Драконий Оборотень. Главы 1-5

Эльфийка зябко поежилась. Старая сторожевая башня на въезде в замок давно выполняла чисто декоративную роль, а потому никто уже много лет не занимался ее благоустройством. В широкие обзорные окна, кое-как прикрытые кособокими ставнями, немилосердно дуло, и залетающий через щели снег уже покрыл каменный пол тонким мучнистым слоем. Ледяной ветер, порывами влетающий в оконный проем, все время норовил задуть костры, разведенные в углах башни. Четыре костра — по одному на каждую сторону света.

Если бы можно было закрыть и это окно, стало бы теплее, но она не решалась. Ей казалось, что стоит захлопнуть ставни — и тонкая незримая нить Зова оборвется. И тогда тот, кого она так ждала, не сможет найти ее в клубящемся за окном белом кружеве метели.

Пожалуйста, поторопись!

Рэнниэль отвернулась от окна и подошла к бесформенной куче тряпья, лежащего на полу посреди башни. Протянув руку, коснулась кончиками пальцев мехового лоскута, нелепо торчащего среди одеял.

Белый песцовый мех, покрытый обледеневшей бурой коркой засохшей крови.

Эльфийка тихо застонала от бессилия.

...Ее нашли подвыпивший конюх и едва продравший глаза сторож, как раз решивший выйти поразмяться. Это именно сторож убил мерзкую тварь — прострелил ей башку из серебряного арбалета. Но было поздно...

В том, что осталось после жуткого звериного пиршества, подоспевшие родители с ужасом узнавали очертания знакомой девичьей фигурки. Сплошное кровавое месиво вместо горла и грудной клетки вперемешку с шелковыми и меховыми лоскутами. Пряди длинных пепельных локонов, перевитых хрустальным бисером, засохли твердой грязно-бурой проволокой. Но где-то там, в глубине истерзанного тела, Рэнниэль с замиранием сердца угадала слабое, угасающее трепетание жизни.

Едва прошел первый шок, она начала действовать. Прежде всего, велела перенести тело дочери в сторожевую башню, после чего выгнала оттуда всех, включая собственного мужа, и строго-настрого запретив хоть словечком обмолвиться о происшедшем кому-нибудь в доме. Утром слуги получат хорошее вознаграждение за то, что будут держать язык за зубами. Но это будет утром, а сейчас у нее были дела поважней.

Оставшись одна, Рэнниэль развела костры, чтобы хоть немного прогреть башню, и, распахнув окно, начала нараспев читать заклинание Зова. Это заклинание она знала с юности. Он сам научил ее, заставлял повторять снова и снова, пока каждое слово не впечаталось в память намертво. На всякий случай, сказал он тогда. На всякий случай...

Рэнниэль помнила, как когда-то давно ее мать вызывала его однажды для ее отца, на которого напал невесть откуда попавший в Пределы вурдалак. Она помнила, как поразило ее тогда зрелище срастающихся на глазах костей и восстанавливающейся плоти. А теперь она зовет его ради своей дочери.

Поторопись, прошу тебя!

Она присела возле неподвижного тела, сосредоточенно шепча заклинания и не давая угаснуть едва тлеющей жизни.

Теперь оставалось только ждать...

Внезапное громкое хлопанье гигантских крыльев перекрыло шум вьюги. Длинные трехгранные когти уцепились за подоконник, высекая глубокие борозды в камне. В оконном проеме показалась узкая чешуйчатая голова, увенчанная парой изогнутых продольных роговых гребней.

Дракон повертел головой, придирчиво оглядывая помещение.

— Тесссновато...

— Извини, — Рэнниэль торопливо поднялась ему навстречу. — Ничего лучше я не придумала. По крайней мере, лучше, чем на улице.

— Это уж точно, — огромный крылатый ящер с трудом протиснулся в окно и, сложив крылья, тяжело спрыгнул на пол, волоча за собой длинный чешуйчатый хвост. — А есссли прикрыть ссставни, будет еще лучшше.

— Да, конечно, — Рэнниэль поспешно захлопнула окно.

