| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Аэрон закончил заклинание и осмотрел себя. Он казался невредимым, хотя его руки ныли от холода, а мышцы были слабыми и ватными.
— Итак, камень — не единственный источник магии теней. Он служит магнитом, своего рода линзой, ослепляющей вас от живого переплетения нашего мира. — Он откинулся назад, глядя в небо. — Я не могу себе представить, что бы я увидел в окружающем мире, если бы на меня полностью распространилось проклятие камня. В моих глазах весь мир превратился бы в открытую могилу.
— Что ты будешь делать? — спросил Финегал.
— Я думаю, что возобновлю свои занятия, — сказал Аэрон. — Но на этот раз более тщательно.
* * *
Лето прошло, ленивое и золотое, пока Аэрон отрабатывал формы и правила магии, которой он теперь владел. Финегал помогал, чем мог, но благородный эльф был слеп к половине того, что творил Аэрон. Аэрону пришлось изобрести новый метод записи своих заклинаний, новую символику и логику их применения, и ему пришлось заново учиться использовать свою силу.
Два лета пришли и ушли. Аэрон тщательно разрабатывал структуру своего колдовства, средства, с помощью которых он мог записывать и произносить свои заклинания, техники, с помощью которых он мог использовать как Плетение, так и магию теней из бесконечных сумерек. Он двигался осторожно, иногда откладывая учебу на несколько недель, чтобы побродить по лесу с Финегалом или навестить Кестрел и Эриале, проводя дни, помогая Кестрел рубить лес, ставить капканы и охотиться.
На третье лето, проведенное им с Финегалом, Чессенту захлестнула война. Кимбар и Аканакс провели месяцы, сражаясь в труднодоступных землях вдоль Аканамере, в то время как их союзники и приверженцы в других местах сражались до последнего. Сооренар сохранял нейтралитет, все еще накапливая силы для будущего. Но волна конфликтов никогда не доходила на юг до Ослина, и Маэрчвуд оставался нетронутым. Аэрону было интересно, имеют ли Орисей или Дальриок какое-либо отношение к раздору, но он никак не мог выяснить это, не вернувшись в Симбар, а он не был готов к этому. Он сомневался, что когда-нибудь будет готов.
Зимой, последовавшей за временным прекращением войны на севере, Аэрон перевел все старые заклинания, которые он когда-то знал наизусть, перефразировав их так, чтобы они соответствовали его символике. Он проводил долгие недели в одиночестве в отделанных панелями библиотеках Грозовой башни, переписывая свои старые записи. Он был вынужден отказаться от глифвудов; старые эльфийские заклинания не могли охватить магию, которой он пытался овладеть. Вместо этого он использовал написанные в стиле колледжа книги заклинаний, но формулировал заклинания своим собственным шифром.
В течение года он освоил все заклинания, которые ранее изучал у Финегала, и даже составил транскрипции нескольких заклинаний, которым его учили в колледже. Финегал усердно изучал его труды, но так и не смог разобраться в уникальной символике Аэрона.
— Твой шифр кажется мне бессмысленным, — сказал он Аэрону однажды. — И все же структура кажется знакомой.
— Плетение основано на эльфийской магии, и поэтому глифы и руны, которым ты меня научил, используются для записи части моих заклинаний, — объяснил Аэрон. — Но это не учитывает магию теней, силы тьмы и энтропии, которые существуют на планах рядом с нашим.
— Я надеюсь, ты нашел ответ.
— Это то, над чем я пытался поработать, — сказал Аэрон. — Я обнаружил, что обозначения и логика, лежащие в основе магии, в том виде, в каком ее преподают в колледже, полезны. Формы человеческой магии работают независимо от того, какими силами манипулируют. — Вот почему ваша работа кажется мне знакомой, — сказал Финегал. — Она основана на человеческой магии. Но если человеческое колдовство способно обладать силой, находящейся за пределами нашего мира, то как волшебники-люди могут противостоять разлагающему влиянию магии теней и подобных сил?
