Дневник эльфийки

— Значит так, гоняю я прилично, поэтому будь добра не выпендривайся и пристегнись.

— И как это здесь делается? — тихо осведомилась я, беспомощно оглянувшись по сторонам.

— Хочешь намекнуть, что в Феррари, никогда не ездила? Что ж улыбнуло, я оценил, пять балов. Тут так же как и везде, вон ремень, — он, не поворачиваясь ко мне, указал рукой на стойку двери.

В сумраке внутренности "Феррари", как назвал свою лодку парень, я увидела торчащую железячку, взялась за нее и несмело потянула. За железячечкой в оправе из неизвестного мне материала потянулся матерчатый ремень, точно такой же, как охватывал туловище парня. Я пригляделась и, поняв способ крепления, пристегнулась.

"Интересно, куда это я попала?" — пронеслось у меня в голове: "Это не мой мир... это какой-то параллельный мир... Надо будет побольше наблюдать и поменьше говорить и спрашивать, чтобы не показать свою чужеродность... Неизвестно, как они относятся к чужакам".

— Ты обещала развлекать меня разговором. Рассказывай что-нибудь, — чуть обернув голову ко мне, парень смерил меня оценивающим взглядом.

Я внутренне сжалась и, понимая, что даже в окружавшем меня сумраке выгляжу не особо привлекательно, чтобы немного скрасить это, откинула прядь волос, заложив ее за, с моей точки зрения, не вызывающее нареканий ухо и повернулась в профиль.

То, что произошло дальше, я не ожидала, лодку резко дернуло в сторону, потом она опять взвизгнула и остановилась, а парень, бросив свое колесо, повернулся ко мне и, не сводя с меня пристального взгляда, щелкнул чем-то, после чего внутри Феррари включился свет.

Я повернулась к нему и обмерла.

Его уши... они были совсем не такие... абсолютно не такие как у всех... всех в моем мире, я имею в виду. А по тому, как он разглядывал мои уши, я поняла, что и ему мои уши кажутся не менее необычными.

Первым установившееся молчание нарушил парень. Он глубоко вздохнул и тихо спросил:

— Ты с тусовки толкиенистов что ли?

Единственное, что я смогла сделать, это утвердительно закивать головой, потому что от страха, что во мне сейчас признают чужака, у меня перехватило горло и онемел язык.

— Нет, я, конечно, слышал, что некоторые из вас уродуются таким образом, но мне казалось, что это в основном парни... а чтобы девушка... я бы на твоем месте уж лучше бы пластику рта сделал, чем ушей...

Слезы непроизвольно закапали у меня из глаз, и я уткнула лицо в руки, стараясь сдержать подступившие к горлу рыдания.

— Эй, ну не надо... не надо... я не хотел тебя обидеть... Я нормально отношусь к любым течениям... Я сам в сети сутками порой зависаю и тоже не прочь пофантазировать... и к этим, кого ты там изображаешь... черт... забыл... — парень отстегнул свой ремень и, повернувшись ко мне, ласково коснулся плеча, — ну не плачь... не плачь... тебе же самой нравится быть этой самой... ну ты поняла... Вот это — самое главное, а на то, как на это реагируют не разделяющие твои увлечения отдельные остолопы, вроде меня, наплюй! Это не повод плакать...

Он помолчал немного и, видя, что я никак не могу успокоиться, продолжил:

— Кстати, а чего это ты одна на обочине голосовала? Вы ж всегда компаниями большими тусуетесь... Неужто девушку с тусовки никто подвезти не захотел? — он тяжело вздохнул и добавил: — Похоже, что именно так дела и обстоят... а тут еще я со своими комментариями... Ты это... извини... Ты очень миленькая, как там ее, а вспомнил, вспомнил! — он радостно заулыбался. — Эльфийка! Очень миленькая эльфийка, правда, правда. И наряд у тебя зашибенный. Небось бешенные деньги за него отвалила, да еще и операция... Слушай, да они просто идиоты, что это все не оценили. Ты главное — не переживай. Такое часто бывает. В сети любой героем кажется, из себя меня корежит, а встретишь и видишь — ноль, ничего нет... Так что вытри слезы и успокойся. Мне ты так даже очень нравишься, хоть я и не из вашей тусовки...

