Она умчалась, а Рон просто ошарашенно уставился на нее. Гарри и Джинни вошли в гостиную, держась за руки, и сели на стул, который только что освободила Гермиона.

— Куда ушла Гермиона? — Спросила Джинни.

Рон уставился на нее.

— Я ей не сторож, спроси у нее!

Затем он умчался, оставив своих друзей в замешательстве смотреть ему вслед.

Он поднялся в свою спальню и переоделся в пижаму. В комнате было пусто, если не считать Шеймуса, который лежал на животе и громко храпел, высунув одну ногу из-под полога.

Было несправедливо, что каждый раз, когда что-то случалось с Гермионой, в этом обвиняли его. Он не был виноват в ее плохом настроении. Хотя она начала что-то говорить: "Он не..." Он не такой, с горечью подумал Рон. Он был ее парнем, не так ли? Она сказала ему, что они целовались. Она призналась в этом, а это означало, что его снова оттолкнули в сторону. Он ударил кулаком по подушке более агрессивно, чем это было необходимо.

Возможно, ему пора было просто сдаться. Он явно не был ей интересен, так почему же он должен был без необходимости страдать от разбитого сердца? Ему просто нужно было быть ее другом. Это было лучшим решением. Кроме того, он умел притворяться. В конце концов, он делал это годами.

Да, он мог это делать. Он мог, но когда он закрывал глаза, перед ним вставало ее смеющееся лицо; тот взгляд, который она бросала на него, когда была раздражена, но старалась не рассмеяться, и он видел, как целует ее.

Рон застонал в подушку. Жизнь просто несправедлива.

* * *

20 сентября 1996...

Джинни погладила Хедвиг по крылу, когда принесла ей письмо, наблюдая, как белоснежная сова слетела вниз, чтобы поприветствовать Гарри тихим уханьем и укусом. Его сова действительно была одной из самых красивых, которые она когда-либо видела, и, казалось, ее всегда не было дома в долгих перелетах между Америкой и Россией, хотя она не могла винить Гарри за то, что он отправлял письма. Ей нравилось, как сильно он любил семью Зи — свою семью. Он пригласил Хедвиг погулять с ней, когда она хотела отправить письмо Биллу, и она была благодарна ему за это.

Она осторожно вскрыла конверт и с удивлением увидела на нем незнакомый закругленный почерк.

"Дорогая Джинни,

Я знаю, что вы ожидали ответа от Билла, но он был занят в Визенгамоте и не смог ответить. Я надеялся, что вы не будете возражать, если я вам напишу.

На бумаге мой английский намного лучше, чем когда я говорю, но я надеюсь, что вы все равно простите меня за любые ошибки.

Как ты знаешь, мы с Биллом планируем нашу свадьбу на июль. Моя сестра Габриэль будет моей подружкой невесты, и у меня есть две подружки невесты из числа моих школьных подруг: Аврил Кузино и Лизетт Рено, но я была бы очень рада, если бы ты стала моей третьей подружкой невесты. Мама хочет, чтобы я пригласила свою кузину Клементину Делакур, но я бы предпочла этого не делать. Она совершенно невыносима и довольно заносчива. Она будет все время рассказывать мне, что моя свадьба и близко не такая грандиозная, как была у нее, и что небо недостаточно голубое, и, поверь мне, никто не захочет иметь с ней дело. Я знаю, как много Билл для тебя значит, и я его очень люблю. Я помню, каким милым ты была, когда мы были на Ангилье, и надеюсь, что однажды мы сможем стать друзьями.

Пожалуйста, ответь и дай мне знать.

Спасибо за дружбу,

Флер."

Джинни с удивлением уставилась на письмо. Она не ожидала, что Флер напишет ей, не говоря уже о том, что попросит ее быть подружкой невесты. Она была невероятно польщена этим и чувствовала себя немного виноватой за то, что обошлась с ней грубо. Ну, не грубо, предположила она; просто она не прилагала особых усилий, хотя безразличие было так же плохо, как и грубость.

