Варрик рассказал им очередную фантастическую историю о своих путешествиях, в то время как остальные слушали или, как в случае с Буллом, перебивали гнома. Каллен в основном сосредоточился на рассказе, но каждое ее движение привлекало его внимание. Он заметил, что она начала зевать. Он заметил, что она трет глаза. Он заметил, что Джозефина придвинулась к Блэкуоллу чуть ближе, но Эвана вовсе не отодвинулась от него. Напротив, она прижалась к нему еще теснее.

Он также заметил, что в последнее время все чаще мысленно называет ее Эваной. Голос, говоривший ему, насколько это опасно, превратился в тихий шепот.

Когда Варрик закончил свой рассказ, Каллен повернулся, поймал взгляд Кассандры и кивком головы указал на Эвану. Она слегка наклонила голову в знак согласия. Каллен наклонился и тихо прошептал что-то на очаровательное ушко Эваны.

— Ты выглядишь усталой. Может быть, мы с Кассандрой можем проводить тебя в твои покои?

Она подняла на него глаза, и он с трудом удержался, чтобы не посмотреть на ее губы. Их лица были так близко — всего в нескольких дюймах друг от друга. Сосредоточься!

— Мне нужны два сильных воина, чтобы добраться туда?

Он прочистил горло и неловко усмехнулся.

— Ну, как я упоминал ранее, проблемы с безопасностью все еще не решены. Нет смысла рисковать.

— Ты думаешь, я в опасности?

— Я думаю, что предпочел бы перестраховаться, чем рисковать тем, что с тобой что-нибудь случится.

Сила чувств, охвативших его, перешла в довольно напряженный тон, но вместо того, чтобы отступить, она улыбнулась ему, и на ее лице появилось странно нежное выражение. Краем глаза он заметил, как она подняла руку, словно собираясь погладить его по лицу. Он хотел, чтобы она это сделала. Но мгновение спустя рука упала ей на колени. Она отстранилась от него, а затем, слегка пошатываясь, встала.

— Показывайте дорогу, коммандер.

Кассандра обняла эльфийку за талию, и Эвана повторила этот жест. Когда Каллен вывел их из таверны, несколько человек подняли бокалы в ее честь, и она неловко поклонилась им в ответ. Оказавшись снаружи, Каллен пошел в ногу с Эваной, стараясь вглядываться в темноту и высматривать убийц, прячущихся в тени. Он старался не поддаваться паранойе, но внутренне вздохнул с облегчением, когда они легко пересекли внутренний двор и поднялись в ее покои. Осторожно усадив ее на кровать, Кассандра присоединилась к Каллену в быстром осмотре ее комнаты.

— Это, должно быть, какая-то проблема с безопасностью.

— Я просто принимаю меры предосторожности, инквизитор, — заверила ее Кассандра.

Убедившись, что комнаты пусты, он проверил балконы, а затем закрыл и запер их. Кассандра уже вернулась к Инквизитору, и они тихо разговаривали, сидя на краю ее кровати. Затем Эвана обхватила Искательницу руками и заключила ее в объятия, точно так же, как она сделала это с Джозефиной ранее. Кассандра казалась удивленной, но совсем не недовольной, и нежно похлопала эльфийку по спине.

Каллен отошел в сторону и, когда они расступились, прочистил горло.

— Не хотите ли чаю, чтобы помочь вам уснуть, миледи?

— О, да, это было бы чудесно. Спасибо.

Каллен повернулась, чтобы наполнить и поставить чайник на огонь. Когда он повернулся обратно, Кассандра уже собиралась уходить.

— Я оставлю вас вдвоем пить чай. Уже поздно, а мне тоже нужно подготовиться к завтрашнему путешествию.

— ой... Хорошо, — неуверенно ответила Эвана.

