У меня на тебя планы

За своими мыслями я не заметила, как меня пытаются погладить по руке. Проявление чувств к барменшам в 'Milk and sugar' частое явление, да как и в любых других клубе или баре. Я подняла взгляд на мужчину лет 35. Его улыбка была опознаваема еще с сотни метров — охотник, ничего от такого серьезного ждать не стоит, одна, две ночи, а потом домой к жене и детям, даже след загара от обручального кольца не останавливает.

— Чем могу помочь? — я нацепила милую улыбку и повернулась к посетителю.

— Я уже несколько недель за тобой наблюдаю. Может, мы закончим разговор в более неформальной обстановке? Я могу дождаться конца смены. — мужчина всё же коснулся моей руки и не замысловатыми движениями поглаживал большой палец. Сразу предложение в лоб — он прекрасно знает, что чертовски обаятелен и игры ему не к чему — любая будет готова поехать с ним в эту же минуту. Но я не любая. Аккуратно сняв руку парня со своей, скромно улыбнулась.

— Извините, но думаю, что это невозможно. Я не встречаюсь с женатыми. — парень опешил, нахмурился и взглянул на безымянный палец правой руки.

— Чертовы выходные за городом. — он потер лоб рукой, что-то ещё плюнул сквозь зубы. — Тогда двойной шот.

— Одну минуточку.

Смешивая шот, я почувствовала, как на моё плечо легла рука. Что сегодня за день-то такой? Потрогай Куприянову Сашу, получи счастливую жизнь? Я обернулась и разулыбалась. Никакого чуда, просто Семен, мой напарник.

— Семка, привет. — легко чмокнула парня в щеку. Ему я обязана многим — он обучил меня всему тому, что умеет сам и за что считается лучшим барменом в городе. Вы скажите странно, что раскрыл секреты непонятно кому? Так он из жалости. Я пришла устраиваться на работу и как маленькая девочка разревелась и всё ему рассказала. Поэтому Сема и взял меня — девушку без опыта работы.

— Сашка, ты сегодня совсем грустная. Что-то случилось? — парень выглядел обеспокоенным.

— У меня всегда что-то случается. Я эталон депрессивного человека. — я рассмеялась, хотя наверное не стоит смеяться над своими психологическими проблемами.

— Тебе нужно отдохнуть.

— Как-нибудь я обязательно это сделаю.

— Ты ведь знаешь, что в любое время можешь положиться на меня? — я уверенно кивнула. — Отлично. Тогда побуду эгоистом и поделюсь с тобой радостью. — он с улыбкой потирал руки друг о друга. Я рассмеялась. Семен не был серьезным парнем, скорее всё в его жизни было спущено на самотек. Богатые родители позволили парню выбирать дело жизни по своему усмотрению. Семен, не долго думая, затребовал у предков бар. Теперь это его детище. Здесь он царь и Бог. Семен не был таким парнем, от которого девушки падали в обморок, визжали или просто возбуждались. Он был достаточно симпатичным, но не более. Девушек парень не менял, как перчатки, но и монахом тоже не был. Мне кажется, просто не встретилась та, которая затронула сердце и заставила бы полюбить. В это с Семеном мы были похожи. Я не верила в глупое 'я не могу без тебя', но чувства и любовь отрицать не видела смысла. Каждый может друг без друга. Я смогла без папы, Никита смог, но не смогла мама. Её слабость и поведение всегда давали мне повод для думы. Может я не встретила того человека, без которого не буду видеть смысла жить? Нет. Ни один человек не стоит этого. Жить можно и нужно, никто не говорит и не спорит о том, какая это будет жизнь, но она однозначно будет.

— Давай говори уже. — я легонько толкнула парня в плечо. Семен умел отвлечь меня. На работе я искренне улыбалась, также искренняя радость посещала меня за успехи брата. В школе ещё классе в 5 его приметили тренера из футбольной школы и взяли на место, финансируемое министерством спорта, как особо одаренного. Никита делал успехи, он даже стал капитаном команды. Тренер часто звонил мне и хвалил его, при всей мальчишеской взбаламученности он не пропускал ни одной тренировки. Я старалась выбираться на каждый его матч, но работа не всегда это мне позволяла. Мой брат был, как уже отмечала, мудр не по годам, поэтому злость за пропуски его игр канули в лету.

