"Особой важности. В одном экземпляре. Хранить вечно."

— Зачем ты за него вообще выходила? Сама же говорила, что он виноват в смерти отца.

— Во-первых, выбора не было, иначе вслед за отцом и я бы пошла. Дерьмо он редкостное! И ни перед чем никогда не останавливался. Любит только себя и считает себя гением, несколько недооцененным. Бог с ним! Квартиру он мне оставляет, а сам уходит к своей мамзель новой. Ничего, недолго ему прыгать по бабам осталось.

Она что-то недоговаривала, они шли в направлении площади трех вокзалов, а за ними ехала служебная машина матери. Урожденная баронесса фон Крейц, дочь Ольги фон Крейц, одной из подружек последней императрицы Александры, с головой ушла в революцию вслед за мужем, полным Георгиевским кавалером из 3-й Русской Императорской армии, которая густо полила кровью солдат и офицеров Галицийские холмы. Там капитан артиллерии познакомился с Михаилом Васильевичем Фрунзе, под началом которого впоследствии воевал в Крыму и в Средней Азии, принимал участие в создании нескольких армий РККА, а затем был направлен на охрану госграницы и борьбу с басмачеством. Где и погиб. Мать с 18-го года была начальником штаба отряда ЧОН, организованного отцом из солдат и офицеров 12-й Сибирской дивизии, в которой он служил, затем стала начштаба Туркестанского пограничного округа. И, до самой смерти отца в 29-м, выполняла эти обязанности. Став женой Быстрых, немедленно уволилась из органов, и когда она вновь стала служить для Вячеслава было загадкой.

— Ко мне обратились с просьбой подобрать кандидатуру для одного очень интересного задания, и я остановилась на тебе. Ты как нельзя лучше подходишь для этой цели, и еще одно: Быстрых малость зарвался в своем стремлении угодить Ежову, не понимая того, что крест на Ежове уже давно стоит. Думаю, что через пару-тройку месяцев все и состоится. А потом под нож пойдут те, которые помогали Ежову нарушать законность и Конституцию СССР. Ну, а находиться в погранвойсках с такой фамилией просто не стоит. Когда лес начинают рубить, то треск стоит такой, что за ним отдельных судеб и не видно. Так что, переход на нелегальное положение для тебя сейчас будет лучшим выходом из ситуации.

— А ты сама?

— Ой, обо мне можешь не беспокоиться! Меня столько раз собирались шлепнуть, что я уже и со счета сбилась. Переживу. В общем, не отказывайся.

— Я и не отказался.

— Ладно, время! — она остановилась и сделала знак рукой, подзывая машину. Через несколько минут в помещении военного коменданта Вячеслав получил посадочный талон.

В Саратове зима, поскрипывает снег под сапогами, помощник военного коменданта 'порадовал':

— Раньше тебе надо было выходить! В Жасминной.

— Мы там не останавливались.

— Ну, да, ты ж на скором! Что ж с тобой делать-то, милай!

— А тут далеко?

— Да, нет! Напрямки, ежели, через Лысогорье, так рядом. А ежели кругом, то верст 15-ать, али шишнадцать, не мене. Да боязно мне, что не найдешь ты дороги через лес. А так до Разбойщины по Новоузенской дороге, а там напрямки тропа ведет.

Нерешительно потоптавшись вокруг стола, сержант ГБ выглянул в окошко, подошел к вешалке, и накинул на плечи форменный 'офицерский' полушубок черного цвета. В таких в Гражданскую деникинцы щеголяли.

— Пойдем, милай, пойдем. — и они вышли на площадь перед вокзалом.

— Антон, подь сюда! — к ним подошел крепкий с виду мужичок в меховухе поверх пальто. — Антон Савелич, не в службу, а в дружбу, тебе ж по путю. Добрось младшего командира до Разбойщины.

Мужичок оценивающе посмотрел на Вячеслава, стоит-не-стоит время тратить, чуть помялся.

— Трохи далековато, ну, да ладно. Пошли.

Круп у лошади был покрыт инеем, извозчик убрал торбу, и ведя под уздцы, развернул легкие санки. Жестом пригласил садиться, и запахнул уголком распахнутой дохи ноги Вячеслава.

