П С Ы Ж

Ахнув, Галка кинулась Игорю на шею, заглянула в лицо. Он не шелохнулся, стоял безучастный, не замечая никого и ничего... В глазах, гибельных, бездонных омутах плескалась чернота. Нет, пустота.

— ...слышишь? Ты слышишь меня?! — Кажется, она хлестала его по щекам. — Игорь!!

Галка принципиально называла Хесуса старым именем, временами он спорил, но чаще — нет. Тот смотрел в пол, закусив губу.

— Пожалуйста, пойдем. — Она потянула Игоря за руку, преодолевая слабое сопротивление. — Прошу тебя.

Мать, шаркая ногами, последовала за сыном. Коридор с выкрашенными в синий цвет стенами, тяжёлая металлическая дверь, ступени крыльца; придерживая за локти мать Игоря и его самого, Галка вывела обоих на свежий воздух. По дороге, петляющей меж корпусами с высаженными вокруг молодыми ёлочками, они потихоньку добрались до ворот со шлагбаумом. Вечерело, над головой пищали первые комары; солнце клонилось за корпуса новостроек, и на землю ложились длинные закатные тени.

От автобусной остановки неподалёку тёк, распадаясь на отдельные ручейки, людской поток. Добираться домой на автобусе с двумя впавшими в прострацию спутниками было довольно сомнительной затеей, и Галка опять заказала такси.

— Здравствуйте. Игорь, можно тебя на минутку?

Галка обернулась. Перед ними стоял мужчина в синей пятнистой форме, высокий, подтянутый, с первой сединой на висках. Галка мельком знала его — сосед Игоря по подъезду, старший лейтенант ОМОНа. Что ему здесь надо? Отведя Хесуса в сторону, он принялся что-то втолковывать, энергично жестикулируя и то и дело повышая голос. До Галки порой долетали обрывки фраз, но разобрать, о чём именно говорят, не удалось. Хесус вяло топтался на месте, словно не понимая, чего от него хотят. Наконец мужчина выдохся, умолк, собираясь с мыслями, и в итоге махнул рукой: да и чёрт с тобой, не слушаешь, не слышишь. Игорь, погружённый в себя, действительно мало на что реагировал. Вскоре оба вернулись — лейтенант разгорячённый, а Хесус, как и прежде, безучастный.

— Не вздумай дурить, — жёстко бросил напоследок лейтенант. — Плохо кончишь. Я предупреждаю.

Игорь не ответил.

— Сорвёшься, наломаешь дров. А смысл? Андрея не вернуть.

Мужчина не спешил уходить, явно намереваясь проконтролировать действия Хесуса.

Это он звонил, вдруг поняла Галка. Велел приехать в больницу, поддержать. Голос, интонации... точно он. Откуда у него мой номер? Старший лейтенант, будто почуяв интерес девушки, повернул голову. Лицо у него было усталым и раздражённым, а взгляд давящим; так могла бы смотреть ящерица — холодно, цепко, не мигая. Галке стало зябко и неуютно, а лейтенант всё смотрел, размышляя о чём-то. Наконец губы сложились в подобие улыбки, он кивнул, подводя некий итог, и Галка облегчённо выдохнула.

— Моя девушка, — внезапно выдал Игорь.

— Галя, очень приятно, — пискнула Галка.

Кивнув еще раз, лейтенант похлопал Игоря по плечу, затем наклонился к Галке. Тихо, чтобы не услышали, шепнул:

— Если заметишь неладное, звони. Что-нибудь да придумаем.

Галка оторопело хлопала ресницами — неладное? придумаем? Мы?!

Лейтенант поглядел на часы, на Игоря с Галкой, снова на часы. Похоже, он торопился, однако терпеливо ждал, пока Хесус не придёт в себя. На всякий случай уточнил:

— Вы домой? Проводишь?

— Да, мы на такси.

— Молодец, — похвалил лейтенант. — Спасибо, что пришла.

