Страшная сказка

— Если не расскажешь я тебя убью, — последовало следом и я икнула, снова упав на землю.

Мысленно я заметалась на секунду. Надо обращаться уважительно, даже подлизываться, в общем делать все лишь бы избежать припадка гнева от него.

— Что вас больше интересует, господин теньрьюбито? — как можно вежливей поинтересовалась я.

— Расскажи, что у вас там интересного. Кто вами командует? Кому вы принадлежите?

Ага, у этих 'хозяев жизни' мнение, что все им обязаны. Сомневаюсь, что ему понравится история становления демократии.

— Мы принадлежим людям, очень похожим на вас, господин тенрьюбито. Только у нас их называют президентами и кроме того они управляют огромной территорией, целым государством.

— Да, мне тоже принадлежит королевство на острове, — важно кивнул тенрьюбито, самодовольно улыбнувшись.

— Очень много людей, больше миллиона, восхищаются ими и поклоняются. Даже ставят памятники в каждом городе, чтобы их дети видели выдающийся лик их повелителя, — вот это меня понесло, даже памятники советские вспомнились. — А иногда, в очень важные дни, например, в день рождения нашего тенрьюбито устраиваются праздники и парады.

— Что такое парады?

— Это когда люди выстраиваются строем и красиво шаг в шаг идут по дороге. Там есть военные в красивой форме, трубачи, барабанщики, даже дети идут в строе и славят своего тенрьюбито.

— Правильно в вашем мире живут, — благосклонно и довольно кивнул 'космонавт'. И тут же зыркнул в сторону открытой двери, где дожидался его дозорный. — Не то, что эти.

Молодой дозорный икнул и еще больше побледнел.

— Как приеду укажу, чтобы и в мою честь парады устраивали и памятники, наконец, поставили. Чем я хуже ваших презейдентов.

Несмотря на то, что он исковеркал слово, мне было не до смеха.

— А где живут ваши тенрьюбито?

— О, уважаемый господин тенрьюбито, они живут в настоящих дворцах, которые возводили лучшие строители, ездят на лучшем и быстрейшем транспорте, у них золотые зубы, янтарные комнаты и серебряные сервизы, — Господи, что я несу? Ладно, пусть лучше дальше словесный понос идет, все равно всему верят.

Наврав с три короба про 'презейдентов' я поняла, что большего бреда понести не могла и стала рассказывать почти без остановки про обычную жизнь. Тенрьюбито с интересом кивал, иногда что-то спрашивал, даже убеждал, что он гораздо круче, но уселся на мою кровать и продолжал дальше слушать про богатые большие города миллионники, где живут обычные люди и каждый день трудятся на тростниковых плантациях, про дорогие блестящие иномарки, на которых ездят презейденты и про кареты, на которых передвигаются обычные люди, которые получили благодарность от презейдента, про богатые курорты, про яхты, гольф, в общем все-все-все, что я могла вспомнить, сливавшееся в невообразимую кашу.

Я долго распиналась, даже горло пересохло и высочайшим повелением тенрьюбито мне принесли попить, а потом снова рассказывала и рассказывала, словно алкоголик встретивший белочку. Мой покупатель начал зевать и засыпать, а у меня потихоньку иссякать поток красноречия.

— О, господин тенрьюбито, я утомила вас своим рассказом, прошу простить меня. Вы, наверное, устали и хотите спать?

Мужик почесал выпирающее пузо и широко зевнул.

— Да, я хочу спать. Продолжишь завтра, когда я приду.

Господибожемой! Ушел! Я жива! И невредима! Как же я устала! Сама готова завалится спать, но тут принесли тарелку еды и компот, так что я отложила сон на десять минут.

* * *

Проснулась в одежде, так же как и заснула вчера. Хорошо хоть разулась, перед тем, как лечь. В маленьком окошке светло и видно воду, кажущуюся очень спокойной.

Это не сон... Зачем я только вспоминала?

Надо валить и как можно скорей. Я дернула за ручку двери и, к моему удивлению, она открылась. Возле нее стоял другой дозорный, не тот что вчера. Заметил меня.

