Часть 1. Мальчик

Списки можно прочесть — золотом на мраморных досках — в каждой публичной школе Империи. И то, что эти люди мертвы, не вызывает ничего, кроме гордости и готовности их заменить.

Но сегодня вся школа Морпетт — несомненно, лучшая из школ Империи, отмеченная соседством с родовым владением Оффингемов! — люто завидовала.

Объектом зависти был старший наследник баронетов Трэнтон, четырнадцатилетний Джордж Колвилл. Колвиллов в школе училось трое, и все они были родными братьями: Джордж, одиннадцатилетний Эрик и восьмилетний Фредди. И младшие братья тоже завидовали старшему.

Впрочем, когда его вызвали прямо с лабораторной работы по физике, Джордж и сам был в неведении — кому и зачем он понадобился, тем более, что присланный за ним дежурный не соизволил ничего объяснять. Дежурный был из младших классов и воспользовался возможностью хоть в чём-то показать превосходство над старшим мальчишкой — буквально на лбу у него было написано: "Я всё знаю, но не скажу!" — хотя вслух он пояснил только, что ничего не знает.

Джордж хотел дать ему по затылку для профилактики уважения, но передумал, потому что они как раз поднялись в Башню Ужасов — где над винтовой лестницей на высоте пятнадцати ярдов над зелёной лужайкой перед парадным входом загадочно, но неоспоримо царил в своём кабинете директор школы (генерал-майор, герцог, профессор и академик), которого юные джентльмены называли просто Медвежут-5-й.

— Ага, мастер Джордж, — буркнул директор, в грудь которого мальчишка уткнулся сразу за дверью, которую распахнул после вежливого стука. — Очень, очень жаль.

С этими загадочными словами он вышел в коридорчик, и — Джордж быстро посмотрел через плечо — начал спускаться по лестнице.

Это было само по себе странно — кто и зачем его тогда вызвал?! Но Джордж оставался в неведении всего несколько секунд.

Около директорского стола стоял, засунув руки в карманы форменных брюк, его отец...

...Несмотря на недавно состоявшееся слияние имперских армий в Объединённые Вооружённые Силы Земли с появлением новой формы и новой системы званий, сэр Эрик лорд Колвилл баронет Трэнтон носил старую форму SAS, сохранённую для всех трёх полков Службы. Почти все Колвиллы уже скоро как век носили именно её, а кое-кто и возглавлял эту организацию.

Ни отец, ни сын не выразили никаких чувств — только пожали друг другу руки и Джордж вежливо спросил:

— Как чувствует себя мама?

— Просто замечательно, — буркнул сэр Эрик и подождал секунд десять. Но старший отпрыск с вежливым вниманием смотрел на отца и тот одобрительно подумал: "Вопросов на языке куча, но молчит. И думает, что скоро в любом случае приедет на каникулы, всё увидит сам, ни к чему спрашивать... Ну что ж. Начнём."

— Я только что подписал у директора бумаги о твоём отъезде, — медленно начал отец и с ещё большим одобрением отметил, что ни в лице, ни в затянутой в школьную форму фигуре сына ничего не дрогнуло — дрогнуло только на дне глаз; над этим надо будет ещё работать... — Тебе предстоит годовой отпуск.

Мальчик молчал и теперь. Между тем то, что творилось в его голове, иначе как "хаос" описать было нельзя. На памяти Джорджа не было ещё такого, чтобы почти перед самым выпуском кого-то из учеников куда-то "отпустили" на целый год — на самый главный и важный последний год! Внешне оставаясь совершенно спокойным, он внутренне был в ужасе — что если, это завуалированное отчисление?! Тогда только на нож... и мысль о самоубийстве показалась совсем не страшной перед мыслью об отчислении.

— Ты ничего не хочешь спросить? — сэр Эрик завёл ногу за ногу и чуть приподнял брови. Джордж слегка наклонил голову:

— Я жду, отец.

Баронет расхохотался — расхохотался так, как иногда позволяют себе хохотать только англичане, безудержно, запрокидывая голову и с бесстрастным лицом.