Она покраснела, взглянув на Каллена, а затем повернулась, чтобы посмотреть, как Кассандра спускается по лестнице. Дверь внизу с тихим щелчком закрылась, и они остались в ее комнате одни. Каллен напомнил себе, что он уже много раз оставался с ней наедине, но когда она сидела на кровати и застенчиво смотрела на него, ему внезапно пришлось приложить больше усилий, чем обычно, чтобы прогнать нечистые образы, которые возникали в его мозгу. Она внезапно встала и сложила руки перед собой.

— Мне... эм... нужно собрать кое-какие вещи на завтра. Надеюсь, ты не возражаешь...

— Вовсе нет. Я приготовлю чай и скоро не буду вам мешать.

Эвана посмотрела на него, на ее лице отразилось замешательство.

— Я думала, ты... О... — Она покачала головой и, казалось, на полпути исправила положение, ее голос был взволнованным. — Если у тебя есть дела, я могу допить чай. Я... Я не хотела тебя задерживать. Ты и так уже столько сделал...

Каллен поднял руку и потер затылок.

— нет! Я имею в виду... Я думал, ты захочешь, чтобы я это сделал... У меня ничего нет — во всяком случае, ничего срочного. Я мог бы...

Он замолчал, услышав, как она начала смеяться.

— У нас действительно плохо получается, Каллен.

Уголок его рта приподнялся, и вскоре он присоединился к ее веселью. Он не стал спрашивать, что она имела в виду под "этим". Было достаточно того, что она это произнесла — что "это" существовало. Как заметил Дориан, между ними что-то было. Он мог только уповать на Создателя, что для нее это было нечто большее, чем тесная дружба.

— Я полагаю, что иногда так и есть, хотя и не всегда.

Когда ее смех утих, она посмотрела на него через всю комнату, все еще улыбаясь, и слегка поклонилась.

— Коммандер, не будете ли вы так любезны составить мне компанию за чашкой чая сегодня вечером?

Подыгрывая, он поклонился в ответ.

— Я был бы чрезвычайно рад, миледи инквизитор.

Они еще мгновение стояли, улыбаясь друг другу, прежде чем она покачала головой, сдерживая веселье, и, слегка пошатываясь, направилась к шкафу за своей кроватью. Сняв перчатки, он положил их на подлокотник дивана, подошел к каминной полке и взял коробку, в которой, как он предположил, был ее чай. Она была похожа на ту, что она пила в Хейвене, но немного больше. Он открыл ее и вытащил пакетик. Когда он открыл мешочек и высыпал несколько листьев в две кружки, из шкафа до него донесся ее голос.

— О, я забыла тебе сказать — я приготовила для тебя еще чайные пакетики. Они у меня на столе. Я приготовила для тебя пакетики побольше и с большими шинами. Вероятно, вам все равно придется снять перчатки, но я надеюсь, что таким образом это будет не так обременительно.

Он подошел к аккуратно прибранному столу. На переднем краю, рядом с несколькими аккуратно разложенными стопками отчетов, он обнаружил пакетики с чаем. Кожаные мешочки на подкладке были украшены эльфийскими знаками, которых он раньше не видел, — они отличались от тех, что были на его мече и камзоле, но были похожи на каракули, которые всегда украшали поля ее писем к нему. Всего их было три, и в одном пакетике было примерно столько же чая, сколько в трех пакетиках поменьше. Этого и других настоек ему должно хватить на следующий месяц или два.

Изучая незнакомые знаки при свете свечи, он услышал, как она вышла из шкафа и положила свои седельные сумки на перила лестницы. Он повернулся к ней, чтобы поблагодарить, но слова замерли у него на губах, когда он увидел ее.

Она переоделась в струящееся ночное платье, мягкая серая ткань которого слегка облегала ее ключицы и была зашнурована спереди. Его взгляд скользнул по линии простого платья до самого пола, где виднелись кончики ее ног, когда она шла к нему по плюшевому ковру. Внезапно, виновато подняв глаза, он прочистил горло, изо всех сил стараясь избавиться от заикания.

— Ма сераннас, Эвана.