Я уже отвела руки от лица и, стараясь поменьше всхлипывать, сквозь еще дрожащие на моих ресницах слезы наблюдала, как он полез в какой-то шкафчик перед моим креслом и, порывшись в нем, вытащил пакет, из которого вынул аккуратно сложенную мягкую салфетку, которую вложил мне в руки.

Я вытерла слезы, отсморкалась, а потом быстрым движением поправила волосы, чтобы прикрыть уши.

— Да, ладно тебе. Не тушуйся. Я уже привык, говорю же, очень даже миленькая из тебя эльфийка получилась.

Парень явно был горд тем, что смог вспомнить столь трудное для него слово, характеризующее мою внешность. Я пристально посмотрела на него. Он был красив. Очень красив. Густые волнистые волосы цвета спелой ржи, большие серовато-синие глаза, опушенные длинными ресницами, правильный профиль и чувственные губы. Если бы не его уши... ну или волосы чуть длиннее, чтобы скрыть их, тогда бы я сказала, что более красивого парня не встречала ни разу в жизни.

Тем временем он вновь накинул на себя ремень и, защелкнув его, тронул свою Феррари со словами:

— Ну вот успокоилась и хорошо... ты главное о плохом не думай. Лучше расскажи мне что-то, отвлекись. Это, между прочим, плата за проезд. Я лишь на таких условиях согласился тебя подвезти.

— Хорошо, — согласно кивнула я, — я расскажу... Только что рассказывать?

— Да хоть об этих... об эльфах. Они ведь нравятся тебе?

— Ну теперь не то чтобы очень... — подавленно пробормотала я.

— Так ты разочаровалась в этом? Да уж... тебе не позавидуешь сейчас... Небось такое чувство, что весь мир рухнул.

— Похоже... — я вновь согласно кивнула.

— Слушай, ты не переживай. Такое бывает. Людям на то жизнь и дается, чтобы искать, пробовать, находить, потом разочаровываться и снова искать... В этом смысл. Движение — все, цель — ничто, как сказал один великий...

— Великий кто? — осторожно уточнила я.

— Да не помню я кто... К тому же какая разница... Хочешь узнать, в инете пошурши за две секунды найдешь.

Я не поняла ни слова из его объяснения, я вообще плохо понимала о чем он говорит, но решила ничего не уточнять, ориентируясь на мысль: "какая разница".

В это время я заметила, что навстречу нам несутся два сверкающих огня, и вжалась в кресло, понимая, что лодка, подобная нашей "Феррари", мчится прямо на нас. Однако мой спутник ничем не выказал свою озабоченность, напротив он, непринужденно держа колесо управления лишь одной рукой, другой полез в карман своей куртки и вытащил из него маленькую плоскую вибрирующую коробочку.

Лодка с фонарями проскочила сбоку от нас, и только тут я заметила, что дорога, по которой мы ехали, разделена белой краской, и мы едем с одной стороны, а встречная лодка пронеслась с другой.

Видно здесь правила такие, решила я, сделав для себя вывод, что пугаться встречных лодок не следует.

Мой спутник, тем временем посмотрев на коробочку, вновь запихнул ее в карман.

— Что-то важное? — тихо спросила я.

— Да, нет, — парень усмехнулся, — просто девчонка моя генерит и потому эсэмэски глупые шлет, но ничего, сейчас встречусь с ней и разрулю ситуацию.

Кроме слов "моя девчонка" и "сейчас встречусь с ней" я вновь не поняла ничего, но то, что я поняла, меня не порадовало. Хотя смешно было надеяться, что у такого парня нет своей девчонки.

— Она красивая? — не смогла я скрыть собственного интереса.

— Очень, — парень ласково улыбнулся, видимо вызвав в воображении ее образ. — Она фотомодель и победительница многих конкурсов красоты, только это ничего не значит для меня, я просто люблю ее. Люблю ее такой, какая она есть, без всяких этих ее званий "Мисс".

