Этих "анархистов" оставил, пошёл к "хохлам". Почему "анархисты"? Флаги эти — черный-синий-красный — у меня стойко ассоциировался с анархистами. И всё же "анархистам" я — больше доверял. И дисциплина у них чувствовалась, да и меньше их, проще "пасти". А вот у их "противников" и с дисциплиной было хуже — тот же обдолбышь — пример. Так что анархии больше было как раз у "хохлов". Да и больше их, а значит — стаднее.
Очень хотелось понять — почему эти два отряда русских убивали друг друга, кто эти — в натовском комуфляже, но, блин, этот майор Ситнев, Бредень, он же помрёт. Надо хирурга. Срочно. Надо бежать, где-то "занимать", брать в "аренду". А где? Кто пойдёт? Я? А не перестреляют ли они тут друг друга, пока я буду "лизингом" заниматься? Не разбегутся ли? Не рванут ли эти, с эсэсовскими символами к этим самым эсэсовцам? Это я знаю — что такое СС. А каким сиропом им мозги мариновали?
Сугроб скомандовал построение. Опа, а тут — не все.
— Громозека?
— Ага, я их пасу. Бегут. В разные стороны.
Ну, вот, а говорил, что не видит дальше меня. Врёт, лентяй бестелесный!
— Так, Сугроб. Знакомство наше начинается с выговора. Кто эти двое?
Сугроб, грузый, оплывший, опухший, пузатый офицер в годах, с пропитой мордой и сногсшибательным перегаром, опустил глаза.
— Это правда?
Ага, дежа вю.
— Что именно?
— Сорок второй?
— Правда.
— А твоя экипировка?
— А ты думаешь, вы у меня первые? Это — трофеи.
— Сталин? Берия?
— Что "Сталин"?
Сугроб тяжело вздохнул.
— Союз. Блин!
— Время, Сугроб. Все! Закончили сопли размазывать! Слушайте сюда! Тут — 1942-й год. Немец чуть не взял Москву, блокировал Ленинград, рвётся к Волге и Кавказу. А вы сейчас — на территории, занятой врагом! Тут ваши деды с фашистами воюют. Так что, ребята, мне не до игр! Постарайтесь понять. Я должен вас вывести к нашим — или не допустить попадания вас в руки врага. Ни вас, ни образцов вашего оружия. Вам сейчас будет дан выбор — вы на правильной стороне — или вы — враги Трудового Народа!
Да, именно так — с больших букв.
— Подумать вам время — пока я не разберусь с "самоволкой". Ну, Сугроб, колись — кто эти двое?
— Один — инструктор. Импортный. Другой — просто дурак.
А я мысленно:
— Громозека — твой — дурак. Проследи его. А я за импортом. За двумя зайцами погонишься — голодным уснёшь.
И я побежал. Наверное, это впечатляюще выглядит — когда стартует человек, выкидывая из-под ног комья земли, и уходит в точку, как спортивный болид.
Импортный. А по лесу ходить не умеет. След его был чётким. Да и далеко он не ушёл. Лох. Но, меня почуял, пытался даже застрелить. Ща-аз! Я его почти не бил — оплеуху влепил с автоматическим "усилением" костюмом, ну, забыл я про экзоскелетное усиление. И вот я бегу назад с импортом через плечо.
А Бася мне показывает — радиоперехват. Да, знаю я уже, что сваливать пора. Как тут раствориться в лесу, когда лесов тут — не особо, а со мной — полроты дятлов и несколько единиц бронетехники? Блин! Вот это попадалово! Как быть? Что делать? Как спрятать этих долбодятлов? Они друг друга сожрать живьём готовы. А мне надо не только их сохранить, но и не допустить попадания ничего из их вещей к противнику. Ничего. Даже мусора. Ни одной обёрточки от чего бы то ни было. Там на всём — даты производства, да и сам материал оберток — пока ещё — чудо технологий будущего. Не применяется тут пока массово пластмассы.
