Опасный Сахалин

Посёлок Желтоводный, куда меня привели проводники с остальными авантюристами, был начальной точкой сбора для новичков на Сахалине в этих краях. Сюда пришёл зять и отсюда передал своё последнее сообщение.

Всего же таких деревень имелось свыше дюжины. Они считались полулегальными. Официально числились поселениями прежних жителей, которые отказались переселяться на материк после катаклизма. Их руководство платило немалую мзду за то, чтобы власти сюда не лезли. Из-за этого жизнь в поселениях была дороже, чем в Москве. Платить нужно было за всё.

— Я ищу одного человека. Новичка, — обратился я к бармену и положил перед ним тысячную купюру.

— Всех не помню. Меняетесь вы быстро, — равнодушно произнёс он, одновременно забирая деньги и пряча те в карман блеклой рубашки. — Предупреждаю, значит, чтоб много от меня не ждал.

— Его зовут Алексеем, высокий, крепкий, чуть за тридцать. Учёный-натуралист, хотел собрать информацию про местный мир для своей диссертации. Мог представляться журналистом, — сказал я. Сразу выдавать всю информацию про родственника не стал. Журналистов нигде не любили. А в аномальных зонах не любили больше, чем где-либо, так как они сообщали на весь мир то. что местные стараются спрятать за семью замками. А вот к учёным отношение совсем другое. Но на всякий случай озвучил и то, и другое, зная, каким головотяпом бывает зять иногда. — В последний раз он давал о себе знать из Желтоводного недель пять назад.

— Пять недель, значит? — переспросил он.

— Ага.

— Пять недель назад здесь собирали большую экспедицию для похода на плато птеродактелей. Брали всех желающих. Может твой друг туда пошёл, — сообщил он мне.

— Спасибо, друг, — поблагодарил я его. — А что с этой экспедицией?

— Хм, — хмыкнул он.

Я достал пятитысячную купюру и положил перед ним на стойку.

— Никто не вернулся. Но слышал, что часть тех, кто уходил к птерам отметились на базе в разрушенном Ташимовском, — произнёс он, забрав деньги.

— Чёрт, — вырвалось у меня. Посёлок, заброшенный после катаклизма, находился в паре сотнях километрах от Желтоводного. — А как туда попасть?

— Ножками.

— Я это понимаю и без тебя, шутник, — раздражённо сказал я ему, борясь с желанием двинуть мужику в нос.

— Эй, не бесись. Я ж просто для поддержки веселой беседы, — пошёл он на попятный. — Через несколько дней охотники выдвинуться в долину Няш. Там есть небольшой посёлок, откуда народ ходит в направление Ташимовского. Если повезёт, то сумеешь договориться с кем-то из них, чтобы проводили. А если очень-очень повезёт, то узнаешь на месте что-то про ту экспедицию.

— Ясно. Спасибо. Последний вопрос в счёт всего хорошего, что нас с тобой связало, — произнёс я, взглядом показав на карман рубашки, в котором лежали купюры, бывшие недавно моими. — Где бы мне на пару дней остановиться недорого и чтобы тихо?

— У Яшки Рога. По тысячи за ночь берёт. Общая комната, вместо матрасов мешки с травой, но без насекомых. За порядком следит он сам. Увидишь — поймёшь, что там точно будет тихо.

— А сразу сказать можешь? А то не люблю я сюрпризы.

— У него каменная болезнь здесь обострилась. Не знаю её правильное название. Кожа обрастает мелкими чешуйками вроде тех, как на пятках. Даже крепче. Яшка покрылся такими наростами почти полностью. С глаз, рта, носа и на пальцах каждый день срезает их. А на лбу наоборот отращивает рог. Не знаю, как у него так получается.

— О как!

ГЛАВА 2

Идя на адрес, названный барменом, я рассчитывал увидеть личность вроде марвеловского Носорога, по которому пару лет назад сняли целый сериал. Тот, правда, полностью провалился в прокате. Людям было не до развлечений. Да и студия особо не стала вкладываться в киношку.