— Но, милая! Пошла-пошла! — вожжи щелчком сбили изморозь с крупа, лошадка всхрапнула и легко понесла сани по заснеженной улице. Немного покрутившись по кривой улице Степана Разина и перескочив через переезд, оказались за городом. Извозчик чуть подхлестнул кобылу, которая замедлила шаг, поднимаясь по горке. Затем начался заснеженный лес и сплошные косогоры. Проехали мимо огромной антенны, расположенной тут на Лысой горе. Примерно через сорок минут раздалось громкое: Тпру-у-у!

— Слезай, милай! Тебе направо, там школа лазутчиков, а мине налево, живу я там. Прямо не ходи, вишь тропка вправо забирает, так по ней.

Вячеслав предложил деньги, извозчик аккуратно скинул рукавицу, и потянул на себя трешку из предложенных пяти.

— Благодарствуйте! А закурить не будет?

Взял две папиросы и заложил одну за ухо. Хлопнул кобылу по крупу, и санки резво побежали вниз под горку. О том, что здесь находится разведшкола даже местные собаки знали. РВ-3, так называлась радиостанция, обеспечивала связь с агентами по всему миру. Подхватив чемоданчик, Вячеслав пошел по заваленной ночным снегопадом тропе. Едва вошел в лес, и там возник проволочный забор и будка часового. Справа и слева было скрыто два пулеметных бункера. Часовой вызвал разводящего. В отличие от него, эти двое в маскхалатах. За плечом у обоих незнакомая винтовка с большим набалдашником на стволе. Вячеслав поприветствовал разводящего и передал ему документы.

— Вообще-то, КПП с другой стороны, а здесь выход на площадку приземления. Следуйте по тропе, полтора километра. В километре отсюда будет караульное помещение, а там увидите. Штаб — слева от дороги. Так что, добро пожаловать, товарищ помкомвзвод.

Откозыряв, и засунув во внутренний карман шинели документы, Быстрых зашагал дальше по зимнему лесу. Здесь тропа была разметена, по ней проходило восемь человек. Тренированный взгляд разглядел следы двух пар валенок и шести пар сапог. Справа в лесу кто-то был. Помимо привычного стрекота сорок иногда раздавались звуки, которые можно было считать условными сигналами. Но, края тропы были чистыми, и люди попали в лес другой дорогой. Угу, кажется, засада! И он юркнул к деревьям. Службу Владислав проходил в лесу, и ухищрения нарушителей границы были ему хорошо знакомы, в том числе, и места для подобных засад. Взгляд привычно осмотрел ближайшие деревья, затем пошел ниже, есть, ствол, направленный в его сторону. Он перекатился к ели, и заполз под густую крону. След! Наган перекочевал из кобуры в руку еще шести метрах отсюда.

— Вы на мушке, слезайте! — негромко сказал он. Фигура, спрятавшаяся на дереве, трижды свистнула сойкой.

— Отставить! Отбой! Все сюда! — послышался громкий приказной голос. К удивлению Вячеслава, все пять человек были вооружены немецкими карабинами 'Маузер', у двух человек в руках незнакомые автоматы: деревянная затворная коробка с откидным прикладом и длинный тонкий прямой магазин, вставленный под довольно большим углом. Все были одеты в зимние маскировочные комбинезоны совершенно незнакомого кроя.

— Кто такой и как сюда попали?

— Помкомвзвода Быстрых, направлен в войсковую часть десять шесть пять два, следую в штаб части в распоряжение майора Мамсурова.

— Майор Мамсуров! Подскажите товарищам курсантам: по каким признакам определили засаду! — майор протянул раскрытое удостоверение незнакомого образца. Но, там было указано, что представитель сего документа является командиром в/ч 10652. Владислав отдал честь и вынул свои бумаги, но, командир не стал их смотреть, и повторил вопрос.

— Место удобное для засады: поворот тропы и отсутствие просмотра, сороки шумели, и дважды крикнула сойка. Все справа. Типичные отвлекающие действия от засады с левой стороны, товарищ майор.

— Ну, что ж, пограничник! Толк в засадах понимает! Подождете меня в штабе.

