Приключения сержанта Игнатьева

— Ты хочешь сказать... неужели помнишь ещё со школы? — недоверие в глазах кузины нужно было не искать, а вычёрпывать вёдрами. — Да ну нафиг, ты как-то нашёл способ меня обдурить, вы парни на это горазды!

Не поспоришь насчёт последнего, чего уж там. Хотя с вами, правнучками Евы, никакого сравнения в искусстве хитроумия и коварства. Вон, Ева на пару с закадычной подругой Лилит вовсю попользовали Змия, свалив потом на него всю вину, заодно и Творцу ветвистые рога наставили... летящий в него учебник парень поймал в последний момент, вынув из воздуха перед самым лицом.

— Десять приседаний на каждой ноге, боец... а вообще, если в руке что-то этакое, лучше в сонную артерию или поддых, иначе орать же начнёт, бегать и шум подымать, — он хмыкнул, слыша лёгкое посапывание старательно приседающей кузины. — Тело, впёрнутое в лужу, выпирается наружу, с силой выпертой воды, телом впёрнутым туды!

— Дуболом... — не удержавшая от хохота равновесие Оксанка упала и с шипением потёрла ушибленное бедро. — Бедный же закон Архимеда!

— А хочешь, баллистическую таблицу патрона семь-шисят-две на тридцать девять, наизусть и на одном дыхании перескажу? Пока горит спичка...

Однако не успела кузина сыскать достойный этого мордоворота язвительный ответ, как её собственная мобилка закурлыкала какой-то допотопной глэм-роковой мелодией. Кажется, Слэйд, дед помнится очень уважал их. Девушка тут же уцепилась за эту спасительную передышку.

— Да... давно уже дома, тёть-Юль, сразу после вашего ухода. Жив-здоров и неприлично бодр. Поел, поспал, а теперь проверяет как я билеты выучила. Ещё и ошибки у меня находит, не заглядывая в учебник и даже не раскрывая глаз... ну, я вам верю, конечно... но не верю, не может такого быть! Дурит просто как-то, а я не могу сообразить...

К лицу приблизилась девчачья ладонь, обдав ароматом персикового увлажняющего крема, а в ухо толкнул кажущийся чуть писклявым мамин голос.

— Привет, котик ты наш... всё-всё поняла, молчу как рыба об лёд. Слушай, Лёш, там за стеклом в серванте социальные талоны, я забыла взять. Смотайся в пятый универсам на проспекте, отоварь их... ага, пока.

Оксанка глянула за окно, но поскольку там всё так же сеялся меленький летний дождь, нудный как нравоучения предков, зябко поёжилась и мгновенно отыскала повод не ходить. Ишь, какой голос вкрадчивый сразу, ну словно любимая кошка подластивается!

— Лё-о-ош, давай сам? А я пока билеты подучу, и к твоему возвращению даже обед разогрею.

Не, ну точно, в лесу все волки передохли! В голосе, да и в поведении этой козюли откровенно подтаял арктический лёд, и буйство айсбергов там нехотя уступило место всего лишь достойным полярных медведей торосам... Лёха поморщился и вздохнул. В другое время он непременно погнал бы её с полной выкладкой, ещё и с вон тем толстенным учебником подмышку, но девчонок напрягать, оно как-то не того. В смысле, не этого...

— Здесь вам не тут! — воздев палец кверху, важно возвестил он старую армейскую премудрость и легко взлетел с дивана. Ветровка-кроссовки, два полиэтиленовых пакета. — Ключи я взял, удерживай занимаемую позицию, Ксю!

Эх, как часто мы поступаем столь же легкомысленно, с упрямством тупорылых ослов не замечая знаки и знамения, трудолюбиво и заботливо рассыпанные судьбою вокруг нас. А потом потираем синяки и материмся досадливо, сетуя на неё, негодницу. Смотрите, ведь может обидеться и всерьёз.

Как ни коротка очередь в гипермаркете, как ни профессионально обслуживали покупателей холодно-вежливые и почти одинаковые, словно клонированные кассирши в фирменном дресс-коде, но пару минут Лёха всё же успел полакомиться. В том смысле, что через одну унылую тётку впереди него обреталась с тележкой другая. Обладательница такой обтянутой джинсами попки, что при виде этакого чуда даже у Оксанки настроение окончательно опустится ниже нуля. От зависти, ага.