Реальность оказалась куда проще. Мужик хоть и выглядел сущим монстром, но всё же воспринимался человеком. И рог у него походил на шишку в левой стороне лба, которую слегка обточили.

У меня с ним удалось быстро сговориться по поводу ночлега. Попутно узнал, где здесь можно купить местную одежду, продукты и оружие. Моя "горка" и берцы через несколько часов прикажут долго жить.

Деньги из "банки" почти все закончились. Но у меня с собой были вещи, которые в аномальных зонах всегда в ходу. Здесь очень ценятся специи, соль с сахаром, посуда и прочая кухонная утварь. Ещё украшения, которыми опытные и везучие охотники одаривали своих женщин и даже простых куртизанок, сумевших угодить. Вот только у меня не было столько финансов, чтобы навариться на золотых цепочках. браслетах с кольцами и серьгах. Не факт, что вообще бы их сохранил, если бы проводники попались с гнильцой. Рисковать не стал, поэтому вложился в стеклянные стопки, стаканы и соль с перцем да лаврушкой.

Стекло было самое обычное. Я эти рюмки-стопки купил у бабулек с дедками на полулегальном городском рынке, где пенсионеры распродавали своё имущество, чтобы хоть как-то протянуть. В ход шли сервизы из комодов, где стояли десятилетия, любимые книги, старинные фотоальбомы без фотокарточек, даже одежда и инструменты. Впрочем, это к моей теме совсем не относится.

К моему удивлению расчёт на вот такие примитивные товары оправдался настолько, что я выручил в десять раз больше, чем заплатил на материке. "Губастый" советский стакан здесь стоил, как именной пивной бокал там.

Когда ходил по магазинам в поисках покупателя, то видел парочку из своей группы, которые занимались тем же. Вот только они предлагали ножи, маленькие топорики, так называемые тактические, сапёрные лопатки и всё в том же духе. К их беде подобного острого и трудового железа в поселке было полно. Металл оставался ещё с докатаклизменных времён. Это резина и пластик рассыпались в невидимую пыль. А вот сталь и прочие металлы с металлическими сплавами аномалия не тронула.

Только распродав свои вещи, я стал покупать чужие. Обзавёлся костюмом из грубой парусины, выкрашенной в зелено-бурый цвет соком местных растений. Нательной рубашкой и несколькими парами трусов. Последние походили скорее на шорты и имели завязки вместо резинки. купил кожаные сапоги с толстенной кожаной подошвой, обитой множеством гвоздей с четырёхгранными шляпками и с набойками на носу и пятке. Приобрёл почти что ковбойскую шляпу. В похожей рассекал Крокодил Данди из старинного фильма. Взял также две пары перчаток. Одни короткие из тонкой кожи. Вторые более толстые и с крагами до середины предплечья. Ранец ещё взял из кожи и толстого брезента.

А вот с оружием всё было плохо. Из-за проблем с порохами и прочими сложными взрывчатыми веществами тут царило засилье "дымаря" и доисторических "кремнёвок". Я ничуть не шучу. Многие ружья и пистолеты заряжались с дула и имели батарейный замок с кусочком кремня. Кое-какие снабжались пиритом. Но ещё на материке я прочитал, что этот минерал очень капризен и сильно не любит влаги. Намокнув, он отказывался выбивать искры.

Капсюли были очень дорогие. Один такой стоил, как целый ружейный патрон в сборе: латунная гильза, пороховая навеска. пыж и свинцовая пуля. Всё дело в том, что гремучий состав для них делали прямо на Сахалине, получая основу для него в самых опасных аномалиях.

