Смерть лишь начало... (название рабочее)

— Ты всегда найдёшь как извернуться, — сквозь слёзы улыбнулась та. — А почему тогда тебя положили в отделение нейрохирургии?

— Так это от незнания, — пожал плечами тот. — У меня же кровь носом шла. Вдруг, что с головой? Вот скорая и перестраховалась. Да еще нужно учитывать, что многие по сей день отмечают новый год. Ошиблись ребята. С кем не бывает? — Еще заразительнее улыбнулся Николай.

Татьяна на это только хмыкнула.

— Я тут тебе привезла фруктов разных, сока, сладостей, — Сказала Татьяна, выкладывая все на рядом стоящую тумбу.

— Ну зачем? Я здесь надолго не задержусь. Через два дня выпустят.

— Вот за эти два дня, чтобы все и съел. Завтра еще привезу, — Сказала Татьяна непререкаемым тоном.

Когда его жена начинала говорить таким тоном, то с ней никто не решался спорить, в том числе и её любимый супруг. А дети, так вообще становились как шелковые. Вот и в этот раз, Николай лишь обреченно кивнул, раздумывая кому бы раздать все это, когда Татьяна уедет, ибо в одиночку съесть такую гору, означает заработать себе диабет, или иначе, как в детстве говорили,— "жопа слипнется".

— А как там дети? Ты им, надеюсь, не сказала, что я попал в больницу? Не хватало, чтобы и они переживали, — протягивая руку к тумбе и беря апельсин, произнёс отец семейства Шмелёвых.

— Нет конечно! — Возмутилась Татьяна. — Да и времени не было. Я только маму предупредила и сразу поехала в город.

— Ну если только маме— это хорошо. Она у нас женщина умная, лишнего не скажет.

Разговор продолжался еще примерно десять минут. Вскоре Татьяна покинула больницу, пообещав Николаю, что приедет завтра к пяти часам.

* * *

Супруга Николая вышла из больницы и села в вызванный ею автомобиль такси.

Машина тронулась, но Татьяна даже не заметила этого, погруженная в свои мысли.

Она сразу поняла, что у Николая что-то серьёзное. Слишком хорошо она знала своего мужа, его попытки уберечь свою семью от всех неприятностей и проблем. Да и эта линия поведения, когда он усиленно шутит, юморит, тоже ей хорошо известна. Это у них уже как ритуал: он отшучивается, говорит, что все прекрасно, а она верит, хотя оба знают, что она не поверила, а лишь сделала вид.

Ничего. Завтра я выловлю врача и узнаю у него всю правду, пусть хоть душу придётся из него вынуть. Думала Татьяна, автоматически расплатившись и выходя из такси.

* * *

На следующий день Николай проснулся очень рано. Поначалу и не понял почему так, ибо поспать очень любил. Но полежав и прислушавшись все стало ясно. Медсёстры начали совершать обход, видимо, какие-то процедуры делать. Вот он и проснулся, так как, не смотря на любовь ко сну, спал вне дома всегда очень чутко и при нужде мог очень быстро перейти из фазы сна в фазу полнейшего бодрствования.

Через какое-то время открылась дверь и в его палату вошла молоденькая девушка в белом медицинском халате, который, однако, не скрывал очертания её прелестной фигурки.

— Доброе утро, Николай Александрович, — сказала медсестра, увидев, что пациент не спит. — Мне нужно взять у вас кровь, измерить давление и температуру.

— Да,конечно. Я весь в вашей власти! Что я должен делать?! — Шутливо воскликнул Николай, с улыбкой глядя на девушку.

— Давайте для начала смерим давление, — улыбнулась та. Одела манжету на руку пациенту и включила прибор. — Давление в норме. Теперь возьмём немного крови. С этими словами медсестра затянула жгут на плече Николая. — Сожмите и разожмите несколько раз кулак, Николай Александрович, — попросила медсестра.

— Вы только аккуратнее, — улыбнулся Шмелёв. — У меня, говорят, вчера много крови носом вытекло. Так что её нужно поберечь, — подмигнул он ей.

