| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Через час почти все корабли федеративного флота превратились в обломки, истребители совершали самоубийственные атаки на форты, а гиперторпеды атаковали из скрыта. Держались только четыре антиистребительных фрегата — ни одна торпеда не смогла пройти через поле смерти, которые они создавали. Но погреба показывали дно... И корабли флота таяли.
Одна за другой три торпеды сумели прорваться через заслон и вырвали огромные куски из флагмана. Последовали иные атаки. Вскоре "Цикадатор" стал напоминать початок кукурузы, который грыз, да не догрыз великан. Рескин погиб. Но корабль жил и стрелял. Когда десяток торпед буквально отрубили носовую оконечность и катапульты больше не смогли стрелять, старший из оставшихся офицеров принял решение отступить. Еще час флагман содрогался от попаданий, теряя секцию за секцией, сотню людей за сотней, и, наконец, выпрыгнул из системы.
Артиллерийские фрегаты погибли немного позже, до конца выполнив свой долг. От больших кораблей не осталось никого. Москиты тоже сгинули, напоследок некоторые из них удачно совершили таран форта, который управлял гиперторпедами. В системе остались сотни бесхозных гиперторпед, которые уже не получали указаний от центра управления и теперь атаковали любую активную цель, даже те корабли, которые раньше считались своими.
Паранойя местного барона оказалась довольно своеобразной. Впрочем, это ему не помогло, он был убит одним из первых, форт-резиденция барона числился в плане атаки федеративного флота приоритетной целью.
"Цикадатор" вышел из боя в таком состоянии, что инженерная группа могла гарантировать только один прыжок на двадцать светолет. К счастью, нашлась одна система с Вратами на подходящем расстоянии, пусть и низкого уровня. Когда флагман флота Федерации появился в той системе, караулящие Врата пираты напасть не рискнули. Даже в полуразрушенном состоянии "Цикадатор" производил впечатление.
А если за ним придут те, кто сумел так избить левиафан?
И местная пустотная гопота от греха подальше рассосалась по окрестным системам.
...Президент Федерации дочитал информационный пакет.
— Мы потеряли сорок тысяч человек. Все эти корабли-калеки атаковали до конца. Никто не отступил.
— Да, домус, — осторожно подтвердил брат-эконом, который исполнял для Приора роль личного финансиста. — Я подготовил небольшую экспедицию, но шансов мало. На "Цикадаторе" из старших офицеров не осталось никого, погиб даже тот, который отдал приказ на отступление. Прямой инфирики туда нет, а пока сообщение с низким приоритетом от какого-то техника дошло до штаба флота, пока собрали корабли... искины показывают, что сроки вышли. И... домус... экспедиция не успеет вернуться до окончания срока ваших полномочий. Стоит ли отправлять?
Джохан ен-Лейден поднялся из-за стола, подошёл к окну, за которым виднелась Олимпия, освещённая кровавым светом закатного солнца. Долго молчал. Затем, не оборачиваясь, уронил:
— Всех погибших наградить посмертно. Тайно. Данные по Атаке Калек сдать в архив под семь замков. Флагман отправить на периферию. Найдите там владельца верфи с коротким языком и заплатите побольше. Пусть ремонтирует и забудет, что умеет говорить.
— Что с теми проектами, из которых изъяли корабли?
— Закрыть как провалившиеся. Команды расформировать и разбросать по другим проектам. Людям дать премию. Небольшую.
Президент помолчал.
— Сколько еще дней моего срока?
— Одиннадцать, домус.
— Возьми причитающиеся Братству четверть процента от бюджета за это время. И на полученные деньги создай слепой трастовый фонд. Прибыль от его деятельности за сто лет должна быть потрачена на семьи погибших.
— Домус... Одиннадцать дней?! Некоторые из братьев... могут не понять... столь щедрого использования средств.
Президент медленно обернулся, подошёл и навис над своим финансистом.
— Не поймут? А может эти, непонятливые, не такие уж и братья нам? Пеплоносные братья не могут быть глухи к страданиям простого народа.