— Что такое?

— Эм... в женскую комнату надо.

Совместив, два дела я сходила, куда нужно, тщательно намереваясь запомнить дорогу и оглядеться по сторонам. Запоминать особо было нечего, туалет находился в одном со мной коридоре, я было попросилась на палубу подышать свежим воздухом, но не пустили.

Позавтракала и снова взялась думать, что делать. Ясно, что надо бежать, но куда бежать в открытом море с корабля дозора? Я не Луффи все-таки. Я слабая девушка и даже если сбегу, то очень недолго проживу в этом жестоком к слабым мире. Ну, допустим сидя тише травы и кося под мальчика, благо возраст и телосложение позволяют пока, могу избежать пиратов и разбойников, осяду где-нибудь в деревушке и проживу там спокойно сколько смогу. Но ведь в этом мире мирная спокойная жизнь на одном из островов не гарантия, что тебя не убьют даже случайно. Может завалиться Арлонг и заняться рэкетом, дозорные могут заняться тем же, в самых первых сериях такое было и это в одном из слабейших областей. Да я банально могу оказаться в массовке, которая сотнями случайно убивалась! В Алабасте упаду под нечаянной пулей или затопчет толпа, в королевстве Роз стопроцентно та же судьба плюс еще и в птичью клетку попасть могу. Хотя, что говорят вроде бы на русском это хорошо. По крайней мере понятно.

Дверь каюты снова скрипнула, открываясь.

— Рада вас видеть, господин тенрьюбито! — расплылась я в натянутой за секунду улыбке.

— Меня зовут святой Велес. На чем мы вчера закончили?

— Эм... Вчера я вроде бы все вам рассказала о своем мире, но если вас что-то заинтересует, расскажу еще. Я могу рассказать вам о походе двух хоббитов, путешествием которых восхищаются и не забывают много людей из разных государств...

Рассказала, называется. Когда я по памяти дошла до Сарумана, стало понятно, что слабые низенькие хоббиты тенрьюбито пришлись не по вкусу, ему нравились сильные властные личности обязательно с преклоняющимися ему рабами, так что я как могла в красках расписала поклоняющихся сильных орков. В итоге под конец, чтобы не разочаровать нахмурившегося Велеса, победила сторона Саурона, который стал почти-почти, как величайший тенрьюбито. Велес снова стал зевать и ушел на обеденный сон. Распиналась я несколько часов и хотя тоже устала, к обеденному сну не привыкла, пообедала и снова села переваривать информацию. Буду рассказывать до посинения, главное не останавливаться и не молчать. Тенрьюбито несколько раз был недоволен, импульсивно вскакивал с места и тогда мне приходилось делать 'неожиданные повороты', где выигрывала понравившаяся ему сторона. А уж как я уходила от уточняющих вопросов! Счастье, что он такой доверчивый и жизни не знает. Я, конечно, тоже не светоч мудрости, но к счастью не мне лапшу вешают. Пока я перебирала в памяти все истории и сказки, ища то, что понравится такому типу, как тенрьюбито, в маленьком окошке изменился пейзаж. И вообще, корабль замедлился. Неужели... неужели мы прибыли в Мариджоа?! Я рассчитывала на долгое путешествие с остановками на островах, где я смогу сбежать! Как так?! Черт, совсем забыла карту. Мариджоа должен быть недалеко от Сабаоди. На другом конце света всего лишь гора.

Недолго мне пришлось метаться по каюте в панике то хватаясь за голову, то стуча ей бедной по пустому шкафу, меня попросили на выход, где передали деловитым людям в черных костюмах. Меня усадили на скамейку снаружи кареты, запряженной лошадьми. Возле меня сидел прилизанный мужчина в костюме, он не мешал мне наблюдать, как люди погружаю в еще одну карету багаж и внутрь нашей залазит тенрьюбито, который поманил меня пальцем. Пришлось идти под ручку с прилизанным. Как он только согласился на эту работу, еще и ходит с таким невозмутимым лицом?