Гарри положил ей на тарелку кусочек тоста с клубничным джемом, и она повернулась, чтобы поцеловать его. Ей нравилось, когда он делал такие мелочи, чтобы она могла съесть все, что захочет, если отвлечется. Гарри на мгновение задержался на ее губах, слегка коснувшись их губами.

— Что-нибудь важное?

Джинни покачала головой.

— Нет, это от Флер. Она хочет, чтобы я была подружкой невесты.

— ой. Это ведь хорошо, правда?

Она улыбнулась.

— Думаю, да. Я бы очень хотела присутствовать на свадьбе своего брата.

Как только она произнесла эти слова, она поняла, что они были правдой. На самом деле она ничего не имела против Флер. Она немного завидовала тому, какой красивой она была (а кто бы на ее месте не завидовал), но она была очень мила с ней. Ей нужно было приложить больше усилий.

Она поцеловала Гарри на прощание и пошла с Колином на урок чар. Когда Флитвик повторил вчерашний урок, она быстро начала отвечать на письмо.

"Дорогая Флер,

Спасибо за твое письмо, это был сюрприз! Твой английский на бумаге потрясающий, у тебя нет никаких забот. Я бы с удовольствием была подружкой невесты на твоей свадьбе! Для меня так много значит, что ты попросила. Билл очень важен для меня, как и все мои братья, но он самый старший, и было бы замечательно присутствовать на его свадьбе.

Я хотела бы извиниться за то, что не приложила больше усилий, чтобы узнать тебя получше. В перерывах между учебой и общением с Гарри, я, наверное, просто проговорилась. Я поговорила с Чарли о тебе и о том, что не была уверена, подходишь ли ты Биллу, потому что ты такая красивая и шикарная. Но я ошибалась, думая так. Ты делаешь его счастливым. Я не могла желать ничего другого. Возможно, я также немного завидую тому, какая ты красивая и шикарная. Наверное, мне не стоит тебе этого говорить, поскольку это дает тебе преимущество, но пришло время мне признаться.

То, что тебя выбрали для участия в турнире Трех волшебников, просто доказывает, насколько ты умна и храбра. Возможно, ты и не была лучшей, но в целом ты показала себя превосходно, и я знаю, что Билл всегда восхищается тобой, когда дело доходит до снятия проклятий. Я знаю по опыту, что произвести впечатление на Билла непросто, особенно если он знает, что у тебя есть талант. Он сильно давит на тебя, потому что знает, что ты можешь это сделать. Это одна из самых неприятных и в то же время лучших черт в нем.

Я была бы рада возможности узнать тебя получше, и если тебе нужно, чтобы я сделала что-нибудь в качестве твоей подружки невесты, пожалуйста, дай мне знать.

С любовью твоя,

Твоя будущая невестка,

Джинни"

Она сложила пергамент, чувствуя себя от этого лучше, и снова обратила внимание на Флитвика. Как хорошо, что у нее есть сестра, подумала она. Еще одна женщина, которая будет на ее стороне среди всех мальчиков. Теперь ей просто нужно было понять, из-за чего ее мама постоянно с ней ссорилась.

Она задумалась, поможет ли роль подружки невесты изменить настроение ее матери, и усмехнулась про себя, начав сочинять очередное письмо домой. В любом случае, она представляла, что ее мама была бы в восторге от того, что она будет присутствовать на свадьбе. Голос Флитвика привлек ее внимание, и она быстро отложила письма, чтобы закончить позже. Прямо сейчас ей нужно было обратить внимание на Подбадривающий Шарм.

* * *

В перерывах между уроками, домашними заданиями, тренировками по квиддичу и попытками найти время для общения с Джинни Гарри каждую свободную минуту читал дневник Тома Риддла. После приключения в пещере Риддл рассказал о собаке, которую он убил, и о нескольких других мелких жалобах на "глупых крестьян и обычных людей".