Брат-эконом тут же вспомнил о любви приора к простым решениям.
— Уверен, домус, мы убедим сомневающихся.
Джохан ен-Лейден холодно кивнул и движением руки отпустил своего помощника.
Деньги выделили, фонд создали, а семьи погибших переселили на одну дальнюю милую планету, где сотню лет жили в довольстве и даже праздности, пока в один прекрасный момент не обнаружили, что счастье это не навсегда.
Впрочем, ен-Лейден посчитал, что обязательства перед родными и близкими погибших в Атаке Калек он выполнил. А если вдруг история раскроется, то создание благотворительного фонда можно успешно раскрутить в инфире и перекрыть любое недовольство потерями. Приор Пеплоносных Братьев хоть и любил простые решения, но жизнь научила иногда стелить соломку.
Со временем про Таргосту совсем забыли — окрестности пусты и бедны, как трупик церковного таракана, а в самой системе сотни гиперторпед рыскали в автоматическом режиме. Некоторые сорвиголовы пробовали сунуться, да не все вернулись. В конце концов, даже самые отчаянные решили, что риск не стоит нажора и есть другие места, где рыбы больше, а воды не столь темны.
Почти семьсот лет там никто не летал, а если и летал, то не возвращался. И длилось это до тех пор, пока молодой и наглый дилер не прикупил по случаю копию древней, но всё ещё секретной военной базы данных. Искал он, как обычно, чего-нибудь вкусненького, где сладко постричь можно, а нашёл стылое барахло. И только через десять лет, после того как на рынке поднялся ажиотаж на корабли, он всё-таки сообразил какое сокровище попало ему в руки.
Ведь кому нужна та жирная система, когда вокруг есть такие бедные и ободранные до скелета?! Которые очень и очень близки к Таргосте, один-два световых.
Расстояние рывка гиперторпеды.
* * *
12 784 год Основания Мира, апрель.
Федерация миров Стрельца, оранжевый сектор 3.
Аксён постучал линейкой по обшивке корабля и задумчиво нахмурился. Линейка была старая, деревянная, аркианского производства. Он купил её по случаю на местном базаре и теперь пытался пристроить к делу. Но из-за старости сорокасантиметровая линейка уже глубоко не мерила, максимум сантиметров на двадцать пять. Для проверки обшивки на трещины и дефекты ещё пойдёт, а вот узлы сопряжения просматривались только поверхностно. Да и чертежи больших модулей в её память не лезли.
Пилот ещё раз стукнул линейкой по металлу и отпустил её. Та уцепилась за обшивку и поползла по кораблю. В воздухе перед Лайсом возникли светлые зелёные линии, которые постепенно начали складываться в схему этой части корабля. Клонер зевнул, потёр глаза и принялся таращиться в малахитовый чертеж. Авось, да увидит чего-то, не замеченное ранее.
Над ним нависала серая махина корабля. Огромный куб, высотой с двадцатиэтажный дом, и на каждой плоскости — широкий десятиметровый выступ, на котором крепились ремонтные и демонтажные модули, тяговые лучи и слабенькие пушчонки. Только передний выступ иной формы, там еще и рубку разместили, а из задней плоскости торчали допотопные пустотные двигатели, даже без форсажных камер. Старый крейсер оказался ещё древнее, чем думал Лайс, ему шла уже девятая сотня лет. Возраст почтенный, не все корабли даже первую сотню разменивают. А тут — бодрый такой старикан, хотя и сильно запущенный. Все системы работали нормально, реактор вообще новенький, и десяти лет не прошло с момента выпуска. Но системы поизносились, а внешней обшивкой, сенсорами и маскировкой, поди, лет триста не занимались. Всё требовало проверки и тестирования, а кое-что и замены.
