Право Инквизитора

Уф-ф... Головоломка какая-то.

Но 'Бульдог' не привык отступать и не собирался терять след.

Он чувствовал: между убийцей и его жертвами есть какая-то связь.

2.

Элигор появился в конторе спустя три дня и сразу же потребовал отчёт о проделанной работе. Обычно Декстер не отчитывался до окончания расследования, но Элигор не был обычным клиентом — он был щедрым клиентом, и в итоге детектив решил поступиться своими принципами.

— Я почти уверен: все эти смерти — дело рук одного и того же человека. Вряд ли он испытывал чувство мести сразу к стольким разным людям. Скорее всего, это серийный убийца или кто-то в этом роде. А выбор жертв — случаен. Но каким образом он убивает их? Следов насилия нет ни в одном из случаев! — Этот вопрос не давал Декстеру покоя, но Элигор будто его и не слышал.

— Этот мужчина, который был на мосту... Что вы о нём думаете?

Детектив пожал плечами, решив для себя просто игнорировать манеры клиента, как бы хамски тот себя ни вёл.

— Было темно, фотография плохая, рассмотреть его почти нельзя, а описания его внешности у меня нет. Хотя я тоже думал об этом. Но если это он, то как ему удалось убить мальчишку? Все свидетели в один голос утверждают, что никто посторонний к ним не подходил, они разговаривали, а потом Рэлса резко побледнел, упал — и всё.

— Это точно всё? — Элигор хмуро смотрел в глаза детективу. И под этим взглядом Декстеру становилось как-то не уютно.

— Точно. — Детектив буркнул почти себе под нос. Но Элигора это не остановило.

— И мальчишка ни с кем, кроме них, не разговаривал и никому в глаза не смотрел?

Декстер изумленно вскинул брови, признаваясь сам себе, что или он становится староват и потому плохо понимает своих клиентов, или этот тип немного не в себе, если не слышал, о чём ему только что говорили. Однако Элигор ждал ответа.

— Нет, я же вам сказал. Они стояли, разговаривали, потом Рэлса оглянулся, потом побледнел и упал.

— Оглянулся... — Элигор с совершенно удовлетворенным видом неторопливо опустился в кресло. — Вот оно...

— Что оно? — Декстер всерьёз стал опасаться за умственное и душевное здоровье своего клиента. — Вы о чём?

Странный клиент, довольный, как кот, безнаказанно наевшийся сметаны из хозяйской тарелки, уже привычно проигнорировал вопрос детектива. Зато в очередной раз задал свой.

— Декстер, вы когда-нибудь слышали об Инквизиторах?

Детектив в полном недоумении уставился на собеседника. Подозрения, что он всё-таки имеет дело с сумасшедшим, становились всё крепче. С самого начала своей карьеры он слышал, что с больными людьми надо соглашаться, какую бы чушь они ни несли, и потому кивнул, решив про себя разузнать про своего клиента побольше. На всякий случай.

— Да, читал что-то такое, в школе ещё. Святая Инквизиция, Джордано Бруно...

— Не то! — Элигор весело хохотнул. — Торквемада, конечно, был не самой гуманной личностью, но на наш случай у него неоспоримое алиби.

— Торквемада? Кто это? — Декстер в очередной раз признался сам себе, что был полным идиотом, когда позарился на гонорар и согласился связаться с таким ненормальным клиентом.

Элигор же довольно скалился в улыбке.

— Знаменитый инквизитор, хотя он не имел отношения к тем, о ком я говорю. Впрочем, чтобы было понятней, я очень рекомендую вам, детектив, посетить городскую библиотеку. — Клиент вынул из кармана небольшой, сложенный вдвое листок бумаги и бросил его на стол. — Вот вам список, пошарьте немного в книгах... И в архивах криминальной полиции заодно, если сумеете. А мне, пожалуй, пора.