А судя по тому, как та неизвестная легко и чуточку нетерпеливо переминалась с одной шпильки на другую, там и с остальным всё было в порядке. Уж с высоты лёхиных метр-восемьсят обзор открывался вполне. Уже пройдя кассу и словно замешкавшись с выбором пути дальше, незнакомка подумала немного и обернулась.

— О, Игнатьев! Ну точно, а я не пойму, от чьего взгляда мне так в пятую точку припекает?

Ну да, кому ж это ещё быть как не бывшей однокласснице Соньке Рубинштейн, редкостной красавице и умнице? Но при этом способной дать пару-тройку уроков язвительности и стервозности даже Оксане, отчего обычно развязные пацаны в классе задевать её как-то подспудно опасались. Уж по части "я отомстю, и мстя моя будет страшна!" способы она изыскивала весьма изощрённые.

Лёха молча воздел глаза в сторону подвесного потолка с равнодушно сияющими оттуда светильниками, и даже вздохнул, но оказалось что Соньку так просто не пронять.

— Судя по отсутствию причёски и лёгкому запашку, свежеиспечённый дембель? Два года вроде прошло, и в глазах такой ледок чуть колючий... воевал, выходит, и за то срок скостили, — на правах красивой девчонки она даже легонько потрепала за ухо, отчего по всему телу пробежались ещё первые, самые приятные мураши предвкушения.

— Обручалка на левой, наверняка уже не Рубинштейн, но те же что у меня социально-продуктовые наборы в корзинке... сочувствую. А видела ты меня скорее всего в отражении, вон в том никелированном агрегате на подступах к кассе.

Чуть прищурив взгляд, девушка ничуть не смутилась разоблачению. С головы до ног она оглядела парня, и на губах её неожиданно заиграла доброжелательная улыбка.

— Слушай, а пуркуа бы не па? Я ни хрена не верю ни в судьбу ни в совпадения, но в то что передо мной сейчас именно негодяй Игнатьев, версия улучшенная-плюс, поневоле придётся поверить. Возмужал, зараза!

А почему негодяй и зараза? Да потому... в девятом-десятом Лёха иногда брал у девчонок в классе мелкие заказы — ну там типа разошедшуюся молнию починить на плаще или любимой сумочке, то да сё. Хотя Соньке вроде последний раз менял набойки, вместо одноразового "вечного" пластика поставил выточенные из арматурной Сталь-10, собственноручно калёные — на плитке в санузлах девчонка ненароком аж искру высекала.

Справедливости ради стоило отметить, что денег он никогда не брал, демонстративно только поцелуями — ну и, насколько сама разрумянившаяся девчонка допустит пошалить втихомолку ладошками.

— Потому и негодяй, потом боли от фрустрации внизу живота так мучили... да кстати, вот же, твоя работа! — она продемонстрировала туфельку. Хотя, скорее изящество собственной ножки?

Хмыкнув, Лёха ножку вполне оценил, но вслух ответил, что по виду набойки может и его, но на такие шпильки он их точно не ставил.

— Болван, — воистину, весь яд и вся язвительность отравленной вселенной непостижимо слились в этом голосе, Лёха аж опасливо поджался. — Туфли новые, я попросила дядьку Рудольфа, у него мастерская на Пушкинской, чтобы переставил. Прежние лодочки как я ни берегла, а со временем развалились, зато набойки по-прежнему, хоть танки пинай.

Ну, если так... от приглашения Соньки угостить его кофе вон в той забегаловке при гипер-маркете парень отказался, но выдвинул встречное — угощает нынче он. И побренчал в неприлично отвисшем кармане полновесной горстью монет. Репарации с несостоявшихся робингудов, как пришли, так и уйдут.

— И всё такой же гордый, сучара, — Сонька неожиданно обаятельно улыбнулась. — Предлагаю в пополаме. И кстати, есть тут разговор. Возможно, интересный для тебя.

