— Капитан... Тессили... Маранс, — сказал клерк, мужчина с тяжелой челюстью и постоянным низким покашливанием. — Капитан Тессили Маранс. Тессили Маранс.
— Не переутомляйтесь, — сказала Фура.
Он держал в руках один из ее документов и, прищурившись, сравнивал фотографию с ее лицом.
— Вы прибыли из Пустоты, не так ли?
— Закон этого не запрещает.
Он облизывал кончики пальцев, быстро перелистывая страницы.
— Где был зарегистрирован ваш корабль?
— Индрагол.
— Опишите его.
— В длину он около четырехсот спанов, внутри много кают, много парусов и такелажа.
Он посмотрел на нее с каменным выражением лица, лишенным всякого юмора.
— Мир, а не корабль.
— А что, вы планируете отпуск? Ладно, Индрагол. Это просто выгребная яма в двадцать восьмой процессии. Мир-труба. Кроме "Серой леди", единственным хорошим результатом, который я заполучила оттуда, был мой отец...
— Его зовут?
— Дарджан. Дарджан Маранс.
Он перевел взгляд на Адрану. — Кто она?
— Она может говорить сама за себя, — сказала Фура.
Адрана посмотрела на него свысока. — Трэйджен Имбери.
— Профессия?
— Чувствующая. — Адрана наклонилась и добавила почти шепотом: — Это, знаете ли, читающая по костям.
Он показал другую страницу. — Снимите очки.
Адрана подчинилась, глядя на него свирепым, спокойным взглядом. Он продолжал держать в руках страницу, слегка нахмурившись, и подозвал к себе одного из своих коллег, передав ему документы и пробормотав что-то в адрес Адраны. Второй клерк сел и начал просматривать эти документы с повышенным вниманием, доставая карманную лупу и сверяясь со справочником, предположительно, в поисках мелких изъянов в их поддельных документах. Тем временем первый клерк начал задавать вопросы Прозор и Лагганвору.
На одной стороне стола на маленьком экране последовательно появлялись зернистые изображения лиц различных преступников и лиц, представляющих интерес.
Фура начала потеть. Она думала, что агрессивность и неприветливость могут помочь в ее деле, потому что это было последнее, чего можно было ожидать, если бы настоящие сестры Несс пытались пробраться через иммиграционную инспекцию. Теперь она начала задумываться, верный ли выбрала путь.
Второй клерк наклонился к первому и приложил ладонь рупором ко рту. Первый клерк почесал подбородок и потянулся за пустым контейнером пневмопочты. Он начал сворачивать несколько документов Фуры, готовясь запихнуть их в контейнер.
— Ты сказала, Дарджан Маранс? — спросил хриплый голос у них за спиной.
Фура повернулась с подчеркнутой неторопливостью. — А что, если и сказала?
— Дарджан Маранс взял у нас в Граубунде двести лиг трехниточного такелажа. И так и не вернулся с оплатой. — Говорившая — высокая женщина со шрамами на щеках, грубым голосом и жесткой копной зеленых волос — покачала головой с насмешливым недоверием. — Я никогда не верила, что этот день настанет. Последние десять лет я присматривала за командой Маранса на случай, если наши пути пересекутся, но никогда не думала, что вы будете настолько глупы, чтобы называть себя по имени прямо передо мной. — Она протиснулась вперед, вставая между Прозор и Лагганвором, и указала на клерков. — Она воровка. Мне все равно, украл ли этот кусок ее отец, она унаследует преступление — она и вся ее шайка подонков. — Она погрозила пальцем. — Не пускайте их в Малгрейсен. Иначе они исчезнут до того, как я увижу их снова. Посадите их сейчас за решетку, и я заполню все бумаги, которые вам понадобятся, с указанием того, что она нам должна.
