| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я, как наследник, опустился в кресло по правую сторону трона императора, выдохнув напряжение — поторопился. Представление продолжалось!
Как из рога изобилия посыпались подарки и пожелания здоровья и процветания юному наследнику. Ага, сижу тут и цвету, как березовый пень в ясную погоду, выслушивая нескончаемый поток поздравительных излияний. Этот граф с чёрной куцей бородкой, кажется, приехал с юга... Ну стоило ли тащиться такую даль, чтобы вручить мне кучку золотых побрякушек, которых я никогда не носил? Представляю, что было бы, явись я на тренировку в серьгах и ожерелье, звеня браслетами. Да лунники так бы обалдели, что их и убивать не пришлось — сами бы сдохли от потрясения! А дочка у графа вроде ничего, симпатичная... Надо бы на танец пригласить...
— А чего это ваше высочество улыбается? На графскую дочь глаз положили? — склонившись, зашептал мне в самое ухо Венди. — Ты смотри, её папаша давно обдумывает, как бы вас поженить... — Я вздрогнул. О чём не мечталось так это об узах брака. Под моим укоряющим взглядом Венди, мой друг и сын канцлера в одном лице, не смутился, а даже имел наглость задорно подмигнуть.
— Умеешь ты настрой испортить, — зашипел я, поудобней усаживаясь в кресле. На деле я был рад его видеть — хоть одна знакомая физиономия, не желающая обессилить меня нескончаемыми церемониями и ритуалами.
Он отвесил мне поклон.
А может, я и поспешил с выводами.
За подносом с золотыми побрякушками последовали ковры из Садовии, шелка из Клеменции, тонкий фарфор из... демон знает откуда... из такой дали, что, как его по дороге не разгрохали, ума не приложу.
Один поздравитель разлился настолько длинной речью — должно быть, несколько суток напролёт сочинял — что отец, видно, придремал, опершись подбородком на ладонь; один глаз у него был закрыт, а другой странно остекленел. Вот что значит быть великим императором! — спать у всех на виду, ни у кого не вызывая подозрений. Почти ни у кого. Завидую! Таким высоким искусством я не владел и чуть с кресла не свалился, уснув под изысканные речевые обороты поздравителя. Венди вовремя за плечо придержал, а то бы здорово растянулся.
Когда внесли окованный медью сундучок, наполненный золотыми монетами, мы с Венди оживились, прикидывая, на что потратить.
— В казну! — безапелляционно повелел отец, сопроводив восклицание широким жестом.
— Жаль. Таверны бы не устояли, — уныло прокомментировал Венди, взирая на уплывающее из наших рук богатство.
Я уже начал мечтать об обеде как о спасении из этого замкнутого, злокозненного пространства — тронного зала, — находясь в полуобморочном состоянии: со вчерашнего дня во рту ни крошки! Как вдруг что-то изменилось. Я это почувствовал чуть ли не физически. Отец сказал, что это у нас в крови. Чувствовать тёмных. На бессознательном почти уровне.
Их процессия потянулась от дверей. Впереди всех вышагивал высокий и тонкий, словно жердь, кэшнаирец с жёлтыми, как у змеи, глазами и вселенской тоской во взоре. На нём висело чёрное с золотыми узорами одеяние, подпоясанное широким поясом. На голове какой-то трудно определяемый убор, напоминающий насмерть сцепившихся чёрно-золотых змей.
— Зурус Эль'Саапрана, сераскир*, — шепнул отец. — Лично приехал тебя поздравить. (*Сераскир — военный министр)
— Какая честь.
Я смотрел на отца, не понимая, кто из нас сошел с ума. Министр! Тёмной империи! Во дворце! А папа спокойно сидит и даже как будто посмеивается. Ну-ну, посмотрим, что мне этот сераскир презентует. Я расслабился. Не я же император. Если отец считает, что всё хорошо, мне-то чего волноваться?
Министра сопровождали с десяток воинов в чёрных формах с золотой вышивкой, волосы их были замысловато заплетены в косы, согласно варварскому обычаю Кэшнаира. У них все мужчины устраивали на головах бог весть что, в то время как женщины ходили исключительно с распущенными волосами. Вот и пойми их.
