Баба-Яга на договорной основе

Сто пятьдесят страниц контракта мелким шрифтом — это вам не шутки. Сто пятьдесят страниц контракта мелким шрифтом, детально описывающие ваши обязанности — это чтение не для слабонервных. Сто пятьдесят страниц контракта мелким шрифтом, из которых только одна посвящена вашим правам — это хороший повод напиться. Особенно если у вас есть знакомое зеркало, знающее в каком закутке прячется бутылка самогона. Вы кстати не замечали, что контракты под выпивку идут особенно хорошо?

Знаете, когда вам уже за тридцать, напиваться в компании с говорящим зеркалом малознакомыми горячительными напитками неизвестного производства, не самое разумное, а говоря правду, весьма вредное решение. Но верность этого утверждения я в полной мере прочувствовала утром следующего дня, когда попыталась открыть глаза и сесть. Окружающий меня мир бесновался и ходил ходуном, отплясывая под звуки там-тама в моей голове. И как все это прекратить я не представляла. Скорее по наитию, чем по велению разума, повинуясь видимо какому-то древнему инстинкту пьющих людей, я добралась до остатков самогона и вчерашнего холодного чая и смешав из этого самый лучший в мире коктейль, осталась под столом ожидать просветления. Память возвращалась медленно, видимо щадя мое самолюбие. В голове под мелодичную барабанную дробь вспыхивали картинки прошлого дня. Вместе с памятью приходил стыд, на который прежде я считала себя не способной (ой говорили мне не зарекайся), но видимо просто оснований не было. Очень хорошо вспомнилась попытка найти местного киллера после прочтения пятидесятой страницы контракта и 5 стакана самогона. Остановили меня, кажется, последние зачатки моего здравого смысла и незнание местности вкупе с местным населением. Страницы с пятидесятой по сотую шли под аккомпанемент не совсем литературной речи, знание которой я раньше в себе не обнаруживала. В общем, контракт мной видимо все же был прочитан, но без толку. Глубоко вздохнув, я по примеру своих далеких предков встала на две ноги и, придерживаясь за стеночку, дошла до зеркала.

— Нда, ну надо же как вписалась в профиль, — оценило меня зеркало, — стопроцентное попадание.

Оспаривать сей очевидный факт смысла не было. На меня смотрело нечто, очень отдаленно напоминающее нормального человека: волосы торчали в разные стороны, цвет лица переливался оттенками от бледно-зеленого до оливкового, запавшие, лихорадочно блестящие глаза с красными белками, обрамляли черный тени, нос заострился, потрескавшиеся губы отливали синевой и от всего этого шел стойкий запах перегара.

— Красота, — продолжало зеркало. — Теперь любой леший твой.

— Какой леший?

— Да какой хочешь. Самогонку между прочим леший делал. Прошлой яге отходной подарочек.

Я медленно сползла на пол и огляделась в поисках неизбежных разрушений, но их к счастью не было. Только подозрительно тряслась в углу метла. Не затуманивая свой мозг никакими мыслями, я поползла к метле, просто чтобы сделать хоть что-то, и обнаружила забившееся в угол дрожащее яблочко, которое при виде меня, попыталось героически скрыться, но, увы, безуспешно.

— Ты чего? — поинтересовалась я, вызвав у яблочка первую степень алкогольного опьянения. — Я же тебя не ем.

— Ага, — нахально усмехнулось зеркало, — а кто вчера требовал свежевыжатый яблочный сок и фруктовый салат.

Я порылась в своей памяти, но та упорно молчала, видимо не желая травмировать мою психику больше необходимого. Проспиртованное яблочко уже мирно спало, беспокойно покатываясь у меня на ладони.

— Умылась бы приличия ради, горе Яга.

— Где? — задала я риторический вопрос, не надеясь на ответ.

— В бане. Мы конечно люди темные, от цивилизации далече находимся, но вода чай и у нас есть, — обиделось зеркало.