— Ну и метель! Не видно ни з-ссги. Ну-ка, что у нассс тут?.. — дракон с интересом осмотрелся. — Так-ссс. Кому-то ссснова понадобиласссь донорссская помощь! А я-то думал, ты просссто по мне соссскучилась...

В гулком голосе ящера послышалась легкая насмешка.

— Грей!.. — Рэнниэль почувствовала, как внезапно охрип ее голос. — Грей, это... это моя дочь.

Дракон на мгновение замер, потом оглянулся на нее с внезапной серьезностью и осторожно заглянул в тряпичную кучу.

— Что ж, тогда к делу, Рэн. Не мешкай.

Разыгравшаяся к полуночи метель уже постепенно шла на убыль. Свернувшийся на полу дракон поднял голову, и заглянул в груду тряпья.

Похоже, все прошло успешно. Хорошо. Девочка была еще слишком молода, чтобы умирать. Тем более, дочка Рэнниэль.

— Рэн, а что ты делаешшь в этой дыре?

Эльфийка усмехнулась.

— Я здесь живу.

— Шутишшь!

— Нет. Я замужем за Ольрихом Элдарским, здешним правителем.

— Да бросссь!

— Грей!.. Ты меня, вообще, слушаешь?! Я ведь отсылала тебе приглашение на свадьбу. Было, кстати, очень мило с твоей стороны его напрочь проигнорировать.

— А-а, ты знаешшь, как это бывает... Дела, дела, — в голосе ящера едва заметно сквозило смущение. — Ты ведь знаешшь, я не любитель всссех этих шшумных пирушшек.

— Знаю. Иначе уже давно потребовала бы за это твою голову на блюде.

Дракон виновато вздохнул и прикрыл веками свои огромные желтые глаза. Однако почти сразу же снова резко вскинул голову и сердито встопорщил головные гребни. От резкого выдоха вокруг ноздрей завихрились маленькие огненные смерчи.

— Драконий хвоссст и когти василиссска!..

Рэнниэль удивленно вскинула брови. В исполнении дракона подобное ругательство звучало... ну, по меньшей мере, странно.

— В чем дело, Грей?

— Рэн, так ты замужем за человеком?!

— Ну да, я же сказала, — терпеливо повторила она. — Иначе что бы я, по-твоему, делала "в этой дыре"? Обычный Брак Договора. А что тебя так шокирует?

Дракон шумно и выразительно вздохнул и закатил глаза.

— Рэн, я понимаю, что ты сейчассс не в том соссстоянии, чтобы думать головой, но чему-то же и тебя в сссвое время учили в шшколе?.. Мать — эльф, отец — человек, кем тогда будет ребенок? Подумай хорошшенько.

— Ну, полукровкой, если ты об этом...

— Ну да, об этом, — нетерпеливо кивнул дракон. — Полукровкой, в жилах которого течет эльфийссская кровь напополам с человечессской. Ты ссследишь за моей мыссслью? А теперь прибавь-ка к этому еще и кровь дракона?..

Несколько мгновений эльфийка недоуменно смотрела на дракона. Затем ее зрачки расширились в потрясении от внезапного понимания.

— О!.. Ты об этом?!..

— Да, я об этом, — с мрачной язвительностью отозвался дракон. — Ну как? Ты все еще сссчитаешь, что дейссствительно помогла ей?

Ночь перевалила на последнюю четверть.

Грей еще раз заглянул в груду тряпья. Девушка безмятежно спала, целая и невредимая, словно бы ничего и не случилось. О трагедии напоминала только разодранная в клочья и окровавленная одежда.

— Твоя дочь! Такая взроссслая... Сссколько же мы с тобой не виделись?

— Лет двадцать, — Рэнниэль улыбнулась. — У людей время, кажется, течет быстрее.

— Да уж.... Ну что, не жалеешшь?

Рэнниэль понимала, что дракон спрашивает ее вовсе не о жизни среди людей. Она снова посмотрела на спящую девушку и уверенно покачала головой.

— Нет. Даже если бы я вовремя сообразила, все равно поступила бы так же.

Некоторое время они молча прислушивались к шуму ветра за стенами башни.

