Несколько дней после апокалипсиса.

— Да. Помню. — ответил Грачёв

— Выдвигаемся тремя группами по три человека. Система связи: основная. В случае боевого соприкосновения отходить в точку 183,2, оповестив остальных. Надеюсь, что этого не произойдёт. Двадцать минут на подготовку. Разойдись.

К Сергею подошёл Валентин Котин.

— Тащ подполковник! Маловато нас для взятия ЗКП. Надо было остальных оставить. Толку немного, но глаза и уши.

— Правильно, майор. Нас мало, была бы возможность, оставил бы всех. Но, внутри ЗКП наши ракетчики, а не противник. Так что действуем, как на учениях. Снаружи могут быть пиндосы, но, маловероятно. И, Вал, в отряде 'крот', и, может быть, не один. Васька убил не дрон.

— Это девка, которая языка хлопнула.

— Не совсем похоже. Бум разбираться, но позже. Сейчас задача: найти входы и вскрыть систему обороны.

— Понял.

Двинулись через 15 минут, признаков наличия объекта нет. Горы да лес. Даже тропинок нет. Глухомань! Встретили трех непуганых медведей, поедавших раннюю клюкву. Щелчок справа, затем три щелчка. Что-то нашли! Двинулись в ту сторону. Через шестьсот метров увидели поднятую руку Муртаева. Даёт сигнал подойти.

— Здесь была дорога, командир. Все ёлки и кусты высаженные. Есть предложение двигаться вдоль неё.

— Толково, только внимательнее по веткам, могут быть объёмники и телекамеры.

Через семь километров обнаружили камеру слежения. Старая, восьмидесятых годов выпуска. Провода оборваны и не ремонтировалась. Скорость движения замедлилась до предела. Группа движется со скоростью черепахи, внимательно осматривая всё. Обнаружили спираль Бруно, уложенную между деревьями. Большое количество ИК-датчиков. Датчиков объёма нет. Они появились позже, и в этой системе не применялись. Набрасываем двойную сетку на Грачёва и укладываем туда листья и хвою. Его задача найти распределительный столб и замкнуть бело-зелёный и зелёный провод системы. Где-то подо мхом стоят АК-306, готовые нанести неотвратимый удар 30-мм снарядами. Николай слился с лесом, движения практически незаметны. Через три часа раздался щелчок, что он выполнил работу. Под проволокой прошли пять человек из группы, и движутся в густой поросли к центру площадки, где должен находиться пункт входа 'пять'. Трое караулят столб, под которым проведена перемычка.

Еще через два часа доклад об отходе. Вышли все.

— Командир! Центральный вход через вентиляшку заминирован, натыкано объёмников выше крыши, там не пройти. Надо искать другой путь. Вот здесь и здесь: два поста, по одному часовому.

— Странно, но караул не прореагировал на отключение теле и ИК-камер. Здесь никто не появился.

— Может быть: ходом и нахрапом? Мне показалось, что часовые пьяны.

— Хрен его знает! Ладно, пойдём все.

Группа двинулась вперёд. Уже стемнело, тепловизоры нормально работали. Посты освещены слабой синей лампочкой, всё как положено. На посту солдатик, которого Сергей внимательно рассмотрел. Зачуханный, в грязном обмундировании, старый потёртый СКС со следами ржавчины на затворе, он достал из-за пазухи большой кусок хлеба, тушёнку, расковырял её тупым консервным ножом, вытащенным им из загашника на грибке, и с аппетитом ел бутерброд. Затем достал из куртки плоскую бутылку и долго колдовал, добавляя что-то из бутылки и фляги, которую носил на поясе. Пить из крышки было неудобно, солдатик закашлялся, в этот момент его и сняли. От него разило плохим техническим спиртом с растворенной в нем резиной. С испугу он обмочился.

— Где вход на позицию? — тихо спросил его Сергей.

— Дяденька, не бейте! Здесь! Здесь вход, но у меня ключа нет, только у разводящего. Он оттуда шило носит!

— Когда смена?

— Как придут. Утром, наверное. Нас уже три месяца не меняют, а из молодых нас двое. Я и Витька, он на втором посту, возле складов.