— Ну ничего, ничего, — проговорил он сквозь смех, оттолкнулся от стола и, приобняв сына за плечи (мальчик дрожал глубокой внутренней дрожью), прошёлся с ним по кабинету — тёмно-золотой сверкающий паркет отзывался на шаг тихим прицокиваньем. — Слушай, что я тебе скажу...

...Отец сказал ему, что Джордж летит во владения клана Глэнн, глава которого на Дагоне — в прошлом сослуживец Колвилла-старшего. "С твоей внешностью ты там не будешь белой вороной," — усмехнулся он. Джордж улыбнулся в ответ и чуть пожал плечами — он привык, что похож на гэла, а не на англосакса, это прорывалась через каждые несколько поколений кровь Дженнифер Глэнн Арван, ещё до Века Безумия ставшей женой 15-го баронета Трэнтон, 39-го из лордов Колвиллов.

Джордж был 55-м лордом Колвиллом и должен был стать 31-м баронетом. Род Их Величеств был не намного древней его рода — и их связывала общая история ещё со времён англосаксонской Нортумбрии (поговаривали тихо, что и кровь связывала тоже...). Он знал это и, конечно, знал его отец. Но Джордж напомнил:

— Хорошо, теорию я могу сдать и там, но как же экзамен по выживанию? Или мне надо будет вернуться?

— Если всё пойдёт так, как должно пойти — экзамен по выживанию тебе зачтут охотно, — спокойно пояснил отец, ещё больше распалив и без того полыхающее любопытство внешне равнодушно-внимательного сына. — Сейчас мы отправимся домой — у тебя есть час, чтобы собраться и навестить всех, кого сочтёшь нужным. Дома ты пробудешь три дня... а, да, вот ещё что. Я хочу сделать тебе подарок. Собирался подарить тебе эту вещь, когда ты выпустишься и отправишься на службу, но, раз уж так сложилось, то пусть она станет твоей уже сейчас.

Джордж задумался: что собирается подарить ему отец? Оружие? Но мысленно его рюкзак уже был собран и в числе прочего там в дорожном саквояже лежало и оружие. Во-первых, два отделанных сандалом и серебром револьвера "стерлинг" с полуортопедическими рукоятками и шестидюймовыми стволами 357-го калибра, сделанные под заказ уже давно, с тех пор, как мальчишка начал упорно тренироваться именно с этим оружием, а было ему тогда девять лет. Патроны к ним. Длинный кинжал-дирк (1.) , традиционное оружие дворян, зримо лежал поверх рюкзака — он займёт своё место на поясе. Не винтовку же будет дарить отец... или, может, это вовсе и не оружие?

1. Длинный кинжал с простой рукоятью.

Но это оказалось оружие. И мальчишка замер, неверяще глядя на лежащий в ладонях отца "Белый Дракон", вынутый из простых, потёртых стальных ножен.

"Белый Дракон" когда-то принадлежал человеку, воссоздавшему SAS — предку и тёзке Джорджа, его прадеду, которого мальчик никогда не видел живым, но хорошо знал в лицо по фильмам и картинам. Раньше он видел этот кинжал только в стеклянной горке в поместье и сейчас почти перестал дышать, пытаясь осознать невероятный факт: это будет его оружие!

"Белый Дракон" был великолепен. Мелко насечённую ортопедическую рукоять, опрессованную поверх насечки тонкой прочной кожей, венчала серебряная голова оскаленного волка. Со стороны клинка пальцы защищала бронзовая S-образная гарда. Восьми-с-половиной-дюймовый клинок был расширен и утяжелён к игольчато-острому концу и заточен с полутора сторон — незаточенная сторона представляла собой мелкую пилку.

И — шла по клинку надпись древнего бессмертного девиза...

RULE BRITANNIA ! (1.)

1. "Правь, Британия!"

Вид ножа прямо-таки вызывал желание пустить его в дело. И Джордж подумал с надеждой, что такой случай наверняка представится вскоре после прибытия на Дагон.

Отец внимательно смотрел на сына и неожиданно сказал:

— Я думаю, не надо тратить высоких слов?

