ногами по траве, умылась, намочив и голову. Встряхнувшись, села на землю, обнимая колени. Джервек прислонился спиной к иве. Я втянула воздух: добавить бы сюда еще немного цветов... и ветра... и дождя — и можно представить, хотя бы представить, что я — на Чандлере.

Джервек наблюдал за мной из-под полуприкрытых век. Спина, как всегда, прямая, руки скрещены на груди. Никогда не раскрываемся, да? Не лицо — броня. Металлическая дверь. Так и хочется заложить взрывчатку.

Как ни странно, в этот раз он заговорил первым.

— Зачем вы привели меня сюда, мастер-инструктор?

Я криво усмехнулась.

— Ждете подвоха? Просто расслабиться. Здесь я вспоминаю дом.

Он помолчал. И снова — очень неохотно, словно преодолевая себя:

— Чандлер — красивый мир?

Я моргнула. Хотя почему бы ему не знать, что Псы родом с Чандлера? Это ни для кого не секрет.

— Слишком слабо сказано. Чандлер — огромная, малозаселенная планета. У нас всего один крупный город. И много лесов. Гор. Рек. На Чандлере каждый может найти, что пожелает. Там нет... — я смолкла, подыскивая нужное слово, — искусственности.

Он смотрел на меня сверху, подняв бровь. Сказал непонятно:

— Вижу.

— А какой ваш дом? — поспешила я, пока он разговорился.

Джервек молчал, глядя перед собой.

— У меня старый дом, — ответил, наконец, когда я уже решила, что это — стратегический секрет. — Он принадлежал еще моему прадеду. Очень просторный... хотя и несколько мрачноватый. В нем просто не хватает обитателей.

— А ваши родители?

— Отец умер, — сухо сказал он, и я поняла, что не стоит спрашивать о судьбе его матери.

— Дом, — услышала я и с удивлением обернулась, хотя ему было легче говорить, когда я на него не смотрела. Я просто не ожидала продолжения. — Это скорее замок. Маленький замок. Серые камни, башни, бойницы. Мой прадед был романтиком. Отец, потом я немного... осовременили его, ничего не меняя внешне. Вокруг парк. Большой парк. Немного заброшенный, но красивый. На севере он переходит в лес.

Он скосил на меня полуприкрытый глаз. Сказал задумчиво:

— Вам бы там понравилось.

— Лес? Еще бы!

Я пересыпала песок в ладонях, пытаясь представить, увидеть его глазами. На мгновение получилось: серый замок, скорее мощный, чем красивый, стоящий на зеленом холме, который огибает быстрая, мелкая, сверкающая на солнце река... но как она разливается в половодье... Самое красивое, самое родное место в мире и эта... этот странный мастер-пес...

— Проходите, — услышала я равнодушный голос охранника и очнулась.

— А в чем дело?

Мы оглянулись. Охранники лениво теснили заглянувших в 'мой' уголок солдат.

— Ах, простите! — сказал один с издевкой. — Помешали любезничать песьему мастеру с гаятским аристократишкой!

Вернее, вместо глагола он употребил другое слово, считающееся оскорбительно-неприличным во многих мирах.

— Проваливай, — сказал охранник.

Гогот. Охранники вновь отступили. Один из них, наклонившись ко мне, предложил негромко:

— Хотите, мастер, я ему потом морду начищу?

Я поглядела на него внимательней — даже не знаю, как звать. Сказала благодарно:

— Спасибо, но не надо. Я не обиделась.

Обидеться-то не обиделась, но прежнего настроения как не бывало. Я вновь натянула ботинки. Вставая, заметила незаконченное движение Джервека — он собирался подать мне руку, но в последнее мгновение передумал.

Дорожки в парке были узкими, гаят шел рядом, то и дело задевая меня твердым плечом, но явно стараясь не наступать на короткую щетину травы — привычка космонавта, приобретенная в тесном пространстве баз и кораблей. Интересно, чем он занимался до войны? Ведь не сидел же безвылазно в своем замке?

