-Вы знаете, учитывая Ваше хорошее поведение, я мог бы попробовать Вам помочь. Я могу Вас свозить в свой дом. Вокруг него маленький оазис с травой, деревьями и бассейном. Но тут я могу положиться только на Вашу честность. Я не могу взять с собой охрану. Вы можете запросто свернуть мне шею и убежать. Тогда пострадает моя семья.

-Я не буду подводить Вашу семью.

-Тогда договорились. Завтра праздник и занятий все равно не будет. Я привезу Вам мусульманскую одежду и плотную чадру, которую Вы оденете поверх своей одежды, и я Вас свезу туда на своей машине, а вечером вернемся обратно. Женщина в мусульманской одежде, едущая в машине с офицером ни у кого подозрения не вызовет и вопросов не будет.

На следующий день к Лере в камеру зашел начальник тюрьмы и оставил сверток, сказав, что вернется через полчаса. Лера развернула его, разложила одежду и попробовала ее одеть. Сразу не получилось. Кое-как она с этим справилась, но чувствовала, все очень неудобно. Зашел, как и обещал. Посмотрел на Леру, улыбнулся, но ничего не сказал. Знаком показал, пошли. Во дворе тюрьмы они сели в легковую машину и поехали. Почти сразу выехали за город и поехали по не широкой асфальтированной дороге. Минут через тридцать езды показался небольшой поселок с домами. У нас эти дома назвали бы котеджного типа. Двух, трех, этажные. Каждый огорожен забором, метра три. Как рассказал начальник тюрьмы, это район города, где живут не бедные люди, но и не самые богатые. Его дом оказался ближе к краю поселка. Они подъехали. Он посигналил. Ворота открылись, и они въехали внутрь. Что и говорить, во время поездки Лера чуть не свернула шею. Пыталась крутить во все стороны, что бы все увидеть. Но сильно мешала паранджа. Постоянно съезжала куда-то набок, и ее приходилось часто поправлять. Много увидеть не получилось.

Внутри отгороженного участка, площадью примерно пол гектара, а может и больше, располагался трех этажный особняк, сад и различные кустарники с цветами и ягодами. В саду очень красиво были устроены дорожки. Лера сразу выбрала себе местечко в тени, но чтобы было видно небо, и, указав начальнику тюрьмы, направление сказала — я пойду туда, там лягу в траву и полежу. Я так соскучилась по небу и зеленой траве, что хочется лечь в нее и лежать. Он согласился, и она сошла с дорожки, забралась в еще не скошенный участок травы, сняла лишние тряпки и, положив их под голову, улеглась на спину и стала смотреть в небо. На небе проплывали очень редкие облачка. Ей подумалось, сесть бы на одно из них и домой. Дома должен быть снег и мороз. Сейчас зима. Вспомнилась песня, чаму я не птица, чаму не летаю. Украинская. Хоть и разделились, а все равно родные. Каждый день чужая речь, чужие лица и сплошная неволя. Одно дело, когда человек сам торчит на чужбине по своим или чьим-то делам. И, совсем другое, когда тебя насильно удерживают. Желание попасть домой возрастает в сотни раз. Но нет. Сорваться нельзя. Только дров наломаешь, и потом уже никто не поможет. Наши, наверное, что-то ищут. Сразу не получилось, а теперь сложно. Так за разными мыслями она не заметила, как уснула. И сразу оказалась дома. Видела маму, отца, братьев и даже себя со стороны. Ребят из отряда. Проснулась от шума создаваемого травой. Кто-то к ней быстро шел. Это был он, ее сторож: начальник тюрьмы. Оказалось, он забыл, куда пошла Лера, и когда пришло время обеда, он пошел искать ее совсем в другую сторону. Не найдя ее там, занервничал и начал в панике бегать кругами по саду, пока не наткнулся на нее. Когда он подбежал к Лере и увидел ее, все ей честно рассказал. Она посмеялась и напомнила, что давала слово. И что даже место не меняла. Он согласился, что нашел ее там, где оставил, но напомнил, очень рискует, потому боится, нервничает и все путает. Он велел ей одеться и проводил ее в женскую половину дома. Там ее очень приветливо встретили несколько женщин, напоили бульоном, дали немного мяса фруктов и чашечку хорошего кофе. Она поела, поклоном поблагодарила их и стала одеваться. Они вначале посмеялись над ее неуклюжими движениями, потом очень дружелюбно показали ей как это надо делать. Одежда сразу стала удобнее и уже не доставляла массу неудобств. Она пошла опять на свое место разделась и легла. Опять смотрела в небо и думала. Вот бы отец, был бы здоров, прилетел за ней на своем боевом самолете, разнес бы тут все и забрал ее с собой. Вот было бы здорово. Как работают штурмовики, она видела на Кавказе. Пару точных залпов ракет накрывает большую площадь, и если там банда человек двадцать, то выживает от двух до пяти, и то не в лучшем виде. Через некоторое время пришел начальник тюрьмы и велел ей собираться. Она посмотрела на него, и ей пришла мысль, — ну какой он начальник, просто сторож. Уйти из тюрьмы сложно, но при поддержке извне, можно. Уйти из спортзала легко, а отсюда так просто делать нечего. Поэтому он просто сторож, а она, заложница обстоятельств. Выход за пределы дозволенного возможен, но продвижение за этой гранью не реально. Нет одежды, документов, денег и транспорта. Добыча всего этого требует времени и действий уголовного характера и скорее всего не даст быстрого эффекта. Она будет поймана и только усугубит свое положение. Надо ждать связи. Но про себя окрестила начальника сторожем. Она оделась, и они поехали обратно в тюрьму.