— Нет, па, — ответил мальчик спокойно. — Это было бы пошло.

— Верно, — согласился отец. И продолжал: — А теперь снова слушай — слушай, зачем тебе этот год и что ты будешь делать на Дагоне. Слушай. Запомни. И забудь до времени, сын...

...Часа было мало. Джордж, если честно, даже не ожидал, что его отъезд так взбудоражит школу. И не ожидал, что многие не позавидуют — а искренне огорчатся.

— А я думал, мы на "выживании" будем вместе, — сказали ему сразу несколько человек. И он почувствовал себя виноватым и неловко принимал новые и новые мелкие подарки, которых в конце концов набралась большая сумка.

Девять лет он провёл в школе Морпетт. И как-то даже и сам не заметил, что сделался частью этой школы. Поэтому, когда он шёл через лужайку перед школой рядом с отцом — он молчал и не оглядывался, спиной ощущая десятки взглядов из-за стёкол. И на отца, обратившегося к нему, посмотрел почти зло — по какому праву и ради чего отец лишал его ещё одного года здесь, в настоящем его, Джорджа, доме?!

— Можешь плакать, — сказал отец так неожиданно и мягко, что Джордж почти споткнулся и, подумав, сказал сипло:

— Не буду. Но мне хочется, верно — давай пойдём поскорее.

— Нет, — всегдашне-безразлично ответил отец. — Замечательная погода, просто золотой май, правда?

— Да, отец, — ответил мальчик.

* * *

Отлёт совпал с неудачным для Земли сражением на сферовостоке "сферы фронтов", которая последние годы продолжала неуклонно расширяться. Это была первая за все восемь лет неудача серьёзного масштаба и Джордж, пока добирался до причала через половину лунапорта Рюгена-Арконы, тут и там видел множество молчаливых людей у информационных экранов. По всем каналам демонстрировали заседание Большого Круга. Высказывалось мнение, что Земля достигла предела напряжения сил, возможного без перевода всей жизни на военные рельсы.

— Заканчивать всё равно будет надо победой, — сказал стоявший рядом с мальчиком на бегущей дорожке лейтенант-кирасир. Он разговаривал с двумя молодыми королевскими лесниками. — На одном сокращении отпусков мы всё равно не продержимся. Значит, всё равно надо будет вводить военное положение и решать, как именно заканчивать. Сил дальше наступать по всем направлениям у нас не хватит — чем успешней наше наступление, тем больше сфера фронтов. Ну и нечего тут обсуждать долго, ясно же, что без новой стратегии мы ни до чего не довоюемся. (1.)

1. ОБЩЕЗЕМНЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ ПО ПЕРЕВОДУ ЖИЗНИ НА ВОЕННЫЕ РЕЛЬСЫ (по годам войны)

5-й год:

П заморозка национальных валют и любых электронных частных расчётов

П сокращение плановых отпусков на 25%

8-й год:

П увеличение рабочего дня до 10 часов

П ввод карточной системы на некоторые виды продуктов

П введение трудовой повинности для пятнадцатилетних

П резкое сокращение гражданских пассажирских перевозок

10-й год:

П ввод карточной системы на товары повседневного потребления

П ввод карточной системы на одежду и обувь

П введение трудовой повинности для тринадцатилетних

П рекомендация не пользоваться личным транспортом, требующим траты стратегических ресурсов

П сокращение плановых отпусков на 25%

17-й год:

П ввод карточной системы на все продукты

18-й год:

П отмена плановых отпусков

П практическая заморозка дальних гражданских пассажирских перевозок

22-й год:

П отмена выходных и официальной части праздников

П увеличение рабочего дня до 12 часов

П сокращение карточных пайков на 30%

П введение трудовой повинности для десятилетних

П возврат на работу пенсионеров

П сокращение персональных пенсий на 75%

Нормализация жизни и перевод её на "гражданские рельсы" происходил постепенно в 22 г. П.Г.В. (практически все ужесточения этого года в нём же и были отменены) — 4 г. Галактической Эры. Последними мероприятиями были сокращение рабочего дня до 8 часов и отмена трудовой повинности для тринадцатилетних и старше (4 г. Г.Э.)