На ее лице появилась застенчивая, но довольная улыбка, и у него возникло внезапное и непреодолимое желание сделать что-нибудь для нее в ответ. Но что он мог дать лидеру организации, которая быстро становилась одной из самых могущественных в Тедасе? Она приблизилась к нему, в ее глазах по-прежнему застыло смущение, но в то же время и намек на что-то другое.

— Ты назвал меня по имени.

Немного удивленный, Каллен вспомнил об этом. Должно быть, это вырвалось у него, когда он отвлекся. Вот что получилось, когда он позволил себе мысленно думать о ней таким образом.

— Я... думаю, я так и сделал... не так ли?.. Я имею в виду, это нормально?

Эвана рассмеялась, обойдя вокруг и поставив чайник на огонь.

— конечно. Если ты помнишь, я с самого начала хотела, чтобы ты меня так называл.

— Полагаю, так оно и было. — Каллен слегка покраснел, вспомнив ту ночь в Хейвене. — Сейчас это кажется далеким воспоминанием, но на самом деле прошло всего несколько месяцев. Так много всего изменилось так быстро.

— Когда мне снится, как я доживаю до конца своих дней, я просыпаюсь с чувством, что есть какая-то часть меня, которую я никогда не верну — как будто этот человек просто исчез, ушел в Мир иной как пересечение смерти. В некотором смысле, я думаю, что так оно и есть. Что Эваны Лавеллан больше никогда не будет.

Мрачный тон ее голоса вернул его к реальности. Она изменилась — и они заставили ее измениться. Даже если бы она приняла это сейчас, зачем ей оставаться с людьми, которые заставили ее нести такое тяжелое бремя? Не хочет ли она избавиться от этого бремени как можно скорее? Он стиснул зубы, внезапно и решительно подавляя чувства, которые не давали ему покоя весь вечер.

Она принесла кипяток, чтобы наполнить кружки, которые он приготовил, а затем поставила чайник на подставку на своем столе. Взяв свою кружку, она указала на диван перед камином. Он прошел с ней и неловко устроился с одной стороны плюшевой мебели, а она — с другой. Она закинула ноги на диван, и он нахмурился, увидев розовые пальчики, выглядывающие из-под подола ее платья.

— Однажды, когда все это закончится, ты сможешь вернуться в свой клан, — заставил он себя произнести, подняв глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. — Мы бы не хотели... потерять тебя, но после того, как мы победим Корифея, ты можешь вернуться. Мы... мы бы не стали тебя останавливать.

Она покачала головой еще до того, как он закончил говорить.

— В своем последнем письме из Хейвена я попросил хранительницу Дешанну дать еще целебной коры, но также сказал ей, что она должна начать тренировать нашу Вторую помощницу, Анир, как новую Первую. Если с нашим Хранителем что-то случится, клану нужен кто-то, кому он может доверять, чтобы возглавить его. Я не смогу вернуться в свой клан до того, как Корифей умрет, и даже если я выживу, в чем все еще очень сильно сомневаюсь, я не уверена, что мой клан примет меня обратно. Я... Мне кажется, я и так слишком долго отсутствовала.

Ее глаза были печальны, но в ее словах чувствовалось скрытое принятие, которого он не ожидал. Он часто думал о ее возвращении в клан как о неизбежности — еще одна причина из сотен, которые он приводил себе, чтобы не говорить с ней о своих истинных чувствах. Теперь она, казалось, смирилась с тем, что останется в Инквизиции, несмотря ни на что.

— Никто из вашего клана не уходит, а затем возвращается?

Она отвела от него взгляд.

— Обычно нет. Если член клана уходит, то это для того, чтобы выполнить задание клана, и эльф, выполняющий это задание, будь то торговля или поиск сырья, возвращается сразу после выполнения задания. Я всегда считал, что, работая в Инквизиции, я выполняю задание по спасению своего клана, но сомневаюсь, что они воспримут это таким образом. Из письма хранительницы Дешанны можно сделать вывод, что они считают меня представителем клана, но я лучше разбираюсь в нашей политике... Я лучше знаю, как клан относится ко мне.