— Ага, — соображалось с трудом, — вода есть в бане, а баня где есть?

— Вода есть в колодце, а колодец во дворе. И баня там же и туалет и огород и вообще все прочее хозяйство. Вот свалилась на мою голову, темнота.

— Огород, — мысль о том, что у меня теперь есть огород, меня доконала.

Даже в самом жутком своем кошмаре я не могла представить наличие огорода и себя на огороде. Было это из какой-то другой незнакомой мне жизни. Даже огнедышащие драконы были мне роднее огорода.

— Огород, — повторила я, пытаясь поверить в реальность кошмара.

Верилось с трудом. Я с тоской покосилась на бутылку самогона, в поисках ложной храбрости, но бутылка была пуста, вчера я превзошла не только себя, но видимо еще и незнакомого мне лешего.

— Значит, мыться, — решила я, предпринимая героическую попытку встать.

Когда попытка, пусть и не сразу, удалась, и пьяное яблочко вернулось на родину, я смело шагнула на крыльцо и обомлела. Безбрежное зеленое море шумело передо мной насколько хватало глаз. Величаво плыли вековые сосны, неспешно переговаривались между собой деревья, и над всем этим раскинулось голубое небо. Мир был величественен и прекрасен. Он пьянил.

"Да, в городе такого не увидишь" подумала я, отрываясь от созерцания панорамы и собираясь спуститься с небес на землю. Земли не было. То есть она, конечно, была, но далеко. Земля была где-то внизу, а я наверху. Решив поначалу, что у меня с похмелья нарушена ориентация, я закрыла глаза, потрясла головой, досчитала до десяти, и снова проверила нахождение земли. Земля была там же где и прежде, то есть недосягаемой. Можно было конечно рискнуть и прыгнуть, в детстве и не такие глупости вытворяла, но возникал разумный вопрос, а как забираться назад. Согласитесь, что жить под крышей, даже если эта крыша бревенчатая, все же лучше, чем жить в огороде, хотя с другой стороны за продуктами далеко ходить не надо. Из мучительных поисков решения этой дилеммы меня вывела легкая тряска. Дом качался, как корабль на волнах. "Господи, землетрясение" — завопил мой очнувшийся разум и бросился под дверной косяк. Избушка же покачалась еще пару минут и затихла. "Пронесло" — облегченно вздохнул мозг и снова погрузился в пьяно-сонное оцепенение. Звать его назад было бесполезно и стоя под косяком, я оглядела внутренности на предмет повреждений. Комната была в идеальном, если так можно выразиться с учетом устроенного мной накануне бардака, порядке.

— Господи, ну почему? — воззвала я. — Неужели нельзя было выделить мне избушку в каком-нибудь тихом спокойном местечке. Почему я должна быть бабой-ягой в зоне стихийных бедствий и природных катаклизмов?

Ответа впрочем не последовало и поплакав над своей горькой судьбой еще пару минут, я решила перейти к действиям. Незнакомую обстановку надо прежде всего изучить, утверждает ОМОН. Поэтому я легла на крыльцо и, держась за край, осторожно посмотрела вниз...

— У нее ноги — с истошным воплем я влетела назад в комнату. — Боже, я сошла с ума.

Не знаю, как далеко я могла бы убежать в приступе паники, но противоположная стена меня остановила.

— Что ты все орешь? — возмутилось зеркало. — Некоторые, между прочим, спят.

— У нее ноги!

— У кого? — в голосе зеркала появился интерес.

— У избушки! Две куриные лапы! Огромные куриные лапы. Это даже не окорочка. И они шевелятся!!!

— Конечно, шевелятся, они же живые, — возмутилось зеркало. — Послали же хозяйку. Ты сказки то читала? Вообще читать-то умеешь? Баба-яга живет в избушке на курьих ножках. А Баба-яга теперь ты, и избушка наша на курьих ножках. Темнота.

Впервые в жизни мне страстно захотелось упасть в обморок.