Кроме этого — их ещё и защитить надо. От врага, от самих себя. Что-то делать с их маринованными мозгами. А как иначе? Конечно — маринованные. Разве нормальный человек нацепит на себя нацистскую символику? Вдруг они, как этот дурак, дружно — рванут к немцам. К "цивилизованным европейцам". Вот радости будет Анэнербэ! А следующим летом мы столкнёмся с массовым применением аналога автомата Калашникова. Уж наладить его производство — смогут. Говорят, в изготовлении он — проще простого. Если в США его делали частные лавочки. Как это поднимет плотность огня противника?
А массовое производство БТР? Там же тоже всё просто и дёшево. Автомобильные агрегаты. Газовские движки. Как это изменит облик механизированных частей Вермахта? Они и сейчас — передовые по своему устройству. Вон, Роммель союзников по Атлантическому союзу малыми силами имеет в Африке как хочет, когда хочет и где хочет. В извращённой форме. А если все панцер-гренадеры получат по Калашу, сядут на БТРы? Получится аналог мотострелковой дивизии ВС СССР времён Афгана к лету 1943-го. Какой "балансный вес" получится? Равен нашей танковой армии? Или круче? Сколько за сутки сможет преодолевать такое подразделение? Вся теория стратегии ведения боевых действий опять пойдёт псу под хвост. Маршал Сталин будет думать что такая дивизия стоит подо Ржевом, а она через пару дней атакует Воронеж. Например. А наши — не успеют среагировать.
А что ещё смогут достать спецы Аненэрбэ из этих маринованных голов?
Никак нельзя этого допустить! А как не допустить?
Ну, почему? Почему опять-то! Почему опять я?
И я — один! Как мне "пасти" это стадо? Как защитить его? Как не дать этих чудаков на букву "М" в руки врага? Положить их всех? Перемешать мозги пулей? Тогда — точно не проболтаются. А как с вещами? С бронетехникой? Сжечь всё? Не, не реально. Не получиться всё привести в состояние безнадёжного хлама.
Да и РККА бы не помешали БТРы и АК. Такая корова нужна самому. Му! Если мы свою мотопехоту посадим на БТР — хоть как-то сравняемся по оперативности с панцердивизионами.
И спецам Берии бы покопаться в маринованных мозгах. Как они — в моих копались. Нам самим не помешает информация из будущего. Мало ли что и кто из них краем уха слышал? Под гипнозом — вспомнят. Сколько это сбережёт жизней? Сколько миллионов человеко-дней работы? От скольких ошибок убережёт?
Потому — нельзя их убивать. Наоборот — сохранить. Да и чисто по человечески — свои же. Они — не виноваты, что угодили сюда. И не их вина, что родились они после 92-го в Самостийной, Незалежной. Вся их жизнь — плаванье в нацистском хохлятском маринаде.
Разве мне не мариновали мосх, что Сталин — демон? Что НКВД — кровавая гебня? Питьсотмильёнов невинно убиенных? Верил же. Пока не стал учиться на экономиста и не появился навык сравнивать циферки. И то — не верил. Задумался лишь. Только оказавшись тут, плотно поработав с НКВД, понял. Теперь и сам — в рядах комсостава войск НКВД. Горжусь этим.
Эх, мне бы мою бригаду сюда! Уж прорвались бы! Вывели попаданцев к своим. Натурно показали бы, что белое заменено на чёрное. Но, я — один!
Один? Громозека, ты что тут делаешь?
Я со злости кинул "импорта" в дерево. "Дурак" попал в руки карателей! Несколько минут я матерился и переводил живые деревья в щепу бронированными кулаками. Ну как так меня угораздило влезть в этот хомут?! Разбегаются, как тараканы, готовы друг друга перестрелять, у некоторых на форме эсэсовские значки. Как им доверять? А мне их надо к своим вывести, никого и ничего немцам не оставить. Ни БМД, ни калаша, ни стреляной гильзы. Как? КАК? Даже если я их всех перемножу на ноль — мишен фэелд! Твою-то в атом! Как же я попал-то!
— Не пора руководство подключать? — спросил вдруг Громозека, равнодушно наблюдавший за заготовкой дров.
— Чё?
— Через плечо. Спроси у Баси, он сможет связаться с Москвой? Мне выделили канал на экстренный случай. По-моему — это он и есть. Один — в поле не воин. Как там у вас говориться — воспользуемся подсказкой "помощь друга".