Когда странный клиент скрылся за дверью, Декстер взял со стола листок и какое-то время крутил его в руках, раздумывая, мог ли Элигор, будучи душевнобольным, незаметно похитить крупную сумму денег. Не припомнив за последние несколько лет ни громких краж, ни побегов из лечебницы, детектив со вздохом развернул список.

Первое же название повергло в недоумение. Это не было учебником по криминалистике или архивным документом, это даже не было каким-то историческим материалом, чего Декстер в какой-то мере ожидал после разговора об инквизиции.

Автором книги значился некий А. Филлипс, и называлась она "Terra Mortuis".

Далее следовали "Coultes des drauges" Кристиана Мэллона, "Rationonfate" О. Веарука и "Безмолвный суд" Б. Саббатеи. Последнее название в списке оказалось подчёркнуто красными чернилами, словно составитель рекомендовал обратить на неё особое внимание: "Siddha" Эрика Сатора.

* * *

Река. Угрюмые, как Стикс, волны. Чёрно-серый мрачный гранит. Хмурые дома на том берегу.

Я жду здесь. Где убит мальчишка.

Пронзительный ветер не тревожит одежду и душу. Уже давно.

Раньше были — ненависть и слова приговора. И — страшная, обжигающая боль, ярым пламенем вспыхивающая в мозгу, вырывавшаяся наружу, испепеляя осуждённого.

Но — знал ли я, что выбор верен?

Знал ли, что приговорённый — приговорён?

Или это был лишь мой выбор?

Мой...

Раньше был слепой жар ненависти. Болезненное удовлетворение. Муки совести. Кошмары. И молитва. Надежда, что всё это кончится.

Теперь — холод. Ледяная уверенность клинка, обрывающего нить чужой жизни. И Сиддха.

Кто я был? Палач?

Или — судия?

Когда я смог задать эти вопросы, ответы уже не имели значения.

Прежде была ненависть.

Теперь не так.

То же пламя, та же боль.

Но никаких колебаний.

Сиддха.

Единение с неоспоримым, непоколебимым и безжалостным знанием. Приговор. Боль. Исполнение.

Я — Инквизитор.

Карающий меч Справедливости.

Меч, который многим стоит поперек горла...

...Он здесь.

Лэнг Элигор остановился в нескольких шагах от мужчины в тёмном пальто, созерцавшего волны, досадливо дёрнул уголком рта: хотел опередить, но его уже ждали.

Двое мужчин, неуловимо похожих и внешне разных как правая и левая рука, некоторое время стояли, глядя, как холодный ветер старается докинуть до парапета ледяные брызги. Элигор не желал начинать разговор первым. Но он знал, что стоявший рядом с ним может молчать часами, понимая всё без слов. Называвший себя Лэнгом Элигором так не мог.

Уже не мог.

— Однажды ты ошибёшься, — он покосился на собеседника, чей жёсткий профиль гармонично вписывался в мрачно-серые цвета пейзажа. — И станешь таким же, как я.

— Возможно, — спокойно раздалось в ответ. — Никто не минует Суда и Приговора.

Элигор вздрогнул, а затем развернулся и пошёл прочь.

Он уходил, ёжась от ветра.

Снова бросил мне вызов.

Он ждёт, когда я проиграю.

Мой враг.

Мой хранитель.

И это тоже часть Сиддхи.

Её Игра.

Её Закон.

3.

День, что и говорить, выдался насыщенный. С самого утра Декстер носился по городу, копаясь во всевозможных списках, книгах и отчётах. С архивом криминальной полиции ему повезло: начальник одного из отделов был старым приятелем детектива, благодаря чему Декстер смог беспрепятственно просмотреть документы пятнадцатилетней давности. Попутно он попробовал разузнать про своего клиента, но на все запросы получил одинаковый ответ: в архивах не значится. С одной стороны, отсутствие имени Элигора в криминальной хронике родного города успокаивало, с другой — Ленг Элигор не значился и в обычных архивах, словно такого человека и не существовало. Впрочем, последнее обстоятельство нисколько не смутило Декстера. В конце концов, он не видел документов с настоящим именем своего клиента, соблюдая ту самую тайну, о которой Элигор упомянул в первый раз. Скорее всего, имя вымышленное, но в равной степени загадочный клиент мог оказаться и приезжим психом, и человеком из тайных служб. Слишком много непонятного и странного он говорил. В любом случае, улик, чтобы обвинить Элигора хоть в чём-то, у Декстера не было.