— Я абелас. Я не знаю, что сказать, кроме того, что то, что было сказано сегодня вечером в таверне, правда. У тебя здесь есть друзья, которые заботятся о тебе и хотят для тебя самого лучшего.

Она слабо улыбнулась, глядя в огонь.

— Это помогает. Спасибо, Каллен.

Он кивнул ей и сделал глоток чая. Задержавшись, чтобы ощутить знакомый вкус на языке, он с удивлением обнаружил в нем несколько необычных привкусов.

— Хммм... Это немного по-другому, не так ли?

— о?

Она нахмурилась и тоже сделала глоток. Ее брови разгладились, и она тихонько рассмеялась.

— ой! Должно быть, я смешала пакетик моего целебного чая с успокаивающим. Это обычный рецепт для успокоения, в который добавляют несколько трав, чтобы ускорить заживление ран. Пить его не повредит. На самом деле, это может пойти на пользу нам обоим.

Каллен сделал еще глоток и обнаружил, что вкус ему очень понравился. Чай с мятным привкусом расслабил и освежил его.

— Это вкусно.

— Я рада, что тебе понравилось. Я приготовлю немного для тебя.

Ее голос звучал хрипло, и, обернувшись, он увидел, что она откинула голову на спинку дивана.

— Вам нужно немного отдохнуть, миледи.

— Эвана.

Она повернула к нему голову, и он криво усмехнулся.

— Эвана.

— Это само по себе заставляет меня чувствовать себя как дома. Я не могу сказать тебе, Каллен...

Ее голос слегка дрогнул, и она на мгновение отвела от него взгляд. Когда она повернулась, на ее лице была серьезность, которую он редко видел у нее за пределами командного пункта.

— Я даже не могу выразить, как много для меня значат ваша поддержка и сила. — Она махнула рукой в сторону кожаных сумок, все еще лежащих на ее столе. — Мои маленькие подарки — это попытка отплатить вам за вашу доброту, за то, что вы уделили так много времени своим обязанностям, чтобы поговорить со мной и позаботиться обо мне... особенно когда я знаю, что у вас есть свои проблемы. Это несправедливо, но я привыкла полагаться на вас. Так же сильно, как я ценю Дориана, Варрика, Джозефину и всех остальных... Я чувствую... такое чувство, что здесь нет никого, кто понимал бы меня так, как ты. Мы оба знаем, что у нас что-то есть... у нас разные мнения, но, похоже, у нас много общего.

Он с трудом сглотнул, но выдержал ее взгляд. Ошеломленный и благодарный за ее слова, он открыл рот, чтобы ответить. Ему ничего не пришло в голову. И все же ему нужно было ответить. Он должен. Почему было так трудно просто открыться и сказать то, что он чувствовал? Он с трудом выдавил из себя немногословные слова.

— Да. И я рад слышать, что мои слова и присутствие были полезны для вас. Все, что я делал или могу сделать для вас, доставляет мне удовольствие. Я никогда не чувствовал себя таким... — Он снова начал сопротивляться. Они все еще были только друзьями, и он боялся сказать слишком много. Он заставил себя продолжить: — ..... Мне никогда ни с кем не было так комфортно. Ты заставляешь меня чувствовать себя... — Его голос понизился, в голове бушевали эмоции, борющиеся за превосходство. — Ты заставляешь меня чувствовать, что я действительно могу освободиться... от лириума... и от своего прошлого.

Она ответила тихим, но решительным тоном.

— Ты можешь. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы этот процесс был для тебя максимально безболезненным и легким. Я надеюсь, ты продолжишь делиться со мной своими проблемами. Я думаю, мы могли бы... — Она помолчала, а затем протянула руку, преодолевая расстояние между ними. — Я думаю, мы могли бы помочь друг другу.

Он взял ее тонкую руку в свою, даже не задумываясь. Это вышло так естественно. Однако, эти слова... он мог быть честен только с ней.