Ну, Баллистический Вычислитель, что ты мне скажешь? Один я? Или за мной стоит огромная страна и могучая Красная Армия, что, как всем известно, всех сильнее? Даешь связь!
— Рота! К бою! По машинам! — заорал я, вылетая к одиноко стоящим развалинам котельной. Видимо, там, в будущем — на месте этого лесочка будет населённый пункт — котельные не строят особняком стоящими. Потому что, трубы, те, что сейчас обрываются в воздухе, далеко тащить — не резон.
А у моих подопечных — веселуха. Масленичная забава — кулачный бой. Все против всех. А, нет — стенка на стенку. Чудно. А почему так тихо? Что это ручками-то? А-а, так оружие "анархисты" прихватизировали! А месятся — "хохлы". Вот это броуновское движение!
— Отставить! К бою! Занять места согласно штатному расписанию! Противник! Выдвигаемся на позицию! — Бася прибавил громкости. Опасно так орать? Ничуть! Бася умеет не только узко направлять (и принимать) звуковые волны, но и как-то их закольцовывать. Поэтому на нужном расстоянии — паровозный гудок, а чуть дальше — комариный писк. Вот такие фокусы!
И я влетел ураганом в толпу дерущихся, расшвыривая их по сторонам. Потом пинками поднял всех, согнал в кучу, построил.
— Сугроб, гля, гаубицу дивизионную тебе в кормовое выхлопное отверстие, ты — командир, или где? Ты на территории врага, или кто? Или ты сейчас наводишь порядок в этом стаде или будешь грузить на броню трупы! Ты понял меня?! — заорал я ему в лицо усиленным Басей голосом.
— Я — начштаба. Командир — исчез, — буркнул Сугроб.
— Ты теперь — пастух! Понял меня? Назначаю тебя командиром этого стада! А ты чё лыбишься, Манок? Ты — пастух над своими! Общее руководство — за мной! За непослушание или трусость судить буду молниеносно! По законам военного времени! Гаагский трибунал меня в вихре времён — не найдёт! Кто не понял меня — шаг вперёд! Кому не доходит через голову — постучу в печень, в качестве первого и последнего. Второго — не будет. Совсем тупым буду мозги выпускать проветриваться.
Обвел нестройные ряды камуфлированных попаданцев взглядом сквозь боевую модификацию шлема. Молчат, потупившись.
— Один из ваших долбодятлов попал в руки противника. Не знаю, что вам там напели про нацистов в вашем времени, но тут они — хуже зверей. Если мы сейчас не отберём у них его, или его тело, — нас танками и самолётами будут с дерьмом перемешивать. Советую забыть всю романтическую чушь, что сплели вокруг "истинных арийцев". И резко принять единственно верное решение. Тут вам не бардак вашего "светлого далёка". Тут конкретный порядок "Сталинского террора"! И кто не с нами — тот труп! Без вариантов!
Опять обвёл толпу тактическим прицелом забрала шлема.
— Кто принял правильное решение — два шага вперёд! Кто принял неверное решение — на колени, руки — за голову. Освободить затылок для внесения профилактической прививки высокотемпературной боевой плазмой!
Может, это и не верно — не оставить им выбора. Может, я и ошибаюсь, но, блин, я опять не успеваю! Нянчиться с ними нет у меня ни возможностей, ни желания. Я и так устал от всего этого, а тут опять на меня ярмо рухнуло!
— Сугроб, приводи людей в боевое состояние! Разобрать табельное оружие и боезапас. Всё лишнее — в броню! Этих, импортных — туда же. Кровавая гэбня мечтает с ними по душам поговорить. Прям, сон потеряли! А вы, анархисты! Да-да, вы, с чёрными флагами! Раненого — тоже в броню. Пусть трофеи охраняет.
Все сразу побежали. И все сразу — на пересекающихся курсах. С неизбежными ДТП.
— Стоп! Все сейчас резко спороли все знаки различия! Всё сдать мне! Кроме этого — электронику, компьютеры, ноутбуки, планшеты, смартфоны, телефоны, часы, электронные брелки, плееры, флешки-херешки — всё сдать сюда! Бегом! Кто забудет что-то сдать — пусть потом не обижается!
А уж Бася с Громозекой мне и без обыска подскажут, кто попытается меня обмануть.