— Коля! Смени часового у складов!

— Есть! — и три тени скользнули в сторону второго поста.

— Как разводящий открывает дверь? Там есть охрана?

— Есть. Прапорщик Санин.

— Посмотри, какой ключ?

— Не знаю, дяденька! Я его никогда не видел! Вот эта дверь открывается, а там — звонок.

— Сколько человек в карауле?

— Наш взвод.

— Сколько!?

— Сорок или больше, все там. На внешние посты уже месяц никто не ходит. Кормят плохо, горячего совсем не дают. А лейтенант ушёл куда-то и не вернулся ещё. Там сержант Прохоров командует. Он — зверь! В законе!

Потрогав осторожно дверь, Сергей убедился, что она заперта. Включив фонарик на зажигалке, рассмотрел замок. Обычный, повышенной секретности, с двумя бородками. Но разбираться со взводом с помощью 9 разведчиков было нежелательно. Могли объявить тревогу, и всё пойдёт через одно место.

Вернулся Коля со складов. Доложил, что часовой снят.

— Есть вход, командир.

— Посмотрите: куда ведёт, и доложите. Аккуратнее. А мы смену подождём. Будет что интересное...

— Понял!

Коля ушёл во тьму ночи, а Сергей продолжал возиться с внешним замком. В приёмнике раздался щелчок. Он отстранился от замка и шагнул в темноту. У караульного помещения зажглась лампочка. Три человека с карабинами, бидоном и ведром, шли по направлению к посту номер 1. Захват прошёл тихо. Возглавлял группу сержант Марков. Из бидона несло 'шилом'. В кармане сержанта нашли ключ от двери. После того, как кляп у Маркова выдернули, он попытался закричать, причём уставными командами. Сбой дыхания ему обеспечили. Сергей достал своё удостоверение и раскрыл его перед сержантом.

— Я — подполковник Главного Разведывательного Управления ГенШтаба Стрельников, командир отдельной бригады специального назначения. Видишь?

Сержант мотнул головой.

— Заорёшь — выключу надолго. — Сержант отрицательно покачал головой.

— Товарищ подполковник! Нас не меняют на позиции с июня, я уже должен быть дома, а всё ещё здесь!

— Дом где?

— Здесь недалеко, в Челябинске.

— Не попадёшь ты домой, сержант. Нет твоего дома. Война началась 19-го. Сюда зачем шёл?

— За спиртом. Вот клюкву принесли, Санин обещал на шило поменять.

— Зови Санина и без шуток, сержант.

— А, про войну — правда?

— Правда, и за то, что происходит на позиции, тебе 'вышка' корячится. Дошло?

— Дошло, тащ полковник.

— Действуй. — сержант долго жал на звонок, разведчики замерли чуть в стороне от двери. Из переговорки раздался крутой мат, дескать, кто тут среди ночи звонит!

— Это я, тащ прапорщик, как обещал, клюкву на опохмелку принёс, кисленькую.

— Кисленькую — это хорошо! — послышалось из-за двери и что-то щёлкнуло за дверью. Сергей прижал контрольный ключ к приёмному устройству, блокируя тревогу, а мужики уже крутили руки прапору. Тот не сопротивлялся, ибо не был в состоянии. Только мычал что-то, пытаясь вырвать руку. Его разоружили, извлекли из кармана ключ-вездеход. Вызвали Николая и его бойцов. Через семь минут начали штурм. Впрочем, назвать это действо штурмом, язык не поворачивался. Никто не сопротивлялся, в основном, все спали, находясь в состоянии сильного опьянения. Сопротивление встретили только у КП, но обошлось без стрельбы. Расчёт был обезоружен, из помещения вывели всех, кто был не в состоянии нести службу. Сергей прошёл в комнату начальника дежурной смены. Тот спал, подложив под голову портупею с пистолетом. Лыка не вязал. Несколькими ударами его разбудили, но толку от него не было никакого, два лейтенанта подхватили его и унесли в подсобное помещение. Выяснив у старшего смены, кто из начальства есть ещё на КП, послали за ним старлея в сопровождении двух разведчиков. Привели майора с сильно помятым и заспанным лицом.