Лагганвор поднял руки, широко улыбаясь. — Моя дорогая... капитан? Может быть, мы могли бы прийти к... мирному соглашению? Если вообще было допущено такое невинное недоразумение...? Я не знаком с текущими ценами на трехниточный такелаж, но, полагаю, шестьсот квойнов — неплохая компенсация за любое серьезное... недоразумение? [название денежной единицы обыгрывает произношение "койн" слова coin — монета, деньги (англ.)]
Зеленоволосая женщина насмешливо фыркнула. — Шестьсот квойнов, парень? Это что, шутка такая? Ты хоть представляешь, сколько в наши дни можно получить за шестьсот квойнов?
Лагганвор отчаянно ухмыльнулся. — Возможно... этого недостаточно, чтобы уладить это дело?
— Арестуйте их всех, — сказала зеленоволосая капитан. — Я сделаю все, что потребуется. Дело не в деньгах, а в принципе. Не возражаю, если мне придется потратить два часа или шесть, излагая нашу точку зрения на эту историю...
За ее спиной начала стонать ее команда. Очевидно, у них были другие планы на день.
Первый клерк перевел взгляд с зеленоволосой капитана на Адрану, затем снова на Фуру. Он наклонился и что-то сказал своему коллеге. Второй клерк печально покачал головой, прищурил уголки глаз и поднялся из-за стола. Толстощекий клерк все еще держал в руках наполовину свернутые документы, готовые к отправке в приемный контейнер. Секунду он колебался, затем снова расправил их, прежде чем взять инструмент для штамповки и пробить каждый из комплектов личных документов. — Вам повезло, капитан Маранс, — сказал он, глядя на Фуру. — Обычно мы очень негативно относимся к подобным заявлениям.
Фура взглянула на часы над рабочим местом клерка. До полудня оставалось всего двадцать минут, и, скорее всего, у клерка заканчивалась смена. Возможно, и у его коллеги тоже. Последнее, чего они оба хотели, — это начать процесс, который включал бы дополнительные проверки, больше бумажной волокиты, начальство, комнаты для допросов и так далее, и все это с сомнительного утверждения команды, чье прошлое могло быть столь же запятнано.
— У нее не тот Маранс, — сказала Фура, но уже более вежливо, чем раньше. — Все равно... я благодарна, что меня не задержали.
— Тратьте свои квойны, пока можете, — сказал клерк, возвращая им документы.
— У вас была хорошая попытка, — сказала Адрана Лагганвору, когда они поднялись на уровень улицы. Они были одни в тесной кабине лифта, втиснутые внутрь с багажом на ногах, в то время как Фура и Прозор ехали в следующей кабине.
— Хорошая попытка?
— О том, что имеет смысл отправиться в путь самостоятельно.
Живой глаз Лагганвора блеснул тщеславным весельем. Другой — более тусклый, стеклянный — смотрел сквозь нее с надменным безразличием.
— Я всего лишь думал о том, как наилучшим образом использовать наше время.
Она положила руку ему на плечо, почти нежно, и позволила своим пальцам дотронуться до его воротника. Теперь на них не было вакуумных скафандров. Они сняли их, оставив в офисе на том же уровне, что и иммиграционный департамент, и переоделись в обычную одежду, которую взяли с собой для пребывания в Малгрейсене. Костяшки пальцев Адраны коснулись его заросшей щетиной щеки, и Лагганвор улыбнулся, но не без некоторой настороженности. Затем она завела руку ему за шею, схватила густую прядь его волос до плеч и сильно дернула.
— Привезти вас сюда было рискованно, — сказала она, пока Лагганвор корчился и гримасничал. — Но это был меньший риск, чем оставить вас на корабле, где вы могли бы легко подать сигнал своим хозяевам.
— Сигнализировать своим хозяевам, — процедил он сквозь стиснутые зубы, — это то, что я делаю для вашего блага, а не для своего собственного. Пока они знают, что я жив и наблюдаю за вами, они довольны и не пытаются убить вас с дальнего расстояния.
— Эта логика работает, пока мы в космосе, — сказала Адрана, все еще сжимая его волосы и выкручивая их. — Но теперь, когда мы в другом мире, я подумала, что у вас могут появиться другие идеи. Например, вызвать подкрепление, чтобы взять нас живыми, пока мы будем заняты покупками.
