Темная сторона

Глаза Галома округлились и в этот момент, та часть его души, которую он всегда пытался в себе подавлять — а именно желание быть богатым и независимым — возобладала над страхом, неуверенностью и трепетом, который внушал ему лорд.

— Но откуда он у вас, лорд? Те, кто открыли рецепт, до сих пор не могут найти нужную комбинацию ингредиентов, чтобы достичь необходимого эффекта, и при этом, они никогда бы не поделились такими знаниями. — спросил он уже с интересом.

— Белиар не столь заботится о балансе сил в мире, как его братья, он просто не ставит себе рамок и границ. Если он считает нужным сообщить нам как это должно готовиться, он так и сделает, будь уверенным. Границ у его могущества практически нет, вопрос только в наличии нужных людей, готовых послужить его делу. — ответил паладин, взяв в руки свечу.

— Так вот, если ты откажешься, я, пожалуй, просто сожгу это прямо сейчас. — сказал он и поднес рецепт к пламени.

— Нееет, я согласен! — вскричал Галом, и испуганно наблюдал, как паладин медленно отвел горящую бумагу от огня и затушил ее об стол.

— Часть рецепта потеряна, но я думаю, ты сам додумаешься, что к чему. Запомни одно — сила и могущество Белиара велики, но только при полном и беспрекословном ему подчинении. Начинаешь сомневаться — теряешь возможности и силу. Я думаю, урок усвоен.

— Что мне нужно все-таки делать? — уточнил все еще ошарашенный алхимик у паладина. Где располагается Хоринис он знал, как знал и то, что из-за наличия там рудников, обстановка там, равно как и контингент, соответствующий.

— Я пока не знаю. Белиар что-то почувствовал в тебе, а это может означать только одно — у него на тебя есть определенные цели. Ты же всегда мечтал о могуществе и возвышении?.. О да, я вижу, как заблестели твои глаза. Надо лишь принять это и отринуть ложные ценности. Границ нет, равно как и морали. Есть лишь цель и средство ее достижения. Ты знаешь, почему Он обратился именно к нам — паладинам? Потому что те, кто слеп в своем поклонении, начинают ценить возвращенное зрение гораздо сильнее обычных людей. Нас очень долго обманывали пламенными идеалами, оставляя при этом лишь пешками в игре богов. Мы выбрали сторону в этой игре, которая дает больше возможностей. — заключил лорд Архол.

— А что значит, что я был выбран? — осторожно спросил алхимик, убирая то, что осталось от рецепта в карман своей куртки.

— Ооо... Ты мало еще знаешь о божественной Игре. Они, при всем своем могуществе, не могут напрямую воздействовать на мир, им нужны руки, глаза и уши. В мире есть достаточное количество людей, которых можно назвать Избранными. Есть они у каждого из божеств, даже вечно нейтральный Аданос, и тот не гнушается блюсти, как он это называет, баланс, руками смертных. Судя по желанию Темного бога видеть тебя на Хоринисе, ты был избран. С какой именно целью, сказать пока не могу. Как это водится, Он не сразу сообщает, кто и что должен делать, именно поэтому, скорее всего и успешен. Однако, довольно пока разговоров. Заканчивай свои дела в городе и отправляйся на остров. Далее, я уверен, ты все узнаешь в свое время. — на этом рыцарь встал и дал понять, что беседа окончена.

Галом испытывал непонятную гамму чувств. С одной стороны, до сегодняшнего дня он и не мог позволить себе усомниться в могуществе Инноса и добродетели его воинов, но при этом, он никогда и не верил, что сможет достичь что-то большего, нежели как сменить когда-нибудь Ренвика на посту главного алхимика Гельдерна.