На этом 'приключения' не закончились! В/ч 10652 продолжала удивлять! Городок был построен в виде типичного немецкого военного городка. Все надписи были строго по-немецки. В одном из 'объявлений' Вячеслав обнаружил грамматическую ошибку. Оказалось, что сделана она специально. Таким образом проверяли знание немецкого и наблюдательность. К обеду Вячеслав был переодет в форму немецкого унтера, и сел изучать строевой устав Вермахта. Два месяца сплошной шагистики под присмотром старых фельдфебелей лендвера, чтения 'Майн кампф', немецких газет, вперемешку с длиннейшими марш-бросками, большой физической нагрузкой, а индивидуально догрузили изучением двигателей Юмо-210Г2 и Ас-10, основ конструкции самолета и аэродинамики. Все на немецком. И без инструктора. Их, просто, не было. Но, стенать и изображать катающегося по полю футболиста в надежде на пенальти сержант не умел, поэтому, как ни тяжела была учеба, но зачеты в конце второго месяца обучения он сдал с первой попытки. Впрочем, второй попытки ни у кого и не было: тех, кто не прошел подготовительный курс, как его называли, отчисляли, и из 56-ти человек, которые числились в роте на конец декабря, к февралю осталось меньше половины. Костяк 'роты' составляли немцы Поволжья и Урала. Понятно, что настоящих фамилий никто ни у кого не знал. Было несколько человек других национальностей, но у всех немецкий язык был или родным, или прекрасно поставленным. Отбор в школу вели по этому принципу, и на индивидуальных занятиях, которые начались в конце февраля, преподаватель оттачивали лексику, и доводили до идеала произношение, требуемое по легенде. Или предлагали сменить легенду. А иногда и отчислить. Они имели полное право дать такую рекомендацию, и этот приговор обжалованию не подлежал. Собственно, преподаватели в школе работали на износ, чуть ли не круглосуточно готовя людей к заданию. А начальство при этом постоянно подгоняло их, говоря о том, что они срывают все сроки. Что требуется 'здесь и сейчас'. Из-за этого и хромала подготовка. Засунуть такой объем информации в голову и переучить мгновенно человека невозможно. Автоматизм вырабатывается годами, а не неделями, но... Время требовало именно быстроты обучения, поэтому и было море отчислений. В школе оставались только те, кого переучить и подготовить можно было быстро. Остальные — отсеивались.

После прохождения подготовительного этапа все перешли на индивидуальные занятия, кроме радиодела, огневой и физической подготовки. Еще и минно-взрывное дело преподавали классами по 10 человек. А так, каждый умирает в одиночку! До марта 1938-го года Вячеслава, теперь его звали Вольфганг, готовили по той 'легенде', которую подготовила мать. Он должен был попасть в Пернау, это в Австрии, и там уже готовы документы, что он учится военной школе летчиков, затем выехать в Германию, заявив, что желает служить Великой Германии. При этом использовались вполне легальные документы одного из дальних родственников матери, которым пообещали выезд в Латинскую Америку или США. Всем, включая курсанта. Вообще-то, они похожи, даже слишком. Но, 13-го марта Германия заявила об аншлюсе Австрии, а 16-го Адольф Гитлер проехался по улицам Вены под восторженные крики: 'Хайль', и вздернутые руки двух из четырех миллионов австрийцев. В школе по этому поводу состоялась глухая пьянка преподавательского состава, большая часть которого были австрийскими коммунистами, которых выжили нацисты из их страны. 'Легенда' требовала изменений и новых документов. Фамилию Крейц или Крайц стало использовать затруднительно, потому, что 'родственничек' из рейха выехать не успел. Все остальное готовили в страшной спешке: события замелькали как в калейдоскопе, а необходимость доставить и обеспечить связь старому агенту 3-го Интернационала никуда не делась. Новая легенда родилась случайно, после активизации судетских немцев. В Праге прошла мощная манифестация фашистов, на которую съехались молодые нацики со всей страны, и начали требовать вернуть их тысячелетнему рейху. Единственное военное летное училище на Судетах расположено в городе Ралль или как его называют чехи Ральско. Есть еще одно в Карловых Варах, но оно готовит пилотов для гражданских авиалиний. В Ралле зацепиться было не за что. А начальство как с цепи сорвалось: 'Давай-давай! Даешь! Всех расстреляем к чертовой бабушке!'. Третий путь лежал через Париж, но там очень сильна наша 'иммиграция', и не исключено, что фото сына баронессы фон Крейц там уже есть. Многим она наступила на любимый мозоль. Вполне могли поинтересоваться. Так как толковых документов не было, то руководство приняло решение: поступать на первый курс Ралльской школы ВВС Чехословакии. Кстати, предстояло научиться 'неправильно записывать решение в столбик при умножении'. В Германии и в германоговорящих странах, включая Судеты, первым пишется меньшее число. Ведь предстояло сдать экзамены! По предметам, которые Вячеслав не изучал в немецких школах. Экстерном 'пробежались' по школьным учебникам Чехословакии. Но в Чехословакию еще попасть нужно! Общих границ с СССР она не имела! В общем, вся легенда сыпалась, как карточный домик, а начальство просто рассвирепело по этому поводу. И тут из Базеля пришло сообщение, что семейство Крейцев пересекло швейцарскую границу и прибыло на конспиративную квартиру в Базеле. Вся подготовка к черту! Выслали туда, в Берн, уточняющие вопросы, но не самим Крейцам, а людям их курирующим. Короче, за день до аншлюса они пересекли границу, проставив в целях выезда за рубеж: желание совершить путешествие по Африке. Начальник управления кадрами ПВВ немедленно выходит на какие-то структуры, и Вячеслава, вместо Германии, отправляют в Ливию, в Бизерту! Правда, не одного, а с целой группой товарищей. На месте разрабатывается план: полет на четырехместном 'шторьхе' вокруг африканского континента в честь 'исторического воссоединения исконных германских земель', с привлечением максимального количества прессы. Крейц-папа и Крейц-мама, механик самолета и курсант первого курса Пернаусской военной школы Вольфганг фон Крейц. С многочисленными публикациями из разных уголков Африки. Естественно, что фотографии будут именно Вячеслава. С лицом доработает солнце и специфические фотографические эффекты. Он должен стать известным, чтобы никто не вспоминал о том, что он выглядел моложе, и нижняя губа у него тоньше. Если хочешь спрятать вещь, то положи ее на самое видное место!

