Варяги: Надломленный крест

Мимо, еще мимо... А вот эти хорошо легли. Значит, на них и равняться надобно. Вот и взвиваются флаги, приказывающие начать стрельбу уже не 'пустышками', а боевыми.

Немного подождать... И вот уже воздух рассекают не просто шары из обожженной глины, а шары пылающие, а внутри них — тот самый 'греческий огонь'. Попадут в тот или иной корабль — на палубу или в борт, это неважно — разобьются и уже горящая смесь расплескается во все стороны. А горящий корабль — это страшно, особенно если водой пламя не потушить, лишь песком. Только все ли о том знают? И даже если знают, то на многих ли кораблях он имеется? Все же в этих морях с 'греческим огнем' еще не сталкивались. Слышали — да. Про то, что он есть у росских кораблей — несомненно. Но не сталкивались с его применением в сражениях. Именно это самое главное.

Попадания! И разгорающиеся пожары на нескольких кораблях данов. Теперь у этих кораблей серьезные заботы, связанные с собственным выживанием. А меж тем камнеметы начинают перезаряжать, делая это без суеты, но и не затягивая. Обслуживающие их варяги понимают силу этого оружия.

Зато даны засуетились. Поняли, что если они не ускорятся, то обстрел зажигательными ядрами причинит им несовместимый с продолжение боя ущерб. А поняв, гребцы налегли на весла, ускоряя ход кораблей. Значит....

— Пора?

— Ждем, — отмахнулся Петля от Бьорна, своего помощника, который управлял 'Нагльфаром' в то время, когда он сам был занят оценкой обстановки в целом. — Успеем сделать второй залп.

Эйрик рассчитал верно. Снова взвились пламенеющие ядра, и лишь тогда на мачте 'Нагльфара' взвились флаги, приказывающие драккарам позади первой линии выдвинуться вперед, приняв на себя удар данов.

Ну а драккары Эйрика, уже затормозившие, дали сначала задний ход, а потом, разделяясь на два крыла, стали готовиться к тому, чтобы обойти начавшуюся свалку с обеих сторон, ударив по тем целям, которые будут наиболее подходящими.

Именно в этом и был замысел. Атака из метательных машин зажигательными ядрами, выдвижение вперед других, союзных драккаров, после чего корабли Эйрика должны были стать чем-то вроде орудия для нанесения добивающего удара.

Пока все шло так, как и планировалось. Драккары сыновей Хакона и Торкеля Высокого приняли на себя удар данов. И тех и других было более сотни, так что тут ни одна из противостоящих сторон не могла одномоментно вырвать победу. Да и не должны были сыновья Хакона вкупе с Торкелем этого делать, их задачей было связать противника, заставить его втянуться в битву. Зато полсотни кораблей Эйрика — мощных и более сильно вооруженных — заходящие с двух направлений... О, они то как раз и должны были вырвать не просто победу, а учинить полный разгром врага.

— А корабли Вилобородого того, начинают выходить из боя. Те, которые не сцепились еще с нашими, да так, что крюки-захваты не обрубить, — хмыкнул Стоян, для метательных машин которого сейчас дела не было. — Король данов решился пожертвовать частью, понимая, что иначе потеряет почти всех.

— Вижу. Мне мороки глаза не замстили, — огрызнулся Эйрик. — Решил, значит, в Роскильде-фиорде укрыться, под защиту как места, так и крепости. Умный он, ну так я и не говорил, что у него вместо головы тюк с соломой. Флаги поднять... Корабли данов, какие можно, захватывать. На дно не пускать. Отходящие корабли данов не преследовать.

— Кто ж добычу то на дно пустит, Петля! Да и преследовать — не лучший выбор. Они ж ретивого охотника за собой заманить могут. Мели там, аль специально старые корабли на доселе проходимых местах затопят. Даны, как и мы, на ловушки горазды.

— Кто их знает, сынов Хакона. Лучше уж заранее предупредить.

— И то верно.