Три года назад, когда умерла его жена, он решил стать алхимиком. Тогда жили они бедно, и он иногда мог перебиваться подработками в серной шахте. Когда она заболела, он даже не смог найти золота на лекарство, поэтому она достаточно быстро угасла и умерла. Тогда же он понял, где нужно зарабатывать деньги и влияние и долго оббивал порог Ренвика, пока тот не принял его мыть колбы. После работы он часто оставался у мастера и смотрел, как тот работает, Ренвик же увидев рвение своего мойщика сначала научил его грамоте и письму, а потом уже взял в ученики, увидав с каким рвением тот начал постигать алхимию.

Галом же видел в этом только одну цель — возвыситься и никогда не стоять на пороге той ситуации, которая сгубила его жену — отсутствии денег и уважения.

Теперь же, лорд Архол за полтора часа беседы оборвал последние нити неуверенности Галома. Действительно, рассуждал он, сколько вокруг головорезов, воров и прочих отбросов общества. Почему-то гнев Инноса их не карает, земля же не разверзлась под ногами того придурка Исидро, который по пьяному делу забил до смерти служанку в трактире из-за того, что она отказалась с ним спать. Нет, его просто увезли на Хоринис, как человека, нарушившего закон. Ну а копать руду, в конце концов, все-таки не жариться в священном пламени ярости Инноса.

Тут действительно, что-то нечисто. В самом существовании братьев, Галом, конечно же, не сомневался. Но паладин открыл ему глаза на то, что не все, что блестит золотом и горит ярким огнем по сути своей праведно...

Размышления Галома о событиях последних недель прервались резким стуком в дверь, открыв дверь, он невольно улыбнулся, это пришел Ангар. Фактурный варрантец встретился ему еще в Монтере и предложил свои услуги охраны. Так как сам Галом ни крепостью тела, ни особыми боевыми навыками не обладал, он согласился, тем более тот запросил по сути оплачивать ему еду и ночлег.

Сам Ангар бежал из Варанта, по его словам, от войны. Ни сражаться против Робара в бесперспективной войне, ни тем более поднимать меч против тех, кто еще не отчаялся бороться, он не хотел. А теперь, в Миртане, найти себя по сути, он особо и не мог. Доверия южане в текущей политической ситуации не вызывали, а ничего другого, кроме как орудовать своим огромными двуручником, он не умел.

Поэтому и нашли общий язык с Галомом они быстро. Тот в душе радовался, что по крайней мере их не будут пытаться ограбить или просто убить в пути, а Ангару по сути было все равно чем заниматься, лишь бы подальше убраться от Варанта. И когда Галом осторожно сказал ему что собирается на Хоринис, южанин только пожал плечами и флегматично заметил, что ему все равно где завтракать, обедать и ужинать и пока он не найдет себе какое-то занятие, готов ехать куда угодно.

Вот и пришлось Галому долго торговаться с капитаном корабля, который должен был отвезти их на Хоринис. Если писарем ему устроиться удалось, то брать здоровенного детину из Варанта, с которыми капитану еще довелось воевать на море, тот отказывался наотрез. Помогло только то, что он отдал все свои зелья лечения морской болезни и предложил изготовить в пути еще, если потребуется. Капитан живо ухватился за эту идею, пробормотав, что столько людей, которые не дышали еще соленым воздухом ему везти не доводилось, а значит эти снадобья, несомненно, потребуются.

Долина Рудников — Избранный два

В замке Долины рудников было неспокойно. Формально, вся долина являлась владением короны, но наместником последние тридцать лет был старый граф Бергмар. Они были в великолепных отношениях с королем и тот был рад доверить управление этими землями своему старому наставнику. Однако последние два года граф чувствовал себя плохо и окончательно перебрался в старый форт, который был отстроен в незапамятные времена на юге долины. Времена были неспокойные, а сама долина по сути уже являлась местом ссылки каторжников, поэтому граф предпочел уединение в хорошо укрепленном месте. О бунте речи и не шло, но сил управлять колонией он уже не чувствовал и оставил в замке управляющего.

