Довольная улыбка изогнула ее губы при виде того, как он почти идеально произнес эльфийскую фразу. Однако улыбка исчезла, когда он встретился с ней взглядом, и на мгновение между ними повисла тишина, прежде чем он, наконец, убрал руку с ее плеча и направился к двери. Ей казалось, что все это время она не дышала.

А может, и не дышала.

Когда они вошли, Джозефина хлопнула в ладоши и поспешила обогнуть свой стол, чтобы взглянуть на Инквизитора. Она схватила Эван за руку и медленно покрутила ее, чтобы как следует рассмотреть весь наряд.

— О, это так красиво смотрится на тебе! Я знала, что так и будет. Этот цвет подчеркивает фиалковый оттенок твоих глаз, и, боже мой, он подходит тебе как нельзя лучше. Ты так не думаешь, Каллен?

Джозефина снова покружилась перед ним, и щеки Эван вспыхнули, когда она увидела, что Каллен делает то же самое. Когда он заговорил, его голос звучал напряженно.

— Она прекрасна, как всегда.

Джозефина повернулась к Каллену спиной и понимающе улыбнулась Эване, но щеки Эван только вспыхнули еще сильнее. Она опустила глаза, не решаясь заговорить от смущения. Судя по его взволнованному тону, у Каллена, похоже, тоже были проблемы.

— Я... мы должны... нам нужно кое-что... обсудить. Не так ли?

Он повернулся к двери рядом со столом Джозефины и открыл ее, жестом приглашая их пройти в коридор, стиснув зубы и глядя куда угодно, только не на нее. Эвана отвела взгляд и старательно избегала смотреть на него, когда проходила мимо, радуясь, что он будет стоять позади них, когда они войдут в комнату. Лелиана стояла, ожидая их в командном пункте, и мгновенно почувствовала напряжение.

— Что я пропустила?

Эвана и Каллен немедленно и в унисон ответили:

— Ничего!

Джозефина только рассмеялась.

— О, это было что-то стоящее!

Эвана молча кипела от злости, как на себя, так и на Каллена. Джозефина не оставила ему другого выбора, кроме как ответить взаимностью. Конечно, его заявление понравилось ей — он мог бы с такой же легкостью произнести простое "да" или "конечно", — но было ясно, что посол сделал это, чтобы подразнить их обоих. Как ни старалась Эвана сдержать раздражение, когда она начала встречу, в ее голосе послышалось раздражение.

— Может, обсудим дела инквизиции? Мы ведь для этого здесь собрались, верно?

Джозефина выглядела немного огорченной, а Лелиана — удивленной. Эвана не могла заставить себя взглянуть на Каллена, слишком свежи были в ее памяти смущение и досада.

Каллен избавил ее от еще большего смущения, сразу перейдя к делу. Удивительно, но остальная часть совещания прошла быстро и гладко, что свидетельствует о профессионализме людей, собравшихся за столом. Всех, кроме нее, конечно. Она просто не могла не выставить себя дурой.

Когда они выходили из зала заседаний, каждый со своим набором дел, Каллен, наконец, поймал ее взгляд. Она поприветствовала его наклоном головы, радуясь, что ее выступление не отпугнуло его, а затем слегка вздохнула, смирившись с тем, что ей придется извиниться перед Джозефиной. Однако прежде чем она успела повернуться к послу, Джозефина окликнула ее.

— Инквизитор, можно вас на пару слов?

Эвана подошла к Джозефине, которая безмятежно стояла перед своим столом. Однако, когда Эвана приблизилась, обычно спокойный взгляд посла дрогнул.

— Инквизитор, я хочу попросить у вас прощения за свое недавнее поведение. Я не хотела ставить вас в неловкое положение.

Брови Эвана удивленно приподнялись.

— Мама серэннас. Это многое значит. Но, думаю, мне следует извиниться перед вами за свои резкие слова и тон. — Она отвела взгляд в сторону и вздохнула. -Я не хочу... Я плохо реагирую на поддразнивания. И никогда не реагировала. Но я хочу стать лучше. Я знаю, что тебе нужно, чтобы я стала лучше.

