— Что-то ты много вопросов задаёшь, я прямо удивляюсь. Думал, что ты будешь молчать, офигевать от происходящего, как овощ, а ты — ничего, молодцом. Потом объясню, в общем. Пей давай.

Я заметил, что какие-то слова он говорит с каким-то испанским акцентом. Захотелось спросить — откуда у него такое хорошее знание разговорного русского — но промолчал. И вообще — много чего хотелось спросить. Но первым делом следовало успокоиться, я рискнул и наконец-то отпил напиток — это был крепкий сладкий чай, с какими-то немного незнакомыми нотками, но вполне земной и приятный. Конечно, я бы предпочёл кофе, но пришлось очень кстати, потому что я уже начинал мёрзнуть.

— Ох, спасибо. Ну, рассказывай давай хоть что-то. Кто такие Первые? Сверхцивилизация какая-нибудь?

Глава 2. Сеяный

[10/10]

Энтон почесал макушку.

— Не-е. Обычные парни и девушки. Твои ровесники, кстати. Ну, на вид обычные. Только они самостоятельно обнаружили друг у друга Способность, развили её и основали Круг Сеяных, замаскировав это какой-то конторой. А потом, когда случился Катаклизм — стали, можно сказать, правителями всей ближайшей части Вселенной.

— Катаклизм какой-то. Ты не ответил... Я, получается, тоже этот... первый, или как ты сказал. Сеяный?

— А это мы сейчас проверим, ну-ка, руку дай?

Я, не задумываясь, протянул руку, шершавые пальцы сдавили мне подушечку безымянного и опытным движением всадили иголку.

— Ай! Серьёзно? Кровь будешь проверять?

— Ага. Классическая тест-полоска. У всех Сеяных определённая комбинация этих... забыл слово... В общем, штук в клетках. Генов! А что, действенный метод. Помню, в молодости у девушек похожим образом беременность проверяли...

— Но я же не девушка!

— Не повод для гордости, как шутил один мой однополчанин. Вроде не должно было испортиться. Так... Размазали.. Открыли, засовываем... Смотрим.

Дедок завозился в сумке, выудил какие-то странные пробирки и потёртый пластмассовый прибор. Затем осторожно достал окрашенную картонную полоску и размазал по ней кровь. Я усмехнулся.

Молча сидели почти минуту. Узнать, действительно ли я ты один из особенных — наверное, рано или поздно этим вопросом задавался любой подросток, и мне, конечно, не терпелось это поскорее узнать. Но вот незадача — совсем другой вопрос беспокоил куда сильнее.

— А где тут?...

Энтон молча указал большую мусорную кучу за ящиками в качестве уборной. Я поднялся, снова захлопал по ледяному полу ступнями — было неприятно, но выбирать не приходилось. Обратил внимание, что в полу был стык, и пол различался — середина зала, в которой стояла моя ванна, была словно вырезана и воткнута в этот бункер. Я замотал головой — какое-то воспоминание, смутное, неясное, как от какого-то сна закрутилось в голове.

Пока я делал свои дела, старик что-то бормотал, затем радостно воскликнул:

— Ага! Покраснело. Вроде бы те самые комбинации. Ключ способности. Похоже, ты тот, кто нужен! Ну, тут погрешность — четыре из десяти. Эх, чёрт, если бы я сам умел нормальным Алгоритмом.

— Да серьёзно, камон. Стали бы меня сюда эти... Сеяные запихивать меня в ящик, если бы я не...

Тут у меня снова пробежал по спине холодок.

Лёгкая дрёма, которая скрывала от меня событий часов, предшествующих моему многовековому сну, постепенно рассеивалась. Как это бывает после пробуждения — я только сейчас начал вспоминать, что происходило перед тем, как я уснул.

* * *

Питер, родная корпорация, привычный спринт до двух часов ночи. Созвоны, митапы, переписки, дебаг, блок-схемы, отчёты — вот это вот всё. Внезапно в телегу написала двоюродная сестра, Инга:

"Привет, я тут в городе, увидимся завтра? Лучше утром, я потом уезжаю".