— Я бы и не мечтал об этом.
— Будьте уверены, это не случится. Мы будем держаться друг друга, как приклеенные, Лаг. Только вы и я. А если хотя бы бровью поведете не в ту сторону, не говоря уже о том, что это может иметь отношение к вашим глазам, я расскажу Фуре, кто вы такой.
— Это... может обернуться не очень хорошо для нас обоих.
— Она поймет, почему я должна была прикрыть вас.
— Я рад, что вы так верите в способность вашей сестры сохранять благоразумие, — сказал Лагганвор, потянувшись, чтобы убрать ее руку. — Что касается меня, то, возможно, мне потребуется немного больше усилий, чтобы убедить вас. — Он вздохнул и пристально посмотрел ей в глаза. — Вы можете мне поверить, я не нарушу своего слова. Двадцать дней назад я дал им сигнал, указав ошибочное местоположение и курс; они не будут ждать новых обновлений, пока мы не окажемся далеко от Малгрейсена. Они ничего не знают ни о вашем местонахождении здесь, ни о ваших планах за его пределами. — Он поймал свое отражение в стене лифта и начал поправлять челку. — Кстати... что это за планы?
— Я думаю, будет лучше, — сказала Адрана, — если эти планы пока останутся между мной и Фурой. О, Бриска?
Он моргнул, смущенный тем, что его назвали по настоящему имени.
— Да?
— Вы совершенно правы, я не стала бы рисковать с Фурой. Было бы гораздо проще убить вас самой.
Они встретились наверху лифтовых шахт, на пятилучевом пересечении площади Вирмири, которая сама по себе находилась недалеко от центра Стрензагер-Сити, одной из самых крупных городских агломераций на этом уровне Малгрейсена. Фура вытянула шею, впервые с тех пор, как покинула "Мстительницу", сделав глубокий вдох. Ароматы большого города наполнили ее легкие. Пыль от тормозов, грязь с тротуара, животный жир, обезьяний пот, горячее масло, пары от электроприборов, кухонные запахи, вонь канализации, уксусный запах пьяницы, вываливающегося из ближайшего бара, пар ночной прачечной. Это был своего рода яд, принимаемый в крайнем случае, но после нескольких месяцев пребывания в космосе, когда она вдыхала только то, что было переработано растительными оболочками светолозы, все с тонким насыщенным и слегка затхлым привкусом зелени, это было так же прекрасно и будоражило ее чувства, как парфюмерия или шоколад. Она скучала по запаху городов. Скучала по запаху миров, по запаху жизни.
Ей лучше не начинать привыкать к этому.
— Выпьем по стаканчику, — объявила она, — а потом разойдемся. Мы с Адраной будем ходить по разным лавкам костей, потому что слишком рискованно, если нас увидят вместе, когда мы открыто говорим о наших талантах. Будем поддерживать связь радиоречью и встретимся, когда нам будет что обсудить. Но мне действительно нужно выпить, и...
— Что-то происходит, — сказала Адрана, кивая на ближайший бар.
На углу одного из перекрестков, где пять главных бульваров выходили на площадь Вирмири, собралась группа людей. Они жались друг к другу, почти как зрители в театре, ожидающие открытия дверей. Над ними возвышалось величественное здание со сложной орнаментальной каменной кладкой и множеством этажей. Оно могло быть огромным универмагом или, возможно, головным офисом страховой компании. На краю группы собравшихся маленький ребенок прыгал вверх-вниз, чтобы получше разглядеть, что происходит.
Адрана прошла между трамваями и присоединилась к задней части толпы, Фура, Лагганвор и Прозор последовали за ней. Адрана вытянула шею, чтобы на что-то посмотреть. Раздался медленно нарастающий крик, похожий на вой сирены.