— Хорошо, я совсем немножечко, вот, уже все, — улыбнулась застенчиво девушка. — Теперь, пожалуйста, подержите ватку и поставьте термометр. Я через несколько минут зайду и заберу.

С этими словами, поставив все медицинские приспособления на поднос, медсестра удалилась.

Николай закрыл глаза. Так думать всегда получалось лучше, ничего не отвлекало, жаль, что уши закрывать, как глаза, нельзя. Было бы идеально.

Мысли вернулись к тому, что же все таки с ним произошло... Почему-то Николай не мог поверить, что у него может оказаться эта страшная болезнь, которую в народе именуют просто и одновременно страшно,— "рак". Он же никогда не курил, спиртного практически не употреблял и вообще, вёл здоровый образ жизни., да и на здоровье, до этого момента, не жаловался. А в общем, что понапрасну сейчас себя терроризировать, — вздохнул Николай. После обследования будет все ясно. Незачем зазря нагнетать ситуацию.

В это время в палату вошла давешняя медсестра, чтобы забрать термометр.

— Скажите, пожалуйста, — окликнул девушку Николай. доктор вчера сказал, что мне сегодня будут делать мрт, не подскажете, во сколько?

— Я, к сожалению, не знаю. Это Вам скажет лечащий врач, он придёт к десяти. С девяти до половины десятого у Вас завтрак, его принесут в палату, а с десяти до одиннадцати обход врача, тогда и спросите. — С этими словами, медсестра вышла, прикрыв за собой дверь, не став слушать слова благодарности.

Эти пара часов прошли в томительном ожидании. Хоть Николай и считал, что это ошибка и с ним ничего плохого быть не может, но внутри сидел червячок сомнения и страха. Хотелось поскорее убедиться, что это ошибка и отправиться домой, к родным.

И вот наступили долгожданные десять часов и еще через пару минут Николай услышал, что в коридоре происходит какая-то суета, люди начали ходить из палаты в палату, стало раздаваться больше голосов, многие о чем-то переговаривались, куда-то шли.

Через несколько минут дверь открылась и к нему вошел Виктор Петрович.

— Ну как Вы тут, Николай Александрович? Как спалось? — Спросил доктор, улыбаясь.

— Спалось не плохо, хоть и на новом месте. Я в норме, в той мере в какой только возможно, будучи в неведении по поводу собственного здоровья, находясь в больнице.

— На что либо жалобы есть? Голова со вчера не болела? Что-нибудь иное беспокоит? — Усаживаясь на стул, спросил врач.

— Нет, жалоб не имею, самочувствие тоже в норме. Скажите, доктор, а когда мне будут делать мрт, о котором Вы говорили вчера?

— Уже скоро, — сказал Виктор Петрович. — Как раз, сейчас с Вами договорим и пойдём.

— И после него я могу быть свободен? — Напряженно спросил Николай.

— Нет, к сожалению. Вот если томография покажет, что с вами все в порядке, тогда мы Вас отпустим. Уверяю, никто Вас более необходимого держать не будет, — улыбнулся доктор.

Еще немного по расспрашивав Николая, Виктор Петрович, вставая, произнёс:

— Настало время идти на обследование, Николай Александрович. Оставьте, пожалуйста, все металлические, электронные предметы, которые у Вас есть, в палате. При обследовании наличие их недопустимо. Сейчас придёт медсестра, принесёт Вам рубашку и проводит до кабинета радиологии.

Через несколько минут после ухода врача в палату вошла медсестра. На этот раз это была женщина лет тридцати пяти с объёмной фигурой и добродушным круглым лицом.

— Ну что молодой человек, раздевайтесь. — сказала она улыбаясь.

— м-м-м-м? — недоумённо вскинул брови Николай.

— Да рубашку для обследования одевать будете, рубашку! — усмехнулась медсестра. — Не пугайтесь так, я Вас не съем. Уж десять лет как чужими мужчинами не лакомлюсь. — Сказала женщина, протягивая белую рубашку из какого-то непонятного мягкого материала.

