Глава 2

Посему вынужден просить вас о небольшой услуге, которая, надеюсь, окажется для Вас вовсе не обременительной. Отец мой, проживая в Вашем доме, устроил в подоконнике своей комнаты тайник, отыскать который по словам его, невозможно. В тайнике, кроме нескольких детских еще мелочей, лежит две английских монеты в пять гиней — деньги невеликие, но они могут меня существенно выручить. Если вас не затруднит, прошу достать их и, обменяв на деньги уже российские, выслать мне их в Саратов на моё имя телеграфом. А чтобы открыть тайник, надлежит, по словам отца, потянуть на себя левую планку оконной обивки..."

Честно говоря, на то, что мне петербургские Волковы деньги пришлют, я не очень надеялся. Но вот то, что они теперь точно подтвердят мое "благородное происхождение", практически не сомневался: про тайник, насколько я помнил, даже в семье знали немногие — новенькие (в смысле — не потертые) гинеи у офицера, отправляющегося на войну практически с Англией, могли вызвать некоторое недоумение. Так что "владение тайной" было несомненным доказательством моего происхождения — а имея документ об этом я намеревался за деньгами обратиться в военное министерство. "Отец", как я уже успел узнать, все же имел Анну-три с мечами, дающую, кроме всего прочего, и пожизненную годовую пенсию в сто рублей. Если же считать, что "отец" умер в прошлом году, то за двадцать лет сумма выходила изрядная...

Впрочем, даже если получится все оформить, то времени на это уйдет тоже много. Ну а чтобы получить деньги побыстрее, мне будет нужно лишь подтверждение дворянского статуса, а остальное все сделает войсковой старшина с очень большими амбициями Михаил Федорович Мельников — и мне очень было нужно, чтобы Ястребцев меня ему представил. Впрочем, Александр Александрович тянуть с этим не стал, и уже в шесть мы отправились с визитом к нынешнему "мечтателю о должности уездного Предводителя".

Самым приятным стало то, что идею мои Мельникову изложил сам Ястребцев — то есть вроде я тут был и не причем. Сама же идея была неплоха. Обычно в Царицыне царила, извиняюсь за невольный каламбур, лишь неимоверная провинциальная скука и народ искренне радовался любому развлечению. Мероприятие состоялось в субботу, в здании уездного Съезда (в промежутках между собственно съездами служившее и зимним театром). Народу пришло даже больше, чем ожидалось по моим прогнозам, в зал даже пришлось вносить стулья. Пять сотен человек по одному рублю — это уже много, но рубль брался только с "женщин и детей до четырнадцати лет", прочие несли по трояку. Правда князь Чавчавадзе и барон Остен-Сакен Алексей Иосифович с супругой получили персональное — и совершенно бесплатное — приглашение. Мельников отнесся с пониманием к моей идее титулованных особ пригласить отдельно — дворянская иерархия была ему очень хорошо знакома. Мне же было важно "заманить" на встречу Илью — а кроме его жены, князя Чавчавадзе и барона других титулованных дворян в городе не было.

После того, как я почти три часа рассказывал со сцены о жизни в Австралии (вольное переложение "Крокодила Данди" и книжек Джеральда Даррела) и отвечал на самые разнообразные вопросы, присутствующих пригласили в буфет пообщаться со мной в менее "официальной" обстановке. Правда, на входе в буфетную стоял еще один "ящик для пожертвований в пользу пострадавшего от молнии", но многих из присутствующих это не смутило. Они, эти многие, были весьма состоятельными купцами, которым лишняя десятка явно жмет карман. Меньше десятки народ и не клал: Мельников очень быстро вник в мое предложение и первые три бумажки, каждая достоинством в четвертной, были положены им и его приятелями — ну а купцам было просто "невместно" класть сильно меньше. И, хотя "дополнительный взнос" сделали далеко не все присутствующие, сумма выглядела солидно. Именно "выглядела": я, в общем зная местный менталитет, попросил для таких целей использовать не традиционную "коробку с прорезью", а аквариум, и Мельников из какой-то лавки приводок стеклянный шар ведерного размера.