И сейчас шла уже третья полная проверка, которую устраивал Лайс. На первый взгляд с обшивкой всё нормально — ведь ремонтные модули, которые он снял с корабля, удалось нужным образом настроить. Соорудив из металлолома, найденного в трюме корабля, собственной фантазии и такой-то матери, нечто вроде подвески портального сканера, он установил туда ремонтные модули и последовательно прошёлся по всем бортам корабля. Очистил от накопившейся грязи, безжалостно срезал лохмотья старой фототропной* плёнки, и вообще ободрал корабль до стальной облицовки, за которой уже шёл слой преобразованной ячеистой самозатягивающейся нанопасты.
После чего Лайс прошвырнулся по кораблю, наковырял килограммов шестьсот нанопасты из не слишком ответственных мест, с помощью тех же ремонтных модулей разогрел и пластифицировал её. А потом полез по внешней обшивке, как муравей, таща за собой мешок с десятком кило нанопасты. Искал разрывы в броне, усталостные трещины, повреждения от микрометеоритов. Находил и заделывал нанопастой, аккуратно и методично проверяя каждый миллиметр поверхности. Когда паста заканчивалась, спускался с корабля, садился за пульт управления портальной подвески — которой, кстати, рулил искин саквояжа — и так же методично с помощью ремонтных модулей превращал нанопасту в нужное: металл обшивки, амортизирующую заливку швов, ячеистую сеть в местах пробоин.
И так — день за днём.
За три недели он убился напрочь, но теперь корабль выглядел не ржавой развалюхой с ближайшей помойки, а солидным антиквариатом, которому устроили изрядную реновацию.
Основной проблемой оказалась необходимость таскать туда-сюда этот "портал", потому как крутить в доке корабль точно не вышло бы. Док маленький, самый дешевый и восьмидесятиметровый ёж корабля там помещался с трудом. С деньгами у Лайса стало хоть и получше, — местные подкидывали заказы на ремонт всякого, — но всё равно кошелёк часто щелкал от голода. Голь, конечно, на чертежи хитра, но как же Лайсу надоело изобретать там, где за денежку малую можно проблему решить! И решить быстро. А пока на док с гравиподвеской средств никак не набиралось, и потому Лайс снимал и снова устанавливал конструкции портального привода. Конструкции хоть и лёгкие, но в одиночку дело было никак не подъёмным.
Клонер покосился налево. Там, расстелив на голом полу обрывки фотоплёнки, увлечённо возилась бывшая голоногая банда. Они пилили и строгали, резали и клеили, пытались выкроить из лоскутов хоть что-то, чем потом укрыть наиболее излучающие части корабля. Верховодила, разумеется, Райка — Джослин Раевски, та девчонка с каргосканером, с которой Лайс познакомился сразу по прилёту на станцию. Помогали ей долговязый Коди Шеффилд по прозвищу Шкынд и коренастый молчаливый парень, нелюбитель скведиков, которого все звали Зям. Настоящего его имени Аксён за этот месяц так и не узнал.
Больше никто из былых подельников на призыв Райки не откликнулся, остаток банды решил продолжить увлекательное дело мелкого грабежа самостоятельно. Клонер подозревал, что не всех в банде устраивала девчонка-командир и они с радостью от неё избавились. Ну да груз долой — фрахтеру легче. Аксёну нужны люди, которые умеют видеть перспективу и готовы ради неё работать.
К очередной задачке от Лайса тройственный союз голоногих подошёл серьёзно, с неподдельным энтузиазмом. Периодически слышались звуки подзатыльников и приглушённые четвертыхания. В особо сложных случаях подростки затевали короткие потасовки. Но дело двигалось. Из сорока тысяч квадратов поверхности удалось закрыть фотопленкой уже двенадцать и материала оставалось еще тысяч на пять. Хоть малая, да экономия.
Опять же, безопасность соблюдается. Когда корабль укрыт нормальной фототроникой, то и маскировочное поле можно поставить на уровень, а то и два попроще. Кошелёк этому будет очень рад.
Дети, кстати, оказались полезны не только как рабочая сила. Именно с заказов, которые они иногда притаскивали Аксёну, удавалось жить и даже потихоньку — по сотенке, по пятисотке, — собирать сумму на замену маскировки, потому что с нынешним оборудованием только горняка* изображать, гоняя по высоким системам. Но денег пока не хватало...