Будучи уверенным в том, что все отданные им приказы будут выполнены, Петля позволил себе ненадолго перевести взгляд с битвы на ясное небо над головой, заодно и поблагодарить Тора, Одина и Хеймдалля за то, что сражение складывается столь удачно. Локи, хитрого йотуна, он решил пока не беспокоить. Беспокойный бог слишком любил... шутить, причем замысловато.

И внезапно...

— Эйрик! — крик Бьорна был преисполнен негодования и даже какой-то чуть ли не детской обиды. — Что они... Зачем они ЭТО делают?!

Кормчему хватило одного взгляда в сторону, куда указывал его помощник, чтобы понять — вот и случилось то, от чего он предостерегал. Единственное, что могло доставить действительно серьезные неприятности удачно разработанному и верно исполняемому замыслу битвы. Норвежские драккары... Они рванулись следом на отступающими в Роскильде-фиорд кораблями Свена Вилобородого. Гребцы на румах выжимали все возможное, стремясь настигнуть противника. Немногочисленные стрелометы, установленные на норвежских драккарах, работали. Стрелки — лучники и пращники — тоже старались, осыпая удирающие корабли данов градом стрел и камней. Но... Это была ошибка. Нет, хуже. Нарушение приказа, отданного тем, кто руководил битвой.

— Сожри Гарм их потроха! Пусть Сурт вонзит свой меч прямо в задницу тому ублюдку, который отдал этот безумный приказ! О, Локи, сделай так, чтобы сломались весла на тех драккарах, которые мчатся к грядущим бедам. Огради неразумных сынов Асгарда...

Ругань Эйрика и его же воззвания к божественным силам, как оно и ожидалось. Не возымели результата. Однако... он заметил, что в глупую и опасную погоню рванулись не все норвежские суда, лишь около двух третей. Под флагом... Свейна, наследника Хакона Могучего. А вот Эрленд со своими не последовал за братом, предпочтя следование полученным приказам.

— Сколько датских кораблей можно не считать?

— Мы подожгли одиннадцать судов, еще четыре затонуло от полученных повреждений. Шестнадцать захвачены или вот-вот будут, Петля, — ответил Стоян, обладающий острым зрением и к тому же привычкой подсчитывать меняющуюся численность противника. — Всего у короля данов меньше на тридцать один корабль. Три наших драккара протаранены, два уже на дне, один тонет. Выбрасываться на берег нет смысла, поэтому... Думаю, что и пленные есть, воины не получали приказ убивать всех, тем более раненых.

— Я тебя услышал. Жаль, что это не все наши потери. Сейчас они увеличатся.

Стоян и Бьорн понимающе кивнули. Не первых год по морям ходили. Знали, что к чему. Роскильде-фиорд для данов место родное, изученное, маневрировать они там умеют, все хитрости ведают. В отличие от Свейна, сына Хакона, который продолжал преследование. Хотя норвежец не мог не понимать, что его порыв, идущий вразрез с приказом и здравомыслием, другие союзники не поддержали.

— Приказ всем. Малым ходом — ближе ко входу в Роскильде-фиорд, — с трудом удерживая гнев, процедил Эйрик. — Выход из фиорда не преграждать. Оттуда будут отступать драккары Свейна. Те, которые останутся.

— Ловушка... Но какая?

— Локи ведает, Бьорн. Вернувшиеся расскажут. Наше дело — подойти и ждать. При нужде — прикрыть отступление союзников, пусть и дурных.

Добавить тут было просто нечего. А вот подумать над тем, что делать дальше — несомненно стоило. И у Петли были на сей счет.... определенные мысли. Те самые, которые появились скорее после сражения близ устья Дуная.

* * *

— Больше двух десятков драккаров! Именно столько ты, Свейн, сын Хакона, потерял в своей безумной затее, — расхаживая по палубе 'Нагльфара', источал яд Эйрик Петля, обращаясь к сыну норвежского правителя. — Сколько же викингов пало в бою либо попало в плен к данам, того я не ведаю, но немало, то очевидно.

— Я потерял семнадцать...

— Семнадцать утонуло, село на мель или сгорело, — перебил Свейна Петля, смотря на него, как на вздорное и неразумное дитятко, которое и надо бы высечь, да возможности нет. — А еще шесть после всего случившегося более походят на дырявые и обожженные корыта, чем на боевые корабли. И видят боги, в том только твоя вина.