— Что здесь происходит! Кто дал вам право находиться на... — майор полетел в угол.

— Кот! Опохмели его! — сказал Сергей и отвернулся. Старлей с ужасом смотрел на то, как опохмеляют комбата.

— Опохмелился, рядовой?

— Я — майор Михайлов, командир 138 батареи войсковой части 36491. Вы находитесь на позиции, которую занимает моя батарея. Вы ответите за это!

— Но ты об этом не узнаешь. И музыки на твоих похоронах не будет. Ты, сука, в курсе, что уже три месяца идёт война?

— Какая? — спросил майор, и пьяно икнул.

— Ядерная, рядовой, а твоя батарея её пропила!

— Нас отключили от связи за неуплату 17-го июня. Связи нет! Нас не меняют уже три месяца.

— А, некому менять. Полуночного нет.

— Как нет?

— Ты полковника Зорькина знаешь?

— Знаю, был нашим командиром 15 лет.

— Узнаёшь? — Сергей показал ему фотографии мёртвого полковника, его карту и письмо. Тот посмотрел на монитор, и прижал руку к разбитым губам. — А, это то, что осталось от Ленинграда. Снято 25-го июня. Читай! — майору Сергей сунул ему письмо Зорькина. Майор несколько раз провёл руками по ушам, стряхивая многодневный пьяный синдром. Взял письмо и стал читать. Зорькин был умным ракетчиком, он знал уязвимые места своей дивизии, догадывался, что его дивизию легче отключить, чем уничтожить. Майор вчитывался в текст, силясь представить себе, что произошло.

— У нас тревоги не было, товарищ...

— Подполковник Стрельников, ГРУ ГШ.

— У нас тревоги не было, товарищ подполковник. Связи не было, смена не прилетела, все датчики были выключены ещё 17-го. В Полуночном была целая комиссия из РВСН, МО и из Омска. Предъявили кучу неоплаченных счетов, объявили выговор и сняли с должностей командира, начфина и кучу офицеров. На разводе упомянули, что дивизия будет расформирована. Мы прилетели на точку, а здесь связи нет, всё выключено.

— А, как же 'Мёртвая рука'?

— Подполковник! Не смешите мои тапочки! Её ещё при Боре отключили.

— В, общем, так, майор, если к утру часть не будет боеспособна — расстреляю. Ты меня понял?

— Отчётливо!

— Мужики, присмотрите за майором, и помогите, если что.

В восемь утра майор построил смену в коридоре. В помещениях наведён относительный порядок, на КП боевой расчет. Сергей принял доклад, и объявил о том, что началась война, и что он принял командование частью на основании приказа штаба ЛенФронта. Несмотря на сильно помятые физиономии, на лицах проступило что-то вроде понимания ситуации. Последовал разнос, проведённый на самом высоком уровне. После этого Стрельников и Михайлов, командир батареи, направились в караульное помещение. Начкар, оказывается, никуда не уходил, просто дневал и ночевал в бункерах, он построил взвод: 44 человека, двое на постах. Такая расстановка показалась очень подозрительной Сергею. Начав задавать вопросы, выяснилось, что по боевому расписанию караул уходит в нижнее помещение, и занимает двадцать четыре огневых точки. Состояние огневых точек начкару не известно, но он дважды бывал в нижнем бункере. Сняли часовых у входов, переместили всех вниз. Установки АК-306 были законсервированы старым армейским способом: все было залито орудийным салом, и к стрельбе пушки не были готовы. Ни одно орудие не было заряжено. Устроили чистку и пристрелку. В конце дня выяснилось, что исчез сержант Прохоров и два бойца. За ними отрядили Муртаева и Васильева. В ограждении оказался проход, через который эта троица и вышла. Пошли сдаваться американцам. Их привели на вторые сутки и расстреляли у стенки склада. Коля Грачёв восстановил систему охранения и дополнительно навешал американских датчиков объёма. На пятые сутки система полностью заработала.