— Ну, ладно, мне пора... Метель ссстихла, — Грейдеринг поднялся и с хрустом потянулся. — Не хочу пугать твоих подданных. Дружба ссс драконами, знаешь ли, может сссерьезно повредить репутации.

— Чьей? — с иронией поинтересовалась Рэнниэль.

Уже взгромоздившись на подоконник и, наполовину расправив крылья, дракон замешкался.

— Ты хоть представляешшь сссебе, что мы наделали? — янтарно-желтые глаза смотрели на эльфийку выжидательно и пытливо. — Догадываешься, к каким поссследствиям это может привесссти? И чем это чревато, прежде всего для нее? — Грей выразительно кивнул на груду тряпья. — Чую я, что теперь тебе нужно быть готовой к любым сссюрпризам.

— Ни ты, ни я не знаем этого наверняка, — Рэнниэль рассеянно теребила край одеяла. — Может статься, все и обойдется. В любом случае, пока смогу, я буду защищать ее, а там... Поживем — увидим.

Какое-то время дракон молча смотрел на нее. В глубине огромных золотисто-желтых глаз вспыхивали и гасли переливчатые янтарные искры.

— Знаешшь, почему я всссегда откликаюсссь на Зов твоего рода?

Эльфийка, немного поколебавшись, отрицательно покачала головой.

Грей оскалил в усмешке крупные трехгранные клыки:

— Потому что ссс вами не соскучишьссся.

И, взмахнув крыльями, стремительно взмыл в ночное небо.

.

Глава 1

Умертвие

Ветер швырнул новую пригоршню градин в ставни. Грохнуло, как от выстрела над ухом. Я подскочила на кровати и еще глубже зарылась головой в подушку, попутно высказывая все когда-либо слышанные мною ругательства в адрес богов или бесов, ответственных за местные климатические условия. Разве это весна? Разве это траводар-месяц?! Может, я не только от жизни отстала, но и календарем пользоваться разучилась?

Еще один картечный залп в окно. Нет, все-таки подушка не дает ожидаемого эффекта. Я обреченно застонала. Похоже, поспать сегодня так и не удастся. Встала с постели, не глядя, засунула ноги в тапочки, и направилась к книжному шкафу. Проходя мимо камина, мельком глянула на едва тлеющие угли. Пламя вспыхнуло с новой силой, весело заплясав на поленьях.

Возле шкафа я остановилась. Та-ак, что у нас тут?

"История Элдара", "География Террана", "Экономический справочник стран восточного побережья", "Атлас торговых путей Империи Палесм"... Мама дорогая! Кто же мне на этот раз литературу подбирал?! Впечатление такое, будто с полок все гребли, не глядя. Или только впечатление? Сейчас проверим. Еще раз пробежалась глазами по корешкам книг и хмыкнула, в очередной раз убеждаясь в собственной правоте. Как обычно, ни одной книги по магии. Я вздохнула. Ну ладно, нельзя по магии. Но неужели так сложно снабдить девушку нормальной художественной литературой?

Я вслепую пошарила на полке рукой. Ага, что-то есть. Пальцы наткнулись на засаленный переплет. Вытащила книгу, рассмотрела на свет. "Рыцарский роман". Судя по степени липкости и захватанности обложки, читали ее не только рыцари, но и их оруженосцы, конюхи, лакеи и кухарки... причем, не моя и не вытирая рук после работы.

Я вздохнула, устроилась поудобнее в кресле у камина и углубилась в чтение.

Мать мне все рассказала на следующее утро.

Поверить в ее рассказ было трудно, а не поверить — еще труднее. Особенно после того, как я начала меняться.

В первый раз это произошло спустя, примерно, две недели после тех памятных событий. Я проснулась посреди ночи от кошмара, в котором меня снова и снова терзала ужасная черная тварь. Тело покрылось липкой противной пленкой испарины, дыхание вырывалось из груди быстрыми рваными толчками. Плюс, непонятно откуда взялась ноющая, ревматическая боль в ногах. Продержавшись минут пять, ломота в костях прошла, но спать уже совершенно расхотелось. Зато очень захотелось пить. Я встала с кровати и босиком прошлепала к туалетному столику, где белел в темноте расписной фарфоровый кувшин с водой.