— Ты не представляешь! Я смог достать два флайера в Бриг. — он достал из кармана желанный приз и помахал у меня перед носом. Бриг — это известный в нашем городе рок-клуб. Я не люблю рок и никогда там не была, поэтому на моем лице не было выражение 'вау! Это круто! Возьми меня с собой!', а всего лишь 'что за черт?!'. — Ты просто превращаешься в бабуську. Это набирающая популярность рок группа. — Семен ткнул пальцем на пятерых парней изображенных на флайере. Они были неформалами, поэтому разглядеть их я даже не пыталась. Накрашенные мужики с кучей металлолома во всех частях тела? Нет, это явно не по мою душу. — 'Hopeless' шикарны. Их фронтмен пишет шикарные песни, а его голос на самом деле завораживает. — таким Семена я не видела никогда. Он рассказывал о группе с таким восторгом.

— Что? Безнадежные? — я нахмурила брови. — Что за депрессивное, нездоровое название?

— Такое же какой являешься ты. — я высунув язык передразнила его. — Из всего, что я о них сказал, ты запомнила только это? — Семен был удивлен. Эй, парень, да что с тобой?

— Эй, ты выглядишь, как малолетняя фанатка. — я рассмеялась.

— Ты безнадежна. — парень закатил глаза и спрятал сию ценность в карман джинс.

— Не я. Они. — я указала пальцем на его карман. Семен тяжело вздохнул, махнул рукой и направился в свое царство под табличкой 'Директор'. Нет, когда-то он стоял за барной стойкой. Я работаю тут 2 года, то есть с момента открытия этого бара. В самом начале дела ещё не шли так хорошо, как сейчас. Поэтому за стойкой стоял и сам Самсонов Семен Аркадьевич. Но теперь он босс в кожаном кресле и с серьезной миной на лице. А для меня этот парень так и остался простым Семкой, на которого можно положиться в любой момент.

За мыслями время летело быстро, поэтому стоило позвонить брату и узнать, как у него дела. Я доверяла ему, как самой себе. Но Никите все же 14 лет, и он и так предоставлен сам себе. На душе удивительно было спокойно. Брат ответил после трех гудков.

— Алло? Лекс, привет. Как ты? — у этого мальчика было самое доброе сердце — позвонила я, а как дела узнает он.

— Привет, Никит. У меня всё хорошо. Как ты? Ты дома? — на заднем плане кто-то разговаривал, меня это смутило — голос был мужской.

— Я тоже хорошо. Нет, я не дома. Я решил остаться ночевать у Мишки. — я даже почувствовала, как парень закусил нижнюю губу — он ждал моего одобрения. Но меня парализовало, если Никита остался у Миши, значит что-то дома его не устраивало. Видимо, я слишком долго молчала, потому что брат не выдержал первым. — Ничего?

— Никит, что случилось? — брат вздохнул.

— Она снова напилась и кричала, что мы её обуза. — я закрыла глаза. Мне было обидно за него — в голосе брата было столько боли. Я как-то заставила себя смотреть на это с другой стороны или просто не думать об этом. Но это я и мне 20. А здесь 14 летний мальчик, который думает, что не нужен своей маме.

— Никит...

— Ничего не говори. Я всё понимаю. Она пьяная. Раньше мама была другой, и я скучаю по ней. Мы сможем ей помочь? — пришла моя очередь вздыхать.

— Мы постараемся, Никит.

Глава 3.