Инга была меня старше на полгода, мы родились с ней в одном городке на южном Урале. В детстве мы очень дружили, но потом разъехались — она тоже стала айтишником, причём, вундеркиндом — с семнадцати лет работала на какой-то очень крутой и достаточно секретный стартап. По сути, я в IT-конторы сунулся уже по ее стопам, до этого успев в студенчестве полгода поработать кабельщиком на прокладке слаботочки в офисах. Она была уже замужем, ребёнок, и последние годы общение почти сошло на нет — чему я, честно говоря, не очень радовался. Других ровесников среди родни не имелось, а с родителями отношения всегда были не особо доверительными.

Так вот, на следующий день была суббота — день условно рабочий, но я решил безбожно украсть у себя пару часов субботней работы. Инга подъехала в соседний с моим лофтом ресторан, мы попили кофе, я поел вкусняшек, мило беседовали про семью, она снова смеялась над тем, какой я ветреный с девушками и как я всё не могу завести семью — обычная песня — как вдруг изменилась в лице и предложила прогуляться.

— Слушай, поехали в Летний сад? Я тебя с одной подругой познакомлю.

— Чего? Что-то не припомню, чтобы ты меня раньше кому-то сватала.

— Пойдём... Я тут такси как раз вызвала.

Я хотел было сказать, что проще на метро, но неожиданно согласился — прыгнул в подъехавший Uber, Инга села рядом на заднее, я полез пробираться к левому сиденью, как вдруг...

Между мной и дверью материализовался парень. Вот прямо так и было — материализовался, возник из воздуха. Меня крепко схватили за запястье. По венам, словно после инъекции, побежала какая-то жгучая жижа, голова стала вялой, но последнее, что я запомнил:

— Прости, Стас... Они так решили, так надо, правда. Мы ещё обязательно увидимся, просто рано... рано....

* * *

Я подскочил обратно к Энтону.

— Рано?! — спросил я сам не знаю кого. — Она сказала "рано", что именно — рано?

Тот всполошился, аж подскочил на месте.

— Что?! Я рано разбудил, да? Всё, теперь конец? Что-то вспомнил?

— Инга! Она моя двоюродная сестра. Это она меня в этот гроб засунула! Зараза. Я всё вспомнил. Перед тем, как я уснул, она сказала мне, что "рано". Она стопудово Сеяный. И этот... парень, это же её муж, он грек.

Дядька присел, немного успокоился.

— А, Инга. Ничего себе. Да, первое поколение. Понятия не имею, что такое "грек", это очень страшно, да? Что-то ещё вспомнил?

— Не особо. Ты знал её?

— Не. Я всего пару из Первого видел, и очень давно. Тёмная лошадка она. Получается, она всем этим и занималась — установкой капсул. Да, боюсь, что мы с ней теперь в разных этих... старинное слово... фратриях, фракциях, вот.

— А сейчас она где? Надо бы её найти. Поговорить бы.

Никогда не думал, что испытаю к ней злость и даже ненависть. Теперь это чувство возникло. Это же надо было так просто и легко испортить мою жизнь, вырвать из привычного мира работы, гаджетов и вечернего залипания в соцсети!

— Ну, сейчас всё Первое поколение исчезло куда-то. Ага! Сходится, всё сходится. Ты один из этих.

— Исчезло. А их это... сколько было?

— Тех, что объединились — шестьдесят, а так, считая таких, как ты — в районе сотни.

— Так ты тоже из этих? Как ты меня разбудил, скажи? Тоже магией?

— Нет, я полукровка! Полусейка. Мы анти-способные, на нас Способность не действует. Папаша мой был из шестого поколения, а мать — обычной рутенийкой. Ну, там и конзанцы, и югросьцы в крови, и венесуэльцы...

Я слегка расстроился. По всем законам, подсмотренным некогда в фильмах, старик должен был оказаться тем самым "сенсеем", который обучит меня всем премудростям магии, а тут всё было не так.

— То есть — никакой магии?