В данный момент времени этот самый управляющий сидел в тронном зале за трапезой и читал письмо из Венгарда, которое пришло с последним подвозом припасов и сменой стражи из Хориниса. В письме выражался приказ короля о полном содействии и подготовке к встрече магов, которые должны прибыть с ближайшим кораблем. Цель их визита пока не оглашалась, но Ворон понимал, что простым пересчетом добытой руды они не ограничатся, тем более, что там упоминалось о том, что едут маги Воды.

Значит намечается что-то очень серьезное. Наместник предпочитал, чтобы к нему никто не приезжал вовсе, тем более с подачи короля, но Ворон всегда пытался просчитать потенциальные плюсы для себя во всем, поэтому лоб его наморщился еще сильнее. Он позвал начальника стражи замка и потребовал доклада по последним происшествиям.

В зал вошел немолодой, но все еще крепкий вояка. Он сам вызвался четыре года назад, чтобы поехать охранять преступников в колонию. Истинный патриот Миртаны и лично преданный королю Робару второму, Арвел даже не был паладином — низкое происхождение в ту пору ставило непреодолимую преграду многим талантливым бойцам для карьерного роста. А желание послужить короне и заставило его просить у короля отправки на остров, когда на вопрос правителя о добровольцах, никто из ордена воинов Инноса не отозвался.

Его тревожило, что осужденные начали сбиваться в кучки по интересам и некоторые, особенно сплоченные компании, уже начали пытаться продавливать свои интересы в шахте и вне ее. Несмотря на то, что уже три года как было построено внешнее кольцо построек вокруг замка, а на ночь ворота запирались, из замка постоянно совершались побеги, а некоторые рудокопы были найдены мертвыми.

Ворон к тому же опять расспрашивал о том, кто из осужденных ведет себя наиболее дерзко, аргументируя свой интерес тем, что через таких личностей, проще контролировать весь этот сброд. Арвел в корне был с ним не согласен, так как искренне верил в то, что с преступниками не должно и вовсе нянчиться — отвели с утра в шахту, накормили и вечером обратно в кольцо. Не нравился ему и сам Ворон, но этот пройдоха, как он считал, сумел быстро втереться в доверие к графу Бергмару, а тот, в свою очередь рекомендовал королю оставить его наместником в колонии, когда граф решил покинуть этот пост, удалившись на покой.

— В шахте убили двух новых каторжников. — начал доклад начальник стражи. — Я ручаюсь, что это опять чертов Буллит. Они, видимо, опять отказались отдавать часть добытой руды шайке Гомеса. Я давно говорил, что пора кого-нибудь из них показательно вздернуть, чтобы остальным неповадно было сколачивать группировки.

— Пойми, мой дорогой Арвел, — начал Ворон, как обычно своим тихим, но твердым голосом, — мы не сможем контролировать всех каторжников, если они сами не будут себя контролировать. Они все отребье, но и среди них есть люди, которые умеют ставить себя выше других. Шахта должна работать, причем не хуже и не лучше, чем мы делаем это сейчас. Мы просто должны быть эффективны, не более того. При помощи Гомеса и подобных ему, я просто обеспечиваю нормальную работу.

— Но ведь они убивают тех, кто отказывается им платить частью добычи, а сами работать они не хотят.

— Они УЖЕ осуждены. Все. До последнего. Не нам решать, как свершится правосудие Инноса, — усмехнулся Ворон, — у нас нет достаточного числа стражников, чтобы контролировать и добычу и весь этот сброд. И при этом полно авантюристов из города, которые не прочь прибрать часть добытой руды себе и торговать ей налево.

Гомеса Ворон заметил еще три месяца назад. Того привезли под конвоем из двух стражников и когда наместник уточнил, за что заключенный попал в колонию, он понял, что без этого было не обойтись. Происходивший из фермерской семьи Монтеры, Гомес, как его охарактеризовали, с детства занимался тяжелым трудом и вырос физически крепким, а необузданный характер отца и жесткое, а порой жестокое воспитание вылилось в то, что он перенял вспыльчивый нрав и частенько арестовывался стражей города за драки.

