С Аслана мгновенно слетела вся сонливая невозмутимость. Он уставился на наглеца жгучим опасным взглядом. От этого взгляда некоторые из людей у него на родине могли упасть в обморок. Вендиго даже не поморщился. Он поднялся из кресла и оперся о стол обеими руками, нависая над зеркально отблескивавшим деревом, в котором отражалось его улыбающееся лицо.
— Да, я прочно обосновался в Калифорнии. Да, на севере Африки у меня сеть — сеть — тренировочных лагерей, куда свозят будущих бойцов со всего мира. Давайте без хождений вокруг да около. Да, я строю себе окружение за пределами ваших фантазий о горстке помощников и личном особняке. Но почему вы вдруг так злитесь по этому поводу? Разве я мешаю вам делать то же самое? Разве я ставлю вам палки в колеса? Почему вам обязательно надо объединиться, чтобы каждый мог достичь своих целей за счет других?
Блондинка рассмеялась.
— Артист! На кого, кроме тебя, работают трикстеры низких уровней в таком количестве? Кто монополизировал поставки наркотиков из твоей зоны в наши так, что мы вынуждены платить тебе, чтобы зарабатывать самим? Кто перерезал такую кучу народу для того, чтобы "никому не мешать"? Чьи люди постоянно работают на чужой территории? Кто, в конце концов, стал причиной того, что с нами сейчас нет Фердинанда и Мисимы?
— Ты прекрасно знаешь, моя очаровательная Грета, что я всего лишь оборонялся, — улыбнулся ей Вендиго.
— Это каким это образом ты оборонялся от отшельника Мисимы на другом конце света, если твой пес убил его исподтишка?
Правое веко Франклина нервно задергалось.
— Видимо, слабоват был отшельник, раз столь презираемый тобой пес его убил. Видимо, и ты сама столь же невелика, — ответил Вендиго. — В общем, мне понятен сегодняшний настрой. Вы все хотите объединения, не так ли? Потому что трусите. И поэтому вы пришли к ней.
Он указал пальцем на хозяйку, продолжавшую сидеть неподвижно и невозмутимо.
— Вы думали, что она сможет решить ваши проблемы. Но ведь ваша главная проблема, друзья мои — это я. Именно поэтому вы целый час ждали меня одного. Кому-то я как бельмо на глазу тем, что мои наркотики из Южной Америки идут на рынке лучше, чем его афганские. Кому-то не в радость мои действия в Калифорнии. Кому-то просто завидно. И вы все решили, что, объединившись, сможете с полным правом отобрать и поделить все мое в свою пользу. Не будем скрываться за дипломатией, все ведь так и есть. Иначе вы не завели бы этого разговора о симптомах и не намекнули бы на то, что Фрэнки работает на меня. Вы хотите уравниловки, потому что чувствуете, как я вырастаю из ваших коротеньких штанишек мутантов из комиксов. И хотите воспользоваться мной для укрепления своих позиций.
Он оглядел прищуренными глазами собравшихся, слушавших в недобром молчании. Лишь Франклин и Фауст не разделяли общей враждебности к Вендиго и его спутнице, до сих пор молчавшей. Лохмач глядел на мужчину украдкой, и во взгляде его читалось неприкрытое восхищение. В темных же глазах юноши в красном плаще вообще не было никакого выражения.
— Что ж... — улыбнулся Вендиго. — Вношу такое предложение на рассмотрение собравшихся: я тоже предлагаю объединиться.
Все удивленно зашевелились. Целью сегодняшней встречи должны были стать уговоры и принуждение Вендиго к слиянию. То, что он сказал, оказалось самой большой неожиданностью из всех возможных.
Он распрямился и скрестил руки на груди.
— Я предлагаю вам всем объединиться. Но не под патронажем Лилит. Ведь подразумевалось, что она будет нашим председателем, не так ли?
Вендиго улыбнулся. Он прекрасно знал шаблонность мышления хозяйки встречи. Поставить вместо себя кого-то из недавних конкурентов она бы не решилась. Единственным другим претендентом на место старшего мог быть лишь он сам или тот, кого среди них не было уже давно.