Придворные и гости появлению тёмных удивились не меньше моего: по залу прокатилась волна недоуменных вздохов, возгласов, случилась даже пара обмороков наиболее чувствительных дам и... как мне потом рассказали... грохнулся без чувств наш министр просвещения. Кое-кто из мужчин был готов схватиться за оружие (и я в том числе), но никто не рискнул при императоре обнажать сталь и оскорблять императорских гостей, тем более что те заявились без каких-либо средств самообороны. По крайней мере внешне. Что у них там под покровами одежд один Лагас ведает!
Притронувшись поочередно ко лбу, губам и сердцу, Зурус Эль'Саапрана соорудил причудливый, витиеватый поклон и сверкнул жёлтыми каменьями глаз. Мне сделалось не по себе. Вот сейчас из-под своего балахона вытащит кинжал, и мне прямо в сердце. Ему, конечно, отомстят, и ещё долгие годы будут мстить всем тёмным, устраивая жестокие, кровопролитные рейды на их города. Меня же похоронят с почестями, как героя... или невинно убиенного младенца?! Демоны! От этого всего ничуть не легче.
Зурус действительно запустил руку под свои многослойные одеяния (я напрягся, вцепившись в подлокотники кресла) и эффектным жестом вынул из-за пазухи... свиток. Я выдохнул. Не министр, а прямо фокусник!
Пурпурная бумага была перевязана красной лентой. Кэшнаирец церемонно распустил ленту, раскрутил тисненый золотом свиток, и, дождавшись кивка императора, принялся читать. Я долго вслушивался в его монотонный, хотя и не лишенный определенной красоты голос, полный "сладкозвучных" шипящих и гаркающих звуков, ни бельмеса не понимая. Эх, узнал бы об этом мой учитель по кэшнаирскому языку, наверняка бы покраснел за своего ученика. Впрочем, кое-что я всё-таки уловил. Сия "депеша" была от самого императора Кэшнаирской Империи... "Эргрегори Со-Нэйрон вэн Астарта"... "ренте грен интерта"... ну типа во имя мира... "ту солишир"... этот великолепный дар. Дальше я вообще не разобрал ни слова, разве что своё имя, затесавшееся в контексте. Меня явно сердечно поздравляли. Надеюсь, в качестве подарка не спалят дворец. Кто знает этих тёмных.
У отца была совершенно серьёзная задумчивая мина. Мама взирала на посла с легкой снисходительной улыбкой и, как показалось, иронией. Патриция же светилась, словно начищенный доспех, и ерзала в кресле. Ежа ей, что ли, подложили? Что-то она там, в словах этого Эль'Саапрана, разобрала. Эх, Пати, Пати... Не зря у неё высокий балл по кэшнаирскому языкознанию. А мне учиться надо лучше! Вот и эта чудная девчонка из сада пролепетала что-то непонятное, а я... Не понял! Что она там сказала-то? Дай Лагас памяти. И, главное, на каком?.. Я выпрямил спину и напряжённо втянул ноздрями воздух. Какого сакрахара в нашем саду рыскала тёмная? Кто её туда пустил? Отбилась от стаи?
— Ну, и что ты об этом думаешь? — шепнул мне отец.
— Хорошо читает. — Он покосился на меня с подозрением, и я ляпнул первое, что пришло в голову: — За душу берёт.
Император тяжело вздохнул — ну что ещё-то? — и жестом призвал стоявшего за его троном канцлера; Араберто склонился к нему, выслушал шёпот на ухо, выпрямился и почтительно кивнул. Эль'Саапрана к тому времени закончил свой длинный монолог и, раскланявшись так, будто на ровном месте споткнулся, отбыл, влившись в свою дружную тёмную компанию. Канцлер занял его место, поклонился и, развернув свой свиток, начал читать. С первых строк стало ясно, что это тот же текст, что читал кэшнаирец, только уже на нашем, саразийском. Чем дальше я слушал, тем больше недоумевал... и зеленел... от злости. Еле дождался конца чтения документа, заключавшего в себе всю мою судьбу, и, отговорившись "хлебнуть водички", выскочил из тронного зала через служебный выход. От гнева внутри всё кипело. Так и знал, что этим кончится!