— А вот отличный нарезной мушкет табакерочного типа. И порох для него можно использовать в брикетах, — стал нахваливать торговец оружейной лавки один из штуцеров, возле которого я остановился. — Открываете, вкладываете пулю вот так, потом вот этот кожаный пыж. Он будет очищать ствол после каждого выстрела от нагара. Потом вот эти брикеты, — торговец показал мне нечто похожее на таблетки активированного угля, нажравшихся стероидов. — Закрывает затвор, открываем полку и насыпаем на неё порох из вот этой пороховницы, — он продемонстрировал мне круглую фляжку наподобие старых велосипедных маслёнок с длинным носиком размером с хоккейную шайбу. — Всё — готово! А если нет желания стрелять, то просто закрываете полку безопасным спуском курка с боевого взвода. Так на затравку не попадёт ни капли влаги и порох никуда не денется.

— И сколько такое удовольствие стоит?

— Сущая ерунда. Сто тысяч за штуцер. И пятнадцать за тридцать зарядов к нему.

— Я потом зайду, — вежливо сказал я ему и быстро ретировался на улицу.

Из этого магазина я ушёл на адрес, который мне назвал Яшка Рог. Здесь продавали как отремонтированное оружие, так и изготовленное самостоятельно. Это были не только совсем уж непрезентабельные самопалы, но и арбалеты с луками. В итоге взял себе блочный арбалет. Самодельный, разумеется. Дуга из рессоры с какого-нибудь "муравья". Тетива из стального тросика. Блоки чёрт знает откуда. Ложа сделана из толстой алюминиевой пластины с просверленными в ней крупными отверстиями для облегчения веса. Приклад из двух кусков толстой проволоки с затыльником для упора в плечо. Он "ходил" в пазах на ложе вперёд-назад для регулировки под стрелка и для уменьшения габаритов при носке по-походному. У ряда автоматов и пистолетов-пулемётов приклады складываются по похожему принципу. Взводить его нужно было небольшим воротом. Весило это чудо инженерии пять с половиной килограмм.

— Зато с тридцати метров стрела полностью входит в тело взрослому велоцераптору, — принялся нахваливать товар продавец. — Я тебе к нему пять стрел в подарок дам. И скидку на покупку новых.

— Хорошо, давай, — вздохнул я и полез в карман за деньгами.

Всего я взял два десятка арбалетных болтов. Каждый был длинной около сорока сантиметров, имел широкое двойное оперение и четырёхгранный узкий наконечник. Древко деревянное, вроде как клееное из реек и потом обработанное на станке. Дерево прекрасно обрабатывается примитивными устройствами на ножном или ручном приводе.

Ножи, топорик и сапёрная лопатка были у меня свои. Как и две фляжки.

Следующий пункт, ударивший по кошельку — продукты. Консервы с материка на аномальном Сахалине портились в ускоренном режиме. Как и всяческие колбасы, ветчины, вяленное мясо и так далее. Включая галеты. Чтобы производители не писали на этикетках, но Сахалин сразу показывал, сколько брехни было в этих надписях. Грамм любой пищевой химии становился приговором для любого продукта. Питаться придётся только продуктами местных поваров. Я взял килограмм сухарей из серой муки, пару килограмм не острой бастурмы и несколько копчёных языков. Плюс орехи и сушёные фрукты.

Со всеми этими припасами я вернулся к Яшке и завалился на тюфяк, набитый сухой травой. Здесь его называли сенником. На данный момент солнце уже успело высоко подняться в небо. Ещё не полдень, но близко к этому. Я же не спал уже более суток. В моём возрасте и с моей болячкой такие геройства уже едва по силам. Чай, не двадцать лет.

* * *

* * *

**

Вот так сходу не удалось отыскать попутчиков в нужном направлении. А отряд, про который мне сообщил бармен, отказался брать меня с собой.

— Мужик, извини, но идти далеко и по опасным местам. Новички там будут лишней обузой. Или бросать придётся сразу же. А это, сам понимаешь, не в твоих планах, — сразу расставил все точки над "и" старший ватаги.

— Ясно. Спасибо за искренность, — ответил я ему.

— Пустое, мужик.

До плато с птеродактилями было менее двухсот километров от поселка для новичков. Но дорога изобиловала опасностями и пройти туда даже маленькому отряду не представляло возможным. До Ташимовского чуть больше, порядка двух сотен камэ и дорога туда проще. Но в одиночку я не дойду и туда, даже мечтать не стоит. Здесь существовали только пешие маршруты. Любой транспорт не работал: автотехника разрушалась, а гужевой становился целью притяжения местных хищников.