— Разумеется, — спокойно ответила женщина. — Поскольку я представляю наиболее нейтральную сторону из всех нас. Я ведь вам не конкурент.
— Да, конечно, — снова улыбнулся он и вдруг произнес: — "И пришел один из семи Ангелов, имевших семь чаш, и, говоря со мною, сказал мне: пойди, я покажу тебе суд над великою блудницею, сидящею на водах многих; с ней блудодействовали цари земные, и вином ее блудодеяния упивались живущие на земле".
Вот теперь даже она не удержала в себе спокойствия. Подавшись вперед, женщина выскользнула из тени, и все увидели правильное, безупречное лицо идеальных пропорций и черт, с пронзительными глазами цвета свежескошенной травы, сейчас опасно полыхнувшими.
— Вендиго. Ты. Злоупотребляешь. Моим. Расположением, — делая ударение на каждом слове, произнесла она.
— Твое. Расположение. Я. Видал. В. Гробу, — в том же тоне ответил он. — Никакого объединения под тобой никогда не будет.
Он вдруг молниеносно подался вперед и, к общему удивлению собравшихся, оказался стоящим на столе. Гордый, распрямившийся стан мужчины заставлял думать о сущности столь двусмысленного понятия как собственное достоинство. Не слишком ли много его в одном человеке?
— Я предлагаю вам всем объединиться. Войти в состав моей организации. Тем самым во мне вы приобретете не соперника, а заботливого начальника.
Это заявление могло бы сопровождаться взрывом бомбы прямо тут, в зале. Никто бы не заметил. Подобная наглость немыслима. Он даже не маскировал свое предложение словами о партнерстве или сотрудничестве. Он открытым текстом предложил идти к нему в подчинение. С таким же успехом можно было предложить лечь на плаху и улыбнуться палачу.
В зале повисло тяжелое, гнетущее молчание.
— Я все понял, — расхохотался вдруг блондин. — Ты сумасшедший! Ты обычный дурачок!
— Конечно, Виктор, конечно, — улыбнулся ему одними губами Вендиго. — Ведь только сумасшедший мог бы... Попробовать... Сделать тебе... Больно. Не так ли?
Отрывисто звучащие слова мужчина сопровождал пристальным взглядом в сторону блондина. Тот с каждым из них сникал, улыбка сползала с лица. Когда Вендиго договорил вопрос, из носа Лакруа вдруг потекла тоненькая струйка крови. Блондин болезненно сморщился, пытаясь отодвинуться от стола.
— Хватит!
Резкий окрик хозяйки заставил Вендиго отвернуться, а Лакруа облегченно выдохнуть, расслабленно оседая в кресле.
— Твое предложение на редкость самоуверенно и не продумано. Но мы рассмотрим его как альтернативу. Мне кажется, встреча изжила себя. Жаль, я ожидала, что она будет плодотворнее и интереснее. Тогда давайте вынесем вопрос на голосование. Кто из нас, не считая...
Вдруг плавная речь хозяйки остановилась, словно споткнувшись о невидимую кочку. Помедлив с полсекунды, женщина все же продолжила.
-... Не считая нашей гостьи, согласен на объединение сил со мной в качестве арбитра?
— Я — за, — первым отозвался Лакруа.
— Я тоже, — сказала Грета.
— И я, — щелкнул четками Аслан.
— Против, — сказал Фрэнки. От него никто и не ожидал иного ответа.
— Против.
Вот это было уже неожиданностью. Все обратили взоры на Фауста, сказавшего "против". Он невозмутимо сидел, опершись о свою неизменную трость, и молчал.
— Как это? — рыкнул Лакруа. — Почему ты против?
— Причины объяснять я не обязан, — не глядя на него, произнес молодой человек. — Однако голос против отдаю. На том стою я твердо, и переубеждать не стоит.
— Что ж, хорошо, — снова спокойно сказала хозяйка. — Что скажешь ты, Курт? От тебя зависит исход.