Сказано это было сердито, но по-хорошему сердито...

...Впрочем, если честно, Джордж практически забыл про все неприятности — и свои, и глобальные! — когда лайнер причалил к пассажирскому эллингу терминала и под тёплые напутствия капитана от лица всего экипажа пассажиры начали перебираться коридором из прозрачного оргстекла в ожидавшие их шаттлы из Брейдпорта.

Последние признаки космической болезни улетучились, едва он сделал первые шаги по коридору. Справа и слева за бронестенками видны были безлюдные полутёмные переходы, над ними высился чудовищный орудийный купол. По параллельным трубам переходов — повыше — шли и ехали люди в форме. А надо всем этим висело ни с чем не сравнимое чужое небо — чёрное и звёздное — в котором очень-очень низко над "горизонтом" ослепительно пылала странная фигура, похожая на ирландский трилистник, только трёхцветный.

Это и был Фомальгаут.

Кроме того, казалось, это небо просто кишит всевозможным "космическим мусором" . "Осколочный диск, — вспомнил мальчишка, с интересом наблюдая за внешне хаотичным вращением множества обломков — на самом деле за этим движением стояли чёткие законы природы и путь каждого кусочка был просчитан и отслеживался ежесекундно. — Как профитроли в бульоне..." От этого пришедшего в голову не слишком похожего, в общем-то, сравнения ему сделалось смешно, но внешне он остался невозмутим. Шедшие мимо люди — их ждали какие-то неизвестные, но важные дела — немного удивлённо посматривали на ни разу не виденного на лайнере красивого темноволосого мальчика, немного ниже ростом, чем обычно бывают англосаксы, с большими золотисто-карими глазами, высокими скулами и чуть вздёрнутым тоже не по-англосаксонски носом, одетого в дорогую светло-серую рубашку с золотыми прошивами, с повязанным под воротник зелёным скаутским галстуком, простые джинсы и высокие лёгкие ботинки, со скаутским рюкзаком на плече. "Гадают, откуда я взялся," — весело подумал Джордж. Неприятные ощущения остались позади, и теперь он сам думал о своей болезни не без юмора...

...Шаттл поразил его с первых же шагов. Нет, сам аппарат был совершенно обычный, списанный и переделанный армейский. Но, во-первых, улыбающийся офицер вспомогательного космофлота — на рукавах комбинезона золотые ромб и шеврон суб-лейтенанта — поприветствовал пассажиров:

— Сeud m"le f"ilte! (1.)

1. Сто тысяч приветствий! (традиционное гэльское приветствие).

Большинство просто кивали, проходя мимо него внутрь, в салон. Но Джордж — надо же начинать! — приостановился и, улыбаясь, кивнул офицеру:

— Feasgar math! (1.)

1. Добрый день! (гэльск.)

Офицер широко улыбнулся, оглядел с головы до ног тоже улыбающегося мальчика и положил руку ему на плечо:

— Ты гэл, лэдди? Или шотландец?

— Частично, — обтекаемо признался Джордж, поправляя рюкзак.

— Не спрашиваю, зачем летишь на Дагон... Слушай, лэдди, полёт продлится двенадцать часов. У нас есть всё для нескучного времяпровождения, но... если хочешь — можешь пройти в рубку. Ну как? — он подмигнул и Джордж понял, что офицер старше его самого лет на пять.

— Я не против, командир.

— Не повышай меня в звании, лэдди. С капитаном ты сейчас познакомишься, а я только радист. Хьюм, Мартин Хьюм, — он протянул руку.

— Джордж, — пожимая её, мальчик благоразумно не упомянул своей фамилии, в которой гэльского или хотя бы шотландского было столько же, сколько в ростбифе...

...Салон шаттла оказался увешан Андреевскими флагами, изображениями репейника и репродукциями Ламберта и Шелтона. Пассажиры устраивались в креслах; кое-кто провожал взглядом мальчика, идущего рядом с членом экипажа.