— Многие этого не понимают, — ответил Аэрон. — Я полагаю, что большая часть магических знаний, ставших ритуалом и заученными наизусть для волшебников-людей, — это защита от темных влияний, которые в противном случае могли бы поглотить мага. Маги, которые не желают или не могут предпринять эти шаги, поглощены своей работой. Это путь, по которому я не хочу идти.
— Кажется, ты до сих пор выживал.
— Я не думаю, что я тот же человек, что и раньше. — Аэрон закрыл книгу и встал, подходя к окну. — Сейчас все неоднозначно. Раньше я мог отличить силу от увядания, рост от болезни, но теперь я не могу ощутить одно, не ощущая другого. Я больше не могу найти красоту, Финегал. Всегда есть изъян, раковая опухоль на розе.
Эльфийский лорд долго молчал.
— Я понятия не имел, что тебе придется заплатить такую цену, — тихо сказал он. Он положил руку на плечо Аэрона и оставил его заниматься своим делом.
В конце следующей весны Аэрон на несколько недель приехал в Саден, чтобы помочь Кестрел расчистить участок земли и построить крепкий новый дом взамен простой хижины, которую лесник построил, когда поселился во фригольде. Он радовался, видя, как счастливы Кестрел и Эриале, хотя это и печалило его. Ему снова напомнили об одиночестве, которое он избрал в своей жизни. Аэрон компенсировал это тем, что с головой ушел в работу, прогоняя паутину и нерешенные страхи из своего сознания тяжелым физическим трудом.
В последний вечер своего пребывания они все вместе с несколькими соседями насладились прекрасным ужином в только что отделанном домике. После того, как сидр и эль были розданы по кругу, Аэрон вышел на крыльцо и сел, глядя на лес. Дверь позади него со скрипом отворилась, и он поднял взгляд, когда к нему подошла Эриале. — Тебе не нужна компания?
— Я привык к своим, — сказал он с улыбкой. Они долго молчали, глядя на ясные звезды, мерцавшие над шелестящими деревьями. — Ты хорошо поработала, — сказал он через некоторое время.
— Я не знала, что мне нужно твое одобрение, — рассмеялась Эриале. — Но все равно спасибо. Думаю, да. — Она потянулась и ущипнула его за руку. — Ты не думал остепениться?
Аэрон нахмурился.
— Я остепенился.
— Все, что ты делаешь, — это учишься, запертый в этой башне. Что ты собираешься делать, когда закончишь учебу? В чем смысл всего этого?
— Я не могу закончить, Эриале. Такова природа магии, такова природа того, чтобы быть магом. Он на мгновение задумался, подыскивая слова, чтобы выразить то, что он понял за последние несколько лет под руководством Финегала. — Я не подмастерье, изучающий ремесло, чтобы зарабатывать себе на жизнь до конца своих дней. Магия — это не то, чем я занимаюсь; это то, кто я есть и кем я всегда буду. — Он тихо рассмеялся. — С таким же успехом ты мог бы спросить меня, что я буду делать с собой, когда научусь быть человеком.
— Никому не суждено быть одному, Аэрон, — сказала Эриале. — Что ты сделал, чтобы заслужить такое одинокое существование?
— Даже если бы я жил в доме в центре Мерчлина, я все равно был бы в стороне, — ответил он. — Люди боятся того, чего не понимают.
Эриале покачала головой и отвела взгляд. — Ты когда-нибудь задумывался, как бы все повернулось, если бы ты не встретил Фороса, Регоса и Мироха на тропинке в тот день? Чем бы ты сейчас занимался, какой была бы твоя жизнь?
Аэрон взглянул на нее.
— Мне это никогда не приходило в голову.
— Ни разу? С таким острым умом, как у тебя?
Он закрыл глаза и попытался представить это. Он бы остался в Мерхлине, обрабатывая землю Кестрела на окраине деревни. Возможно, он бы, наконец, избежал внимания Фороса Раделя, когда молодой дворянин унаследовал трон своего отца. Он подумал о девушках, которых помнил по Мэрчлину, но не мог представить, что был бы женат на любой из них. — Не думаю, что мне суждено было стать кем-то иным, кроме как волшебником, — сказал он наконец.
