Небо на ладонях

Воин уехал из поселка в тот же день. Через две недели вынужденного маминого затворничества отец торжественно купил новые платья, еще через неделю домой вернулся Даф, которого пришлось лечить от заикания, но отец по прежнему не торопился переступать порог своего дома. На маму стали косится, и, что еще хуже, соседки начали перешептываться за ее спиной, поэтому, когда отец приехал в очередной раз проведать Дафа, она приложила все усилия, чтобы отец остался на ночь. Так у них появилась я. Ники с особым удовольствием рассказала, что, когда я родилась, мама проплакала всю ночь, потому что мой отец — не воин. Впрочем, к рождению Ники мать с отцом уже давным-давно помирились, и старались не вспоминать о прошлом, и все было бы хорошо, если бы я не служила живым напоминанием об этих нелегких временах.

Помню, что тогда я, не смотря ни на что, пришла в дом к Дафу, и мы, как и раньше, сидели на диване в гостиной, обнявшись, и закутавшись в один плед, а Даф, наверное, впервые рассказывал о том вечере. О том, как ему было страшно, как он плакал, и звал родителей, и сначала никто не приходил, а потом пришел отец, и вид у отца был такой, что Даф испугался еще больше. А потом папа отвез его к бабушке — и Даф решил, что это все из-за него, что если бы он был храбрым, как велела мама, прежде чем уйти, то она бы вернулась, или хотя бы отец не сердился, и оставил бы его дома. И долгие годы Даф боялся, боялся, что родители снова бросят его, если он не будет вести себя хорошо. А в пятнадцать кто-то из приятелей на той самой вечеринке сказал ему: 'Хей, парень, а ты не собираешься сбежать из дома? Например, в воинскую школу?' — и он впервые понял, что может сам бросить родителей, первым, и стать воином, или уйти подмастерьем к другому мастеру. И тогда-то он и встал рядом со мной, потому что больше не боялся. В тот вечер мы с ним поклялись друг другу страшным шепотом, что будем любить наших детей, как бы трудно это ни было. А дальше снова все вернулось на круги своя. Я все также не любила бывать дома, и теперь, когда у Дафа была своя мастерская, я предпочитала торчать в Храме, хотя обязательное обучение было уже закончено. А еще я часто приходила помогать Марийке с маленьким, горластым существом — моим племянником, позволяя жене брата немного передохнуть от домашних забот.

Ники по-прежнему бегала на танцы и вечеринки, меняя ухажеров, и мы с Марийкой иногда шутили, что она не успокоится, пока не переметит своими бусинами всех женихов, или пока у лавочника Ларса не кончится оптовая партия бусин её цвета.

Закончено. Будет опубликовано на другом ресурсе.