Пока я отвечал уже на "частные" вопросы, Михаил Федорович успел подвести баланс и шепнул мне, что за вычетом его двух с половиной сотен у меня теперь будет сильно больше двух тысяч рублей, скорее даже почти три. Неплохо...

Забавная страна Россия конца девятнадцатого века! Или это только провинция забавная? Неизвестно кто в странной одежде пускает шапку по кругу и в нее народ радостно кидает десятки и четвертные билеты. Причем еще и соревнуются в том, кто больше кинет. Моя идея с аквариумом сработала — в нем была лишь одна пятерка, да и ту, по словам Михаила Федоровича, кинула какая-то девочка — выпросив "личное пожертвование" у родителей.

Кстати, Мельников в этом деле своей корысти не извлекал, двести пятьдесят рублей были переданы в фонд дворянского Съезда — причем уже как "пожертвование" от моего имени (а фактически, это было "стандартной платой" за аренду зала). Но оставить Михаила Федоровича без благодарности было бы неправильным — и я, зная его будущие амбиции, намекнул, что от меня он получит всяческую в этом деле поддержку. А хотел он всего лишь занять место уездного Предводителя дворянства — и положение выглядело так, что желаемое место скоро освободится. Я же всего лишь сообщил, что намереваюсь — получив столь весомый намек от высших сил, как молния — остаться в уезде. И, соответственно, стать существенной силой на предстоящих вскорости (по мысли Мельникова) выборах: как-никак, дворянин из второй части Книги. Об этом мы очень подробно успели поговорить в последующее за благотворительным вечером воскресенье.

Столь долгие и обстоятельные беседы случились именно по причине воскресенья: все отдыхали. То есть рабочие, конечно, на заводах работали — кто же им бездельничать-то позволит? Но все "уважаемые люди" как раз бездельничали — и большинство, похоже, Мельникову люто завидовали: он с новым человеком общается, в им приходится со скуки дохнуть.

Но с Михаилом Федоровичем я все же провел не весь день в беседах. Потому что когда он узнал, что мне понадобится хорошая лошадь и то, что к ней цепляют, то внимательно расспросил о том, для каких целей мне скотинка понадобилась, и мы почти сразу же отправились эту лошадь покупать. Мельников все же был не только помощником Предводителя, но и казачьим подполковником — тем самым войсковым старшиной, которого я в свое время спутал с ротным завхозом. Сам держал выезд (да еще у него в поместье неподалеку от города была целая конюшня), в лошадях разбирался прекрасно — и порекомендовал мне купить неплохую, по его словам, коняшку у какого-то его знакомого. Коняшка оказалась странной: очень невысокая кобылка — чуть больше пони, с широкой, как у першерона, грудью. Вдобавок — соловая: светло-рыжая с белой гривой и белым хвостом.

Мельников сообщил, что это — помесь дончака с калмыцкой лошадью, сильная, как паровоз и выносливая как... как лошадь. Вот только некрасивая — потому-то хозяин и решил ее поменять. После того, как кобылу запрягли в повозку и прокатились по улице, я понял что она еще и довольно резвая, причем хозяин — тоже вышедший в отставку офицер — сообщил, что рысью с повозкой лошадка может держать скорость в двадцать верст в час минимум часа четыре. А до Ерзовки он по тракту за час доезжает...

Заодно с лошадью хозяин продал мне и повозку. Просто после того, как мы провели "ходовые испытания" лошади, я с любопытством спросил:

— А что это за повозка такая? Раньше я подобных не встречал. Не подскажете, где такую купить можно?