* * *
Финегала и Байллега не было в Грозовой башне, когда он вернулся, поэтому Аэрон вернулся к своим занятиям. Он был занят разработкой нового заклинания, и это быстро поглотило все его внимание, так что еще три недели он не замечал, что Финегал все еще не вернулся. В этом не было ничего необычного; с годами он проводил все больше и больше времени за собственными занятиями, в то время как эльфийский волшебник шел своим путем, но с каждым днем его охватывало смутное беспокойство.
Наконец, спустя месяц после своего визита к Кестрел и Эриале, Аэрон отправился в те места, где, как он знал, часто бывал Финегал. Сначала он следовал методичному плану, переходя с места на место, чтобы охватить как можно больше территории, но уже через день почувствовал, что его ведут к одному определенному месту. На закате второго дня своих поисков он обнаружил, что стоит на вершине древнего холма Лесной Каменной Мантии, на том самом месте, где семь лет назад он выдержал испытание Финегала. Он терпеливо приготовился ждать.
Интуиция не подвела его. Когда сгустились сумерки и на небе появились звезды, появился Финегал, грациозно перепрыгивая с камня на камень, он бежал по тропинке своей легкой походкой. Байллег скакал за ним, приплясывая от восторга. — Приветствую тебя, Аэрон. Я вижу, ты получил мой вызов, — сказал он.
Аэрон вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы встретить игривый бросок Байллега. Он почесал собаку за ушами, пока она терлась о него головой.
— Я не знал, что я вам нужен, — сказал он. — Боюсь, я задержался на день или два.
— Неважно. — Финегал уселся на валун, и на его лице мелькнула улыбка. Казалось, что он почти сияет в свете звезд, сияющих под ночным небом. Ночь была теплой, с востока дул легкий ветерок, который доносил звуки и ароматы леса до скалистых вершин. Взгляд эльфийского лорда остановился на Аэроне. — Скажи мне, Аэрон, ты доволен своим существованием?
— Доволен? — Аэрон моргнул. — Магия бросает мне вызов, которого я никогда не мог себе представить. Мы идем темным и безмолвным путем, но у меня не было выбора, кроме как следовать по нему.
— Что бы вы сделали по-другому? — Спросил Финегал. — Остались бы вы в Мерхлине, чтобы предстать перед судом графа Раделя за то, что он ранил своего сына? Ты бы позволил Кестрел умереть в подземельях Раделя или остался в Садене вместо того, чтобы поступить в колледж?
Аэрон взвесил слова Финегала.
— Нет, — сказал он. — Я не думаю, что принял бы какое-либо из этих решений по-другому.
— Тогда какая разница, был у тебя выбор или нет? Ты бы им не воспользовался. Ты не был бы тем, кем являешься сегодня, если бы твоя жизнь пошла по другому пути, так зачем тратить время на сожаления?
С печальной улыбкой Аэрон покачал головой и присел на край обрыва.
— Я думаю, что за тысячу лет ты научишься принимать решения, которые принимал в прошлом. Если бы тебе пришлось нести бремя каждой ошибки, которую ты совершал в течение такого долгого времени, ты был бы бесполезен.
Финегал рассмеялся в сумерках.
— Если кто-нибудь когда-нибудь спросит тебя, Аэрон, в этом секрет счастья. Прости себя и учись на своих ошибках. — Он повернул голову навстречу ветру, глубоко вдыхая. Аэрону пришло в голову, что он никогда не видел Финегала таким беззаботным. Напускное достоинство эльфа сменилось детским восторгом от происходящего вокруг, несмотря на серьезность их разговора. Через некоторое время он снова обратил свое внимание на Аэрона. — Ты сказал, что задавался вопросом, делал ли ты когда-нибудь выбор в своей жизни. Я хочу предложить тебе другое решение.
Глаза Аэрона сузились от легкого предчувствия.
— Ты позвал меня сюда. Что это?
— Я прожил на этой земле тысячу лет. Последние три столетия я жил здесь в основном в одиночестве, хранитель этой земли золотых долин и изумрудных рощ. Я охранял ее границы от драконов и людей. Но я устал от этого бремени, Аэрон. Пришло время сложить его.