Цок, цок, цок.

Это что, крысы? У меня в спальне?!

Я торопливо зажгла световой импульс у себя над головой и огляделась.

Никого. Да и крыса для такого звука должна быть, по меньшей мере, размером с собаку!

Цок, цок.

Сориентировавшись, наконец, на звук, я опустила глаза вниз... Для того, чтобы увидеть вместо собственных ступней пару серых чешуйчатых лап, заканчивающихся длинными острыми когтями!

Моего пронзительного переливчатого визга не услышали, наверное, только самые глухие привидения в самых глубоких подземельях замка. Все остальные его обитатели уже через пару минут толпились под дверями моей спальни. Мать провела немало времени, убеждая меня вылезти из узкой щели между гардеробом и стеной, куда я забилась с перепугу. Отец, не говоря ни слова, просто стоял рядом и мрачно наблюдал за ее попытками.

— Ну, ты-то что молчишь? — промаявшись со мной с четверть часа, мать раздраженно повернулась к нему. — Видишь, она не хочет вылезать, скажи же что-нибудь!

— И что же ты хочешь от меня услышать? — холодно поинтересовался Владыка.

— Сам придумай, — она раздраженно откинула волосы со лба. — В конце концов, она и твоя дочь тоже.

— Не уверен.

— Что? — ее рука замерла в воздухе, так и не дойдя до лица.

— Я сказал, не уверен, — повторил отец, твердо встретив ее взгляд. — Это не моя дочь. Моя дочь умерла, я сам видел ее мертвой. А кто или что это... — он, не глядя, кивнул в мою сторону. — Я не знаю.

И, не дав нам обеим опомниться, резко развернулся и вышел прочь из комнаты.

Некоторое время мы продолжали молча смотреть ему вслед, потом мать произнесла несколько слов по-эльфийски — из тех, которые обычно не включают в лингвистические словари — и снова повернулась ко мне.

— Не обращай внимания, дорогая. Он вовсе не думает того, что сказал.

Я промолчала, ошарашено глядя на захлопнувшуюся за отцом дверь.

Что ж, теперь мне становилось понятно, почему в последнее время наши встречи с ним стали так редки. Дело было вовсе не в большом количестве дел, как я думала. Он намеренно избегал встреч со мной, не желая общаться с ожившей покойницей.

Словно угадав мои мысли, мама ободряюще потрепала меня по руке.

— Не обращай внимания, — повторила она. — В конце концов, твой отец всего лишь человек. Со временем все наладится.

От сидения в неудобной позе спина затекла немилосердно. Я даже и не заметила, когда мои ноги успели снова принять свой нормальный вид.

— Ну да, — хмуро пробормотала я, вылезая, в конце концов, из своего убежища. — Он-то человек. А я кто?..

Как оказалось впоследствии, это была лишь первая веха в череде превращений, которые теперь то и дело происходили со мной. Теперь я старалась как можно больше времени проводить в одиночестве, чтобы случайно не попасться никому на глаза в один из таких периодов. Однако это не помогало.

После той, самой первой, ночи я стала замечать вещи, на которые раньше, видимо, просто не обращала внимания. Теперь я поняла, что означали настороженные, а порой и испуганные взгляды челяди. Пару раз, случайно оглянувшись, замечала, как служанки за моей спиной истово творят охранные знаки. В замке резко возросло количество носимых серебряных украшений. Несмотря на все меры предосторожности, принятые нашей матерью, слух об "умертвии" расползался по замку, словно чернильное пятно по воде.

Был, правда, среди всех этих перемен всего один, но положительный момент. Солар, раньше без конца цеплявшаяся ко мне по поводу и без, теперь вдруг успокоилась и даже была со мной довольно-таки вежлива, я бы даже сказала, сочувственна. Похоже, ее саму не так уж сильно и пугали все те перемены, которые со мной происходили. Может быть, мы даже могли бы стать с ней друзьями теперь, если бы не устоявшаяся годами привычка обходить друг друга стороной.