Знаете, когда вам уже за тридцать, не стоит менять свою устоявшуюся жизнь. Ни к чему хорошему это не приведет. Я была в этом твердо уверена, сползая вниз по приставной деревянной лесенке, обнаруженной мной после долгих поисков, на своем, по-видимому, законном месте, на крыльце за дверью. Правда баня во дворе обнаружена не была, но я, наверное, под влиянием проснувшейся житейской ли мудрости или зачатков дарованного мне эволюцией разума, решила для начала обойти кругом весь двор, который хоть и обнесен был не высоким забором, а хилым штакетником, все же не ограничивался маленьким пяточком, выходящим на местную центральную автотрассу. И действительно за домом живописно раскинулся колодец, с приткнувшимся к нему ведром в обнимку с коромыслом, поленница дров, милое деревянное строение, в котором я методом дедукции опознала баню, и ОГОРОД. И если бы у меня еще оставались силы пугаться ярко и с огоньком, то я бы превзошла самого Станиславского при виде данного кошмара, но сил не было, и я только затравленно пискнула, отвернувшись от греха подальше.

Что среднестатистический городской житель знает о бани? Что баня бывает финской и русской. С сухим паром и влажным. Общей и раздельной. Ах да, еще в банях моются. И уж точно обычный городской житель, к тому же живущий в квартире с водопроводом и канализацией, понятия не имеет о том, что с этой баней надо делать. А я вообще за всю свою жизнь была в бане всего два раза и оба раза в финской. Ну да делать было нечего, дело близилось к обеду. Страшно хотелось есть и вымыться. Пришлось в буквальном смысле идти в баню. И хотя я не гений, но спустя какое-то время мне все же удалось разобраться в сложном механизме сего строения. А при виде двух баков для воды, один из которых стоял на печке, на память пришла идеалистическая картина двора с колодцем во главе, и сердце мое затравлено екнуло в предчувствии. Оказалось, что возле колодца стоит три ведра, два из которых, деревянные расписные, скромненько спрятались в тенечке. Знаете, я никогда не завидовала штангистам и прочим тяжеловесам. Я конечно не святая, и мне свойственен грех, чтобы не сказать порок, зависти. Но никогда и ни при каких обстоятельствах я не завидовала женщинам способным поднять вес около ста килограмм. А таская ведро с водой, пользы от коромысла не было никакой, и, заполняя эти бездонные бочки, я все больше убеждалась в том, что все это не сон, слишком уж болела спина, не кошмар, потому что любой классический кошмар должен располагать вампирами, оборотнями и прочим монстрами, и не белая горячка, не сходились симптомы, а самая настоящая, пусть и исковерканная реальность. К тому же с каждым следующим ведром все больший смысл обретало так интересовавшее меня в детстве прозвище Бабы-яги — Костяная нога и весьма скверный характер. Я еще даже не начала заниматься хозяйством, только помыться собралась, а уже была не против съесть какого-нибудь Ивана, пусть даже и не царевича и заколдовать первую встречную Василису. Ну а что касается ноги. Не знаю, как у моей предшественницы, но мне бы точно не помешала пара ручных протезов, пусть даже не пластиковых, а костяных. Руки просто отваливались. В общем, знала бы, чем для меня обернется радужная картина работы за рубежом, сырым съела бы того, кто это объявление напечатал.

Пока баня топилась и нагревалась вода, я сползала, иначе мой способ передвижения и не назовешь, в избушку и достала из чемодана тапки, халат, полотенце и мыло с шампунем. А напарившись в банке и поужинав консервным запасом, я по примеру добрых молодцев отправилась спать на печку. Утра вечера, как известно, мудренее.

Проснулась я уже засветло от грохота посуды. Кто-то очень уверенно хозяйничал на моей кухне. Сверив вчерашние воспоминание с окружающим меня интерьером и убедившись в продолжение кошмара, я осторожно сползла с печи и заглянула в кухонный закуток. Во всей красе и великолепии, вооружившись сковородой и ножом, возле плитки стоял на задних лапах огромный черно-белый кот.