В общем, вместо двух лет обучения в разведшколе — четыре месяца, а 'Физилер-шторх' Fi-156c3 стал его первой машиной, которую он поднял в воздух. Мама поговорила с женой троюродного брата и убедила ее, что она рискует больше, заменяя ее сына своим. Крейцы выезжали потому, что отчетливо понимали для чего гитлеровцы пришли к власти в Австрии. Они не были коммунистами, но голосовали за них много лет подряд. За 'Красную Вену'. И осознавали разницу между нацистами и социалистами, много лет 'владевшими' Веной. Они 'сошли с дистанции' в Южной Африке, 'по здоровью'. Оттуда их путь лежал в Южную Америку, в эмиграцию, а 'их сын Вольфганг' продолжил маршрут уже вдвоем с механиком. Его звали Карл Вейсмар, старый и очень опытный механик, симпатизировавший Тельману, и недолюбливавший Гитлера. Его требовалось перевербовать, иначе путь в Германию окажется отрезанным. Триумфаторов должно быть больше единицы.

Пресса Германии следила за перелетом. Регулярно публиковались малейшие новости, а когда они немного потерялись в Калахари, то у Геринга немцы начали требовать спасательную операцию. Благодаря этому удалось сменить выработавший свое движок в Карасбурге. Это в Намибии. Прогорел один из восьми поршней в двигателе. Сорок километров до города ехали на телеге с волами. Там старшим Крейцам стало плохо с почками, и их госпитализировали в Кейптауне. Две недели ждали новый двигатель, затем вылетели дальше, уже только с Карлом и дополнительным топливным баком на заднем сиденье, вместо двух пассажиров. При смене движка один прибывших помощников руководителей колонии Намиб рекомендовал шире использовать прекрасную фотоаппаратуру 'Цейс' в полете, которую он привез с собой. И помнить, что Германия была обделена колониями при разделе мира. А великий фюрер говорит, что это положение еще не поздно исправить. Вольфганг доверчиво кивнул головой, а Вячеслав отправил телеграмму по одному из связных адресов о просьбе германской стороны. В Триполи крайний раз встретился с матерью, они замкнули маршрут, но мать приказала лететь не через Сицилию и Италию, откуда вылетали Крейцы и настоящий Вольфганг Крейц мог наследить и оставить свои пальчики, а через Испанию и Францию. В школу в Пернаусе и дом в Вене лучше не посещать без надобности. И вообще избегать Австрии, где могли сохраниться письма, написанные другим почерком. Она же подкинула идею самому стать писателем и издать книгу в модном тогда стиле 'Записки путешественника'. Это она сказала еще в момент подготовки, поэтому несколько тетрадей-черновиков было у Вячеслава с собой. Она же окончательно уговорила Курта вернуться в теперь уже Германию, правда, пообещав ему эвакуацию при первой возможности. В качестве конечной точки маршрута выбрали город Кассель, где располагалась фирма 'Физлер', которой сделали очень неплохую рекламу. И которая через печать пригласила молодого летчика посетить завод и фирму.