День, прошедший в праздности, без физических нагрузок и с кучей ненужных мыслей подарил ей бессонную ночь. Утром она была вся разбитая и проводила занятия с трудом. Решила больше выходных не устраивать, пока не вымотается совсем. Начальник тюрьмы подходил к ней несколько раз и предлагал подобную прогулку, но она отказалась. Он даже спрашивал, не обидел ли ее чем. Она ответила ему почти правду. Прогулка привела к сбою режима, и она просто плохо себя чувствовала. Отдых должен быть либо более продолжительным, либо более редким — по самочувствию. Если будет надо, она попросит еще. На том и разошлись.

Прошло еще два месяца. А связи все не было. В конце второго месяца в спортзал приехал начальник тюрьмы. Он и раньше иногда приезжал посмотреть на тренировки своих сыновей и племянников. Но в этот раз он был очень сильно взволнован. Она подошла к нему и первой начала разговор.

-Добрый день.

Он ответил

-Добрый день.

-Вы знаете, ваш старший сын очень ленится. Из него трудно сделать бойца. Плохо повторяет движения, не выполняет весь необходимый комплекс разминки. Задирает младших. А при отработке приемов с напарником, не изучает прием, а старается нанести напарнику неожиданный удар, не относящийся к отрабатываемым движениям и которого тот не ждет. В результате он не знает приемов, они у него не получаются и в реальном бою ему делать нечего. Я не могу его уговорить. Может, вы поможете?

-Да, со старшим проблемы. Он всегда делал то, что ему хочется. И никто ему не возражал. Первенец, знаете ли. А теперь уже... — И он махнул рукой.

-Зато второй ваш сын и племянники, прилежные ученики. Если бы они были одного возраста со старшим, давно бы его побороли. Когда они подрастут, ему туго придется.

-Я с Вами согласен. Но это все в будущем. У меня для Вас очень плохие новости.

-Какие?

-О том, что Вы искусный боец, узнал шеф службы национальной безопасности, член королевской семьи, один из влиятельных шейхов страны. Его отец член правительства.

-Ну и что?

-Он вызвал меня к себе и потребовал все рассказать. Такому человеку нельзя врать. Я рассказал все. Он одобрил, но сделал ряд предложений, которые совсем Вас не обрадуют.

-Какие это предложения?

-Он предложил устроить турнир между Вами и несколькими сильнейшими бойцами национальной гвардии. Они очень сильные бойцы и они могут Вас убить. Вы можете тоже, кого-нибудь убить и Вам за это ничего не будет. Вы только не должны пытаться бежать или навредить шейху. Но поединок будет не совсем равный. У них будут щитки, у Вас нет. Правил никаких. Они Вас убьют. Но у Вас есть выход.

-Говорите все сразу.