Попутно детективу удалось перекинуться парой слов с медэкспретом, делавшим вскрытие Кадогена. На недоуменную реплику Декстера о том, почему Рэлса умер такой странной смертью, медик пожал плечами и сказал, что, возможно, мальчишку убил страх.

— Видите ли, детектив, — объяснил эксперт, стоя у автомата и дуя на горячий кофе в бумажном стаканчике, — разрыв сердца может быть вызван разными причинами. Обычно это бывает у тех, кто перенёс инфаркт или входит в группы риска по полу и возрасту. В данном случае, думаю, алкоголь сыграл не последнюю роль. Выпивка заставляет организм вырабатывать адреналин и тем самым ускоряет работу сердечной мышцы. Когда человек испытывает страх, то весь организм начинает работать с повышенной интенсивностью. Если количество адреналина очень большое, возникает фибрилляция — чрезмерно частое сердцебиение, больше похожее на дрожь. Оно возникает в нижних камерах сердца — желудочках — и не позволяет им перекачивать кровь. Если ритм не нормализуется, мышца может не выдержать и порваться, что автоматически ведет к летальному исходу. Конечно, мальчишка не относился к группам риска, но в жизни случается всякое, а выпить они успели изрядно.

— Но что могло вызвать такую реакцию? — Детектив мысленно дал себе обещание не пить слишком много: он-то к группе риска был куда ближе Кадогена.

— Не имею представления. — Эксперт допил кофе и выкинул стаканчик, заканчивая разговор. — Я патологоанатом, а не психиатр.

Но если с документами криминальной полиции, 'орудием убийства' и личностью Элигора дело обстояло более-менее ясно, то оставленный список книг по-прежнему внушал лишь недоумение: в большинстве своём это оказалась литература откровенно оккультного характера, причём описываемые там практики явно не ограничивались сбором чудодейственных травок в ночь новолуния. Некоторые книги были переписаны со старинных трактатов и содержали множество рисунков. Декстер взглянул на одну такую гравюру, после чего немедленно захлопнул книгу и хотел вернуть её на полку, но что-то помешало ему, и он заставил себя пролистать пухлый том до конца. Однако понятнее ничего не стало.

— Итак, что у вас нового? — Элигор вошёл, как всегда, без стука и приветствия.

— М-да... — Детектив отложил данные, которые нашёл в архивах, посмотрел на клиента, с привычной деловитостью и наглостью усевшегося в кресле. Никаких признаков сумасшествия визитёр не проявлял. Наоборот, смотрел внимательно и заинтересованно, ожидая отчёта о работе.

— Вынужден признать: идея прошерстить архив оказалась удачной, я бы не подумал связать все эти случаи вместе. Честно говоря, я вообще про них забыл.

— Ни минуты не сомневался в этом, детектив. — Элигор даже не скрывал сарказма, но Декстеру было не до того.

— Откуда вы, чёрт возьми, знали? Эти сведения для служебного пользования!

— Неважно. — Элигор почти по-хозяйски развалился в кресле. — Значит, наш друг уже проводил своё экзотическое сафари на ночных улицах?

— Да, — Декстер хмуро кивнул. — Я нашёл сведения о двух подобных сериях смертей, одна была семь лет назад, другой скоро стукнет пятнадцать.

— Ну и?

— Они похожи, как близнецы-братья. Одна и та же картина: внезапный разрыв сердца, следов насилия нет. Собственно, никто и дела не заводил, списали на проблемы со здоровьем, только вот ни у кого из умерших проблем с сердцем не было, зато было полно проблем с законом. В первый раз было шесть трупов, во второй — десять.