— Мне показалось, или вас пытались оскорбить? — осведомился Джервек сдержанно.

— Не показалось.

— Это... из-за меня?

— Нет, из-за меня. Здесь направо.

Джервек молчал, поглядывая. Я пояснила:

— Некоторые мужчины странно реагируют на отказы.

Пауза.

— Вы отказали ему?

— Да.

Пауза. Любопытство боролось со сдержанной учтивостью гаята. И победило.

— А могу я спросить...

— Он воняет.

Пауза. Джервек осторожно вздохнул.

— Вот как?

Я покосилась. Он не понял.

— У Псов очень тонкое обоняние. Сами понимаете, не всякий запах им придется по вкусу.

Я замедлила шаг, заглянув в приоткрытую дверь каюты. Джек по-прежнему лежал возле пустой полки. Его ноздри дрогнули, но он даже не открыл глаза, лишь, вздохнув, отвернул от нас лобастую рыжую голову. Поилка была полна, еда не тронута. Я коснулась его, опустившись на корточки.

Джек?..

Уходи, сказал он. Вздохнув, я поднялась и вышла к поджидавшему за порогом Джервеку.

— Эта собака...

— Пес.

— Этот пес уже несколько дней лежит там, я видел, когда меня водили на допросы. Он болен?

— У него погиб напарник. Если бы был транспорт, мы бы отправили его на Чандлер вместе с телом Кира.

Я шла, засунув руки под мышки.

— Когда теряешь напарника, на некоторое время слепнешь и глохнешь. Словно у тебя ампутировали что-то жизненно важное. Чуть ли не главное...

— Да, — сухо отозвался Джервек. — Это я могу понять.

Конечно. Он же солдат. Ему наверняка приходилось терять друзей...

— Мы вызвали девушку с четвертой базы. Ее пес погиб полгода назад. Еще раз направо. Пришли. Не утомлены прогулкой?

Его губы дрогнули.

— С удовольствием бы пригласил вас на обед. Но, боюсь, тюремный рацион...

Я засмеялась.

— Думаете, он сильно отличается от нашего? Разве что величиной порций.

Он глядел на меня, о чем-то раздумывая.

— Мы еще увидимся?

— Если не запретят наши психи из контрразведки, — я протянула руку. — До свидания.

Джервек с мгновение смотрел на нее. Я уже начала чувствовать себя глупо, как он взял мою ладонь. Но не пожал, просто задержал в пальцах. Прикосновение не было неприятным.

— Был рад провести с вами время, мастер-инструктор.

Ох уж, рад! Но, как ни странно, он говорил искренне.

* * *

Услышав шум за спиной, я недовольно оглянулась. Курсанты тоже оборачивались к выходу. У двери занимали позицию охранники. Джервек садился за стол на самом верху аудитории. Вскинул ладони, извиняясь. Я вопросительно глянула на сидящего в первых рядах Мастера — тот состроил невинную физиономию — черт побери тебя и твои опыты, Мастер!

— Разберем эту диспозицию... Псы, прошу внимания! Кальвин!

Занятие закончилось через полчаса. Псы и десантники потянулись к выходу, глазея на спускавшегося сверху Джервека; один из охранников скучающе следовал за ним. Я положила световую указку.

— Прошу прощения, мастер-инструктор, я помешал...

— Нет, это моя вина, — вмешался Мастер, неспешно подымаясь. Зак потянулся и сел. — Я дал разрешение побывать на экскурсии у тебя в аудитории. Здравствуйте, полковник.

Они обменялись короткими кивками. Мастер руки не подал — видно, он знал традиции Гранда лучше меня. Или врагам вообще руки не подают? Джервек смотрел поверх моей головы на гаснущий экран. Отек и синяки у него почти прошли, и цвет темно-зеленых глаз стал ярче.