-Он предлагает Вам принять нашу Веру. Тогда поединок будет честный и по правилам, без смертельного исхода. А после поединка он лично займется вашей судьбой. От освобождения, до подбора мужа из очень достойной и богатой семьи. Вы будете очень богатой женщиной и не будете ни в чем нуждаться. А после рождения первого ребенка вы сможете съездить на родину погостить, конечно, в сопровождении мужа.

Ну что ж подумала Лера, настал и мой черед, как дедов в сорок первом, ее однополчан, пацанов, из шестой роты псковской дивизии, где она тоже начинала служить. Русские не сдаются. Жаль только, что никто не узнает, что она русская и где может быть ее могила и как она погибла. Но сколько безвестных россиян по всей земле. Не она первая и не последняя. Присягу давала, отступать некуда, за нами Москва. Хоть и очень далеко.

-Я не только боец — ответила Лера, — Я воин. Менять религию в тюрьме, значит предать себя. А предатели и в исламе не нужны. Кроме того я потеряю свой дар быть хорошим бойцом и перестану себя уважать. Жена, не уважающая себя, и мужу не нужна. А быть плохим человеком я и подавно не хочу. Лучше смерть, чем жизнь собаки на привязи. Так и предайте шейху. И еще прошу Вас, найдите мне крест, я помолюсь перед боем.

Начальник тюрьмы поклонился и ушел. Через три дня он сообщил дату проведения боя и условия. Нужно победить десять человек. С каждым драться по пять минут с перерывом по три минуты. Если не победить, то хотя бы выстоять. Вес бойцов будет примерно равен Лериному. Лера подумала, ну почти как на черный пояс или на квалификации. Даже легче. Здесь что-то не то. Убивать или не убивать. Убивать легче, чем драться как спортсмен. Один прием и противника нет. Драться по очкам, можно не выстоять. Ладно, как люди говорят, делай, что должен и будь, что будет.

Настал день проведения боя. Начальник тюрьмы принес ей в камеру крестик с цепочкой. Она поцеловала его, повесила себе на шею и перекрестилась, так, чтобы никто не видел. Крестилась то она по православному. Если кто увидит, сразу скажет, русская. Дома мама ее маленькую иногда водила в церковь, и там она научилась креститься. Обряд католиков она не знала. То есть знала, но теоретически. Практически никогда не делала. Было бы еще хуже. Сказали бы не верующая. Тут такое совсем не любят.

Ее привезли в тот же зал. Там уже все собрались. Шейх с охраной и еще кто-то более важный. Пригласили на ковер. Против нее вышел молодой парень лет двадцати, а может и моложе. Только потом она узнала, что это был сын шейха. В деле ее никто из них не видел. Обучение детей это не показатель. Все очевидно решили, что девушка реальной опасности не представляет. По виду парня она поняла, боец он не серьезный. Так оно и вышло. Он нападал, она очень вяло защищалась, ставя блоки в последний момент, и часто отступала. Надо было бы взять его на прием, сделать болевой захват и закончить бой. Но она решила испытать качество заморских защитных щитков на слабом бойце. И жестоко просчиталась. Если бы не проведение, как бы сложилась ее судьба, одному богу известно. Парень часто повторялся. И в один момент она не отступила, нанеся ему мощный удар в солнечное сплетение одноименной с передней ногой рукой и с разворота, там, где наибольшее усилие, другой рукой мощный удар в грудь. При ударе первой рукой она не почувствовала никакого сопротивления, но не поняла. И только после второго удара почувствовала, защитных щитков под одеждой нет. Парня после первого удара начало сгибать, второй удар пришелся в грудь, навстречу сгибающему движению. Парень выпрямился, секунду постоял, и сполз по ней, к ногам с открытыми глазами. К нему подбежали. Посмотрели и знаками показали, он мертв. Она посмотрела на шейха и увидела его страшное от боли в душе лицо и поняла, этот человек ему очень дорог. Еще через секунду ей пришло понимание случившегося и вдохновение. Ей стало все ясно. Она частенько слышала от своих учителей, иногда, у неподготовленных бойцов, от сильного удара в грудь происходит остановка сердца и дыхания. Обычная клиническая смерть. Простейшим выходом из данной ситуации является дыхание рот в рот и массаж сердца. А еще лучше дефибриллятор. Она оглядела зал. Врача нигде не было видно. Тоже мне, шейхи, говорят сказочно богатые, а на враче сэкономили. Она еще раз взглянула на шейха. Он стоял и смотрел на погибшего. Она присела. Осмотрела парня. Положила его тело ровно. Развязала пояс. Освободила грудь. Знаком подозвала к себе ближайшего человека и показала, насколько и как поднять ноги. В общем, все как учили ее еще в училище. Сорвала с головы хиджаб и начала. Запрокинула голову, открыла рот, осмотрела внутри, язык на месте и сделала первый вдох. Грудь, как учили, не поднялась, а воздух вышел через нос. Она это почувствовала. Поняла. Надо переложить руки, что бы закрыть нос. Так и сделала. Грудь парня слегка приподнялась. Еще вдох. Перекрестив руки на груди парня, сделала шесть качков сердца. Послушала. Потрогала шею. Пульса нет. Дыхания нет. Повторила. Ничего не происходит. Начала делать все без проверки. Успела сделать раз семь. Вдруг у парня закрылись глаза. Начали слегка розоветь щеки. На девятый цикл он закашлялся. Лера прильнула к его груди. И услышала несколько неритмичных ударов сердца. Потом удары стали более ритмичными и начали набирать темп и силу. Парень открыл глаза и начал разглядывать всех вокруг. Лера знаками попросила всех отойти. Парню нужен был воздух. Потихоньку он пришел в себя. Лера помогла ему подняться. Тут его подхватили под руки слуги и увели в соседнее помещение. Шейх прошел вместе с гостем туда же. Лера облегченно села на ковер. Она поняла, ее просто пытались запугать и чуть за это не поплатились сами.

