Магический Индекс 1 том

Ему казалось, что вся влага в его теле превратилась в пот и испарилась.

— Чёрт тебя побери! Только не говори мне, что ты воспользовалась этим, чтобы прогнать их?!!

— Не тупи. Я выбираю метод в зависимости от противника. Я не хочу случайно стать убийцей, — пока она говорила это, её каштановые волосы выпустили несколько искр, словно электроды. — Этого хватило для тех нулевиков!

Чёлка девушки испустила голубовато-белые искры, словно рог, и похожая на копье линия электрических разрядов полетела в направлении Камидзё.

От неё невозможно было уклониться. В конце концов, он был против голубовато-белого электрического копья, выпущенного волосами эспера пятого уровня. Это было всё равно, что наблюдать, как молния со скоростью света вылетает из грозовой тучи, и затем пытаться уклониться от неё.

После небольшой задержки раздался грохот взрыва.

Камидзё немедленно поднял свою правую руку, чтобы прикрыть лицо, и электрическое копьё ударило в неё. Оно яростно прошло через тело Камидзё, и искры полетели во все стороны, в том числе и в стальной каркас моста.

... Или же так показалось.

— Итак, почему ты нисколько не пострадал?

Её слова звучали достаточно беззаботно, но девушка уставилась на Камидзё, оскалившись.

Ток высокого напряжения, который рассеялся в стороны, был достаточно мощным, чтобы прожечь стальной каркас моста, но...

Правую руку Камидзё не повредило прямым попаданием... фактически, на ней не было ни единого ожога.

Правая рука Камидзё погасила электрический разряд, напряжение в котором достигало нескольких сотен миллионов вольт.

— Ну, правда, что с тобой такое? Эта твоя способность не занесена в базу данных Академгорода. Если я — единственная в своем роде из 328 571 гениев, то ты единственная в своем роде катастрофа из 2 300 000 [1], — раздражённо пробормотала девушка, но Камидзё не снизошел до того, чтобы ответить ей хоть одним словом. — Ты не думаешь, что решив сражаться с подобным исключением из правил, я может быть смогу повысить свой уровень?

— ... Но ты всегда проигрываешь.

Он получил ответ в виде новой, намного более мощной молнии, слетевшей с её лба.

Но и она рассеялась в стороны, как только встретилась с правой рукой Камидзё.

Это очень напоминало то, как лопается шарик, наполненный водой.

"Разрушитель Иллюзий".

Парапсихологические способности имеют диапазон от тех, над которыми смеются на телевидении, до тех, что установлены при помощи математических формул в Академгороде. Его сверхъестественная способность без всяких проблем нейтрализует всё, что использует такие сверхъестественные силы, даже если это будет часть божественных чудес.

Даже способность этой девушки Рейлган, сверхъестественная по происхождению, не была исключением.

Однако, Разрушитель Иллюзий Камидзё действовал только на сами сверхъестественные способности. Проще говоря, он мог нейтрализовать запущенный эспером огненный шар, но всё равно оставался уязвимым для осколков бетона, разрушенного этим шаром. К тому же, эффективным радиусом действия были только его правая кисть и запястье. Если огненный шар ударит его в какое-то другое место, он сгорит.

И всё же...

"Я в самом, в самом деле, подумал, что тут и умру! Кьяяяяя!!!" — лихорадочно думал он.

На лице Томы Камидзё неуклюже застыло хладнокровное и собранное выражение. Даже при том, что его правая рука могла полностью нейтрализовать эти движущиеся со скоростью света копья электрических разрядов, было чистой случайностью, что они попали ему в правую руку.

Его сердце колотилось в груди, пока он отчаянно пытался заставить себя мужественно улыбнуться.

— Что тут скажешь ... невезуха.

Вот так для Томы Камидзё подошел к концу этот день, 19 июля.

Всего лишь одной фразой он словно пожаловался на весь мир.

— Просто ты действительно неудачник.

Примечания[ править]

1. В японском языке и "гений" и "катастрофа" произносятся одинаково — "тэнсай".

Глава первая: Маг появляется в башне — FAIR,_Occasionally_GIRL.[ править]

Часть 1[ править]

— Вас, Водолеев, рожденных с 20 января по 18 февраля ждёт величайшая удача в любви, работе и с деньгами! Насколько бы невероятно невозможно ни пошли дела, с вами случится только хорошее, так почему бы вам не сыграть в лотерею?! Но какими бы популярными вы ни стали, не пытайтесь устроить свидание с тремя или четырьмя девушками одновременно.

— ... Знаете, я так и думал, что будет что-то такое, но всё равно.

Было 20 июля, первый день летних каникул.