Однако в колонию он попал, когда положил глаз на дочку бургомистра Монтеры. Когда ему отказали в неравном браке, он практически насмерть забил кулаками главу города. От смерти его спас по сути указ короля, который вменял отправлять всех преступников в колонию Хориниса. Война набирала обороты, и король остро нуждался в руде.

Попав в шахту, Гомес быстро обзавелся компанией из похожих на него головорезов. Видя то, как как он решает конфликты — а он убил двоих на второй день своего пребывания в колонии, к нему потянулись невольно те, кто и составлял сейчас основу так называемой бригады Гомеса — Буллит, бывший паладин Геллер, которого чаще называли Шрам, за отметину, которую оставил орк в битве под вратами Фаринга год назад, и бывший пленник орков — здоровяк Арто, который отличился тем, что умудрился побить всех соперников на арене орков. Впечатление, оказанное им, оказалось столь сильным, что его просто отпустили. Король же так и не смог отделаться от мысли, что ему просто подослали шпиона в армию, поэтому не нашел лучшего решения, чем сослать его на добычу руды.

Так же вокруг них отиралось еще множество персонажей, среди которых был Малыш Ян. Гомес заметил талантливого рудокопа сразу после того, как его привезли в колонию. Сам Ян рассказывал, что ему довелось побывать на легендарных шахтах Нордмара до их захвата орками, поэтому не понаслышке знал о том, как именно надо добывать руду.

Система, которая выстроилась в колонии напоминала некую структуру. Несмотря на то, что по сути все шахтеры были равны, часть их них сразу сформировала небольшие группы влияния и рудокопам, возглавившим эти группы, даже не приходилось махать киркой. Ворон установил нормы дневной выработки и старшие в бригадах сами определяли, как им добыть необходимое количество руды в день и какими силами.

Однажды произошел конфликт, когда группа бывшего контрабандиста Торлофа попыталась отобрать часть добытой руды у Яна, который вместе с помогавшими ему шахтерами вез добытую норму к выходу из шахты. Торлоф отделался сломанной челюстью, а Гомес, который пришел на помощь варрантцу, приобрел в его лице преданного человека, который тут же помог увеличить количество добываемой руды в его группе. С тех пор Гомес звал его Малыш Ян и несмотря на разительное отличие его от остальных соратников бывшего монтерского фермера по физическим данным, принял его в свой круг и взял под защиту.

Таким образом происходило формирование неких групп по интересам внутри самой колонии. Конфликты были часты и нередко заканчивались смертью с нескольких сторон.

Ворон сразу сделал ставку на Гомеса, вызвав его к себе на беседу. Он объяснил, что если тот будет вести себя разумно, то ему и его людям будет жить проще. Лояльность влиятельного в среде преступников человека — дело важное и Ворон понимал, что может таким образом контролировать ход дел во всей шахте.

Гомес собрал вокруг себя более-менее всех сильнейших колонистов, и они могли поставить на место самых отмороженных и буйных новичков практически сразу.

Наместник с удовольствием отмечал за собой способность видеть людей насквозь и чувствовать их потенциал, посему дорожил установившимися с лидером рудокопов отношениями. Однако он чувствовал потенциальную опасность, исходившую от подобного рода скоплений единомышленников, поэтому периодически устраивал Гомесу разборы полетов в случаях, когда колонисты убивали людей.

Дав поручение Арвелу привести к нему Гомеса во второй половине дня, Ворон вернулся к письмам. Помимо всего прочего, сегодня привезли новых осужденных. Традиционно, он лично принимал каждого осужденного, чтобы объяснить ему правила жизни в колонии, не исключением стал и этот раз. Всего их было около десятка и Ворон распорядился позвать Бартоло.