— Все, я готов, — сказал Николай через десяток секунд. — Куда идти?

— Следуйте за мной.

Проведя его по этажу и спустившись на пролёт вниз, медсестра привела Николая к кабинету.

Постучавшись в крайнюю дверь слева, она спросила:

— Фёдор Маркович, я к Вам Шмелёва привела. Укладывать?

— Да, конечно, Ларочка, укладывай. — донеслось из-за двери. Только контраст ему не вводи.

— Хорошо, Фёдор Маркович, — сказала медсестра и повернулась к Николаю, проведя его в соседний кабинет.

В кабинете было довольно таки интересно. Первоначально в глаза бросалась конструкция более всего напоминающая огромную трубу. Рядом стоял стол с кучей проводов и ремней.

Брр. Наводит на не очень хорошие мысли. Сразу же в голову лезут мысли о пытках, и ученых-маньяках, которые ставят жуткие опыты на своих ни о чем не подозревающих пациентах.

— Ложитесь на стол, — произнесла медсестра, начав проводить непонятные манипуляции с проводами.

— А долго будет длиться данное обследование? — Спросил, не без опасений укладываясь, Николай.

— Минут сорок.

Женщина споро обвязала его ремнями, подложила валики и прикрепила провода вокруг головы.

Теперь и не дрыгнешься, даже если резать будут, — усмехнулся про себя Николай.

Тем временем, медсестра закатила стол с примотанным к нему Николаем в трубу и вышла.

Откуда-то раздался голос:

— Здравствуйте, Николай Александрович. Надеюсь, Вы клаустрофобией не страдаете?

Мужчина узнал этот голос. Это был тот самый Фёдор Маркович, к которому подходила медсестра.

— Нет доктор, не страдаю.

— Да, кстати, Вам может принести наушники? Сканирующая система довольно таки громко трещит и щелкает, так что может заболеть голова.

— Было бы превосходно. Не люблю громкий звук.

Почти мгновенно в процедурный, где лежал Николай, вошла медсестра и сноровисто одела ему наушники.

Процедура началась... Николай лежал, слушал доносящиеся как издалека потрескивания, щелчки, и не заметил как уснул.

Казалось, только закрыл глаза и вот уже медсестра освобождает его от ремней и проводов.

Николай встал, потянулся и, исполняя распоряжение голоса донесшегося из динамика, отправился к себе в палату.

Скоро уж обед, подумал он, укладываясь на кровать. Нет смысла сейчас спать, а тянет. Даже странно, спал хорошо и много, но вот незадача, хочется, да еще как...

День прошел как-то незаметно. Никаких процедур более не было. Вечером приехала Татьяна, и к вящей радости Николая, вновь не застала Виктора Петровича на работе. Супруг попытался уверить жену, что все в порядке, но, как всегда, не преуспел. Виной тут было не отсутствие таланта убеждения у Николая, а принцип его супруги, который звучит так: 'лучше всегда от жизни ожидать худшего, тогда будет меньше разочарований и больше приятных моментов'.

На следующий день ближе к двенадцати часам дня, как всегда бодр и энергичен, пришел Виктор Петрович.

Николай, в поднимаясь ему навстречу, произнёс:

— Как там результаты сканирования, Виктор Петрович? — Сердце начало биться чаще. До этого момента Николай и не замечал, что все же боится узнать результаты мрт, очень боится.

— К сожалению, наши прогнозы оправдались, — Усевшись на стул, сказал доктор. — Выявлено присутствие внутри Вашего мозга новой структуры. Правда она в некоторой степени отличается от известных науке. И как раз об этом я и хотел поговорить. Необходимо провести еще одну процедуру, но мы не знаем как это отразится на Вашем состоянии. Если Вы согласитесь, то нужно будет письменное разрешение на проведение операции.

— Что за процедура? — Напряженно спросил Николай.

— Стереотаксическая биопсия мозга[3] — Это хирургическая операция, суть которой состоит в заборе биоптата, то есть ткани опухоли, через маленькое отверстие в черепе.