Ну, легкомысленно понадеявшись, что у оставшейся дома Оксанки голова не лопнет от избытка математики, уж такой смерти он той язве всё же не желал, Лёха нехотя кивнул.

— Не доверяй мусорам, не доверяй женщинам, не доверяй иудеям — ты всё так же невыносим со своими принципами, Игнатьев. А раз уж я как тот шампунь и бальзам, два в одном...

— Ну видишь, Сонь, ты умница и всё прекрасно понимаешь, — Лёха быстро перебросал харчи в два прихваченных из дома пакета, освободил тележку, и нехотя позволил бывшей однокласснице увлечь себя в ароматно пахнущий уголок. — Не-не, мне чёрный, крепкий и сладкий, никаких аромо!

Пока получившая заказ тётенька за прилавком колдовала со своим загадочно булькающим агрегатом, парочка села за крохотный столик под задумчиво склонившей длинные листья пальмой.

— А ведь, у меня всё же есть шанс подружиться с тобой, — неожиданно улыбнулась Сонька. — Чёрный, сладкий и крепкий, без добавок — это как раз обо мне.

Поскольку парень лишь приподнял этак скептически бровь, девчонка ринулась закреплять успех. Левая ладошка её приподнялась и ненавязчиво блеснула обручалкой.

— Чтобы не оставалось неясностей. Это было старое обещание матери, данное ею давным-давно, я выполнила её волю и вышла за кого мне было указано... ну да, уже год тому, с хвостиком.

Однако счастье оказалось недолгим, да и было ли оно? Через примерно пол-месяца молодой муж исчез. А вместе с ним опустела семейная заначка, обнулился семейно-банковский счёт, и даже шкатулка для "фамильных" драгоценностей отныне зияла удручающей пустотой. Зато тот прилизанный мерзавец потом объявился в Калифорнии — с какой-то фифой, страшненькой, но при жутко богатом папике от нефтяного бизнеса.

— Вот так я и стала соломенной вдовой... словно попой что-то чувствовала, предохранялась пока, да и фамилию не сменила. Знаешь, ма потом передо мной на колени встала, прощения просила, — Сонька дёрнула щёчкой и со вздохом решилась повторить свою Арабику.

Роза Карловна? Властная как породистая принцесса и стервозная, словно сразу две Маргарет Тэтчер в её лучшие годы? Знаменитая широко за пределами университета мадам профессор, железной ручкой руководящая кафедрой классического французского языка? Это так же невозможно, как если бы статуя Родины-Матери слезла со своего постамента и пошла сниматься на бульвар!

— Мы с ней всё же помирились. Да и профессорство её нынче в прошлом.

Оказалось, со следующего учебного года французский в университете упраздняется — типа, уменьшение финансирования, оптимизация кадров. Остаётся лишь этот дурацкий пиджин-инглиш. Так что, Роза Карловна отныне такая же безработная, как и её дочь.

Но правду в народе говорят, что еврей еврею глаза не выклюет... троюродный брат маменьки, Лёва Закштейн с кафедры информатики подкинул необычную идею — попробовать себя в виртуальной реальности. Типа, лучшее образование и широкий кругозор, плюс дисциплина и привычка вкалывать на совесть, на длинной дистанции это может постепенно дать преимущество.

— Стоп, а вот с этого места подробнее, — Лёха даже прищурил в задумчивости один глаз и подал тётке за прилавком знак повторить пару кофе.

Мелькала и у него такая идейка, если честно. А у кого она не мелькнёт, если уже по второму кругу все доски вакансий о найме зияют лично для него вежливыми но непреклонными отказами? Так вот, оказалось, у дяди Лёвы там в закромах обнаружились три обруча для виртуальных дел, со встроенным нейро-шунтом — всё, что не успела доломать за год непоседливая студенческая вольница. Их-то один чёрт списывать в конце семестра, а не спишешь, так ещё финансирование урежут.

В общем, за литровую бутылку "Можжевеловой очищенной" дядька подогнал те девайсы и даже указал пальцем, что вот этот семейный пакет доступа в виртуал подойдёт им наилучшим образом.