Я люблю город в 5 утра. Иногда, мне просто хочется пройтись по пустым улицам, когда дороги ещё не загружены машинами и людьми, постоянно куда-то спешащими. Весенний ветер ворошил мои пышные блондинистые волосы, а я всё больше куталась в свой простой плащ. Домой идти совсем не хотелось. Я всё обдумывала разговор с братом. Помочь маме. Это также и моё желание. Мне хочется вновь увидеть ту женщину, которая души не чаяла в нас с Никитой. А теперь она просто не обращает на своих детей внимание. Я тоже скучаю по папе, по нашему прекрасному лету, по воскресным походам в кафе-мороженное. Но мне нельзя раскисать. Никто больше не сможет позаботиться о Никите. Я бы с удовольствием отправила маму в какую-нибудь клинику, пусть это будет дорого — мы бы с Ником накопили. Проблема далеко не в этом, а в её психологическом состоянии — она не хочет лечиться, не хочет возвращаться к реальной, нормальной жизни. Сначала мы очень долго пытались уговорить её начать работать с психологом, но попытки были тщетны. Я опустила руки, у меня просто не было больше сил бороться с ней. Я была опустошена.

Свет горел в окнах нашей кухни. Тяжело вздохнув, я пошла в направлении подъезда. Никита придет не раньше 10, а значит, у меня есть время поспать, если мама опять не натворила чего-нибудь, что придется разгребать.

Я зашла в квартиру, ощущая уже сроднившейся с моим обонянием запах перегара. Ругаться не было смысла, это уже давно ни к чему не приводит. На кухне стояли бутылки, но мамы не было. Она мирно спала в своей кровати. Это успокоило моё воображение, которое на самом деле готовилось к самому худшему. Не в силах даже принимать душ, я одела большую длинную майку и легла на кровать, чтобы провалиться в сон — мир, где можно исправить в своей жизни хоть что-то.

Осознание приходило не сразу. Я слышала во сне голос брата, который говорил о новых футбольных матчах, а его глаза горели. Улыбка озаряла моё лицо.

— Лекс, ты улыбаешься. — касание к моей руке были слишком реалистичными, чтобы быть просто сном. Мне пришлось разлепить глаза и увидеть самого родного человека.

— Ник, ты уже пришёл. Я сделаю тебе завтрак. — я попыталась поднять своё непослушное тело вперед к новому дню, но у него явно были другие планы.

— Лежи. Я сам приготовлю тебе завтрак. — Никита гордо вздернул подбородок. Всё-таки мальчишка всегда остается мальчишкой, даже рядом с сестрой. — У тебя сегодня выходной?

— Да, наконец-то. — я потянулась и сладко вздохнула.

— Проведем день вместе? — густые, русые ресницы хлопнули, в надежде ожидая, что я отвечу. Улыбка сама озарила моё лицо. Я откинула одеяло, приглашая полежать со мной.

— Я уже взрослый, Лекс. — я закатила глаза.

— Я помогала родителям тебя купать и менять подгузники. Ты мой любимый младший брат и самый родной мне человек. Ложись скорее, я соскучилась. Ты обещал рассказать мне про футбол. — парень долго мялся, сомневаясь, а потом махнул рукой и стал ложиться в мои объятия.

— Только парням не слово. — я рассмеялась и сильнее прижала своего мальчика.

Никита оживленно рассказывал о своих тренировках, его глаза горели огоньком, который когда-то был и у меня. Не смотря на то, что цвет глаз нам достался от папы, огоньки в зрачках бегали, как у мамы. Без них взгляд казался тусклым. Я слушала с упоением, ловля каждое слово брата. Не было ничего, что сильнее будоражило его кровь. Вспомнив, что Никите всё же взрослый мальчик, я решила задать вопрос о девочках. Каково было моё умиление, когда парень залился краской. Мой брат превратился даже не в помидор, а в свеклу.

— Я не буду тебе о ней рассказывать.

— Ну, Никиииит!

— Нет. — Никита надулся как шарик и отвернулся от меня. Я разулыбалась — ребенок.

Я бы спорила с ним до тех пор, пока он не раскололся и не рассказал о ней, а может быть и показал фотографию, но наш семейную беседу и без того происходящую крайне редко прервал телефон. Никита схватил его первым и закатил глаза.

— Лекс, когда тебе парни будут звонить. — я удивленно посмотрела на брата. Что? — Это всего лишь Лерка. — он кинул телефон на кровать. — Я пошел готовить завтрак.