Джозефина кивнула, и на ее лице появилось любопытное выражение.

— Раньше ты говорил, что у тебя были проблемы с твоим кланом. Так вот почему?

Приступ упрямства, нежелания говорить о себе, заставил Эвану сделать паузу. Она знала, что посол была бы лучше подготовлена, если бы знала больше о своем инквизиторе, но Эвана так сильно переживала эти обиды, что не могла позволить другим увидеть это. За исключением Дешанны, ее признание Каллену было первым и единственным случаем, когда она поделилась своими недостатками. Даже тогда ей пришлось заставить себя рассказать ему эту историю в надежде на то, что это поможет навести какой-то мост между ними — магом и храмовником. Она преуспела больше, чем в своих самых смелых мечтах, и впервые ей пришло в голову, что, возможно, именно замкнутость в себе в первую очередь и мешает ей общаться с людьми. Однако она слишком долго молчала, и Джозефина быстро пошла на попятную.

— Не то чтобы тебе нужно было рассказывать мне. Мне просто было любопытно. Пожалуйста, позволь нам...

— Все в порядке. Я... — Она с трудом сглотнула и позволила своему взгляду скользнуть по безмятежному лицу Джозефины, прежде чем опустить его на стол. Она протянула руку и начала теребить ленточку с закладкой, лежащую между открытыми страницами книги на столе Джозефины. — Все было не так плохо до... до того, как на нас напали храмовники. У меня было несколько друзей детства, один из которых тоже учился на ремесленника, а другой был двоюродным братом по отцовской линии. Но я была другой, потому что моя мать была другой, а другие дети любили меня дразнить. Я... отреагировали плохо, что, конечно, сделало меня еще большей мишенью. Я начал избегать их.

— Однако после того, как я стала... после того, как проявилась моя магия, поддразнивания превратились в осторожное избегание с их стороны. Эвана криво усмехнулась и снова взглянула на Джозефину, прежде чем вернуться к ленте. — Никто не хотел, чтобы огненный шар полетел ему в голову. Я сосредоточился на своей магии и очень мало думал об этом, пока не потерял нескольких друзей, которые у меня были, во время нападения храмовников. После этого я сосредоточился исключительно на изучении магии и знаний с Дешанной.

Эвана умолчала о том, что ее друзья на самом деле не погибли. Они просто обвинили ее в хаосе и смерти и перестали с ней разговаривать.

— О, какой ужас, — выдохнула Джозефина. — Мои глубочайшие соболезнования, инквизитор. Как давно произошло нападение?

— Прошло почти шесть лет. Это... раны затянулись.

Джозефина понимающе хмыкнула.

— Значит, с тех пор ты была сосредоточена на учебе? Неудивительно, что ты так хорошо владеешь своей магией. Я не понимала тебя... Прости, что так откровенно опозорила тебя с Калленом.

Эвана покачала головой.

— Это было нечто большее... Я думаю... что ж, судя по вашим действиям, вы с Лелианой заметили что-то вроде... Она прочистила горло и подняла глаза к потолку, чтобы не произносить эти слова вслух. — ...что-то вроде... чего-то между мной и командиром?

Когда она снова опустила глаза, Джозефина просто кивнула, на ее лице застыла маска сочувствия и понимания. Блин, она хороша.

— Ну, я думаю, это связано с тем, что я действительно не уверена в себе. — Эвана насмешливо рассмеялась. — На самом деле, почти обо всем. Но с Калленом... так много сложностей. Я не знаю, что он чувствует. Не совсем. Но я чувствую, что..... когда мы вместе, я чувствую...

Она замолчала, едва ли желая обдумывать эти слова и, конечно же, не желая произносить их вслух. Слова сделали это реальностью. Но лицо Джозефины все равно расплылось в широкой улыбке, а руки она сложила перед собой в порыве радости.