Проведя рукой по блестящей лысине, человек в очках пожевал губами и ответил:
— Против.
— Какого черта?! — взревел Лакруа. — Что на вас нашло?! Вы что, решили пойти в шестерки к этому... этому... выскочке?!
— Поддержу Фауста в мнении о том, что объяснять причин своего мнения не обязан.
— Итак, ничья, — вмешалась хозяйка. — Трое за, трое против. Выдвигаю альтернативный вопрос. Кто за то, чтобы объединиться под... предводительством Вендиго?
— Против! — первой выкрикнула Грета.
— Против, — Аслан.
— За! — Франклин.
— Против! — Лакруа.
— За, — Фауст.
— За, — Курт.
— Что ж, снова патовая ситуация, — подытожила хозяйка. — Выходит, наши друзья Фауст и Курт не просто против объединения, как можно было подумать. Они на твоей стороне, Вендиго. А это означает...
— Это означает, что сегодняшний вечер дал результаты, совершенно противоположные ожидаемым тобой, — по-прежнему стоя на столе, усмехнулся он. — Отныне мы не едины. Отныне мы временно разделены на две фракции. А что, это лучше, чем выживать поодиночке.
— Почему же ты считаешь, что мы разделены временно?
— Потому что рано или поздно все вы пойдете под меня.
Он ловко соскочил со стола и оказался возле дверей в зал.
— Нам больше нечего обсуждать. До поры до времени, — он толкнул от себя дверь. — "И воинства небесные следовали за Ним..."
Вендиго исчез в коридоре. В зале воцарилось гробовое молчание. Все сидели на своих местах, не глядя друг на друга. Вечер оказался совершенно иным, нежели предполагало большинство из них. Все закончилось, не успев начаться, сломленное дерзостью и самоуверенностью того, кого предполагали сделать жертвой. Вместо усиления общих позиций получалась почва для начала войны.
Неужели Вендиго не понимал, к чему приведет его поведение? Неужели он считал, что игра стоит свеч? Ведь вскоре его налаженные дела окажутся под ударом тех, с кем он не захотел заключить союз. И сам хам тоже окажется в опасности. Или он что-то задумал?
Фауст поднялся и, чувствуя на себе взгляды остальных, молча зашагал к выходу. Курт последовал за ним, также под молчаливым надзором чужих глаз. Последним, подобравшись, как гончая собака, вышел Франклин, едва слышно хихикнув у дверей.
— Виктор, Грета, Аслан, — произнесла хозяйка. — Мы обсудим все позже. Пока что возвращайтесь к себе.
— Обсудим, обсудим, — проворчал злобно Лакруа, поднимаясь. — Первым делом обсудим, как я этому мелкому подонку Фаусту выверну кишки наизнанку.
Троица покинула зал. Теперь в нем оставались лишь хозяйка и всеми забытая девушка, что приехала с Вендиго. Лишь сейчас она позволила себе смело посмотреть на столь похожую на себя женщину.
— И?
— Ты даже не поздороваешься?
Сейчас в голосе хозяйки не было той спокойной, уверенной властности, что сопровождала каждую фразу, брошенную в присутствии гостей. Сейчас она была не ожившей статуей, какой казалась всем. Она вдруг обернулась женщиной. Живой. И почему-то очень грустной.
— Здравствуй, мама.
— Здравствуй, Анна.
— И? Что ты хотела мне сказать?
— Какая же ты злая, — печально ответила Лилит. — Может быть, я соскучилась по единственному ребенку?
— Да, разумеется. Мама, поторопись, меня ждет Октавиан.
— О нем я и хотела поговорить, — взгляд Лилит в глаза дочери, такие же, как у нее, но по-отцовски яркие и глубокие, посуровел. — Анна, если ты связалась с ним, чтобы насолить мне...
— Мама, даже не начинай. Не надо думать, что ты вечно будешь для меня центром Вселенной. К тебе наши с ним отношения не имеют... никакого отношения.
— Сейчас ты мне заявишь, что любишь его.
— Нет, не заявлю. Это не твое дело.