У Томы Камидзё, находившегося в общежитии в Академгороде, в своей комнате, в которой из-за сломанного кондиционера царила жара, просто не было слов. По-видимому, ночью удар молнии вывел из строя 80% электроприборов, а это означало, что содержимое его холодильника пропало. Когда он попытался съесть чашку якисобы, которую держал как запас на аварийный случай, лапша расплескалась по всей раковине. Не имея иного выбора, он решил перекусить в городе, но пока искал свой кошелек, наступил на карточку для банкомата и сломал её. Разозлившись, он заполз обратно в постель, чтобы выплакаться и заснуть, но тут его разбудил любовный звонок по телефону от его классной руководительницы, сказавшей: "Камидзё-тян, ты у нас дурачок, так что тебе нужно быть на дополнительных занятиях"

Он всегда чувствовал, что гороскопы, которые передавали по телевидению словно прогнозы погоды скорее всего были так себе, прогнозами, но над прогнозом, который был настолько лживым он не мог даже посмеяться.

— ... Я в самом деле понимаю это. Но я не могу полностью осознать это, не высказав вслух самому себе.

Гороскоп постоянно ошибался, и Камидзё никогда не попадался по-настоящему хороший талисман. Просто такова уж была повседневная жизнь Томы Камидзё. Он полагал, что его фантастическое невезение передалось ему по наследству, но его отец выиграл в лотерею четвертый приз, около 100 000 йен, а его мать без конца выигрывала раз за разом в рулетку в торговом автомате. Временами он задумывался, не приемный ли он сын, но он никак не мог войти в сюжетную линию "наследника трона", не активировав флаг младшей сестры, так что подобные бессмысленные предзнаменования на самом деле были бы проблемой.

Подытоживая, можно сказать, что Тома Камидзё не испытывал ничего, кроме невезения до такой степени, что его жизнь в сущности можно было бы назвать непрекращающимся фарсом.

Но у него не было намерения просто бездельничать из-за невезения.

Камидзё не полагался на удачу. Другими словами, он был очень напорист.

— ... Итак. Первоочередные проблемы это моя карточка и холодильник.

Камидзё почесал голову и осмотрел комнату. Пока у него был счёт в банке, он мог достаточно просто получить новую карточку. Настоящей проблемой был холодильник... или, скорее, завтрак. Хоть это и называлось дополнительными занятиями, он был уверен, что его заставят принимать таблетки мафусаилина и порошок элбразы для целей развития способностей. Принимать их на пустой желудок было не лучшей идеей.

Сняв с себя тенниску, которую носил вместо пижамы, и переодевшись в летнюю школьную форму, Камидзё решил по дороге в школу зайти в круглосуточный магазинчик. Оправдывая то, что ожидалось от отстающего ученика, с наступлением летних каникул Камидзё бесцельно бодрствовал всю ночь, так что сверлящая боль от недосыпания пронзила его голову. Тем не менее, он заставил себя думать позитивно.

— Ну, думаю, я легко отделаюсь, если за одну неделю наверстаю всё, что пропустил за четыре месяца занятий, на которых я не был в этом семестре, — подумал Камидзё.

Его настроение повысилось до такой степени, что он пробормотал: — Погода определённо хорошая. Может быть, мне следует проветрить свой футон.

Затем Камидзё открыл дверь на балкон, полагая, что там футон станет нежным и мягким к моменту его возвращения с дополнительных занятий.

Но на этом балконе, расположенном на седьмом этаже, стена соседнего здания располагалась всего в паре метров.

— Небо такое голубое, но моё будущее черно как сажа

Его настроение резко упало. От того, что он заставил себя сказать это веселым тоном, эффект вышел противоположным.

То, что рядом не было никого, перед кем он мог бы разыгрывать простака лишь терзало его ощущением одиночества, и он обоими руками стянул футон с кровати.

— Раз уж всё остальное не получилось, я должен хоть его сделать нежным и мягким, — подумал он.

Размышляя, он почувствовал, как что-то мягкое хлюпнуло у него под ногами, и, взглянув вниз, обнаружил булку с якисобой, всё еще в пластиковой упаковке. Она была в ранее упомянутом сломанном холодильнике, так что наверняка испортилась.

— ... Я лишь надеюсь, что вечером не начнется внезапный дождь.

Озвучив неожиданно возникшее у него плохое предчувствие, Камидзё протиснулся через открытую дверь на балкон.

Он заметил, что там уже висел белый футон.

— ?

Хотя это было школьное общежитие, устроено оно было как гостиница с одиночными номерами, так что Камидзё жил один. А значит, никто кроме Томы Камидзё не повесил бы футон на перила балкона его комнаты.

Приглядевшись повнимательнее, он понял, что это и не футон вовсе, а девушка в белой одежде.

— Хааа?!

Настоящий футон выпал из его рук.

Это была загадка. На самом деле это была просто бессмыслица. Как будто она упала в обморок от истощения поперек металлического бруса, девушка повисла животом на перилах балкона так, что её руки и ноги свисали прямо вниз.

Ей было четырнадцать или пятнадцать лет. Она выглядела на год или два моложе Камидзё. Должно быть, она была иностранкой, поскольку кожа её была белоснежной, и волосы тоже были... Нет, серебристыми. Её волосы были довольно длинными, так что полностью покрывали свисавшую голову, скрывая от взгляда лицо. Камидзё предположил, что в нормальном положении они должны доставать ей до талии.

Её одежда...

— Вау, это настоящая сестра... В смысле, монашка, а не родственница.