— Тебя я включил только при помощи автоматики и инструкций, да!

От холода начинало потрясывать.

— Ясно. Слушай... Ты одежду никакую не отыскал? Мы где вообще? Это что такое? Что за планета, расскажи.

Энтон спешно встал с табурета, пошёл шариться по ящикам.

— Сейчас... найдём чего подходящее. Это бункер — заброшенная летняя резиденция бывшего местного князька. Сначала склад был подземный, потом замуровали.

"В Летний... Интересно, совпадение?"

— Была тут в древности, — продолжал Энтон, — как раз в годы переноса планет, империя, от которой сейчас осталось лишь три города. Сейчас упадок, ещё и война прошла большая. Электростанции по всей планете запретили.

— Чего? Как?

— Ну да. За исключением Батарей Вырабатывателей в десятке городов. Халиб всегда не особо стеснялся, как и его папаша, тут ему почти преклоняются. "Владыками" называют. Батареи сам заряжает, эх... Что поделать, захолустье. Лишь несколько стран развитых.

— Халиб? Араб какой-то. Назови хоть, как мир называется? Качественный мир, нормальный?

— Да где! Скрадо. Деревня. Людей мало. И Сеяных тоже мало. А я сам не отсюда, я с Рутеи — это вторая планета.

— Ага. Если не секрет, тебе сколько, дядь?

Энтон на короткое время задумался, отвлекшись от раскидывания ящиков.

— Так... Сюда я прибыл три года назад... Тогда было... Ага! Получается, мне сейчас сто двадцать три. Или сто двадцать четыре.

Я очень удивился.

— Ничего ты! Тебе от силы шестьдесят можно дать.

— Ну так! Я хоть и полукровка, не бессмертный, как ты, но у нас тоже привилегии — старение замедленное, ещё эти... Алгоритмы многие не действуют. Когда смешение генов случается, то иммунитет против воздействия Способностей. Чего, ты думаешь, я эту машину-то смог найти и обмануть? Потому что отвлекающий Алгоритм не сработал. Понял, да?

"Найти и обмануть..." Неожиданно снова вспомнился сон, который я видел в камере. А что, если это был не сон? Что если это всё со мной действительно происходило, и я реально использовал свою Способность, победил кого-то и защитил свой "храм"? Я посмотрел на ладони, изучил тело — никаких шрамов от ударов не было. Посмотрел на капсулу — шлема, который я точно натянул на голову, там не оказалось, и выглядела моя ванна точно не совсем так, как в том сне. Впрочем, сны имеют свойство переписывать визуальные образы, шрамы могли зарубцеваться в магической жиже — интересно, из чего она? — а шлем...

Что-то не сходилось. Я снова поёжился от холода. Энтон в процессе диалога зашёл за башню из коробок куда-то далеко к стене, по пути оттащил куда-то второй труп, и теперь моего нового приятеля было едва слышно. Я крикнул:

— Ну, как там, нашёл чего?

— Ага! Вот тут коробки поновее, прямо перед тем, как замуровать сделали. Во! Отличный халат. И тапки. Ну-ка, примерь!

Он вернулся. Халат был шикарный — бархатный, с начёсом, с помпонами и золотыми драконами на пуговицах. Только вот слегка коротковат и слегка широковат, но я жаловаться не привык. Интересно, здесь тоже живут драконы? Вопросов было слишком много, но я решил не спешить. Натянул халат и спросил:

— Дядь Энтон. Ты мне так и не ответил. Какого хрена ты меня искал и вытащил? Я так понял, незаконно, да? И что мне теперь делать-то.

Мой новый приятель не торопился с ответом.

— Так, погоди, — он задумчиво глядел в потолок и что-то прикидывал на пальцах. — Ага! Инга-то, получается, моей пра-пра-прабабкой была. А я твой троюродный пра-пра-правнучатый племянник, да?

— Круто! Я, типа, рад, что мы родственники. Но ты не ответил... не сказал, зачем меня разбудил.