Ой, как же я позавидовала в этот момент этой неизвестной девчонке, никто даже представить себе не может. Позавидовала не за то, что она красивая и у нее такой красивый парень, а за то, что он вот так улыбается, вспоминая о ней.

"Я бы что угодно отдала, чтобы оказаться на ее месте", с тоской подумала я, а вслух сказала: — Слушай, а чем ты занимаешься?

Это был правильный вопрос, потому что больше что-то рассказывать мне не пришлось, всю долгую дорогу до города, он рассказывал мне о том, чем он занимается. Мимо нас проносились встречные лодки, мы обгоняли некоторые, затем въехали в целый поток подобных лодок и маневрировали, пытаясь всех обогнать, но мой собеседник не прервал свое повествование ни на минуту. Я поняла из его рассказа менее сотой доли, но заинтересованно слушала, поддакивала и время от времени, когда он поворачивался ко мне, кивала головой, ахая: — Надо же, как интересно!

Был он каким-то "сисадмином", но эта официальная, как он выразился, работа не отнимала много времени, и была не основной частью его заработка. Основным было — написание каких-то, не выговоришь даже каких, программ для каких-то там пользователей и провайдеров. Он с таким увлечением разглагольствовал о преимуществах работы под какой-то операционной системой и так убежденно заявил мне, что за ней будущее, что через некоторое время я сочла за благо согласиться с ним:

— Конечно, это видно даже невооруженным глазом, ее преимущества неоспоримы, выиграет тот, кто первым это осознает, — заявила я, втайне надеясь, что не сморозила что-то невпопад.

— Вот видишь, — оживился мой собеседник, — даже ты, непродвинутый юзер, это понимаешь, а эти тупые бараны-заказчики отказываются это видеть, хотя преимущества очевидны! Ведь и выигрыш по быстродействию явный и по остальным параметрам... Однако доказать этим баранам невозможно ничего! Поэтому мне приходится работать по старинке. Но это вопрос времени, я уверен. Они поймут, а не поймут, их место займут те, которые понимают и у которых еще не атрофировались мозги, и не отнялась способность мыслить на перспективу!

— Ты прав, ты абсолютно прав, — поддакнула я снова, изо всех сил пытаясь понять, о чем все же он говорит и не оскорбил ли он меня часом, обозвав непродвинутым юзером.

Тем временем поток лодок становился все больше, а края дороги озарили тысячи сверкающих огней.

— Тебе теперь куда?

Вопрос парня вогнал меня в ступор. Я не знала, что ответить и, посчитала за благо сознаться в этом, тихо пробормотав:

— Не знаю, я никогда не была здесь.

— Как это не была? — удивился он, а потом усмехнулся. — Ты провинциалка что ли?

Я промолчала, не зная, что он имеет в виду.

— Ну конечно... как я сразу не догадался. Наивная, доверчивая, скромная... в городе уже давно таких не встретишь. Ну ладно. Ты в город-то к кому-то ехала или просто так посмотреть?

— Просто так.

— У тебя деньги-то есть?

— Нет, — я отрицательно покачала головой.

— Да уж... — он саркастически хмыкнул, — это ты что ж думала, приедешь такой эльфийкой в город, и там твои собратья по сети встретят тебя с распростертыми объятиями? И без денег тебе предложат и кров, и еду?

— Ну не совсем так... — я судорожно придумывала, чтобы такое соврать, и придумала, — в начале-то у меня были деньги, много денег, но на меня напали... и все отобрали... я сама еле сбежала.

— Ничего себе, — парень даже присвистнул. — В милицию заявлять будешь?

— Нет, нет, — испуганно замотала головой я, — никуда я заявлять не буду.

— Ну и правильно, найти все равно ничего не найдут, лишь на допросы замотают... А документы у тебя сохранились?

— Нет, документов тоже нет...

— Это хреново. Ладно, придумаем, что-нибудь. Не грусти! — парень лукаво подмигнул мне.