Но больше всего Гарри заинтересовала запись, датированная пятым августа 1938 года.

"Сегодня ко мне пришел мужчина. Он сказал, что его зовут профессор Альбус Дамблдор, и когда я увидел его, то подумал, что миссис Коул наконец-то осуществила свои угрозы. Я думал, что он из сумасшедшего дома и пришел, чтобы запереть меня, но вместо этого... он сказал мне, что я волшебник.

Я тоже сначала не хотел в это верить. Моей первой мыслью было, что если я поверю в это, миссис Коул обязательно позаботится о том, чтобы меня заперли, но когда он это сказал, это обрело смысл.

Я могу многое.

Я могу делать то, чего не могут другие, чего я не могу объяснить.

Магия — единственное объяснение, и это поучительно. Когда он произнес эти слова, в моем мозгу словно вспыхнул свет, и я уже знал. Я знал, что это правда. Я попросил его доказать это, и он поджег мой гардероб, но ничего не сгорело. Пламя исчезло у меня на глазах, а шкаф остался нетронутым. Он сказал мне, что я принят в школу, где меня научат моему ремеслу. Целая школа магии, можешь в это поверить? Интересно, есть ли еще такие, как я? Те, кто может читать мысли людей. Не думаю, что я очень нравился Дамблдору, но мне все равно. Он уже лучше миссис Коул.

Я не могу дождаться, когда стану волшебником!"

Гарри понимал это волнение, мысль о том, что он может убежать и творить чудеса, делать то, что казалось невозможным. Он понимал, почему Риддлу это было так интересно. Мысль о том, что он поверил в это сразу, безоговорочно, только еще больше убедила Гарри в том, насколько сильно он уже начал зависеть от своих маленьких способностей.

Его первые недели в школе были довольно скучными, но Гарри показалось интересным то, как он рассказывал о своих соседях по общежитию в Слизерине: Титусе Эйвери, Борисе Боуде, Лайнусе Лестрейндж и Борисе Берке, а также о слизеринцах на год младше него: Сигнусе Блэке и Абраксасе Малфое. Он называл их привилегированными, избалованными и слабоумными. Он утверждал, что девушки были легкомысленными и раздражающими, но темы были захватывающими. Он писал о том, чему учился, и о том, что искал на стороне. Его желание узнавать обо всем, что попадалось под руку, напоминало Гарри о Гермионе. Все, о чем вскользь упоминал профессор, заставляло Тома мчаться в библиотеку, чтобы найти это и узнать больше.

Он хотел знать все.

Он написал о том, что у одной из девочек из Хаффлпаффа был надоедливый кот, который каждый день садился к ней на парту на уроке трансфигурации, и как ему не понравилось, как кот смотрел на него, поэтому он убил его. Когда девочка, магглорожденная по имени Бил, заплакала, что пропал ее кот, он обрадовался, зная, что она никогда не найдет кота там, где он оставил его освежеванным и подвешенным на дереве возле Запретного леса, на которое мог наткнуться садовник. Другого кота, который принадлежал девочке из Когтеврана, он расчленил, чтобы лучше понять, как он был создан, и оставил разорванным на части, наслаждаясь тем, как жизнь исчезает из его глаз.

Ближе к концу первого курса он обнаружил Тайную комнату.

"8 июня 1939 года

В Хогвартсе так много потайных ходов и комнат, предметов, которые появляются и исчезают по желанию. Но я уверен, что я первый, кто обнаружил эту комнату за многие столетия. Я был в подземельях, считал камни и приводил в порядок свои мысли после экзамена по зельеварению. Канделябр на стене был совсем не к месту. В подземелье везде есть факелы, но этот маленький канделябр в заброшенном углу казался неправильным. Я немного поиграл с ним, прикасаясь к каждому его кусочку, и когда я наклонил его в сторону, он засветился ярче, и открылась дверь.

Я обнаружил самую невероятную комнату.