— Ты моя дочь. И мне страшно думать, что моя дочь, мое дитя, связалась с этим... Отродьем.
— Не смей его так называть, мама, — пронзительные глаза дочери зло сузились. — Он один стоит всех вас, вместе взятых.
— Он чудовище, Анна. Он чертов гомункул, если хочешь.
— Он хороший! — она уже откровенно злилась. — Ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты не знаешь, кто он, и судишь его своими категориями. А ведь он видит тебя насквозь. Он и ушел потому, что знал: ты захочешь поговорить со мной. И сюда он ехал, уже зная, что вы предложите.
— Я сужу его по тому, что он из себя представляет. Он чудовище, и ты это знаешь.
— А ты не чудовище, мама? — с ледяным спокойствием произнесла дочь. — Ты — не чудовище? Может, мне спросить об этом папу? Если он не убьет меня при первой же встрече. Или может, мне спросить твоего старинного друга Адольфа Шикельгрубера? Если, конечно, я соображу, как вызвать с того света мертвеца. Или может, мне спросить у Азефа? У генерала Скобелева? У Джей-Эф-Кей? Или мне просто вспомнить, кто ты и что ты, чтобы ответить на этот вопрос?
— Мы оба знаем, кто мы с тобой такие, Анна. Но ты не знаешь его.
— Знаю. В отличие от тебя.
Анна встала, давая понять, что разговор окончен. Лилит лишь тяжело вздохнула. Она с самого начала чувствовала, что беседа не склеится.
— По крайней мере, скажи: ты не пострадала в Токио?
— Нет. Мне повезло.
— Каким образом?
— Меня отпустили.
— Отпустили? Как?
— Один из Инквизиторов оказался очень странным типом. Он дал мне уйти, когда отобрал девочку, которую форсировал Кобаяси.
Анна зашагала к выходу.
— Это странно, — сказала мать ей в спину. Ей так хотелось задержать дочь, поговорить еще. Хоть минуту, хоть полминуты. Но та явно не хотела оставаться. — Кто он такой?
— Не знаю. Но он странный.
Девушка взялась за дверную ручку.
— Разузнай о нем, если хочешь, мама. Твой тип. Его зовут Сэм Ватанабэ.
Ноябрьский дождь
Everybody needs some time
On their own
Don't you know you need some time
All alone?
Guns'n'Roses, "November rain"
ЧАСТЬ I
Глава 1: Райский сад
Город Меркури
3 ноября
05: 28 по Гринвичу
Бегать трусцой по утрам — занятие не только полезное для здоровья, но иногда и просто эстетически приятное. Главное — помнить, что ты всего лишь пытаешься поддерживать собственное тело в форме, необходимой для продолжения успешного существования. Оглядываясь по сторонам, можно рассмотреть окружающий мир таким, каким не увидишь его, торопливо пробегая асфальтовую беговую дорожку, проложенную от дома до работы, службы или школы. Город, неважно сколь далекий от природы, загубленной для его возведения, тоже может быть красив.
В этот ранний час — половина шестого — столица самого крупного ныне государственного образования планеты Земля никак не напоминала шумный, пропахший человеком мегаполис, каким являлась на самом деле. Возможно, это потому, что выбранный для бега район на севере Меркури относился к числу тишайших во всем городе. Здесь было много парков, скверов, сонных жилых домов, которые пустели с наступлением рабочего дня, кипевшего адским котлом в центральной части города. Да, скорее всего, дело было именно в предназначении района. А предназначен он был для отдыха.
Было прохладно, она чувствовала обдававший лицо пар, вырывавшийся изо рта при беге. Скоро зима. Тело под футболкой медленно начинало коченеть, и Канзаки решила в следующий раз надеть утепленный спортивный костюм. Усталости почти не было, но это лишь иллюзия. Вернувшись домой, она сходит в душ и минимум полчаса проваляется на кровати, прежде чем пойти позавтракать и отправиться на курсы. К счастью, сегодня им не предстояло проходить физическую подготовку, так что побегать можно было подольше.