— О, так ты в него влюблена?!

Эвана сделала маленький шаг назад, широко раскрыв глаза, когда эти слова вызвали шквал противоречивых эмоций. Дориан задал ей тот же вопрос несколько недель назад, и, по-видимому, эта идея пустила в ней корни, укоренилась глубоко в ее подсознании. Теперь это чувство вырвалось из глубин ее сознания, как росток нежных чувств, и ее сердце запело в ответ. Разум и логика впали в панику, и она едва не выпалила что-то бессвязное и побежала, чтобы спрятаться от полного надежды взгляда посла. Однако она оставалась невозмутимой и боролась с буйством чувств, достаточно успокоившись, чтобы заговорить.

— Я... Полагаю, он мне... небезразличен, — наконец призналась она ошеломленным тоном, и все ее тело залилось краской, — но даже если бы это была любовь... Она быстро подняла руку, услышав вздох Джозефины. — А я и не утверждаю, что это так. Но даже если бы это было так, любовь не обязательно означала бы, что все будут жить долго и счастливо. Даже если он... заботится обо мне в ответ, мы могли бы сделать друг друга по-настоящему несчастными во многих отношениях.

Джозефина с любопытством склонила голову набок.

— Что вы имеете в виду? — спросила она.

— У нас обоих долгая история конфликта между магами и храмовниками. Он больше не храмовник, но его симпатии определенно склоняются в мою сторону. Что, если в конце концов он возненавидит меня за то, что я маг? Или что, если мы решим быть вместе, а потом я погибну в одной из этих безумных миссий? Я не непобедима, и моя полоса везения может закончиться в любой момент. Одно дело — взаимно тосковать на расстоянии, но создать отношения — добровольно построить что-то между нами только для того, чтобы один из нас погиб в этой битве... Я не знаю, сможет ли он это вынести. Я не знаю, смогу ли я это вынести.

Лицо Джозефины стало серьезным.

— На самом деле я не думала об этом с такой точки зрения.

Эвана крепко обхватила себя руками.

— Я думала. Моя смерть вполне реальна.

— Я полагаю...

— И хотя, возможно, я им безразлична, тем не менее... Я должна думать о своем клане. Предполагается, что когда-нибудь я стану его Хранителем. Чтобы быть с ним, мне придется отказаться от всего, ради чего я работала всю свою жизнь. Навсегда. Они бы никогда не приняли человека, и меня сочли бы предательницей своей расы. Быть с ним означает, что я никогда не смогу вернуться домой. Несмотря на далеко не идеальные обстоятельства, я... Я не уверена, что готова к этому.

Джозефина выглядела пораженной.

— Я что-то читала об этом в одной из книг, которые нашла о долийцах, но не знала, применимо ли это к вашему клану. Это... это важное решение.

— да. И все же... — Она понизила голос до тихого шепота и закрыла глаза, в кои-то веки позволив новым нежным чувствам взять верх: — Я так восхищаюсь его нежным сердцем и сильным чувством правоты и долга. То, что я чувствую к нему, то, как мне комфортно просто находиться в его компании... Я никогда ни к кому раньше такого не испытывала. Потом я думаю о том, как он обнимает меня... и что бы я почувствовала, если бы он... если бы он поцеловал меня...

— И? — Спросила Джозефина после короткой паузы.

Эвана открыла глаза, покраснела еще сильнее, когда посмотрела на посла, и в очередной раз призвала себя быть храброй.

— И я думаю, что это того стоит, — призналась она шепотом.

Джозефина тихонько взвизгнула от волнения, а Эвана печально улыбнулась.

— Так вот почему я хотела бы, чтобы вы с Лелианой и..... ну, и все остальные... позволили нам самим найти свой путь. Если это произойдет, я разрешаю вам подразнить меня... немного. Но я не обещаю, что буду этому рада.