Тут Лайс помотал головой и снова уставился в зеленеющие перед ним потроха корабля.
Что-то часто он стал поминать кошелёк. Это не к добру. Наверняка какая-нибудь хрень приключится: или денег дадут, или ещё какая гадость произойдёт.
Звякнул инфир. На счёт Лайса упал миллион.
Работать тут же расхотелось. Последний месяц выдался трудным, Аксён брался за любую работу, кланялся каждому кредиту. А тут — решение всех проблем. Лайс сел прямо на пол и прислонился спиной к посадочной лапе. Открыл кошелек и некоторое время любовался суммой, затем создал еще один счет и смахнул туда ранее накопленное — двенадцать с чем-то тысяч.
Теперь главный счет смотрелся круглее и солиднее. Если не присматриваться к количеству нулей, то можно помечтать, что там не жалкий миллион, а... Сто! Сто миллионов.
Да. Пожалуй, именно сто миллионов он и запросит за работу.
Лайс кинул срочный вызов Муру и несколько раз громко хлопнул в ладоши. Пацанва отвлеклась от очередной ссоры, поднялась и поскакала в сторону клонера. А вскоре по корабельному трапу ссыпался и Йосанг. Все собрались вокруг сидящего на полу Лайса.
— У нас есть деньги, — объявил тот.
— Много? — жадно спросил Шкынд.
— Миллион.
— Ого! — не удержался Мур.
— Откуда, дядечка?
— Мне заплатили за разговор.
— За разговор, дядечка? Миллион? — изумилась Райка, а Йосанг молча поднял брови.
— Да. Утром я поставил на бирже контракт — час разговора со мной. Ставка — миллион.
Народ переглянулся. Девчонка хмыкнула и упёрла руки в бока.
— Да мы богаты, дядечка! В ближний базарный день пойдем на рынок, ты встанешь посреди торжища и люди к тебе потянутся. С миллионами. Ты будешь разговаривать и складывать деньги в чемодан. А мы будем кружить рядом и охранять твой шустрый чемоданчик с миллиончиками, чтобы не убежал, как тогда. Эх, дядечка, обижаешь сироток, сказки рассказываешь...
Лайс с интересом выслушал монолог, обычно Райка немногословна. Затем скинул всем копию счета.
— Вот четверть! — восхищенно выругался дылда Шкынд. — Деньги!
Райка зыркала исподлобья. Мур хмурился. Где-то тут подвох, но где?
— Это обязывающий разговор, — объяснил Лайс, — по концу беседы мы должны заключить контракт.
— А если отказаться?
— Тогда репутация упадет. И у меня, и у заказчика. Поэтому люди обычно за тот час хоть о чём-то, да договариваются.
Всё задумались.
— Не слышала я о таких контрактах, — протянула Райка.
— А у тебя много знакомых клонеров?
— Один... дядечкой его зовут.
Аксён улыбнулся.
— Ну, так вот, подобные контракты обычны среди тех, кто живет долго, сотни лет. У долгожителей индекс репутации значит очень много, младенчики, — и он подмигнул Райке. — Знаю, знаю, что и среди обычных людей принято быть честными. Но когда у тебя впереди сотни и тысячи лет, всё выглядит несколько иначе.
Пацанва хмыкнула, цыкнула и повела плечами, а вот Мур слегка помрачнел. Лайс это заметил и инфирнул напарнику: "Еще обсудим эту тему".
Клонер поднялся, хлопнул еще раз в ладоши:
— Так. А теперь собрались. У нас есть важные вопросы.
Команда посерьёзнела.
— У нас есть мы, есть корабль и есть деньги. Можно регистрировать корпорацию. У Мура будет двадцать процентов, согласно договорённости. У меня восемьдесят и десять из них я выделяю на вас троих, — Аксён указал на Райку, Шкында и Зяму. — Выходит по три процента с третью. Этот миллион я положу на счёт корпорации...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