Денег у меня оставалось... да почти что и не было, а через пару дней мне придётся вновь оплачивать комнату у Яшки. Ещё и продукты требовались. Поэтому я стал искать тех, кто возьмёт меня на ближние маршруты вокруг Желтоводного. Немного обживусь в этих краях, набью руку, заработаю себе хоть какое-то имя.

На третий день мне повезло познакомиться с парой охотников, которым был нужен помощник на роль носильщика. За работу мне была обещана пятая часть добычи. Если очень хорошо себя проявлю, то получу четверть доли. Обоим было по тридцать лет. Представились Петром и Максом.

— Матвей, — назвался я.

У каждого из них имелся блочный арбалет. Только выглядело их оружие, если так можно сказать, более стильно и грозно. Не чета моей корявой самоделке. Правда, смеяться над ней никто из них не стал. Уточнили у кого я покупал и похвалили за выбор. оказывается, мой продавец имел вес на местном оружейном рынке. А вид... ну, с него воду не пить, как говорится.

Посёлок покинули с рассветом, когда солнце наполовину поднялось над горизонтом. К слову сказать, но после катаклизма климат на Сахалине значительно изменился. Здесь стало теплее — это раз. И сгладились сезонные изменения. Зимы практически исчезли. Вместо снегов и морозов появился сезон холодных дождей и ветров. Старые карты Сахалина годились теперь только в печку. А новых не хватало на всех. Да и делиться ими местные не спешили. Спутниковых снимков в сети тоже не было. Не только Сахалина, но и прочих аномальных территорий. И по этому поводу было сломано множество копий. Кто-то утверждал, что это правительства так пытаются ставить препоны желающим попасть в запретные зоны. Другие с пеной у рта заявляли, что причина в аномальном невидимом поле, которое превращает любой снимок в неразборчивое пятно.

Впрочем, моим новым знакомым карты не требовались. Они исходили окружающие маршруты на полсотни километров во все стороны от посёлка. Звезд с неба не хватали. На кусок хлеба с тонким слоем масла стабильно зарабатывали. Яшка про эту парочку ватажников ничего плохо сказать не мог. И подумав, я решил сходить с ними в поход. Надо же с чего-то начинать.

Кстати, насчёт самоназвания местных охотников. Здесь гуляли два определения. Ватажник и ухарь. Ватажниками называли себя те, кто всегда действовал в составе группы. Даже если в той всего пара человек. И это относилось к дальним маршрутам или ходкам в самые опасные районы. Ватажники могли быть и в составе уже устоявшейся группы. И наниматься каждый раз в новый отряд. Ухари — это одиночки. Отмороженные, опытнейшие охотники, знающие, если не весь новый Сахалин, то половину его точно. Они почти всегда действуют в одиночку. Если и вступают в группы, то редко. Чаще всего на правах проводника и специалиста по местности и обитающим там формам жизни. Стоит отметить, что хватает тех, кто называет себя ухарем, но от своего поселения далеко не отходит.

ГЛАВА 3

К полудню мы вышли в район, где мои новые знакомые планировали устроить охоту. Их целью были млекопитающие животные. Да ещё и сумчаток, размером с бурого медведя. Они даже слегка походили на косолапого телом и лапами. Только голова отличалась. У каждого из пасти торчали несколько крупных оранжевых передних резцов. Нижние больше, верхние на треть меньше.

— Матвей, ты просто смотришь по сторонам. Ясно? Не стреляешь, — дал мне последние наставления Пётр, который в группе был старшим.

— Да, я понял, — кивнул я в ответ.

Большая стая животных облюбовала огромный заливной луг, плавно сходящий к широкой мелкой речке. Звери рыли землю, доставали корешки, червей, жуков и смачно их лопали. Не брезговали и травой. Крупные пучки её и мясистые стебли то и дело пропадали в пастях.