Игорь немного ожил и принялся хлопотать над матерью, которая едва держалась на ногах. Лавочек вокруг не было, Хесус предложил дойти до автобусной остановки, пусть такси подъезжает туда. Галка согласилась. Они взяли мать под руки и медленно, шаг за шагом повели по тротуару к остановке. Сзади просигналили — у ворот со шлагбаумом стояла желтая лада. Лейтенант махнул рукой: давай сюда. Лада подкатила ближе; из окон лился шансон, водитель — типичный браток — лениво курил, стряхивая пепел за борт. На безымянном пальце красовалась массивная стальная печатка. Дребедень свою выключи, распорядился лейтенант, и не кури. Чё? — не понял таксист. Высунулся из машины, типа, чё в натуре за дела? Ты кто, земляк? Но, рассмотрев собеседника, неожиданно стушевался. Пожалуйста, прошу, через секунду он услужливо открывал дверь. Шансон смолк, недокуренная сигарета полетела в траву. Глупостей не натвори, напомнил лейтенант Хесусу. А то, знаешь, расхлёбывать потом. Хесус угрюмо мотнул головой, то ли соглашаясь, то ли нет. Мать усадили на заднее сиденье, Игорь сел рядом, а Галка, осмелев, сказала лейтенанту: это же вы звонили насчёт больницы? Допустим, омоновец усмехнулся. Проследи за ним, хорошо? Будем на связи. Он попрощался и ушёл.

Вечером, помогая Игорю по хозяйству, Галка как бы невзначай спросила:

— Твой сосед-омоновец, он кто?

— В смысле? — удивился Игорь. — Иванов?

— Ну... он из ваших?

— Нет, — отрезал Игорь. — Давно уже нет. Зачем тебе? Всё, закрыли тему.

Галка полночи думала над этим "давно уже нет", примеряя к Хесусу.

3. (В)неурочное зачатие

На перемене перед геометрией Игорь легонько ткнул в бок Кузьмина.

— Чего тебе? Чего? — закудахтал тот. Очки сползли на нос, и отличник Кузьмин близоруко щурил глаза.

— Домашку сделал? Дай списать.

Сентябрь только начался, но задавали уже выше крыши.

— У тебя циркуля нет, — ядовито заметил Кузьмин.

— У тебя есть. Давай, не жмись. И линейку.

Места на подоконнике было полно. "Построение правильных многоугольников" — восхитился темой Игорь, прошлый урок он прогулял. Представил себе неправильные: кривые, косые, изогнутые. Шмыгнув носом, принялся перерисовывать. Кузьмин тёрся рядом, переживая за тетрадь.

Училка выборочно проверила домашнее задание и приступила к новой теме. Зря, блин, расстроился Игорь, время тратил — задние парты, где сидели "лоботрясы и тупицы", Мымра не удостоила вниманием. Так и пояснила: дескать, с тупиц и лоботрясов спрашивать бесполезно. Зато биологичка на следующем уроке, наоборот, решила — пора вызывать. Палец ее грозно навис над журналом где-то в конце списка.

— Федотов, к доске.

Зашибись, подумал Игорь, плетясь между партами. Кузьмин хихикнул и словил подзатыльник.

— Федотов, расскажи нам...

— Я не готов, — буркнул Игорь, не желая позориться. Особенно перед Галкой.

— Что? — опешила биологичка.

— Не готов, — угрюмо повторил Игорь. — Ставьте неуд.

— У тебя уважительная причина?

— Да! — Он с вызовом вскинул подбородок. — Кино смотрел!

В классе засмеялись. Галка хмурилась.

— Садись, Федотов. Выучишь, приходи исправлять.

— Не приду.

— Что?..

Он забрал с парты рюкзак, закинул на плечо и демонстративно направился к дверям. Распахнув их ногой, вышел в коридор.

— Игорь... — прошептала Галка. Он сделал вид, что не слышит.

— Федотов! — надрывалась биологичка. — Немедленно!..

— Бла-бла-бла, — передразнил Игорь. — И родителей в школу.

Настроение вконец испортилось. Если б не Мымра... Не хватало еще с Галкой поцапаться. И с биологичкой, пожалуй, самой вменяемой из училок, повздорил. В начале учебного года. Капец, блин. Всё из-за Мымры. Ту-у-упицы, протянул он. Циркуль дома забыл? А мозги не забыл? Корова толстомясая!

Ноги сами привели за теплицу, точку притяжения подростков и вечную боль директора с завучем. На ступеньках курили Радик-циклоп и Димон из одиннадцатого "Б"; припекало, в замызганных окнах теплицы отражались тусклые блики. Окна не мыли еще с прошлой весны.

— Чё? — хохотнул Димон. — Выперли? Угощайся.

— Сам ушёл. — Игорь взял сигарету, чиркнул зажигалкой. Закашлялся.

— Немецкие, — довольно ухмыльнулся Димон. — Кореш из-за бугра привёз. Крепковаты, но ничё.