— Значит, в операции 'Зеро' были задействованы Бойцовые Псы...

Мастер потер пальцем бровь. Его что-то сильно забавляло.

— Ну да, с Мэгги во главе!

Джервек недоверчиво поглядел на него. На меня.

— Действительно?

Я пожала плечами.

— Вы слышали.

— Я думал, переводчику необязательно возглавлять боевые операции, — сказал полковник, машинально беря в руки указку.

— Мастер считает, мне нужно выгуливаться время от времени, чтобы я не перегрызла весь базовый состав.

Джервек внимательно рассматривал указку.

— В 'Зеро' погибло несколько тысяч человек с той и с другой стороны. Вы считаете это — игрой?

— Я не могу запретить Мэгги воевать, если я правильно вас понял, — медленно сказал Мастер. — Это не значит, что я этого не хочу.

Зак подошел ко мне, подтолкнул башкой. Я послушно погладила его.

— У нас другая психология. Псы готовы играть до бесконечности. Они не замечают, когда игра перерастает в драку. Потом они зализывают раны, прощаются с погибшими. И снова начинают играть.

Джервек не отрывал глаз от указки. Мы с Мастером смотрели на него.

— Мне... трудно это понять.

— Разумеется, — сухо отозвалась я. — Ведь мы, в отличие от вас, не защищаем свой дом. Но, Джервек, вы начали эту войну и, пока она не закончится, мы вынуждены играть в ваши игры. А сейчас — я устала и хочу отдохнуть.

— Прошу прощения, — полковник очень осторожно положил указку, коротко кивнул нам и пошел наверх.

Мастер проводил его взглядом. С интересом посмотрел на меня.

— Ты разозлилась.

— Он не имеет права указывать мне и тебе, что я должна делать!

— Это естественное желание для мужчины — защищать привлекательную женщину.

— Черта с два! Я ему интересна, да, потому что я — женщина-солдат. Насколько я знаю, у них в армии нет женщин. Во всяком случае, в боевых частях. Он чувствует себя сбитым с толку и не знает, как себя со мной вести — как с противником или как со слабой женщиной. Это его и привлекает

Мастер хмыкнул.

— Неплохой психоанализ, Мэгги! Может, спросим самого испытуемого?

— Думаешь, он тебе ответит?

— Нет, но ты можешь послушать.

— Не понимаю я вашу затею со всеми этими беседами-экскурсиями. Чего вы добиваетесь?

— Когда враг перестает быть безликим, а превращается... допустим, в тебя, Мэгги, — стрелять становится куда труднее. У Джервека много власти. В его силах ускорить и облегчить переговоры и капитуляцию Гранда.

Я сморщилась.

— Неплохой спич, Мастер! А может, стоило подсунуть ему кого-нибудь поженственней и по... человечней, а? Чтобы он полнее ощутил радости жизни?

Мастер слез со стола. Сказал обыденно:

— Ну, насчет женственности... Зак вон от тебя без ума. Готов валяться, как щенок, чтобы ты ему брюхо чесала...

Он тяжело пошел наверх. Зак фыркнул:

— Это он — про себя!

* * *

Цокая когтями по металлическому полу, навстречу прошествовал серый Ферли, удостоив меня короткого кивка хвостом. Джервек оглянулся ему вслед. По реакции на псов всегда было можно определить, кто новичок на базе.

Я хмыкнула.

— Первое время их хотели обязать носить намордники!

— Не удивляюсь, — серьезно согласился Джервек.

— Мастер предложил начальнику базы завязать себе рот и попробовать командовать. Отстали. Вот моя комната.

Джервек медленно переступил порог. Поглядел налево-направо. По-моему, и разглядывать особо нечего: обычная офицерская каюта. Я, правда, хотела жить со Щенками, но Мастер настоял — сказал, буду очень уставать. И оказался прав. Не очень-то приятно быть плотиной, о которую с обеих сторон бьются волны...