Телефон не прекращал свою трель. Зная Леру, она будет звонить пока у меня не сядет телефон или я не отвечу.

— Алло.

— Саша? Доброе утро. Пора вставать.

— Лер, я только в 6 домой пришла.

— А уже 11. Подъем. Тем более сегодня мы собираемся в бар. И отказы я не принимаю. — я слушала подругу, не раз порываясь открывать рот, чтобы вставить свое слово, но это было бесполезно. — У меня два пригласительных на закрытую вечеринку. Мне дочка Керимова подогнала, прикинь, звонит и говорит, хочешь? Я ведь не могла отказаться, тем более у тебя сегодня выходной. Вот.

— Вообще-то я хотела провести выходной с Никитой.

— Вот и проводи с ним день, а вечером пойдем тусить.

— У меня первый выходной за две недели. Я хочу выспаться

— Саш, ты сможешь выспаться. Мы сделаем кое-что и пойдем домой. Это быстро. — что-то эти слова подруги не внушали мне доверия.

— Лер, ты чего задумала? — девушка красноречиво выкрикнула 'блин'.

— В общем, помнишь, я говорила, что мне нравится одна рок группа? Ну точнее мне мальчики нравятся там. — и эта туда же. Стоп. Когда она это говорила?

— Когда ты это говорила? — свой вопрос я всё же произнесла вслух.

— Если бы ты не спала на парах или хотя бы оповещала меня о своих желаниях поспать, то, наверное, у нас не было недопонимания.

— Я вообще-то устаю. — буркнула ей в ответ.

— Прости, я знаю. Так вот, они будут сегодня там. Есть шанс подобраться поближе.

— Лер, ты уверенна, что хочешь отношений с рокером? — на последнем слове я сморщила нос.

— Вот и посмотрим. Всё, в 6 жду тебя готовой. Я за тобой заеду. Пока.

— Пока. — последние слова я говорила уже гудкам в трубке. Лере не сидится на месте, ей нужно быть везде. С тяжелым вздохом, я заставила себя подняться и поплестись в ванную.

Долго стоять под душем у меня не было желание, потому что запахи, исходящие из кухни заставляли мой живот подавать признаки голода.

Я стояла и смотрела, как мой брат жарит гренки, накладывает яичницу и разливает молоко. Мне даже показалось, что это лучшее утро за прошедший год. Как я ошибалась.

Когда мы принялись за завтрак, скрипя на ходу и что-то стонав, зашла мама.

— Как болит голова. О, завтрак. Саша, ты приготовила маме завтрак. Хорошая девочка. — она открывала все сковородки и кастрюли, которые попадались ей под руку.

— Вообще-то завтрак сделал твой сын, мама.

— А, Никитка. Молодец. — в её тоне было столько безразличия, что я сжала губы в тонкую линию. Моего терпения последнее время не хватало. Никита погладил мою руку, которой я до белых костяшек сжимала вилку. — О, это вкусно. Может тебя в кулинарный отправить? — она говорила это будничным тоном, будто была заинтересована жизнью сына. Я больше не могла терпеть, просто не могла.

— Что ты говоришь? Что вообще ты несешь? — я уже к концу фразы перешла на крик.

— Не ори, Александра. У меня болит голова.

— Если бы ты не пила, она бы у тебя не болела.

— Ты слишком мала, чтобы меня судить. И не смей повышать на меня голос, я твоя мать!

— Какая ты мать? В каком классе твой сын? Какие у него увлечения? Как зовут его классного руководителя? На какой специальности я учусь? — она, молча, смотрела на меня, её глаза ничего не излучали, и я в который раз отметила, что не знаю этого человека, больше не знаю. — Молчишь? Ты бы хоть раз поинтересовалась, откуда у нас деньги, на что мы все живем и на что едим. Но тебе все равно!

— Ты никогда меня не поймешь. Ты черствая и бесчувственная — она плюнула в меня эти слова и вышла из кухни. Я стояла с широко открытыми глазами. Я черствая? Я бесчувственная? Не я забыла о своих детях. Через минуту входная дверь хлопнула, отчего у меня подкосились ноги. Я обхватила голову руками.