— Я хочу себе автомубиль, как у твоих презейдентов! — заявил мне тенрьбито, когда карета сдвинулась с места. — Ты знаешь, как они двигаются без лошадей?

— Я недостойна таких знаний, но каждый в нашем мире знает всего по чуть-чуть. Мы очень технически развиты благодаря нашим мудрым повелителям, — у меня снова появилось вдохновленное лицо.

— Тогда сделай мне автомубиль, чтобы все остальные мне завидовали!

Мое лицо подувяло. Указ был отдан так, что перечить и доказывать, что я не умею и не смогу будет только хуже. Тем не менее, если не сделаю, еще хуже будет.

— Но я сама не смогу все это сделать, великий господин тенрьюбито Велес! Я недостаточно обучена. Обучение у нас заканчивается почти в тридцать, а мне только шестнадцать.

— Тогда я пришлю тебе всех кого надо. Сколько тебе времени понадобится?

— Не могу сказать точно, в вашем мире другой технический прогресс. Мне понадобится обсудить это с вашими учеными и механиками.

— Я пришлю тебе всех, кого надо! И все сделаете быстро! — тенрьюбито недовольно отвернулся к окну, показывая, что разговор закончен, а я приуныла.

Доразговаривалась называется. Еще б про космические аппараты рассказывать начала и про оружие массового поражения. Что б я делала, прикажи мне он собрать ракету? Хотя стоп, рано отчаиваться. Буду требовать ученых, пока не найдутся те, кто смогут собрать хотя бы что-то отдаленно похожее, да еще чтоб от меня ничего не требовалось. В конце концов, Френки тоже не с неба упал, придумывал же как-то все.

Карета ехала по брусчатке, тряслась и скакала. Мимо проезжали обычные, но добротные двух— и трехэтажные частные дома. Все красивые и ухоженные, загляденье. Перед одним из таких наш транспорт остановился. Дверь открыл слуга снаружи в костюме почему-то напомнившего мне дворецких. Тенрьюбито важно вывалился на выход, став ногой на спину слуги для удобства. Это ж надо быть таким услужливым! Следом точно так же вышел человек в черном костюме, я же перепрыгнула через слугу, шепнув:

— Вставай. Ты как?

— Господин тенрьюбито! — заорал слуга-дворецкий резво вскочив. — Добро пожаловать домой! Ваши матушка с батюшкой дома. Чего-нибудь желаете сейчас?

— Спать. Меня разбудили во время обеденного сна. Этот дозорный поплатился за это. И еще она, — вспомнил обо мне, — покормите, помойте, вечером буду ждать.

Я сглотнула появившийся неожиданно ком в горле, внезапно вспомнив о той девушке, которую он купил. Я ведь ее не видела, когда с корабля сошли. Вообще. А ведь я тоже молодая девушка. И... и...

Прилизанный охранник снял с меня ошейник и передал дворецкому, который повел меня вверх по широкой роскошной лестнице, я только и успевала, что рот раскрывать смотря по сторонам: блестит все, огромная лампа на потолке с тысячей кусочков стекла или тонких кристаллов, потрясающие пейзажи на картинах, вычурная мебель, мягкие ковры под ногами...

А привели меня в какой-то барак.

Внешне комната тоже хороша, но нет ни люстры, ни картин. Обои красивые, да, на окнах решетки с этой стороны, а половину огромного зала занимают кровати, точнее места означающие их наличие да куча тряпок, и много, очень много женщин разного возраста, но не старухи совсем. Я застыла там, где стояла. Женщины попялились на меня пару мгновений, а потом продолжили заниматься своими делами, кто продолжил разговор, кто в ладоши играл, бездельничали, короче, но обстановка стояла ощутимо напряженная и унылая, хотя все улыбались.

— М... Привет. Кто-нибудь расскажет мне, что где к чему? — обратилась я, немного повысив голос.

На меня посмотрели вновь как-то мельком и снова сделали вид, что меня тут нет. Я осторожно подошла к стенке и села у нее. Койко-место занимать не хотелось даже, это же начнутся споры и крики. Мне надо дух перевести.