Через час вышел шейх. Его гостя уже не было.

Соревнования были продолжены. Бой явно не клеился ни с той, ни с другой стороны. Осторожно попробовав ударную технику, Лера выяснила, под одеждой у соперников появились щитки, пробить которые достаточно трудно. Удары эффекта не приносили. И все же ей удалось свалить трех человек, поймав на ударе рукой и ответом в сонную артерию, не защищенную щитками. Удары были не сильными, но за горло бойцы хватались и выходили из боя. Четвертого она отправила в нокаут ударом кулака. Бой, стал клеится еще хуже со стороны противника. Чувствовалось, смертельного поединка не планировалось, а после оживления сына шейха, бойцы и совсем потеряли ориентировку, что с ней делать. С остальными она попрыгала для развлечения. Минуты через две, три, она ловила кого-нибудь на прием, валила и делала болевой захват. С последним бойцом и вовсе вышло комично. Хотя она и получила хороший удар в правый глаз с расплывшимся синяком. Но в душе смеялась, правда молча. Он вышел с ножом. Только что с ним делать, когда убивать нельзя. Тыкал туда, тыкал сюда. Она отбивала, и он сразу же отдергивал руку с ножом. На прием не попадался. И вот раз он ткнул ножом с выпадом и проскочил немного точку равновесия, она его тут же поддернула на себя, сделав одновременно подсечку под переднюю ногу. Нога уехала вперед. Лера сделала захват руки с ножом и коленом ударила по рукоятке. Нож выскочил из руки противника, Лера поймала его и тут же приставила его к горлу противника. Слишком слабо. Убивать то нельзя. Он этого даже не почувствовал и ударил Леру свободной рукой в глаз. Конечно, шейх все понял. Хлопнул в ладоши, обругал бойца и движением руки приказал тому удалиться. Лера развернулась, в противоположную от шейх сторону, и метнула нож в часть стены, отделанной деревом. Нож в нее вошел почти по самую рукоятку. Видно дерево было тонким, а за ним была пустота. Шейх высказал недовольство своими бойцами. Отдал распоряжения и уехал. Честнее, наверное, было провести нормальные соревнования, либо, выдав ей, такие же защитные щитки, что бы бойцы, не боялись ее покалечить, либо провести соревнования чисто скажем по дзюдо или, что-то в этом роде. А так и себя не показали и ей размяться не дали. Судя по всему, бойцы были не плохие, кроме первого. После боя к ней подошел начальник тюрьмы.