— Это — тильбери. Знаете что, а берите вы ее у меня! Тут ведь вот какое дело: экипаж сей — он сделал ударение на слове "экипаж" и посмотрел на меня с некоторой укоризной — делается под рост лошади, так что мне всяко пришлось бы колеса менять. Так я лучше новую тильбери и закажу, у нас в полку замечательный каретный мастер служит. А вы, как я понимаю, нынче лишними деньгами небогаты, так я ее вместе с Дианой за двести пятьдесят рублей отдам. Почитай, на треть дешевле, нежели новую заказывать — а эту я всего три года как делал.

— Василий Петрович, — вмешался в разговор Мельников, — я же сказал: это мой хороший друг, из Австралии самой приехал, а там понятий о торговле народ не имеет...

— Извините, привычка-с... двести рублей вас устроит? Михаил Федорович, ну ты сам посмотри: куда уж меньше-то запрашивать? Чай, не за подаянием вы пришли.

— Двести, Александр Владимирович, цена достойная, без запроса цена. Я вам прямо скажу: лошадь для ваших нужд лучше вы тут просто не найдете, а новую тильбери вы еще полгода ждать будете: верно Василий Петрович говорит, на заказ их только делают. Так что берите, не пожалеете...

Договорившись, что заберу транспортное средство в понедельник утром ("люди военные, как солнце встало — мы уже в поход готовы"), мы отобедали, а затем, вернувшись к Мельникову, продолжили наши разговоры.

— И что вы дальше делать намереваетесь? — Михаил Федорович к моему аргументу насчет "знака свыше" отнесся исключительно серьезно и в том, что я из уезда не исчезну, не сомневался.

— Прежде всего хочу обзавестись поместьем. Ведь дворянину из такого рода без поместья просто неприлично существовать. Кстати, я слышал, что тут есть надел казенный, между Мокрой Мечеткой и заводом французским. От тракта и до Волги — вот нельзя ли мне его под поместье и выкупить?

— Не знаю, но спрошу для вас в Земельной комиссии. Однако, скажу я вам, выбор будет не лучший: место это мне знакомо — и земля там для хозяйства почитай что и непригодна. А идет она как годная, по первой категории...

Вот те раз! Это что, Мельников больше не заведующий земельным отделом?

— А кто в этой комиссии заведывающий? Может, я сам спрошу, чтобы вас не утруждать?

— Никакого заведывающего в комиссии нет, там делопроизводитель и секретарь только, а комиссия собирается обычно каждый месяц для рассмотрения текущих дел. Неудобно, к лету уездная управа готовит предложения об учреждении постоянного земельного отдела — но пока только так. Да вы и волнуйтесь особо, нынче ведь уже новый месяц начался, во вторник, или в среду комиссия соберется. Я в ней тоже ведь состою — от казачьих станиц. Мне узнать труда не составит. Однако вы правы, если хозяйство в поместье налаживать, то уже надо все быстро и устроить — март на дворе...

— Я тоже так думаю. Поэтому наверное сначала в Ерзовке небольшой усадебный участок куплю, думаю, в селе с этим будет проще — да для начала мне не так и много надо.

— В Ерзовке, говорите... — Мельников на секунду задумался. — Такие вопросы вам надо в волости решать, я тут даже и помочь не могу. Впрочем, я, со своей стороны, просьбу вашу волостным властям поддержу. Отпишу им сейчас же.

Решение вопросов как быстротекущих (с лошадью), так и стратегических (с землей), хотя и случилось "внезапно" — ну, не ожидал я такого навара с импровизированного "ток-шоу" — но было не спонтанным. Проще говоря, я уже знал, что за чем мне нужно будет сделать, а раз деньги подвернулись, то и сделал. Но обдумывал я все это буквально с того самого момента, как Александр Александрович "вернул мне память". Обдумывал, пытаясь разобраться в том, что я "в прошлый раз" сделал не так и как было бы — раз уж выпала возможность — на этот раз не облажаться. Но для этого сначала нужно стать миллионером...