Удивительно, в таком большом зале было около тридцати женщин. В уголке играли в игру, прыгая, девочки лет двенадцати, а в другом конце женщины под тридцать. Одеты преимущественно в просторные хламиды, но каждая изощрялась, как бы по интересней ее повязать.

Вообще-то у меня сразу же возникла одна догадка и в такой ситуации другой не придумаешь. Жены, наложницы или гарем. Не буду зацикливаться, такое сборище женщин это однозначно змеиная кодла, несмотря ни на какие обстоятельства, буду не спеша присматриваться кто тут на каком месте и держаться от всех подальше. Лучше вообще ни к кому не привязываться, чтоб не переживать, когда сбегать буду. Сбегу. Не знаю пока как, но сбегу.

— Как тебя зовут? — рядышком тихонько присела женщина под тридцать.

— Елена.

— А меня Амира. Я одна из самых старших здесь. Сколько бы ты мне дала лет?

— М... Двадцать пять?

Женщина с грустной улыбкой ответила:

— Сорок.

— Вы очень хорошо выглядите! — сказать, что я была потрясена, значит ничего не сказать.

В Амире ничего не выдавало ее возраст.

— Ничего удивительного, я все делала для этого. Когда мы надоедаем нашему господину он может нас как отпустить, так и убить. Хорошо, если ты ему надоешь или у него будет хорошее настроение, тогда все может закончится хорошо.

— Зачем же вы молодитесь? Выглядели бы на свой возраст, давно бы разонравились ему.

— Наш господин больше всего не любит старух и любит красивых женщин. Но он хороший, он некоторых отпускает домой обратно. Но мне никак не удается попасть к нему в удачный момент.

— Не очень-то он добрый...

Ее ладонь резко дернулась, оказавшись на моем лице. Она закрыла мне рот.

— Тише. Нельзя говорить такое о нашем хозяине. Он самый добрый, сильный и умный. А еще тут многие могут ему доложить, чтобы избавится от соперницы, — последнее она закончила уже шепотом мне на ухо.

И все равно не понимаю. Зачем бороться за него. Не падишах же и вовсе не красивый. Хотя может им плюшки какие-то перепадают? Ага, наложницам в гареме помню даже нравилось, специально приходили проситься красавицы. Хотелось всего лишь хорошо жить. Мой мозг все равно не желал признавать такое решение, стоит мне только представить тенрьюбито. Вероятно, женщины за многие годы просто с ума сходят.

— Давай я помогу тебе выбрать место? Вон та кровать третья с краю свободна.

— Расскажи, как вы тут живете?

— Хорошо. Нас регулярно кормят и купают. Господин каждый вечер берет одну из нас, может и несколько раз в день. Он может сам прийти или нас приводит старшая управительница. Вот и она.

Дверь действительно снова открылась, явив полную женщину под сорок с очень отталкивающим лицом. Хотя она вовсе не страшная, не будь у нее такого выражения лица.

— Ты, — нашла она меня взглядом. — Иди за мной.

Новая знакомая меня подтолкнула, мол, ступай скорей.

Управительница привела меня в просторную ванную комнату, где в самом центре стояла огромная блестящая ванна, а сверху нее свисал душ.

— Тяка, помой ее, — тетка отдала указ незаметно стоявшей в уголке девочке лет семи, может даже меньше.

— Хорошо, госпожа, — с улыбкой до ушей ответила ей девочка.

— Пожалуйста, разденьтесь и станьте в ванну, — это уже мне, когда нас оставили вдвоем.

— Да ладно тебе, я и сама могу помыться.

— Тяке приказано вас помыть.

Я посмотрела на нее, уловив что-то странное в интонации, и успела уловить страх мелькнувший на лице, которое сохраняло улыбку. От такого у меня холодный комок в животе шевельнулся.

— Тяка, а откуда ты? Как ты здесь оказалась?

— Дом Тяки — это дом ее хозяина. Хозяин забрал Тяку от ее родителей.