Джозефина протянула руку, и Эвана внезапно оказалась в крепких медвежьих объятиях. Несмотря на свое удивление, Эвана обняла посла за талию и сжала в ответ. Так ли это?.. неужели у нее только что появился еще один друг? Возможно, в конце концов, поделиться своими мыслями было не так уж и плохо.

— Удачи, инквизитор, — сказала Джозефина, отстраняясь. — Я не сомневаюсь, что вы добьетесь успеха в этом, как и во всем остальном.

— Неловко и с огромным количеством невероятной удачи? Звучит примерно так. Желаю тебе хорошо провести утро, Джозефина.

Чувствуя себя удивительно легкой для такого тяжелого утра, Эвана почти вприпрыжку вошла в большой зал, а затем остановилась, чтобы осмотреться. В конце зала она увидела Каллена, который разговаривал с Варриком. Гном помахал ей, и она направилась вниз, чтобы встретить их, восхищаясь изящной фигурой Командира и одновременно пытаясь унять странное буйство эмоций, все еще отдававшееся эхом в ее мыслях и вызывавшее легкую дрожь возбуждения во всем теле.

— А, Снежинка! — воскликнул я. — Позвал Варрик, когда она приблизилась к их месту. — Я забыл упомянуть, когда мы разговаривали ранее, что завтра вечером у нас в таверне намечается небольшой праздник. Там будут все. Я даже убедила Керли сделать десятиминутный перерыв.

Эвана взглянула на Каллена, и он кивнул ей и криво улыбнулся. Она не смогла сдержать ответной улыбки.

— О, ну, это звучит как... забавно, — осторожно произнесла она.

— Мы бы сделали это сегодня вечером, но Железный Бык настаивает, чтобы вы выпили с ним стаканчик-другой особого сорта кунарийского алкоголя, чтобы вместе отпраздновать убийство дракона. Этот новый бармен, Кэбот, говорит, что это должно быть завтра... Так что мы празднуем завтра.

— Я обязательно загляну. Спасибо, Варрик.

— Не стоит благодарности.

Варрик подмигнул ей и продолжил писать, а Эвана повернулась и увидела, что Каллен предлагает ей руку. Она удивилась его наглости в присутствии Варрика. Должно быть, это очень важно — рисковать будущими мучениями от Варрика Тетраса.

Пожалуйста, пусть это будет сад! Мужчина, который может разбить сад для женщины только потому, что она упомянула о своем желании, стоит того, чтобы рискнуть...

— Миледи?

Сердце Эван забилось быстрее, когда она положила руку ему на сгиб локтя. Она затрепетала, когда позволила своим пальцам слегка коснуться его доспехов, чтобы коснуться тисненой кожи под ними.

— И куда же мы направляемся, сэр Резерфорд?

— Сейчас вы увидите.

Он подвел ее к противоположной двери и открыл ее перед ней. Это, несомненно, был выход в сад. Ее дыхание участилось, когда она вышла в коридор и, обернувшись, увидела, что Варрик улыбается ей как дурак, прежде чем Каллен закрыл за ними дверь. Он направился ко второй двери, и его лицо внезапно стало серьезным.

— Если тебе это не по вкусу...

— Я уверена, что это чудесно, — быстро заверила она его.

Он улыбнулся и с легким поклоном открыл дверь, жестом приглашая ее пройти первой. Она переступила порог и ахнула, ее сердце воспарило при виде открывшегося перед ней зрелища.

Весь сад был преобразован сверху донизу. В центре располагался действующий колодец с современным оборудованием, а на небольших участках по всей территории росли грядки с рассадой. Края сохраняли ощущение неукротимой дикости, несмотря на узкую извилистую дорожку, которая шла по периметру участка, вела к беседке и затем петляла среди кустов и фруктовых деревьев. Садовники установили несколько решеток для овощей, зелени и цветов, а небольшие побеги виноградной лозы уже обвивали их дно. Это была незавершенная работа — в конце концов, растения росли не так уж быстро, — но, тем не менее, это было великолепно.

123

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