Свейн заскрежетал зубами, но от сколь-либо внятного ответа все же воздержался. Видел, что все, присутствующие на совете, смотрят на него... без тени приязни.

Совет. На него Эйрик воззвал тех немногих, кто мог принимать решения, имея за собой немалое число кораблей. Таковых было всего четверо: он сам, ярл Торкель Высокий, да Свейн с Эрлендом, сыновья Хакона Могучего.

Разговор был необходим, особенно в свете того, что случилось с излишне ретивым Свейном, соблазнившимся преследованием противника в не шибко знакомых водах, да еще прибрежных, да еще в родном для врага фиорде со всеми его 'милыми' особенностями.

Свейн ведь на что рассчитывал со своими семью десятками драккаров? Ворваться 'на плечах' противника внутрь Роскильде-фиорда и, протаранив часть судов данов, уцепиться крючьями за борта оставшихся, решив исход битвы на палубах их кораблей. К тому же искренне думал, что Эрленд последует за ним, пусть и нарушая полученный приказ.

Не вышло. Эрленд остался, а значит, вместо почти что равенства его драккары стали уступать числом кораблям Вилобородого. Впрочем, это не остановило Свейна, рассчитывавшего, что бегущий враг — это враг, потерявший боевой дух. Зря. Ведь есть еще такие воинские хитрости как ложное отступление, заманивания в ловушки и прочие очень неприятные для увлекающихся военачальников премудрости.

И первой из таковых стала ловушка под название 'рукотворная мель'. Точнее мели, поскольку их было немало. Свен Вилобородый, понимая, что вполне может возникнуть необходимость отступить, приготовил для преследователей неприятные подарочки. Взял, да и притопил в доселе проходимых местах старые, готовые вот-вот развалиться корабли, от коих все равно не было никакой пользы. Вестимо, заблаговременно отметив особыми знаками опасные места, чтобы никто из своих в эти ловушки не попался.

Сработало. Несколько драккаров Свейна на всем ходу врезались в притопленные корабли. А врезавшись, быстро выбраться было уже невозможно.

Результат оказался весьма печальным. Мало того, что у Свейна стало меньше драккаров, так и остальные были вынуждены снизить скорость до очень малой, опасаясь попасть в такие же западни. А малый ход — это просто подарок для вражеских стрелков как на кораблях, так и по берегам Роскильде-фиорда.

Тут бы Свейну подобрать команды с потерпевших бедствие драккаров и смываться, поняв, что продолжение ТАКОГО боя влечет за собой еще большие неприятности. Но нет, один из победителей при Хьерунгаваге, что называется, закусил удила. Нельзя сказать, что Свейн впал в состояние берсерка или в нечто схожее. А вот поселившаяся в его голове мысль, что лишь продолжением нажима на данов можно вырвать победу... Это присутствовало.

Равно как был и встречный удар датских кораблей. Которые, развернувшись — воспользовавшись выигрышем по времени из-за вынужденного замедления драккаров Свейна — атаковали те суда Свейна, что показались наименее опасными. Причем прослеживалось стремление прижать драккары норвежцев поближе к берегу с вполне понятными целями. Ведь стрелки на берегу, они никуда не делись, а зажигательные стрелы — штука неприятная, особенно выпускаемые с завидной частотой и в огромном количестве.

Лишь поняв, что положение становится совсем печальным, Свейн отдал приказ отступать. Только сделать это смогли далеко не все.

Стоит ли удивляться, что созвавший командиров на совет Эйрик Петля был... мягко выражаясь, в бешенстве? Вряд ли. Удивительным скорее уж было то, что его гнев не вырвался наружу в более широком кругу, чем он сам и остальные трое предводителей союзников.