Аэрон потерял дар речи. Он начал протестовать, но замолчал. Вместо этого он подождал, пока Финегал продолжит.
Эльфийский лорд устремил свой ясный взгляд на Аэрона.
— Я хочу, чтобы ты заступил на мою стражу, Аэрон. Ты знаешь эту землю почти так же хорошо, как и я, и обладаешь мудростью, не свойственной твоим годам. Марчвуду нужен страж.
— Я не знаю, что сказать, — пробормотал Аэрон. — Что ты собираешься делать?
— Я хочу воссоединиться со своими сородичами. Чтобы бродить, ни о чем не заботясь. Знать, что, если меня завтра убьют, кто-то другой будет стоять на этой земле и охранять ее.
— Финегал, я не знаю, чем смогу заменить тебя. — Аэрон встал и отошел, отряхивая штаны. — Ты учил меня эльфийской магии, когда я только начинал учиться, но теперь мое колдовство — это нечто иное. Это... темнее, испорчено силами, с которыми ты боролся всю свою жизнь.
— Это человеческий конфликт, Аэрон. Быть Тел'Квессиром — значит быть бессмертным и неизменным, быть единым с землей, единым с самим собой. Люди должны бороться каждый день, чтобы вести ту жизнь, которой мы живем по собственному желанию. Финегал закрыл глаза, подбирая слова. — Иногда я думаю, что эльфы не могут знать о добродетели, поскольку нам не приходится сражаться за нее. Возможно, именно поэтому эльфам так легко недооценивать людей.
— Аэрон, мир постарел со времен моей юности. Тел'Квессиры давно покинули Кальмаеркор. Пришло время человеческому сердцу любить и беречь его.
— Финегал, я не знаю, что сказать, — ответил Аэрон.
— Тебе нужна цель, Аэрон. А лесу нужен страж. Подумай над этим. — Финегал некоторое время наблюдал за ним, а затем отступил с вершины утеса, оставив Аэрона обдумывать этот вопрос в одиночестве.
Аэрон окинул взглядом раскинувшееся внизу темное покрывало из деревьев, кое-где прерываемое сверкающими потоками воды или серыми, мохнатыми каменными вершинами холмов. На Каменном покрове леса он чувствовал, что лес живет повсюду вокруг него, от ярких кедровых зарослей, обращенных на восток, к Унтеру, до низких, покрытых туманом болот в южной части леса. Это был его якорь, единственное место, где у него не было ни претензий, ни иллюзий, ни страхов.
Он размышлял больше часа, пока не услышал, как Финегал возвращается на вершину холма. Эльф подбежал и сел напротив него, ожидая ответа.
— Я сделаю это, — сказал Аэрон. — Когда мы начнем?
Финегал ухмыльнулся.
— Начнем? — Шесть лет назад, когда ты пришел ко мне и умолял показать тебе, как творить магию.
— Подожди, это нечестно. Что мне делать? Куда мне идти? Как мне защитить Маерчвуд?
— Поступай так, как считаешь правильным, — ответил Финегал. — Твое сердце не собьет тебя с пути истинного. — Внезапно он радостно рассмеялся. — Есть еще кое-что, что я должен сделать. — Финегал произнес несколько плавных слогов на эльфийском языке, таком древнем, что Аэрон едва мог его понять, и провел рукой по груди. Когда он протянул руку к Аэрону и раскрыл ладонь, появилось крошечное танцующее пламя, светящаяся точка, похожая на драгоценный камень, от которого у Аэрона перехватило дыхание. Финегал прижал мерцающий огонек к плечу Аэрона. — Желаю вам сохранить эту честь с мужеством, состраданием и мудростью.
Аэрон вздрогнул, когда по его телу пробежал электрический разряд. Он откинулся назад, моргая, глядя на свою грудь, но света не было видно. Кожу под рубашкой покалывало, и он отодвинул рубашку в сторону, чтобы посмотреть, что там. На его правом плече, как раз под ключицей, виднелась странная отметина в виде удара молнии.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