— Доброе утро, — пробормотала я, осознавая все бессмысленность обмороков и криков.

Повернувшись и оглядев меня с ног до головы, кот важно кивнул и лапой пригласил к столу завтракать. Я молча повиновалась. Но ожидающее меня пиршество того стоило. В красной керамической кружке дымился ароматный кофе, с тарелки задорно подмигивала глазунья в окружении колбасы и помидор, ломтики теплого хлеба и сливочное масло со сметаной так органично вписывались в эту картину, что желудок мой не стерпев этой пытки, громким криком возвестил о себе и, повинуясь его просьбам, я набросилась на еду. Впрочем, малознакомый вальяжный кот, который видимо и был виновником такого приятного пробуждения, с видимым удовольствием составил мне компанию. Когда кофе был выпит, а завтрак съеден, во мне проснулось любопытство. Согласитесь кот-кулинар, явление достаточно редкое. В наших широтах не встречающееся.

— Ты, наверное, прошлой хозяйки кот, — строила я логические выводы, в то время как сам объект исследования подперев щеку лапой и закрыв желтые глаза, подремывал над блюдцем с чаем. — Очень уж хорошо все здесь знаешь. И зовут тебя, наверное, Васькой. Или Кузей.

— Митрофан я, — прошипел кот, не открывая глаз. Голос у него был глухой и хриплый, как будто он до этого говорил несколько дней подряд, не умолкая. — Ученый я. Проживаю возле дуба. А сюда прибыл для отдыха и лечения. Полагается мне регулярно.

— И днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом, — вспомнила я классика. — Так ты сказки рассказываешь и песни поешь.

— В самое яблочко. С утра до ночи всем встречным поперечным. Одним дорогу покажи, другим путь расскажи, третьим совет дай. А лет так двести назад приезжал один, сидел все под деревом с бумагой да перьями гусиными, все спрашивал выспрашивал, что у нас твориться. Я с ним связки напрочь посадил, потом только квакал, как последняя лягушка, — кот тяжко вздохнул. — Так что, я приготовил, тебе посуду мыть. А я спать пойду, — Митрофан спрыгнул со скамейки и направился к печке, — а ты бы контракт почитала.

— А посуду-то где мыть? — ответом мне послужила лапа, направленная в сторону двери. — Видимо в бане.

