| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ладо-Лидо-Лей ещё одно напоминание о моих грехах.
В Лоскутном Мире вообще трудно отыскать хоть что-то, что не могло бы напомнить мне о моих ошибках, моих грехах.
— Выпьем? заметив, что мой взгляд слишком долго задержался на них, предложила Ладо показывая бутылку, которую я почему-то не заметил.
— Выпьем. неожиданно сам для себя ответил я.
Видимо, последствия того, что мне печень наконечник копья совсем недавно пробил, сказываются.
— Из запасов самого Мери-О-даса. похвалилась Лидо, демонстрируя два высоких бокала, которые держала в руке, в котором только что была бутылка.
Откуда у Ладо-Лидо-Лей есть бутылка из запасов самого Мери-О-даса я уточнять не стал узнать, что они каким-то образом добрались до тех скромных запасов, которые Пётр прихватил с собой, оставляя Фонарь Мертвеца, мне не хотелось.
— Есть тут недалеко место одно, тихое. предложил я, решив, что наслаждаться таким сокровищем, да ещё и в такой компании лучше без лишней суеты рядом.
— Если под тем место ты подразумеваешь свою каюту, то ты слишком переоцениваешь моё желание выпить в компании с ровесником. не смолчала Лей.
Нет, свою каюту я не подразумевал.
Тесно там для таких гостей. И простенько, если подумать.
А вот в нескольких палубах от нашего с ней места положения достойное, на мой взгляд, место как раз имелось.
— Может лучше всё же каюта? спросила Лей, когда мы всё же добрались до места.
К счастью, протянувшая мне бокалы Лидо, была настроена куда благосклоннее:
— Чего-то такого от тебя и стоило ожидать.
Сюда, в сердце Нагльфара, чтобы посидеть под ветвями могучего ясеня особо никто и не захаживал.
Ладо, под какую-то глупую, ничего не значащую историю, разлила вино по бокалам.
Я шутил, вспоминая старый времена.
Ладо-Лидо-Лей даже иногда улыбались.
Я шутил, зная, хотя, наверное, надо было извиниться за то, что я тогда, в Королевстве, сделал с ними.
Я ведь бы причиной того, что все трое оказались в одной месте и времени, вынужденные выбирать, кто из них в конкретный данный момент будет присутствовать физически.
Да, они не хотели стареть, хотели оставаться вечно такими же красивыми, но я ведь мог и промолчать. Оно многое в этом мире могло сложиться куда лучше, ели б я научился молчать, не лезть в чужие дела со своими советами, да ещё и с теми, которые могут привести вот к таким вот последствиям.
— А что там между тобой и Лилит в Городе произошло? вдруг спросила Ладо.
— Да я ж вроде уже всем это рассказал помешал я ей богом стать, хотя там не факт, что оно б у неё что и вправду вышло или если б вышло то опять же не факт, что вышло именно то, что она хотела, а не что Тёмные боги задумали.
— В общем, всё как обычно, с тобой. констатировала Лей.
— И больше ничего? следом спросила Ладо.
— Не знаю тогда я не в себе был я ж уже говорил Эйн погибла Хенья ушла
— Ты подумай и попробуй исправить, а то Лилит уже серьёзно начинает меня да и многих из нас пугать боится она тебя, боится так, что старается не спать вовсе, приходишь ты за ней во снах. Анатиэль думает, что через эти сны ты скоро и к остальным суккубам наведываться будешь. Не хочет она также по ночам в кошмарах тонуть, не хочет бояться.
— И вообще подумай ты ж валькирий недавних чуть ли не на куски разорвал. опять Лей влезла.
Попросить бы приглядеть за мной, чтоб если что подобного больше не допустить, да не ребёнок.
Да и пригляд приглядом, а сотворённое надо попробовать как-то исправить.
— Только ты прежде чем что-то делать поговори с кем-нибудь. попросила Ладо.
— Нужен я кому-то у всех своих проблем хватает и многие из тех проблем через меня случились — не нравилось мне куда разговор сворачивал.