Отец вошёл в комнатку следом за мной и неслышно притворил дверь. Лицо у него было не то чтобы виноватое, но мне хотелось так думать.
— Ни за что! — сразу обозначил я свою позицию.
Тут надо сказать, что у кэшнаирцев был совершенно дикий обычай: они дарили невест! Я об этом, конечно, слышал, но никогда не думал, что мне перепадёт такое счастье. Причём дарили не абы кого, а Первую принцессу Кэшнаирской Империи! Что на политической арене подразумевало заключение мира, разумеется, если я приму дар, то есть женюсь на ней.
— Чтобы я и тёмная... Да ни за что! Пусть меня лучше демоны растерзают! Или заживо сожрут! Но это... Лучше бы меня маленьким в колыбели задушили! Или каретой переехали! Или камнями забили! На худой конец я бы сам упал с лошади и свернул себе шею! — От перечислений вариантов собственной кончины стало немного легче, но мрачные мысли никуда не делись. — Все знали, все! Один я, как дурак — ничего! — Уставился на отца, севшего на стул в углу.
— Кто "все"?
— Да все... Пати, например. Несколько дней надо мной потешалась. Да в её взгляде можно было прочесть всю мою судьбу, как поэму! — Это я загнул.
— Она не могла знать. Всё держалось в строжайшей тайне. — Иногда я удивляюсь наивности отца. Он, видимо, до сих пор уверен, что о его самых секретных делах маме неизвестно. А Патриция, как-никак, её доверенное лицо. Что к этому прибавить? — А-а! Виконт разболтал! — помрачнел отец. — А ведь на коленях клялся, что копии с перехваченной депеши не делал. Ну, я ему задам!
— А-а! Так вы нарочно с императором тёмных сговорились? — вцепился я зубами в новость. — И давно в личной переписке состоите?
— В интересах государства — тайна не разглашается. — Во взгляде отца такое упорство, что хоть напильником пили. Ну, это мы ещё посмотрим, кто кого переупрямит.
— И что мне теперь делать? — примирительно начал я. В конце концов, надо определить какой глубины западня и просчитать успех на спасение. Выход всегда есть.
Отец глубокомысленно вздохнул.
— Принимать подарок.
— А... нельзя ли его как-нибудь отменить? Отказаться?
— Хм... Невеста с богатым приданым. За неё обещано, почитай, половина Кэшнаирской Империи и договор мира на сто лет.
— Да-да... а отказаться... отказаться можно?
Отец раздумчиво почесал бородку.
— В случае отказа придется платить компенсацию в размере трети нашей империи.
— Так и дело... — обрадовался я, хлопнув в ладони, но взгляд отца переубедил, и я уныло окончил: — не в нашу пользу. Если вернем. Невесту. Тёмным.
— И я так думаю. — Император пригладил усы и добродушно продолжил: — Ты с ней познакомься, подружись, а там видно будет. Если она сама от тебя откажется, ну что ж — значит не судьба... и треть приданого возвращать не придётся. А ты уж веди себя, как положено, и чтоб никаких нареканий! — погрозил отец. — Я уж за этим прослежу. И министр Эль'Саапрана следить будет. Так что ты давай, не подведи отца.
Не подведи? Что он от меня хочет? Чтобы я женился на тёмной? Или чтобы она сама от меня отказалась, и тогда приданое — треть Кэшнаирского государства — наше, несмотря на то что свадьба не состоится?
Зародив во мне странные мысли, отец поднялся со стула, хлопнул меня по плечу и вернулся в Тронный Зал.
— Ну ничего себе... подарочек!..
ГЛАВА 2. Ночные гости
— Чего ты там возишься, ваше императорское? На заборе, что ли, застрял?
Церемонию знакомства с будущей невестой мы с Венди благополучно пропустили.
— Ты чего? Забылся? Сейчас кровью умоеш-ш-шься! — зацепился я за забор.