Я думаю, она принадлежала самому Слизерину. Но самой невероятной находкой за пределами комнат и кабинета была гигантская змея. Когда я вошел в тронный зал, этот огромный василиск свернулся калачиком под статуей Слизерина. Сначала я застыл, но змея не двигалась. Она была заколдована.

Я разбудил Василиска и поговорил с ним, и Василиск рассказал мне, что был создан много веков назад. Когда волшебник понял, насколько он могуществен, он погрузил его в волшебный сон, пообещав разбудить, когда придет время. Я нашел кусок пергамента, в котором подробно описывалось, как снова погрузить змею в волшебный сон, что я и сделал.

И еще одно — я могу разговаривать со змеями!

Змея понимала меня, и, что самое странное, я понимал ее. Она говорила на безупречном английском. Я не знаю, обычный это магический знак или нет, но когда я спросил Брэкса и Титуса, знают ли они кого-нибудь, кто мог бы разговаривать с животными, они ответили, что нет, но что сам Слизерин, как известно, мог общаться со змеями. Думаю, это означает, что я точно по адресу. Это называется "Змеиный язык", а я — Змееуст. Я еще не знаю, что я буду делать с этой комнатой или со змеей, но я знаю, что она называется Тайной комнатой, и я знаю, что мне еще предстоит узнать многие из ее секретов."

Это подтвердило подозрения Дамблдора, но Гарри от этого не стало легче. Он закрыл книгу и, взглянув на часы, понял, что скоро подадут обед, но вместо того, чтобы отправиться в Большой зал, направился в кабинет Ремуса. Он пришел как раз в тот момент, когда его четверокурсников распускали.

— Гарри, — с улыбкой сказал Ремус, убирая свои бумаги. — Как у тебя дела с уроками?

— Хорошо, — сказал Гарри.

Ремус улыбнулся ему и закрыл дверь своей волшебной палочкой, когда ушел последний ученик. — Что у тебя на уме, Гарри?

Гарри пожал плечами и запрыгнул на стол.

— Ерунда.

Ремус усмехнулся.

— Очень поучительно. Хочешь поговорить о чем-нибудь из этой "ерунды"?

Он снова пожал плечами.

— Дядя Лунатик, как ты думаешь, люди рождаются злыми?

Ремус задумчиво наморщил лоб.

— Нет. Нет, я так не думаю. Жизнь — это выбор, Гарри. Я думаю, что есть люди, которые рождаются со склонностями, которые можно счесть дурными. Они могут хотеть делать то, что другие не одобряют, но, в конце концов, это зависит от вашего выбора. Иметь дурные мысли и действовать в соответствии с этими мыслями — две совершенно разные вещи.

— Итак, вы не думаете, что Волдеморт родился злым?

Ремус поколебался, прежде чем ответить.

— Некоторые люди, независимо от того, сколько возможностей им предоставляется, выбирают неверный путь, Гарри. Я не думаю, что он стремился быть злым, стать самым темным волшебником, которого мир видел за последние столетия. Судя по всему, он был очень умным молодым человеком, но его соблазнили темные искусства, а это может так исказить человека, что он уже не сможет оправиться.

Он кивнул.

— Я догадываюсь.

Ремус прислонился к столу рядом с ним.

— Посмотри на Сириуса — он мог быть, цитирую без конца, "злом". Его родители воспитывали его в духе превосходства чистокровных. Они были глубоко увлечены темными искусствами и думали, что у Волдеморта правильное представление о нем. Но он сделал выбор пойти против них, и это выявило в нем все лучшее, показало, кем он был на самом деле. Речь идет о выборе, Гарри. Посмотри на меня. Если бы мои родители не защитили меня после нападения Грейбека, я бы либо был убит, либо вырос в его стае. Я бы сделал совсем другой выбор и, возможно, стал бы убийцей. Но мои родители сделали выбор, и с тех пор этот выбор помог мне сделать выбор самому. Я не думаю, что зло рождается, я думаю, что его создают.

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