— Бедненьк — не смолчала Лей.
Не успела договорить сомкнулись пальцы у неё на горле.
Хрипит.
— Не бедненький. Я сам это сотворил. И со всеми вами, и с самим собой. Не бедненький.
Ещё немного.
Не шаг даже.
Несколько мгновений, и я смогу больше не сожалеть о былом, не мучиться от того, что не всё исправить можно.
Монстры не сожалеют о былом.
Монстры не мучаются.
— Не бедненький. повторяю я, разжимая пальцы.
Новая Верона. Год 3018 после Падения Небес.
День рождения малышки Веги, приготовления к которому в этом годы заняли куда больше времени, чем обычно, обещал стать поистине грандиозным празднеством.
Список приглашённых оказался столь обширен, а люди, присутствующие в нём, столь имениты, что вполне могли бы присутствовать на коронации.
Вилла Лучезарная Слеза, несколько лет назад полученная Васко Калони по наследству от его приёмного отца Арчибальда Калони, поживавшего бы и до сих пор, не реши тот объездить не в меру горячего жеребца, гудела подобно улью, если бы тот населяли двуногие и крикливые обитатели Новой Вероны.
Самого Святого Баско Избавителя нигде видно не было, а это значило, что скорее всего он с каким-то своим старым другом в погребе занят дегустацией вин. Погреб, по солидарному мнению многих его посетивших, был самым нужным и важным местом на вилле.
В этот раз даже Мирослав Створовски соглашался с тем, что винный погреб место важное и нужное. Причиной тому было, что с самого утра Васко, сам попивая вино, усилено накачивали его разного рода напитками, содержание спирта в которых было куда выше, чем то мог бы признавать пристойным любой достойных жилет Новой Вероны.
Створовски периодически порывался бросить это грешное дело и выйти подышать, но как он мог оставить своего капитана?
— Capitano, ещё по одной, но только по одной. соглашался зелёнокожий здоровяк, который, в отличии от своих товарищей, с каждым прожитым годом становился всё крепче, больше и веселее.
Подарок, для драгоценной senorita Вега лежал рядом, на бочке.
Эту шпагу Мирослав, обнаруживший в себе талант кузнеца, выковал сам.
Непревзойдённое качество клинка подтвердили и в гильдии кузнецов, и сам маэстро Карркандза, попросивший выковать клинок и ему.
— Capitano, пропустим ведь всё. в очередной раз попробовал свернуть попойку Мирослав, организм которого отказывался пьянеть выше достигнутого состояния.
Орки они вообще плохо пьянеют, если не пьют сваренное по особому рецепту грибное пиво или ещё какой пойло, одно запаха которого довольно, чтобы свалить с ног здорового мужчину.
— По-зо-вут. по слогам протянул Васко.
Старик был изрядно пьян, но крайне доволен шалостью, в которой ему была отведена важная роль.
Сбежал бы Мирослав, увидь, орк к чему на самом деле готовились наверху.
Позволить же сбежать орку никак нельзя было какая свадьба, если жених сбежал?
Межреальность. Нальгфар. Год 3019 после Падения Небес.
Я просил прощения.
Много раз.
Меня не хотели слушать.
Меня боялись.
Теперь не только Лилит и Ладо-Лидо-Лей, но и Анатиэль, к которой с недавних пор тоже стали приходить кошмары.
Но кто бы их не спрашивал о причинах тех кошмаров и страхов врали, винили Тёмных богов.
И мне долгое время хотелось верить, что они покрывали меня не из страха.
Но то была лишь иллюзия, которой суждено было разрушиться, когда за нами пришли посланные Всеотцом эйнхерии, из числа сотворённых Семипечатником Падших.
Наверное, лучшие из виденных мной когда-либо воинов, и уж точно сильнейшие из тех, с кем мне когда-либо приходилось сражаться.
Они убили бы меня, а затем перебили бы всех обитателей Нальгфара.