Бархатный огрызок красной луны заливал ночной сад искажающим реальность светом. По крайней мере у меня в глазах слегка двоилось.
— Умоюсь? Если так же, как ты сегодня в фонтане, то я согласен, — загоготал Венди где-то в районе кустов жимолости. Я, сидя на заборе императорского сада между железных вонзающихся в небо пик, снял сапог и запустил в том направлении.
— Ой!
Точно, там сидит. Или уже лежит. Слабак! Наклонившись, я собирался цивильно слезть с забора... и мир внезапно перевернулся вверх тормашками...
— Какие будут приказания, мой юный принц? — ехидно осведомился Венди.
— Заткнись!
Небо, усеянное мириадами звёзд, ласково смотрело на меня сквозь кружево листвы. Обворожительный, тихий свет. И идти никуда не хотелось. А куда я собирался? Ах да. В покои моей невесты. Даже после семи кружек вина это словосочетание меня травмирует... Моей невесты...
— Кармаэль, ты где? — Шатающаяся фигура Венди очертилась на фоне алого полумесяца. Вот идиот!
Я лягнул его в ногу.
— Ори громче, чтобы стража наверняка сбежалась. — Я поднялся, оглядел нереально красивый сад. Вокруг зелёных фонариков роились светлячки. Испускали мягкое сияние распустившиеся фиолетовые каоллы. В пруду квакали лягушки, наполняя пространство неповторимой мелодией. А в стороне необъятной громадой возвышался дворец с редкими огоньками в окнах.
Я с трудом нашел в кустах сапог и натянул его.
— Пошли. Тут должна быть потайная дверь.
Я не часто бывал в крыле, отведенном для гостей. Здесь обычно селились высокопоставленные гости. Родственники предпочитали занимать императорские этажи. Так что, обследуя руками шероховатый камень, я не был уверен, что найду нужный выступ, который...
С характерным скрежетом открылась дверь тайного хода.
— Прошу, — пригласил я Венди первым войти в тёмный и холодный коридор, ведущий неведомо куда.
— Только после вас! — поклонился этот шут гороховый.
И я вошел.
Не знаю, сколько паутины мы собрали в этом потайном проходе... Хорошо ещё, что я догадался прихватить каоллу, которая освещала путь, иначе бы в темноте лбы расшибли. Наконец я обнаружил выход, и мы вывалились в коридор, освещённый лунным светом, и еле выпутались из гобелена, который маскировал секретный ход.
— Тебя хоть никуда не выпускай, вечно неприятности найдёшь, — в шутку попенял я другу, оправляя свой потрёпанный камзол.
— Чего?! — возмутился Венди.
— Цыц! Я гляну, что в той стороне коридора, за вазоном, а ты посмотри с противоположной, за конём. — И не удержался от шутки: — Всегда-то тебе самое интересное достаётся!
— Что?
— Не "что", а топай!
Я выглянул из-за угла и узрел спины в чёрных военных формах, освещённые пламенем свечей. Кэшнаирцы на страже. Бдят покой принцессы, чтобы не одна мышь не прошмыгнула с дурными намерениями. А я не мышь, и намерения у меня самые-самые. Но со стражниками связываться всё равно не хотелось. Ещё в таверне, когда у меня появилась светлая мысль — или не у меня — наведаться к принцессе для знакомства, мы с Венди решили, что кэшнаирскую стражу лучше обойти, потому что неофициальный визит и всё такое. И надо сказать, нам это удалось... Сзади раздался страшный грохот. Почти удалось. Кэшнаирцы резко обернулись. Я едва успел юркнуть за угол. Засекли! Метнулся вдоль коридора, прихватив по пути этого остолопа, Венди, изумленно пялившегося на черепки, некогда бывшие статуей коня. Надо было спрятаться за гобеленом, но теперь поздно, за нами увязалась погоня. Топот десятка ног оглашал просторы коридора. И тут нас ждала ещё одна неожиданность: развилка.
— Куда? Направо или налево? — крикнул я.
— Я всегда хожу налево, — сознался Венди.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
