Джорж Мартин: Мясная Лавка и ее завсегдатаи

Тяжелую мертвенность мира довершают и подчеркивают декорации. Дикая природа — ужасна: хоть лес за Стеной, откуда ползет зло и кошмар, хоть выжженные пустыни юга. Океан ужасен — убийственно. Острова ужасны. Веселых картин живой природы странным образом вообще не остается в памяти, даже если они где-то и мелькают. Зато Мартин тщательно и подробно описывает искусственные красоты. Одежду. Украшения. Упряжь. Оружие. Архитектуру мира. Изделия человеческих рук он явно ценит больше, чем всякую ерунду, выросшую без разрешения. Создается впечатление, что живая природа так же непредсказуема и опасна, как и женщина. От нее хорошо бы отгородиться стенами — чем крепче, тем лучше. Случайные животные — игнорируются, животные не случайные — не животные, а функции. Мартин не общался ни с волками, ни с воронами, иначе не сделал бы из них заводные игрушки. Отменно любуясь доспехами и оружием рыцарей, Мартин ухитряется не замечать лошадей, хотя на турнирах лошадь не менее, а может и более важна, чем рыцарская сбруя. При отсутствии любовного любопытства к живому — какие же ученые? Разве удивительно, что объект исследования в этом мире — яды и взрывчатые вещества?

Битвы, пытки и казни, разумеется, описаны отменно и прекрасно. Разве это может удивить? Смерть Мартина очень интересует, смерть он рассматривает пристальнее, чем всякие легкомысленные отношения между смертными, смерть — важный персонаж романа. Тут убивают легко и просто, часто — походя. Знаменитая жестокость Мартина к главным героям — только часть общей картины. Мартин наблюдает, как герои меняются перед смертью, изменяя себе. Нэд Старк, проявивший слишком много человеческой слабости — редкий персонаж, способный на жалость — сломленный пытками, тщетно пытается вымолить себе жизнь присягой презираемому и фальшивому государю, жертвует принципами ради дочери... В конечном счете жертва тоже тщетна, как любая такая жертва — а особой жестокости ситуации добавляет то, что дочь предала его, хоть и полуосознанно. Кхал Дрого, неустрашимый и безжалостный воин, перед смертью превращается в безмозглое мясо, в зомби — и умирает окончательно от руки собственной супруги. Король Роберт, пытаясь сохранить остатки достоинства, умирает в запахе дерьма из разорванных кишок — убит свиньей, убит вином... А интересно, за что Мартин их унижает...

Старка — за гордыню? Роберта — за глупость, граничащую с подлостью? Дрого — за жестокость, порой — бессмысленную? Семь королевств воспринимаются, как семь кругов ада, по которым бесконечно кружатся короли, принцессы, лорды, рыцари и их несчастный народ, за какие-то неназванные грехи перемалываемый в кровавую кашу бесконечными войнами. Гордыня, чревоугодие, похоть, гнев, зависть — двигатели, вращающие это колесо. Как в аду, тут нет перемен, нет надежды, нет настоящего, не иллюзорного движения вперед.

И — скоро зима, скоро зима, скоро зима.

Удивительный, удивительный писатель Мартин... Дальновидный. Никакое это не Средневековье, конечно. Это вполне наши дни и наши крысиные бега. Это не короли-королевы, а наши современники плюют на честь, богов и клятвы, не поднимают глаз к небу и озабочены лишь вечной грызней, гордыней, корыстью и дорогими роскошными вещами. Это в нашем мире царит безвременье и бездушье, жалость невозможна, дружба постыдна, любовь отвратительна...

Мартин должен был написать эту книгу. Нормальный реализм в декорациях фэнтези.