Глава 8

— Еще нет.

— Почти да. Ты слишком увлекаешься большой стратегией и временами пропускаешь незаметные уколы. Французы в последний момент переманили нескольких твоих сторонников — и вот уже все зашаталось. А тебе приходится упрашивать меня помочь.

— Я не упрашиваю, — сказал Морхауз, и в голосе его лязгнул морозный металл. Кардинал был готов на многое для привлечения старого хитреца, однако это "многое" тоже имело пределы. — Я предлагаю. Ты волен согласиться или отказаться.

— Гордыня, брат Александр, — поморщился старик. — Гордыня повелевает тобой, а она скверный советчик.

Он поднял сухую ладонь, предупреждая готовые сорваться с уст Морхауза слова.

— В иных обстоятельствах я бы даже не стал тебя слушать. Но ... твой план мне нравится. С этим Гильермо... хорошо придумано. Он вполне годится. Поэтому я скажу тебе так.

Уголино загадочно покрутил пальцами, похожими на ломкие щепочки, улыбнулся. Из-за тонких бесцветных губ выглянули крупные желтоватые зубы, так что старичок на мгновение обрел сходство с ужасными созданиями на картинах Альбрехта Дюрера. В следующую секунду ди Конти снова сжал губы в тонкую нить, спрятал жуткий оскал в мягкую белоснежную бороду.

— Я посмотрю, что можно сделать за оставшееся время. Подумаю, как помочь тебе. Но...

Снова последовал неопределенный жест пальцами. Впрочем, Морхауз понял его совершенно правильным образом.

— Твои условия? — спросил он, заранее содрогаясь от ожидания. Было очевидно, что в сложившихся условиях поддержка старого и мудрого интригана окажется баснословно дорога — во всех отношениях.

— Я скажу. Потом. Если все-таки решу вступить в игру. И если из этого выйдет толк. Но заранее предупрежу — торг post factum меня оскорбит.

Морхауз помолчал, машинально барабаня костяшками по деревянному подлокотнику.

— Первый раз вижу такую интересную манеру торговаться, — медленно заметил он, глядя в стол и сощурившись. — Ты намерен выставить цену после передачи товара?

— Я скромный хранитель знаний, библиотекарь, бумажная крыса. Откуда мне знать, как торгуются сильные мира сего? Я могу лишь надеяться, что ты не обманешь старика, — снова улыбнулся Уголино, и Александра пробрала морозная дрожь. — Ты просишь чуда, и возможно я смогу его сотворить. Но где один раз, там второй. И возможно уже не в твою пользу...

— Я понял. Можешь не продолжать.

— Отлично, — ди Конти хлопнул в ладошки, звук получился глухим и "деревянным". — Как говорят наши коллеги из Общества Иисуса , "Ad maiorem Dei gloriam" — к вящей славе Господней, у нас есть почти час. Употребим же его с пользой!