Фура тоже подняла голову, приподнимая поля своей шляпы. Она могла видеть все выше, за верхушками зданий, за неоновыми вывесками и мечущимися прожекторами, сквозь тончайшее стекло герметичного купола над этой частью города, все выше и выше, сквозь лигу вакуума, пересекаемую быстро движущимися пятнышками кораблей, вплоть до следующего внутреннего слоя Малгрейсена, где узор из перевернутых городов, здания которых висели как подвески, был нанизан на эту изломанную поверхность, словно воображаемое созвездие, состоящее из размазанных и мерцающих звезд всех оттенков.
Крик, который породило горло, а не машина, исходил всего лишь примерно двадцатью этажами выше. Там было открытое окно, высокое створчатое окно, выходившее на нелепо узкий балкон, и крошечная бледная фигурка дрожала, вцепившись в нижнюю створку и глядя вниз, на тротуар и собирающуюся толпу, на периферии которой теперь были сестры Несс, сгрудившись в ожидании того, кто в последний раз пробирался через это окно.
Чья-то рука опустилась на плечо Фуры. Что-то холодное и острое коснулось ее шеи.
— Можно сказать, что одно доброе дело заслуживает другого. Вы согласны, капитан Маранс?
Фура медленно обернулась, все еще ощущая прикосновение холодного лезвия к коже.
Адрана, Прозор и Лагганвор стояли позади с выражением смущенной беспомощности на лицах. Их застигли врасплох. Лагганвор был единственным из них, у кого было оружие, но если бы он показал его — даже без применения силы — это привлекло бы именно то внимание, которого они пытались избежать.
— Вы никогда не знали моего отца, — сказала Фура.
Женщина — капитан с зелеными волосами — усмехнулась. — Не уверена, что и вы его знали. — Теперь она была без скафандра, и на ее руках не было перчаток. Она провела черным ногтем по одной из своих покрытых шрамами щек, кожистой и морщинистой, как корешок старой книги, задумчиво склонив голову набок, но с некоторым удивлением в адрес Фуры. — Была ли хоть часть этого правдой?
Фура на секунду задумалась. — Честно говоря, Индрагол — это отстойник.
— По крайней мере, в этом мы можем согласиться.
Фура кивнула в ответ толпе, которая с момента их прибытия увеличилась на треть. Люди были настолько поглощены происходящим, что напряженное противостояние между двумя вновь прибывшими экипажами осталось совершенно незамеченным. Наверху все еще кричал человек. Казалось совершенно невероятным, что одна пара легких может издавать такие непрерывные, душераздирающие вопли.
— Знаете, что это такое?
— Уничтожение, — сказала зеленоволосая капитан. — Это кое-что новое — инициатива трудоустройства. Последняя мода Сообщества. Или вы не обратили внимания на новости?
— Как я уже говорила, мы из Пустоты.
Давление ножа немного ослабло. — Тогда я слегка введу вас в курс дела. Около полугода назад каждый квойн, по всему миру — в каждом кармане, в каждом кошельке, в каждом сейфе и хранилище, в каждом банке, в каждом инвестиционном доме, в каждой торговой палате — каждый отдельный квойн подвергся случайной переоценке своей внутренней стоимости.
— Что-то в этом роде я слышала.
— Было бы трудно не слышать. Это крупнейшее финансовое потрясение, постигшее Сообщество с начала нынешнего Заселения. По сравнению с ним любой другой экономический спад или крах кажется приятным сном. Банки называют это Реорганизацией. Из-за этого все кажется далеким, абстрактным, не имеющим отношения к реальным людям, к реальной жизни. — Тон женщины стал задумчивым. — Но тогда, я полагаю, это должны были как-то назвать.
— Наверное, они так и сделали.
— Дело в том, что... любопытная вещь... — Женщина покачала головой. — Ну, это глупо. Но ходят слухи, что к этому имеют отношение две сестры.
— Две сестры?
— Две чопорные маленькие леди из Мазарила, которые сбежали, завладели кораблем — очень быстрым, темным кораблем — и сунули нос туда, куда не должны были совать. Во что-то, из-за чего это произошло.