Выслушивая о себе 'много нового и интересного', Свейн понимал, что поддержки ему сейчас не будет ни от кого. Торкель, ярл йомсвикингов, смотрел на одного из тех, кто победил его буйное братство при Хьерунгаваге, с некоторым... любопытством и легким злорадством. И наследник Хакона Могучего понимал, почему именно. Йомсвикинг никогда бы не сунулся в возможную ловушку, не позволил бы ставить под удар своих людей, зная, что от их верности зависит очень многое. А будет ли нерушимой верность тому, кто допускает такие вот глупые ошибки? Особенно если он у Хакона Могучего не единственный сын, а другие только и ждут того, чтобы отодвинуть его в сторону.

Об Эйрике и говорить не стоило, тот кипел и пыхал огнем не хуже дракона из-за нарушенного приказа. А вот Эрленд... Сводный брат вроде бы не так явно как остальные двое выражал свое недовольство, но вместе с тем было в его взгляде что-то такое, очень нехорошее... Так смотрят уже матерые волки на вожака в стае, понимая, что пока он сильнее, но подмечая любую слабость и... оценивая, когда же, наконец, можно будет попробовать занять его место.

Свейн поежился от воображаемого ощущения холодной стали под лопаткой. Он хорошо знал своего брата. Равно как и то, что тот ненавидит его, хотя и успешно скрывает ненависть ото всех, включая их отца. Сейчас же... Сейчас он сам дал брату в руки еще одну немалой силы руну. Еще одну, которая несомненно займет важное место в сплетаемой тем паутине-руновязи, цель которой очевидна.

— И что теперь делать станем, ярлы? — закончив излагать свое нелицеприятное мнение о Свейне, спросил Петля. — Даны заперты в Роскильде-фиорде, что хорошо, но мало. Конунг Хальфдан желает уничтожения большей части кораблей данов, да и Хакон Могучий, как я полагаю, желает схожего. Так?

— Верно, Эйрик, — изобразил вполне себе пристойную улыбку Эрленд, не давая ответить брату, пользуясь тем, что Свейн уже, так сказать, проявил 'ум и сообразительность'. — Но атаковать 'в лоб' я не хочу. К чему это приведет — мы уже видели. Большие потери. Мы сможем уничтожить корабли данов, но сколько потеряем сами? А драккары будут важны, если в войну вступят германцы. Нет, не так я молвил, неверными словами. Обязательно вступят в войну, если узнают, что наш союз потерял силу на море.

Эйрик кивнул, признавая правдивость сказанного, после чего пристально взглянул на ярла Торкеля, предлагая тому высказаться. Высокий не стал тянуть, заявив:

— Мы их надежно заперли, прорываться они не осмелятся. Вот и пусть сидят, а мы тем временем начнем разорять окрестности. У нас преимущество, мы владеем морем. Медленно, конечно, зато надежно. А потом Хакон Могучий тоже без дела не сидит. Сначала Лунд и другие города по ту сторону, затем и сюда придет, на берега Зеландии, уже ослабленной нашими стараниями.

— Умные слова, достойные ярла Йомсборга, — уважительно произнес Петля. — И мы воспользуемся сказанным — полностью либо частью.

— Частью? Почему? А, понял тебя, Эйрик, ты что-то свое готовишь. Расскажи нам.

— Конечно, Торкель, для этого мы и собрались. Вы все здесь опытные кормчие, а значит внимательно следите за минувшими битвами на воде. И должны помнить ту, которая не столь давно случилась при устье Дуная. Ту часть битвы, в которой конунг Хальфдан ночной порой пустил малые суда на боевые корабли ромеев, предварительно загрузив их тем, что очень хорошо горит.

Все твое ярлов вразнобой подтвердили, что очень хорошо помнят. А Торкель Высокий и вовсе сказал, что раз есть захваченные корабли данов, то он вполне понимает замысел союзника.

— Тем лучше. Тогда ждем ночи и попробуем их корабли на прочность против пожирающего все и всех огня. Только вот, — ненадолго прервавшись, Эйрик продолжал. — Роскильде-фиорд — это нам не устье Дуная. Незаметно подобраться будет очень сложно. Из полутора десятков захваченных нами датских кораблей до цели дойдут немногие. И немногие из находящихся там воинов сумеют остаться в живых. Не хочу никого приневоливать, потому пойдут лишь охотники.