Так, теперь "анархисты". Манок докладывает, что у них готовая разведовательно-диверсионная группа. Четверо — ГРУ, остальные — приданные бойцы "ополченцев" Донбасса. Тоже — отслужившие "по профилю" в своё время.
— Ополченцы? А на кого ополчились?
— Так — на этих! — он кивнул на суетящихся людей Сугроба.
— Не понял. Украинская армия воюет с Россией?
— Ну, они так думают. Только Россия с ними не воюет. От России тут только спецназ, и то — чуть-чуть. И добровольцы.
— Гля, вот это у вас там и бардак! Ладно, потом расскажешь, в более спокойной обстановке. Сейчас — приводите себя в надлежащий вид и принимаете на себя функции разведки и боевого охранения. Надо объяснять последствия попадания кого-либо из вас немцам?
— Не надо. Читали про "попаданцев". Не думали, что сами окажемся...
— Я — тоже не думал, что вы мне на голову свалитесь. Только одного сплавил...
Увидев заинтересованность слишком многих, осёкся.
— Это вас не касается. Время, ребятки, время! Цигель, цигель, ай люлю!
Подошёл Сугроб, сумрачно пыхтя.
— Что ты, полковник, нос повесил?
— В голову не укладывается. Как-то всё...
— А ещё и голова болит, да? Опохмелить?
— Нет. С этим — покончено. Теперь — есть для чего.
Ах, вот в чём дело! Как там в песне: "Надо снова искать смысл бытия. На хера?!"
— Справишься с возложенными обязанностями?
Сугроб поморщился:
— Это ерунда. Я ротой — ещё в Афгане командовал. Только учти, у меня не как у москалей, — он кивнул в сторону грушников, — у меня — сброд.
— Совсем ничего не умеют?
— Как новобранцы. Сгребли на сборы — кого не попадя.
— Смотри сам. Если есть совсем бесполезные, а тем более — токсичные, вредные, безнадёжно зомбированные — упаковывай их в одну вязанку с "импортом". А там, на Большой земле — с ними разберутся. Лучше так, чем я им черепушки буду простреливать. А я ведь — буду. Учтите!
Подошёл Манок.
— Есть данные по противнику? — спросил он, доставая карту.
Я мысленно подозвал Громозеку, занимающегося "обнюхиванием" людей. Он искал "незадекларированные" ценности. Призрак стал рассказывать, тыкая пальцем в карту (палец иногда "проваливался" сквозь покрытую плёнкой бумагу), а я — озвучивал. Ну, а что делать, если никто кроме меня этого духа не видит и не слышит.
— Тут деревенька. В три раза меньше, чем на карте. И этого посёлка — нет. Моста — тоже нет. Там каратели...
При слове "каратели" лицо Монка ощерилось мстительным оскалом, а взгляд Сугроба "остекленел".
— Что такое?
— У меня половина — нацики, — прошептал-прохрипел Сугроб, — не надо сейчас им говорить, что это — "бандеровцы". Для них они — свои. А там — поздно будет.
— Кровью повяжешь? — опять усмехнулся Манок.
— Есть другой вариант? У меня тут не аэромобильная бригада, как она гордо именовалась, а кучка — хер знает кого! Из принципа — кто не спрятался от призыва в России — сам виноват!
— Да и бригады у тебя нет.
— Да и бригады у меня нет. Перенесло кучку... — Сугроб вздохнул.
А потом улыбнулся:
— Как в детстве мечталось — с немцами и карателями самому повоевать! Ух, я им... За... За... За всё!
И лицо у него стало такое, что улыбка грушника сползла.
Деревня. Типичная деревня, каких тысячи от Днепра до Байкала. Домовладения вольготно раскинулись вдоль дороги. Домики, дворики, хозяйственные постройки. Журавли колодцев. Телеграфные столбы ещё стояли, но проводов на них не осталось. Даже обрывков.
И тишина. Даже собаки не лаяли. Зато трещал, догорая сельпо. И ни души. О чём по рации доложились все наши наблюдатели.
— Начали.
Пригибаясь к земле, в высоком бурьяне брошенных огородов, бойцы спешили проскочить открытое пространство. Бронетехнику я пока решил не подводить.