— Чем эта операция грозит мне?

— Мы не знаем. Ваша опухоль имеет незнакомую нам структуру и вид, так что какова будет реакция новообразования на вмешательство, неизвестно. Скорее всего, это просто неизвестный подвид глиобластом, но лучше перестраховаться...

— Согласие я дам. Когда Вы собираетесь проводить данную операцию?

— Примерно через неделю — две, — облегченно вздохнул Виктор Петрович. Вначале попытаемся действовать опробованными методами. Вдруг не понадобится проводить данную процедуру. Лишний риск никому не нужен, но и мешкать нельзя.

Две недели прошли как-то незаметно. Да и не удивительно, множеством событий они не отличались. Все было однообразно— подъём, завтрак, приём лекарств, процедуры, обед, ужин. Свежую струю вносили лишь посещения любимой, друзей, коллег.

Но вот наступило время, когда пришел Виктор Петрович и сказал, что на завтра запланирована процедура, о которой договаривались две недели назад. Николай дал в письменной форме согласие на операцию, где уведомлял, что в случае наступления негативных последствий операции, претензий никто иметь не будет.

На следующий день, ближе к одиннадцати часам, за Николаем пришли.

— Вы готовы, Николай Александрович? — Сказал, входя в палату Виктор Петрович.

— угу, — Буркнул тот в ответ.

— Не беспокойтесь Вы так, — посмотрел на него врач. — Я уверен, что ничего плохого Вам не грозит и операция пройдёт успешно.

— Я полностью спокоен, всего лишь не люблю, когда меня держат голодным. — Хмуро ответствовал Николай.

Доктор жизнерадостно рассмеялся.

— Да, для настоящего мужчины нет ничего печальнее чем остаться голодным, и я с Вами полностью солидарен! — улыбаясь, воскликнул доктор. — Но надо потерпеть. После наедитесь от пуза. Я сам прослежу, чтобы Вас в дальнейшем кормили более плотно. — и с этими словами он открыл дверь

, приглашающе махнув рукой Николаю.

Операция прошла штатно, никаких осложнений не возникло и уже вечером Николай поглощал, как и обещал доктор, удвоенную порцию ужина, на изумление очень вкусного. Хотя, если быть честным, тут всегда кормили очень хорошо, жаловаться на голод не приходилось.

За ужином он думал о возможности перевестись на дневное лечение, ибо лежать в больнице уже осточертело. Все равно же вечерами никаких процедур нет. Завтра надо будет прозондировать почву на этот счет, мужик Виктор Петрович вроде толковый, должен согласиться.

С такими мыслями Николай отставил посуду и взялся за ноутбук привезенный коллегами. Он хоть и лежал безвылазно в больнице, но работу подчиненных удаленно, но контролировал. И ему какая никакая работа, и они расслабляться не будут. Капустин Сергей парень хороший и профессионал не плохой, но с пунктуальностью у него не лады. Сам себя контролировать не может, что уж говорить о том, чтобы отслеживать выполнение работы другими вовремя. А отдел сейчас под его началом, это Николай знал точно. Директор как-то навещал и сказал, что назначил временным руководителем отдела, Сергея. Николай тогда долго высказывался на этот счет. По его мнению, надо было замом ставить пусть кого-нибудь менее опытного, но более ответственного. К примеру, того же Димку Лопатина. Парень хоть и совсем недавно окончил ВУЗ, но показал себя очень и очень толковым специалистом, причем искренне любящим своё дело. Уже сейчас было видно, что он добьётся многого. Но шеф не прислушался к Николаю, вот и приходилось, находясь на больничной койке, пытаться руководить работой подчиненных.

Прошло еще 3 дня. Николаю, все таки, удалось убедить Виктора Петровича, что лежать в больнице сутками нет смысла. Доктор не соглашался, упирая на то, что может стать хуже, но Николай напором и логичной аргументацией с умел убедитьВиктора Петровича, что риска никакого, а даже наоборот.