— А, да, говоришь, зачем, — Энтон остановился и отдышался. — Смотри. Ты был сохранён, чтобы улучшить этот... генофонд. Сеяные, конечно, могут что угодно со своими телами делать, но чем позднее поколение, тем... ну, в общем, там какая-то штука со скрещиванием. Вырождение, во. И Способность зависит от поколения, с каждым новым — всё слабее и слабее. А мужиков обнаруженных среди первого поколения осталось больше, чем девушек. В общем, тебе надо будет охмурить как можно больше девушек-Сеяных последних поколений и наклепать побольше малышни, как я понял. Род основать.

У меня аж защекотало между лопаток.

— Ничего себе цель... А если я откажусь?

Энтон с удивлением оглянулся на меня.

— А зачем от такого отказываться?

— И вправду — зачем, мда. И всё?

— Не всё... Ещё есть задачка одна. Но это потом. А пока — надо быть осторожнее. Понятия не имею, что Старшие Сеяные сделают, когда узнают, что ты проснулся. Наверное, убить захотят! Особенно, когда поймут, что ты — самец-осеменитель. Да, а ещё — эта штука у нас за спиной может в любой момент взорваться. Я прав?

Глава 3. Прошлое

[0/10]

Наверное, стоит ещё коротко рассказать обо мне. Пожалуй, сделаю это, перефразировав классика.

У меня было два выплаченных года ипотеки, 25 квадратных метров студии-конуры в "человейнике", 75 дней накопленного отпуска, 5 незавершенных проектов, ранняя стадия сколиоза и целое множество сертификатов и дипломов об окончании курсов, неоконченное высшее, четырехлетний стаж в крупной ИТ-конторе, должность старшего системного аналитика, желание взять шестую подработку с намеком на стартап и два эпизода отношений с девушками. Не то чтобы это был необходимый запас для того, чтобы считаться долбанутым нердом-недоучкой с первой стадией выгорания, но если начал трудогольничать — становится трудно остановиться. Единственное, что вызывало у меня опасение — это желание открыть свой бизнес. Ничто в мире не бывает более беспомощным, безответственным и порочным, чем упоровшийся по стартапам двадцатипятилетний парень без намека на нормальную личную жизнь и постоянной нехваткой денег. Я знал, что рано или поздно я перейду и на эту дрянь...

К счастью — этого не случилось, потому что я проснулся через шесть сотен лет совсем в другом мире. Но возникла одна маленькая проблема — хозяева этого мира могли меня убить в любой момент. Да и четырёхрукая тварь, которая только что чуть нас не убила, тоже не располагала к увеселительным прогулкам по сказочным королевствам.

— Зашибись, конечно. Осеменитель, значит?!

— Так, давай об этом попозже.

— Угу. И что делать с грёбаным реактором? — спросил я — больше сам себя, чем Энтона.

— Не знаю, — развёл тот руками, приняв вопрос на свой счёт. — Я не силён в атомной энергетике. Я вообще не был уверен, что это ядерный реактор, пока ты не сказал. Ни разу их не видел. Только сферодвигателями занимался в молодости, механиком был. Всё по брошюрке делал. Знаешь, такие, вроде как "для идиотов".

Он достал какую-то потрёпанную брошюру на совершенно незнакомом языке — буквы чем-то напоминали руны, а текст шёл снизу вверх и справа налево.

Примерно в этот момент я первый раз почувствовал ломку — мне прямо-таки хотелось сунуть руку в карман, уткнуться в родной смартфон, пусть и отключенный от сети, прогуглить, потом посмотреть фотки, канбаны проектов...

"Нет, надо отвыкать".

Но я пересилил себя. Не став спрашивать, что за сферодвигатели, я наконец-то примерил тапки — они безбожно жали, но ходить в них оказалось куда удобнее, чем босиком, и ещё раз обошёл капсулу. Обнаружилось несколько рычагов и плоская панель снаружи, совсем как в музеях Росатома. Радиация! Было очень страшно, но старик же сказал, что мои сородичи спокойно живут уже полтысячелетия. Значит, не должно быть совсем уж опасно.