Этого нельзя было допустить.
Поэтому все эйнхерии умерли, ведь Смерть, она снова была со мной.
Моя кровь, моё существо, разбитое печатью Семипечатника, перемешанное с существом Бога Сотворённого, находилось в самом центре сотворения Лоскутного Мира, что потом долгие сотни лет не позволяло мне умереть, теперь, отравленное Смертью, проклинало меня могуществом, которое из известных мне существ было доступно, наверное, лишь Великом Пустому.
— Видите, если б я действительно хотел кого-то убить. Я бы убил. Убил и никто не смог бы мне ничего противопоставить. зная, что меня услышат лишь те, кому эти слова предназначались, прошипел я. А раз вы все ещё живы, что бы я там не говорил или делал если вы живы, значит, я хочу, чтобы вы жили
Кровь капает по подбородку Лилит прокусали она губу, но нашла в себе силы не рухнуть на палубу, как её подруги.
Конец сомнениям теперь они будут врать о причине своих кошмаров из-за страха перед тем, что я сотворю с ними, со всеми окружающими, с самим Лоскутными Миром, а не по каким-то иным причинам, как это могло быть до этого момента.
Межреальность. Трактир Расколотый череп. Окрестности вольного города Верона. Год 193 после Падения Небес.
Бродяга. Он сидит у очага, греется.
Жуёт мясо.
Мясо сплошь какие-то жилы, но и за это хозяину трактира Он был благодарен.
В последние годы Он всё чаще был благодарен людям, и всё реже убивал их за отказ поделиться едой или дать позволить переночевать под крышей.
Молчаливую спутницу Его не видно на кухне помогает, в уплату за мясо, что Он жуёт, за похлёбку, что насытила их раньше, и за право остаться под крышей на ночь.
Бродяга вслушался в гул, обычный для вечернего времени, когда трактир наполняется народом, — в нём появилось что-то, что мешало размышлениям.
Бродяга не любил, когда мешали Его размышлениям.
Десятилетия поисков ни к чему не привели следов Бога Сотворённого и Десницы обнаружить пока не удавалось. Создавалось впечатление, что они скрылись где-то, изолировав себя от Мира.
Возможно, следовало изменить подход к поискам, сделать так, чтобы ими занимались другие.
Эту мысль стоило обдумать.
Позже.
Если ещё несколько десятилетий не дадут никаких результатов, а пока Он окинул трактир в поисках того, кто помешал Его размышлениям.
Виновник нашёлся быстро.
Небольшой отряд наёмников, все из грязных. Не местные. Местные давно уже так себя не вели грубость в отношении незнакомца, которым вполне мог оказаться Он, всегда заканчивалась смертью.
А эта троица позволила себе выгнать из-за стола компанию подмастерий, из толковых, — Расколотый череп в кругах понимающих людей имел определённую славу. Всё благодаря настойкам, рецепты которых ещё дед нынешнего трактирщика принёс собой из дальних краёв. Ну, а что с готовкой были не лады, то дело десятое понимающие люди ходили сюда не брюхо набивать, а проезжающие и не такое, небось, ели.
Подмастерья, не смотря на численное преимущество, в драку лезть не спешили, но и уйти после того, как их за шиворот повыкидывали из-за стола, на котором уже стояли заказанные бутыли с Жгучей змей, Захлёбом и Горлодёром, тоже не могли решиться.
Заезжие же наёмники, уже разливая по чаркам настойку, скомандовали трактирщику тащить съестное да по лучше, иначе что иначе главарь троицы наёмников договорить не успел нож из перевязи, что скрывалась под плащом Бродяги, пробил его череп.
Второй тоже не успел ничего понять, а горло его уже оказалось перерезано быстрым ударом клинка.
Последний из отряда лишился головы, так и не выхватив меч.
— Уважение, — в повисшей тишине произнёс Бродяга, — без уважения мы уподобимся животным. Негоже нам, людям, уподобляться животным. Не для этого мы тогда сражались.