— Виновника, конечно, так и не нашли? — Элигор, видимо, даже не сомневался в ответе, но 'Бульдог' только хмыкнул. Может, его клиент и больной на всю голову, но дело и в самом деле становилось всё интереснее и интереснее.

— Сложный вопрос. Никакого виновника и не искали. Хотя во втором случае к дознавателю пришёл какой-то человек, заявил, что он-де и виноват в этих смертях. Нёс какую-то чушь про судию, про испепеляющее пламя и всё в таком духе.

— И что с ним сделали? — Элигор слушал рассказ с видом финансового директора, проверяющего годовые отчёты. Декстер незаметно вздохнул, подумав, что возможно, зря подозревает своего клиента в душевной болезни.

— Сперва, на всякий случай, его всё-таки закрыли в следственную камеру. Думаю, в итоге бедняга угодил бы в психбольницу, но не довелось.

— Что так? — Элигор заинтересованно приподнял бровь.

— В первую же ночь он повесился у себя в камере.

— Та-а-ак... — Клиент явно разочаровался в таком исходе. — И на этом всё?

— Всё. Дело о его смерти сразу было закрыто, чистой воды самоубийство на фоне умственного помешательства.

— Ясно. — Элигор задумчиво возвёл глаза к потолку. — Если тот безумец действительно был убийцей, наш нынешний клиент никакого отношения к тому делу не имеет. Хотя сомневаюсь...

— Почему? — Теперь уже детектив заинтересованно ждал ответа: версия клиента наверняка кардинально отличалась от его собственной.

Элигор недовольно поморщился.

— Полно, Декстер, ведь ясно же, что здесь работает профессионал. Жестокий, умный и хитрый одиночка с определённым 'почерком', если хотите. Вы много видели убийц, которые сами приходили, сдавались, а потом еще и вешались, верша над собой справедливый суд и лишая присяжных законного куска хлеба?

Уязвлённый детектив счёл за нужное в очередной раз промолчать в ответ на этот сарказм. Он не мог не признать определенную правоту Элигора. Однако способ совершения убийства по-прежнему оставался загадкой. Не считать же за истину все те бредни, которые 'Бульдог' прочитал в "рекомендованных" книжках? Скорее он бы поверил в мгновенный гипноз, хотя, насколько детектив в этом разбирался (пришлось однажды ловить грабителя, который таким способом обчищал доверчивых дамочек), для того чтобы загипнотизировать жертву, с ней надо минимум поговорить...

— Ещё я никак не пойму...

— Чего? — Элигор почти раздражённо взглянул на Декстера, словно все вопросы детектива не имели никакого отношения к делу. Но хозяин кабинета не собирался поддаваться на такие психологические уловки.

— Книги. Какого чёрта вы заставили меня притащить домой эту идиотскую подборку?

— Все книги отыскали? Отлично, — клиент удовлетворенно кивнул, пропустив замечание Декстера мимо ушей. Детектив заставил себя говорить спокойно, хотя такая снисходительная манера поведения его чертовски раздражала.

— Не могу понять, какое отношение они имеют к нашему делу.

— Самое прямое. — Элигор совершенно невозмутимо посмотрел детективу в глаза. — Вспомните, я говорил вам об Инквизиторах.

— Ну, помню. — Декстер отвёл взгляд, чувствуя себя нерадивым учеником перед строгим учителем, хотя возраст детектива превышал возраст клиента лет на десять, если не больше. — И что с того? Хотите сказать, что вся эта чушь...

— Это своего рода легенда. — Элигор откинулся на спинку кресла, его лицо приняло немного отрешенное выражение. — Никто не знает, когда в мире появились первые Инквизиторы, но только с тех пор они неузнанными ходили среди людей, и каждый Инквизитор в свой час уступал своё место наследнику.