— Знаешь, поначалу шло ни шатко ни валко, всё же мы новички и не сильно воинственные. Потом ма организовала клан, чисто для девчонок, ну и я туда. А толпой и впрямь, пинать кого и легче, и быстрее. Потихоньку стала капать денежка, через РосВиртБанк она понемногу выводит, небольшая прибавка получается, к подачке за безработицу.

Ну да, рубль не деньги, но и его приятнее получать, нежели отдавать... И вот на днях мадам бывшая профессор, анализируя своим острым и научным умом возможные пути расширения, сделала неожиданный вывод, что решение основать чисто феминистский клан кажется было ошибкой. И что именно это не позволяет охватить такое интересное и перспективное направление, как профессии. Всё-таки разведёнки, прожжённые ЛГБТ-шницы и прочие закоренелые мужененавистницы — не лучший контингент для дел ремесленных.

— Я в этих делах ни в зуб ногой, но там что, ещё и профессии есть? Не только мордобой, фаерболы и грудастые эльфийские шлюхи?

— Умгу, — Сонька потянулась было губами к чашечке, но обнаружив её снова пустой, со вздохом отодвинула. — И тут бабах! Сегодня я неожиданно встречаю привидение из прошлого. А ведь помнится, у кое-кого и голова неплохо варила, да и руки из нужного места растут. Понимаешь теперь моё изумление?

Ну понятно, зверь бежит-бежит себе, весело прыгая, радуясь жизни и что-то мурча — да прямо на ловца... или правильнее будет на ловчиху? Но идея кажется и впрямь интересная.

— Перечисли мне профы, — Сонька при этих словах аж переменилась в лице и живо ухватилась за свой медальон.

— Там можно иметь доступ к некоторым функциям и не логинясь в виртуал... — чуть запинаясь она перечислила дальше не такой уж и маленький список. — А, вот ещё, новую недавно ввели — Каллиграфия, типа кто колдует, может свои заклы на пергамент заносить. Получается точно как покупные, но ассортимент шире и чуть дешевле выходит... Лёшка? Ау-у! Ты что-то придумал?

Вы замечали, что влетают иногда в голову настолько блестящие и необычные идеи, которые вроде бы ничуть не проистекают из предыдуших слов, мыслей, поступков? И лишь много потом, и то не всегда, осознаёшь, что это логически следует отсюда, то оттуда, а вот эта прелесть тянется ассоциативной цепочкой из такого давнего и почти забытого воспоминания, которое при хоть чуть другом раскладе нипочём бы не всплыло.

— Тебе б следователем в гестапо работать, Сонь... да, кое-что в голову пришло. А Розе Карловне передай мой выговор — с занесением через пятую точку.

Глаза Соньки сияли неземным торжеством, а сама она в полном восторге засучила перед собой чуть согнутыми лапками, словно клянчащая орех белочка.

— Сможешь сам объявить его, и даже лично нашлёпать ей по пятой бестолковке. Лёх, ну не томи, злыдень!

Сам Лёха в это время так усиленно размышлял, что слегка отвыкший от такого в армии занятия мозг едва ли не слышно скрипел. Однако на удивление справился. Впрочем, не будем запрягать телегу впереди лошади?

— Пока не скажу, из чистого суеверия. Давай так, Сонь... бог говорят троицу любит. В смысле, завтра ещё раз пробегусь по всему списку возможных вакансий, узнаю насчёт работы без явного криминала. Если и на третий круг будет полный отлуп, после обеда я твой.

Девушка молитвенно воздела глаза кверху, сложив перед собой ладони. Бог её знает, кого и за что она благодарила, однако слова её чуть не разрушили всё впечатление.

— Я буду молиться, чтобы тебе всюду показали кукиш и ты стал мой. Наш... нет, мой, — вот же заразушка язвительная! Но за этот счастливый взгляд, право, можно потерпеть и большее. — И кстати... ты там упоминал про сисястых эльфиек? Поверь, моя грудь тебя ни в виртуале, ни в реале не разочарует. Другие места тоже.

Лёхе не так уж редко доводилось снимать девчонок, или просто от нечего делать беззлобно вешать прелестным глупышкам лапшу на уши. Па и ма, спасибо им, не обделили ни экстерьером, ни обаянием. Но чтобы однажды его самого, и так бесцеремонно в лоб?