Радик картинно схватился за горло, жестами изобразил: кранты, мол, задыхаюсь. Димон стукнул его кулаком промеж лопаток, и Радик заперхал, на деле подавившись дымом.

— Чего ушёл-то? Мымра, что ли, допекла?

— Допекла, — согласился Игорь. — С биологии свалил. Из-за Мымры.

— Фигасе, — удивился Радик, блеснув стеклянным глазом. Биологичка была его классной. — Ты это, не борзей. Лидия Михайловна клёвая. А вы, салаги, кипешите чё-то. Хочешь, перетру?

— Обойдусь.

— Ну и ладно. Как у брата жизня?

— Хреново у брата, на счётчик ставят. Типа предъяву кинул, а отвечать зассал. Мутные разборки. Запарил Андрей, если по-чесноку, — сболтнёт чего-нибудь от великого ума, разгребай потом. Ему должок повесили, а он провафлил. Теперь счётчик тикает.

— В универе?

— Угу.

Колечки дыма улетали вверх, расплываясь сизыми облачками; в небе, прозрачном и бездонном, плескалась синева. Сентябрьская погода обманчива, к вечеру обещали похолодание. Вчера еще было тепло, вчера он ходил с Галкой в кинотеатр, целовался в темноте и тесноте пыльных кресел, лапал сквозь блузку за грудь. Галка несла какую-то чушь, приятную, милую чушь, а он запустил пальцы под юбку и...

— Много натикало?

— Прилично. Тут или к ментам, — Игорь скривился, — или...

— К ментам впадло, — сказал Димон. — Свои зачморят.

Радик тщательно затоптал окурок, бросил в рот жвачку. Колебался мгновение, будто в холодную воду лез и — у-ух! — окунулся с головой. Сиганул с обрыва бомбочкой:

— К Рамзесу обратись, ну, к Лёхе. Лёха в банде.

— Повтори, — деревянным голосом велел Игорь.

— В банде.

— Балбес! — встрял Димон. — Разогнался он за Андрея впрягаться.

— А что?

— Не проканает, — с видом знатока объяснил Димон. — Андрей ему кто? Брат, сват, дружбан? А Игорь? Тоже никто. Так, "привет-пока". Я б помог, но...

— Помоги, — попросил Игорь. — За мной не заржавеет.

— Не проканает. — Димон мотнул нечёсаными патлами. Лоб приоткрылся, обнажая уродливый шрам; миг, и шрам вновь спрятался за чёлкой. — Мне твой брат, извини, до лампочки, а Радик до лампочки Лёхе. Ну, допустим, спросит Радик за Андрея, и что? Пошлёт его Лёха в пешее эротическое. Я, например, даже связываться не стану. Нет интереса, нет и прогресса. Такая фигня. — Он выудил из нагрудного кармана Радика упаковку жвачки. Зажевал две подушечки, надул пузырь. Лопнул. Запахло мятой. — Жаль, что тебе пятнадцать.

— Чего жаль-то?

— У банды сегодня сборы, новичка перелицовывают. Да ты его, наверно, знаешь — Жека Калмыков из седьмого "А".

Прекратив на время жевать, Димон пристально поглядел на Игоря. Ну? Оценил информацию? Игорь не оценил.

— Лёха сказал?

— Нет, блин, приснилось.

— А я здесь при чём?

— Новенький заболел, пневмония. Мать ему башку открутит, если с койки встанет. Сто пудов не придёт, а зря. Выздоровел бы. Но это не главное. Банда по-любому соберётся, по-любому спросят: есть ли желающие... Ритуал, догоняешь?

Игорь моргнул. В мозгах со скрипом провернулось, щёлкнуло, и — парусом на горизонте — забрезжила догадка.

— Ты что, предлагаешь... — Сигарета обожгла пальцы, и он, матюгнувшись, швырнул в траву опалённый фильтр. Выпрямился, стиснул кулаки. — Куда идти?

Димон вздохнул:

— Не идти, ехать. Старый ты. Боюсь, не выдержишь.

— Прикалываетесь?! Вы на два года...

Радик хмыкнул, Димон опять вздохнул:

— И мы. Нам вообще нельзя. Кто я по-твоему? А по-ихнему? — дедуган, старпёр, калоша!.. Слились мы с Радиком, давно слились. Лёха молодец, вытерпел.