А Сергей выяснял интересные нюансы, связанные со стрельбой ракетами Р-36. Для их запуска требовалось несколько электронных и механических ключей, часть из которых находилась на позиции, а остальная часть отсутствовала. Незадолго до войны их сдали на смену кодов, так как сменился главнокомандующий РВСН, который издал приказ о смене кодов доступа.

— Интересное кино получается! Фактически вас уничтожили до войны!

— Именно так, Сергей Петрович. Командный модуль стоит без программного обеспечения, так как, дескать, договор СНВ-2, хотя там такого не прописано. Программы есть, находятся вот в этом сейфе, но ключ от него только один, а электронного ключа нет, вскрыть не можем.

— Как они выглядят?

— Кто?

— Ключи?

— Как карточка банковская, только с чипом.

— Вот такие?

— Не вот такие, а эти! Вот этот. Откуда они у Вас?

— Зорькин передал, я думал, что они от входа сюда, а не подошли.

Вскрыли сейф, и на все 24 ракеты установили командные блоки.

— Борис Павлович, и что теперь?

— Необходимо прогнать контроль на всех боеголовках, это займёт несколько дней. Мы этим давненько не занимались. И ещё, нет данных о целях, обычно они хранятся у командира дежурной смены, но несколько месяцев назад их стали хранить в сейфе командира дивизии. Если дивизии нет, то нет и этих данных.

— Вручную завести можно? Что для этого требуется?

— Не помню! Лет 10 не стреляли, а карточки всегда комдив приносил! — майор задумался, потом шмякнул рукой по переговорке: 'Кулибина' ко мне!

'Лейтенанта Карасика к командиру!' — послышалось по 'Каштану'. Через некоторое время вошёл очкастый лейтенант, маленького росточка и с большими залысинами.

— Кулибин! Какие данные заносятся в карточку цели?

— Код изделия, код ключа 36 и коды широты и долготы цели.

— Бля! Коды изделия сдали!

— Никак нет, товарищ майор! Документацию с кодами изделий вывезти не смогли! Командир борта подстрелил лося, и, из-за перегруза, не забрал документацию. Она на вертолётной площадке в каптёрке лежит. — ответил Карасик. Прозвучали команды немедленно доставить документацию.

— Что такое коды широты и долготы?

— Есть карта и таблица, по которой они считаются. В принципе, мне достаточно обычной карты, у меня таблица с собой.

— Ключ 36 есть?

Майор перебрал стопку ключей.

— Есть.

Карасик оказался просто готовым чудом! Единственный профессионал-ракетчик. Он о ракете знал всё! Каждый винтик! Каждый пункт инструкции. И как его обойти! Не перевелись ещё богатыри на Руси, хоть маленького роста. Ещё один подарок сделали связисты. У них оказался живым канал связи с 22 дивизией в Тюра-Таме! Сложность была в том, что ракеты и сама дивизия находились на консервации. Людей там не было. Но, прогнав каналы проверки, Карасик заявил, что там 'жива' 'мертвая рука': комплекс автоматической стрельбы в связи с выводом из строя личного состава. Требовалось только запустить этот комплекс.

Оставив ракетчиков выполнять задания, Сергей перешёл в 'караульный блок'. Санёк гонял солдатиков в спортивном зале, готовя из них солдат, коими они числились, но не являлись. Взвод перевооружили на АК-12, вместо старых СКС выпуска 50-х годов. Огромные склады под землёй вмещали оружия на целую дивизию. Кевларовые шлемы, новенькие броники, новые приемопередатчики, которые можно было связывать с компьютером Сергея. Занятия наверху проводить было нельзя, но внизу хватало места, был тир, спортивный зал, неплохая столовая и еды было достаточно. Сергея беспокоило отсутствие известий от второй группы, которую увёл майор Вячеслав Кудрявцев, тем более что в ангаре на вертолётной площадке стоял Ми-28н, а ниже на складе было много вооружений для него. 'Дроны' в районе почти не появлялись, поэтому Сергею хотелось узнать: куда делись 'грачи'. Для этого он хотел найти группу. На поиск пошёл Васильев с Папиловым и Иванченко. Они взяли с собой трех молодых и новенькую ЗАС-станцию. Через неделю они вернулись, приведя обратно четверых из семи человек второй группы.