То были времена, когда Тринитас ещё тратил время на слова, а Хозяин Дорог только начинал обретать плоть в историях людских.
То были времена, когда Бродягой звался не тот, кто им зваться будет позже.
Межреальность. Год 311 после Падения Небес.
— Думается мне, если уж происходит подобное, наверное, мы просто слишком далеко ушли от пути, указанного нам Истинным. дослушав мой рассказ о нескольких происшествия свидетелем которых я оказался, вздохнул проповедник.
Много десятилетия назад отобранный для проекта Vigilo Confido, но так и не сумевший стать паладином, теперь вёл он в монастырь Грегориат неофитов, в надежде, что хоть кто-то из них хотя бы выживет, став, как и он сам странствующим проповедником, поставляющим подающих надежды детей для проекта Мудреца.
— Следуя чужим путём, святой отец, можно потерять свой собственный. — осторожно произнёс я. — Но потерянное, обычно, можно найти. Пусть это будет уже не совсем то, что было потеряно, но всё равно ж лучше, чем вообще ничего.
Безымянка промолчала, видимо, всё верно я сказал.
— Кто другой, отрок, сказал бы, что слова твои пахнут опасной ересью, но помню я, что Истинный даровал всем нам пути разные, но все пути те ведут к нему.
Дабы не разочаровывать старика и не привлекать к себе лишнее внимание, я сотворил знамение, а потом быстро пробормотал пару строк восхваления Истинного.
— Вижу рвение в тебе, и веру твою вижу и радуется сердце моё.
Я смущённо улыбнулся той самой улыбкой которой улыбался, когда меня хвалили за враньё, принимая его за правду.
В этот раз враньё моё касалось отряда отца Жиллимана, который за последние несколько лет стал довольно известен в этих местах, а недавно пропал без следов, породив тем самым массу слухов, а также став причиной того, что маршруты движения последователей Истинного изменились, чтобы пролегать через эти края. Это осложняло жизнь грязным, таким, как я, если они, конечно, не умели врать, как умел это я.
Отряд отца Жиллимана, в общем-то ничем плохим и не занимался. Даже, если подумать, так делал дело нужное очищал окрестности от всякого рода нечисти, демонстрируя всем желающим мощь Царствия Истины, тем самым готовя земли к тому, что скоро они, и обитающие на них грязные станут частью Царствия.
Всё в чётком соответствии с доктринами, разработанными Мудрецом. Царствие под его руководством, пережив Падение Небес, и потери первых веков, стремилось не только вернуть утраченные территории, а вмести с ними власть, но и захватить новые, заняв лидирующую позицию в Лоскутном Мире. И это у них выходило, что пугало меня, но ни о каком организованном противостоянии с моей стороны происходящему речи быть не могло, да и Безымянка не позволила бы, правда, стоит признать, что всё же то тут то там выходило, что выходило.
Отряд отца Жиллимана пропал не без причины перед этим они в поселении, где мне позволили на некоторое время остаться, едва не сожгли старуху-знахарку, не без оснований уличив ту в связях с демонами и в том, что старушка не только добро творила, лечила-помогала, но и порчу наводила-травила. Сожгли бы, не реши они сперва избавиться от демонов, этих отродий Пустоты, у которых я часто пропадал истории разные, когда слушать, когда рассказывать.
Тогда я ещё что-то помнил из того, что знали те я, которыми мне никогда не стать, умирать не очень хотелось, а вновь просить о помощи Безымянку желания не было, вот и получили демоны информации сверх всякой меры, в основном из закромов Семипечатника, самые ранние его наработки, эволюционировавшие за два тысячелетия в его Асгард.
Отряд отца Жиллимана прекратил своё существование, а по окрестностям стали расползаться истории, мол у дорог местных есть хозяин, что не даёт творить несправедливость, и нет ему разницы истинные, грязные, демоны или кто ещё творит ту несправедливость нарушитель просто однажды сгинет, не оставив после себя и следа.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