Сожаление в его голосе мешалось с облегчением. Радик насупился, кивнул: да, хрыч, кошёлка, дырявая перечница. Нельзя. Проще сдохнуть. Надёжнее, безопаснее — для себя, для других.

— Мы тебя до леса проводим, растолкуем, чего и куда, и назад. Дальше сам. Нам кирдык, если спалимся. Серьёзно. Там километра два топать — фигня, ну? Чё ты в походах не бывал? Короче, погнали на автовокзал. Успеем.

Народ в загородном автобусе подобрался разношёрстный: бабки с тележками, компания хихикающих девиц, гастарбайтеры, мужички с пивом; в нос ударил неистребимый запах солярки, резины и чего-то кислого. Хорошо хоть добираться недалеко — тряские вонючие автобусы Игорь невзлюбил с детства, в них укачивало, нередко одолевали приступы дурноты. Он ёрзал на заднем сидении, то впадая в панику, то преисполняясь надеждой. Сердце бешено стучало, стук гулко отдавался в ушах, взор застила пелена. Стать членом банды, вот так, запросто — без рекомендаций, без проверок, явившись на последнее испытание... о подобном и мечтать не могли! Кто-то бы прыгал бы от радости, только не он. Радость отдавала гнилью, ее портил страх. Ритуал, перелицовка, сборы... Слова цеплялись зубчиками шестерёнок, тянули за собой образы — странные, страшные, но смысл ускользал, не складываясь в нечто большее, и шестерёнки вращались вхолостую.

Пацаны буднично обсуждали завтрашнюю тренировку — кому лучше угловой бить, куда целить, закручивать ли мяч? Нашли время, футболисты хреновы. Взяли и потащили левого чувака на сборы, а теперь треплются как ни в чём не бывало. Игорь дико завидовал их спокойствию. С другой стороны, не им же на перелицовке страдать. Он измучился от предположений: что делают с новичком, что если тот не выдержит? как принимают в банду? Пацаны отвечали уклончиво, избегая смотреть в глаза. Игоря ответы не устраивали, но добиться подробностей не удалось.

— Эй, расслабься, чё трясёшься-то? — ободрил Радик. — Нормально всё будет, путём. Калмыков бежал бы, летел, если б не пневмония, а ты?

— Фигня-война, — поддакнул Димон. — Не ты первый.

За окном проносились серые покосившиеся столбы, линии проводов перечёркивали стену леса; на поворотах в салоне дребезжало и звякало.

— Да скажите по-человечески, чего ждать?! — взорвался Игорь. — Тошно уже от намёков.

— Нельзя, — отрезал Димон, — по-человечески. Приедем скоро, узнаешь.

На безымянной остановке, где они вылезли, росла чахлая полынь, крапива и вездесущие одуванчики, в кустах щебетали птицы. Располагалась остановка в чистом поле, вдали от посёлков и дач; от асфальтового пятачка с облупившимся покорёженным знаком к лесу, пропадая в высоком, по пояс бурьяне, вилась узкая тропинка.

— Тебе туда, — махнул Радик. — Нам обратно. Щас сориентирую. — Прищурился на солнце, беззвучно шевеля губами. — От опушки направо, шагов двести, потом вглубь иди, до оврага, чтоб солнце левей светило. За оврагом увидишь...

Морща лоб, он дотошно перечислял ориентиры и положение солнца, а Игорь представлял, как навернётся в этом грёбаном овраге и разобьёт себе башку или заплутает в чаще, или сломает ногу в непролазном буреломе.

— ...на поляне. Запомнил? — подытожил Радик.

— Мне отлить надо. — Игорь отошёл к кустам.

Молнию некстати заело: то ли нитка попала, то ли ткань закусило. Он ожесточённо дёргал бегунок вверх-вниз, чуть не сломав язычок. Замок не поддавался. Дерьмо китайское! Еще и молния! Промучившись с минуту, кое-как подцепил бегунок пальцами, сдвинул, расстегнул. Мандраж постепенно отпускал, навалилась вялость, апатия. Пацаны за спиной спорили о чём-то, перейдя на шёпот. Зачем им? — подумалось отстранённо. Андрея жалко? Помочь хотят, осчастливить? Или... отыграться? Рамзес вытерпел, а кто-то слился напрочь. Игорь не особо горел желанием стать таким, как Лёха. Нелюдью, чего уж. Монстром. Но должок, повешенный на Андрея, разборки в универе... Вот незадача — проблемы у брата, а отдуваться, как обычно, ему.