— Нет, не надо ничего придумывать, — я решительно замотала головой. — Высади меня где-нибудь. Я погуляю по городу, а потом вернусь домой, — я почувствовала, внутренне почувствовала, что за показной бравадой моего собеседника кроется раздражение от свалившейся ему на голову проблемы в виде меня.

— Что ж, тогда я тебе покажу красивейшее место. Один из самых красивых мостов, мне туда все равно надо. Ты там погуляешь, а потом дойдешь до ближайшей станции метро и доедешь до вокзала. Я дам тебе денег на дорогу. Хотя, черт, ты же без паспорта даже билет не купишь... Хотя если ехать пригородными электричками от города к городу, то вполне можешь добраться и уже на месте документы восстанавливать. Тебе далеко ехать-то?

— Да нет, не особо. Не волнуйся, доберусь. Спасибо тебе.

В это время мы подъехали к мосту. Он действительно был очень красивый. Парень остановил Феррари и протянул, достав из кармана, небольшую стопку бумажек: — Вот, держи тебе должно хватить.

— Но я не смогу отдать, — смущенно пробормотала я.

— Бери, бери, я знаю, что не сможешь. Но ближнему в беде надо помогать, — он улыбнулся и насильно вложил мне в руки бумажки. — Иди. Удачи тебе!

— Спасибо, — я улыбнулась и вылезла, захлопнув за собой дверку.

Грустным взглядом я проводила удаляющийся силуэт Феррари, уносившей столь понравившегося мне местного парня: красивого, обаятельного, доброго... парня, чье сердце, к сожалению, принадлежало не мне...

В это время на перекресте дорог Феррари вдруг развернулась и поехала в обратную сторону. Мое сердце забилось чаще.

Феррари, не доезжая меня, остановилась, парень вышел из нее и зашел в небольшой стеклянный домик у обочины, подсвеченный со всех сторон огнями и полный цветов.

— Неужели? — подумала я, с нетерпением ожидая, когда же он выйдет.

Вышел он очень скоро с огромным букетом цветов, однако в мою сторону даже не посмотрел и скрылся в подъезде близлежащего дома.

Я не знаю, почему мне стало так тошно на душе. Ведь я знала, что он едет к своей девушке... Знала. Но легче от этой мысли мне почему-то не становилось. Я поняла, что влюбилась. Влюбилась в незнакомца, чьего имени даже не знаю... За всю дорогу я так и не осмелилась спросить его об этом...

— О, Творец! — я вскинула руки к небу. — Верни мне его! Я хочу быть с ним, даже если он никогда не полюбит меня, я все равно хочу быть подле него!

Редкие прохожие с удивлением смотрели на меня, но никто не останавливался. Видно в этом городе было принято лояльно относится к подобным проявлениям чувств.

Я стояла на мосту и смотрела на темную речную гладь. Там, далеко внизу, в водах реки отражались маленькими колышущимися светлячками сотни огней, освещающих мост. Слез не было, было чувство неизбывной тоски и непреодолимого желания любить и быть любимой. Изредка я поднимала голову и бросала взгляд на стоящую вдалеке Феррари, ловя себя на мысли, что я одновременно боюсь ее не увидеть на этом месте и хочу, чтобы она уехала поскорее... Если бы она уже уехала, возможно, напрасные ожидания перестали бы терзать мне душу. Ведь я все равно никогда не осмелюсь подойти и что-то еще спросить или сказать... потому что это бессмысленно и кроме унижения я не испытаю ничего... А может, мне сейчас не хватает именно унижений, чтоб он мне грубо сказал, что-то типа: "отвали, уродина", может, тогда боль от обиды заглушит в моей душе это чувство ожидания неизвестно чего, которое терзает мое сердце иллюзорной надеждой...

Сколько же может продолжаться эта пытка? Почему я не могу уйти... сама уйти в суету ярких огней этого города? Почему стою и жду, чтобы первым уехал он? Что я жду? Что он вспомнит обо мне и найдет меня здесь? Что мне вообще нужно от него и на что я надеюсь? — туча подобных мыслей роилась в моей голове, побуждая взять и уйти, но я упорно стояла и смотрела вниз, пытаясь в каждом проходящем за моей спиной угадать его.