Можно ли было назвать то, что она носила, монашеским одеянием? Это была именно та одежда, которую можно было ожидать увидеть в церкви на монашке. Оно немного напоминала длинное платье, достававшее до лодыжек, а на голове у неё был клобук, довольно похожий на платок. Однако в то время как обычное монашеское одеяние было совершенно черным, на ней было белоснежное. Его что, пошили из шёлка? К тому же, на всех важных точках рясы была сделана вышивка золотой нитью. Камидзё просто не верилось, насколько может измениться впечатление, создаваемое одной и той же одеждой, если изменить её раскраску. То, что он видел, напоминало ему чайник нувориша.

Очаровательные пальчики девушки зашевелились. Она медленно приподняла свисавшую голову. Её словно шелковые серебристые волосы с легкостью разделились на пробор, словно занавес, и из-под этих длинных, длинных волос показалось лицо девушки.

— Вау, вау...!

Лицо девушки было довольно милым. Её белая кожа и зелёные глаза были новым впечатлением для такого человека как Камидзё, опыт которого в путешествиях за границу равнялся нулю, и она чем-то напомнила ему куклу.

Но не это так взволновало Камидзё.

Она была иностранкой, а учитель английского языка предложил Томе Камидзё весь остаток жизни проводить политику избегания иностранцев. Если кто-то из какой-то странной страны неожиданно начнет говорить и говорить с ним, он должно быть, в конце концов купит пуховое одеяло, даже не осознав этого.

— Я...

Милые, но немного пересохшие губы девушки слегка пошевелились.

Камидзё бездумно отступил на пару шагов назад. Он еще раз с хлюпаньем наступил на булку с якисобой.

— Я голодная.

— ...

На мгновение Камидзё подумал, что он настолько отупел, что его сознание автоматически заменило услышанные иностранные слова на японские. Вроде того как глупые детишки из начальной школы придумывают нелепые тексты к песням, настоящих слов которых они не знают.

— Я голодная.

— ...

— Я голодная.

— ...

— Сколько раз я должна сказать тебе, что я голодная?

Похоже, девушка с серебристыми волосами немного разозлилась на то, что Камидзё стоял, застыв на месте.

"Нет. Это всё решает. Это не может быть ничем кроме японского языка", — подумал он.

— А, э... — сказал он, глядя на висящую на балконных перилах девушку. — Что? Ты хочешь сказать, что упала в обморок от истощения или что-то такое?

— Ты мог бы также сказать, что я упала в обморок и вот-вот умру.

— ...

Эта девушка действительно хорошо говорила по-японски.

— Было бы здорово, если бы ты смог накормить меня до отвала.

Камидзё посмотрел вниз на раздавленную и вероятно, испортившуюся булку с якисобой, всё еще в упаковке, лежавшую у его ног.

Он понятия не имел, что происходит, но знал, что лучше ему в это не встревать. Надеясь благополучно отправить девушку куда-нибудь подальше, он засунул раздавленную булку ей в рот. Он был уверен, что она сбежит как только уловит запах кислятины, так что этим он хотел выразить что-то вроде того, как в Киото засидевшемуся гостю предлагают тядзукэ.

— Спасибо. Итак, поедим.

Её рот проглотил булку вместе с упаковкой, прихватив и руку Камидзё.

Ещё один день начался для Камидзё криком и привкусом невезения.

Часть 2[ править]

— Полагаю, для начала мне нужно представиться.

— Вообще-то я бы предпочёл, чтобы ты сначала объяснила, почему висела там.

— Меня зовут Индекс.

— Это явно вымышленное имя! Что ты имеешь в виду под "Индексом"?! Ты что, содержание книги?!

— Как ты можешь видеть, я из церкви. Это важно. О, но я не из Ватикана. Я из англиканской церкви.

— Я не знаю, что это значит, и ты что, собираешься просто игнорировать мои вопросы?!

— Хммм, имени Индекс недостаточно? Ну ладно, моё магическое имя Dedicatus545.

— Приём? Приём? Я тут что, с инопланетянкой какой-то разговариваю?

Камидзё ничего не понимал, так что засунул палец в ухо, а Индекс начала грызть ноготь на большом пальце. Это что, привычка у неё такая?

Камидзё удивлялся, почему они вежливо сидели лицом друг к другу, разделенные стеклянным столиком, словно это были смотрины перед свадьбой.

Если он задержится еще ненамного, то опоздает на свои дополнительные занятия, но вряд ли он мог оставить эту странную особу у себя в комнате. Что еще больше ухудшало ситуацию, загадочной девочке с серебристыми волосами, называвшей себя Индекс, комната похоже, понравилась до такой степени, что она по-видимому не прочь была лениво поваляться на полу.

Это что, невезуха Камидзё позвала её сюда? Он от всей души надеялся, что нет.

— Как бы там ни было, будет здорово, если ты сможешь накормить меня до отвала.

— С чего бы мне это делать?! Я не собираюсь увеличивать показания твоего любвеметра. Лучше уж мне умереть, чем активировать какой-нибудь странный флаг и в конце концов застрять на руте Индекс.

— Э... это что, сленг? Извини, но я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Обычное дело для иностранки — она ничего не знала о культуре японских отаку.