Еще ни разу за всю свою жизнь я так много не ругалась. Так много, долго, ярко и заковыристо. Уверена, что этажности моей ругани мог бы позавидовать любой сантехник ЖЭКа, а уж метафоричность и образность были на уровне классиков мировой литературы. Не то, чтобы я себя оправдывала, но повод у меня все-таки был: мытье посуды. Любая женщина, которая хоть раз пробовала отмыть посуду в холодной воде без помощи новомодных моющих средств, меня поймет. С грехом пополам справившись с этой неразрешимой задачей, я приступила к чтению контракта. Той его части, при чтении которой преобладало наличие самогона, а не здравого смысла. Справедливости ради нужно отметить, что контракт был составлен очень грамотно и профессионально. Он подробно описывал сотни ситуаций, о возможности возникновения которых я даже не догадывалась. Кроме того, контракт содержал несколько приложений: формы заявок на разного рода вещи, начиная от продуктов питания и заканчивая, чем-то с совсем уж непонятным назначением, вроде семян подорожника и двух молодцов одинаковых с лицов, с лица то есть. Устав от чтения интеллектуальной литературы я решила продолжить осмотр комнаты, в частности огромного кованого сундука, одиноко стоявшего в углу. Преодолев вес неподъемной крышки и дрожа от любопытства, я сунула нос в его огромные недра. Увы, но сундук был пуст. В нем даже горошина не завалялась. Тяжко вздохнув от разочарования, я опустилась на пол и задумалась о своем, о девичьем. Митрофан, который все это время наблюдал за моими манипуляциями одним глазом, сладко зевнул, потянулся, спрыгнул с печи и потащил на себя пеструю дорожку, лежавшую на полу. Я уже хотела было прочитать ему научно-популярную лекцию о правилах хорошего тона, когда мой взгляд зацепился за торчащее из пола кольцо и очертания люка вокруг него. Не знаю как вы, а я и представить себе не могла, что в доме, висящим над землей на высоте 3 метров может быть подпол. Допуская вероятность того, что это все-таки люк для бомбометания на случай наступления вражеской конницы, ну или запасный выход, я осторожненько его открыла и заглянула внутрь, ожидая увидеть курьи ноги, но напоролась на полную темноту. Нужен был фонарик или хотя бы свечка. Митрофан чувствительно толкнул меня в бок и когда я, готовая взорваться обернулась к нему, сунул мне в руку металлический подсвечник, напоминающий подстаканник, в котором ровным светом горела толстая свечка. Сказав коту спасибо и вооружившись сим осветительным прибором, я стала спускаться вниз, благо там была маленькая лесенка, успев подумать о том, что наличие в доме ученого кота, даже если этот кот и дальше будет хранить полное молчание, это очень даже большой плюс. Впрочем, додумать эту мысль толком я не успела, потому что лесенка закончилась и свечка осветила внушительных размеров помещение. Ура, склад! Как говорил другой фольклорный персонаж. Это действительно был склад. На стене, слева от меня, аккуратно висели одинаковые мечи и на табличке ровным красивым почерком было написано "Мечи-кладенцы", напротив пристроились шапки, обозначенные как "Невидимки", тускло мерцали различные по форме и размеру зеркала, видимо родственницы моей собеседницы сверху, в уголке ровной горочкой красовались путеводные клубки, а рядом со скатанными в рулоны коврами-самолетами стопкой лежали скатерти-самобранки. Было тут еще что-то мало мне известное и совсем непонятно для чего нужное, но видимо входящее в стандартный пакет для героя. Отдельно стояла длинная вешалка, вся увешанная различными нарядами, которые при ближайшем рассмотрении варьировались от платья подходящего для самой королевы, до чего-то сшитого из рваных грязно-серого цвета лоскутков. Находящаяся рядом табличка проинформировала меня о том, что все это несуразное великолепие — "Спецодежда Бабы-Яги". На столике рядом красовались различные накладные носы, от курносого очаровательного носика, до носа, напоминающего сухую сломанную корягу, и парики под стать нарядам и носам. Видимо в различных ситуациях Баба-яга выглядела тоже по-разному. Хотя известные мне сказки об этой подробности умалчивали или я просто не обращала внимания на описание внешности теперь уже себя? На столике также стояли различные скляночки, то ли с ядами, то ли с мазями, кто их по названию разберет, и лежала толстенная книга. Тесненное название которой гордо гласило "Справочник Бабы-яги для служебного пользования". Сначала в книге описывались основные принципы и правила работы на данной должности, как-то: не злоупотребление волшебными предметами в личных целях, не проявление личной инициативы по внесению изменений в государственный строй любой страны и так далее, а потом начиналось самое важное: полный список заклинаний и зелий на все случаи жизни, с правилами применения, рецептами изготовления и описанием последствий применения, вплоть до того, как надо ставить ногу, если заклинанием печь затопить хочешь. Еще из книги становилось понятным и назначение огромного сундука, стоящего наверху. Служил он своего рода почтой. Внутрь сундука складывались заполненные бланки заявок, а утром из него же доставались выполненные заказы. Единственным условием была необходимость освободить сундук от поставленного в течение дня, в противном случае заказ считался невостребованным и ночью аннулировался, а по-простому исчезал. Жизнь в местном царстве-государстве не то, чтобы приобрела плюсы, но минусы заметно уменьшились. Книгу, конечно же, надо было выучить, а заклинания начать применять. Кроме того, я решила, что склад этот можно еще приспособить и под мой гардероб, надо же было мне где-то хранить привезенные с собой вещи.